***
Мальчишка замер, даже его некогда бледное лицо стало приобретать еле заметный румянец на нежных щеках. В комнате воцарилась тишина, которую нарушали лишь шорохи лёгкой, дорогой ткани и редкие команды помощницы лекаря. Шатен сидел на стуле, задумчивым взглядом наблюдая за лёгкими движениями тонких рук девушки, которые нащупывали мягкий и недовольно урчащий живот: — Стул жидкий или с остатками пищи? — нахмурилась девушка, переведя взгляд на слегка скорченное лицо мальчишки. Юноша старался медленно дышать и сосредоточиться на главном, но живот и холодные ладони, словно нежеланные гости, лишь напоминали о неприятной тошнотворной боли. Каждая клеточка тела неприятно ныло, а пальцы рук подрагивали из-за изменчивой температуры тела молодого человека. Девушка терпеливо, но внимательно изучала измученное лицо Джонатана: некогда сочные губы приобрели бледные оттенки и складывалось ощущение, что скоро будут сливаться с уставшим ликом. Тяжелое, с неприятным кислотным запахом, дыхание добралось до чуткого обоняния девушки. Представляя эти отвратительные запахи, касания на на своём больном теле, по спине слуги пробрались неприятные мурашки и единственное, что он мог сейчас сделать в этот момент, так это просто отвести взгляд в сторону и не думать об этом лишний раз. — Если бы стул был жидким, то мистер Луи точно бы растворился на месте в этой комнате… — еле слышно протянул юноша, кое-как выдавив из себя слабую подобию на улыбку. Его разум немного притупился за эти несколько дней, что он спутал обычные приметы с симптомами его недугами… Как же сейчас жалко это замученное детское тело, что девушка лишь прикусила нижнюю губу и не могла найти подходящих слов для поддержки высказанной с его уст шутки: — Отравление — это Вам не шутки, господин Джостар, — прямо ответила девушка, хмыкнув на столь глупую попытку парня выплеснуть свой юмор в адрес верного слуги. — Это всё-таки отравление? — тихо спросил шатен, поднимая задумчивый взгляд на помощницу. Ему неловко: он смотрит ей в глаза, в которых были маленькие искорки издёвки. Каждое её еле заметная мимика на бледном лице — невольное напоминание об их первых минутах разговора, а сейчас, в комнате юного господина, она стоит перед ним и протягивает аккуратно завернутый листок. — Глупо сомневаться в своих вчерашних предположениях, мистер Луи, — немного смягчилась она, поправив рыжеватую прядь за ухо. — Там все указания, а травы я чуть позже принесу. Сейчас ему нужен отдых, тёплой воды и, пожалуйста, при себе иметь ведро. Луи молча кивнул. Он взял желтоватый кусочек бумаги, неосознанно коснувшись холодных пальцев девушки. Девушка тут же отвернулась от слуги и подошла к потихоньку засыпающему мальчишке, заботливо укрывая одеялом его оголённое тело: — Вам бы попробовать получить образование врача, Луи, — невзначай ответила девушка. Шатен нахмурил брови, погрузившись в свои мысли. Лекарь Луи? Звучит вполне гордо, даже слишком хорошо чтобы быть настоящим и возможным. Я — всего лишь слуга этой семьи, так считал молодой человек и покачал головой. Пытаясь что-то изменить надо иметь образование, а имея образование — деньги, а денег нет и всего остального — тоже. — Это глупости, мадам, — отмахнулся Луи, отведя взгляд в сторону. — Могу ли, узнать имя таинственной девы? — Вы хитрый человек, — покачала головой девушка, подойдя поближе к своему собеседнику. — И одновременно добры, так что в качестве благодарности я отвечу на ваш вопрос, мистер Луи. Мужчине стало неловко, но застыл от предвкушения и любопытства. Он был готов просверлить взглядом девичье личико, да только воспитание и манеры не дали ему эту возможность, поэтому он старался смотреть на другие предметы в этой комнате: — Если без формальностей, по которым мы живём в этом культурном мире, то Кристина, — с ухмылкой протянула девушка. Мужчина улыбнулся, услышав долгожданный ответ: — У милой девушки — мило имя, — не скрывая своих мыслей, поддержал непринуждённый разговор Луи. — Приятно с Вами познакомиться, Кристина. — Взаимно, мистер Луи.***
Светлые дни протекают намного быстрее, чем тёмные. Мы наслаждаемся лучами солнца, улыбаемся всем границам созданные людьми, а под конец мы сжимаемся в клубок и надеемся, что мы сделали всё так, как надо. Тихие вечера становятся невыносимыми. Особенно, когда тебя ещё тянет на тошноту: — Луи, это невыносимо, — хрипло прошептал Джонатан. Его сухие губы дрожали от прошлого приступа тошноты, а дыхание прерывистое от напряжения. — Принеси, пожалуйста, воды… Пить ужасно хочу… Слуга поднялся со стула и подошёл к бледному мальчишке, осторожно уложив обратно на мягкую кровать: — Сейчас, господин, — кивнул мужчина и поспешно подошёл к комоду, на котором стоял графин из чистого хрусталя. — Спасибо… — тяжело вздохнул Джонатан. — Больше ничего лекарь не говорила? — тихо спросил он, когда Луи присел на край кровати и поднёс к его протянутой руке: — Хм, — немного нахмурил брови Луи, но не заставил томить юношу долгим ожиданиям. — Сказала лишь то, что Вы должны больше отдыхать и принимать настои трав, которые принесла эта великодушная девушка из своих запасов и лист, в котором указаны эти же самые методы применения. Джонатан молча кивнул, поставив пустой стакан на прикроватную тумбу: — А отец не появлялся? — Нет, — покачал отрицательно головой