***
Я разрушу этот мир до основания, погружу всех его обитателей в агонию. А ты будешь наблюдать за этим, не в силах меня остановить, ведь ты всегда будешь отставать…
— Вторая… Я всегда буду хуже тебя, да…? — Синие глаза