шатен. — Я слышал, что он задержится у своих старых приятелей и прибудет только завтра, ну максимум послезавтра. — Это хорошо. Надеюсь, что за это время смогу немного прийти в себя, чтобы смог хотя бы выйти из этой душной комнаты… — Вы сильный юноша, господин Джостар, — немного улыбнулся слуга. Пытаясь поддержать он надеялся, что сможет вселить в мальчишке надежду на светлое будущее, чем слепой отец. Как он мог поверить тому странному светловолосому незнакомцу, когда родному сыну нужна была поддержка? Слишком наивен или глуп? Больше первый вариант нравится, чем второй. Справедливости никакой здесь нет, а для подростка ближе отца никого больше нет. Эти слуги, что кружат вокруг Брандо, лишь послушные овцы и готовы пойти на всё, чтобы этот засранец ни в чем не нуждался… Луи сжал кулаки, опустив взгляд в пол, не получая никаких слов за оказанную поддержку: « — Почему, господин Джордж? » — уже сам себя спрашивает слуга, тяжело вздыхая от безысходности. — Спасибо за поддержку, — улыбнулся Джонатан. — Я рад тому, что отец всё-таки согласился со мной на счёт нового помощника. Ты хороший помощник и друг нашей семьи, Луи. Мужчине было приятно услышать слова благодарности, хоть и не надеялся получать что-то взамен от своей слабой поддержки. Хотя люди все разные и даже на такую мелочь могут отреагировать совсем иначе, создавая за собой множество других проблем или пользы… Мы — разные. Эта мысль ни на секунду не отпускала разум шатена, но внешне он только смущённо улыбался и почесывал затылок: — Господин, извините за мой вопрос, — Луи решил отвлечься от своих навязчивых мыслей. — Но я очень редко, но замечал что… Что Вы, господин Джонатан, встречаетесь с очень милой, светловолосой особой. Вы ничего не подумайте, господин, чисто любопытство и ничего большего. Взгляд юного Джостара резко изменилось. В них читалось удивление и неловкость, а пальцы нервно переминали конец белоснежного одеяла: — Эрина… — неловко залепетал юноша, который в одну секунду стал похожим на смущённого мальчишку. — Мы с ней хорошие друзья, так что нет ничего криминального в том, что мы с ней по возможности видимся и проводим время. Луи от такой приятной новости улыбнулся так, что были видны неглубокие ямочки на щеках. Он был искренне рад, что такой вежливый и добродушный мальчишка смог обрести первую, как надеется мужчина, первую любовь. Отравление — это Вам не шутки, как говорила Кристина, но, а любовь разве не может быть аналогичным отравлением? Она пьянит, завораживает от одного только взгляда, а души готовы чуть ли не плясать под музыкальными мелодиями бедных улиц и есть обратная сторона золотой медали — безумие, немыслимые ревности и интриги… Когда становится хуже, то мы просто начинаем чувствовать разнообразные ощущения: тяжесть, тошнотворные позывы от одного только упоминания об этой любви… Кристина, рассуждал Луи, Вы не правы на счёт самочувствий и главных целей людей. Самочувствия бывают разными, как и их причины. Главное не отравиться собственными чувствами, за которыми будет просто невозможно устоять… — Господин… — начал говорить мужчина, но его тут же прервал немного недовольный голос Джонатана. — Лучше на «ты», Луи, — тяжело выдохнул парень, продолжая, — хотя бы на территории этой комнаты называй меня по имени. Договорились? Луи молча кивнул, но удивленное выражение было невозможно скрыть с его симпатичного лица. Обращаться к своему хозяину на «ты», да по имени? Достаточно необычно и… Равноправное? Очень интересный ребёнок, даже слишком… — Спасибо и прости, что так грубо перебил. Теперь можешь продолжать то, что ты не договорил…***
Следующий день был достаточно спокойным и благополучным. Джонатан постепенно справлялся с тошнотворными процедурами, принимая настои и стакан тёплой воды. Луи же старался не пропустить посторонние взгляды, не позволять распускать слухи о пищевом отравление господина и следить за температурой мальчишки. Казалось бы, что так благополучно протекал ещё один день в доме Джостаров, если бы не одно отвратительное «но»… Это то самое «но» — Брандо, который по возможности старался навредить и без того ослабевшего Джонатана, но благодаря предусмотрительности Луи и господина, шатен рано утром запер дверь на ключ. Возмущения Дио не было предела до самого завтрака, поэтому первые минуты этого утра — были сплошной пыткой… Его хмурое выражение лица напрягали мужчину, но тот старался не обращать на это особое внимание и молча принёс поднос с сытным завтраком. — Приятного аппетита, господин Брандо, — спокойно ответил шатен, поставив на стол свежий чёрный хлеб. Дио молча качнул светловолосой макушкой. С задумчивым взглядом он взял ложку, начиная помешивать ложкой в чашке: — Куда делся этот Джостар? — холодным тоном потребовал Дио, переведя взгляд на застывшего в непонимании Луи. — Я знаю, что ты с ним в нормальных отношениях во всём этом доме, поэтому мне интересно узнать кое-что от тебя… Неприятные мурашки пробежались по всей поверхности спины мужчины от одного только взгляда оранжевых, словно само адское пламя, глаз. Чувство некого дискомфорта стало окружать Луи, но сдвинуться с места он никак не мог — слишком неожиданно, застало врасплох, но никак не избавило от дополнительных возмущений. Да как смеет этот самозванец так говорить?! Нет ни культуры, ни морали!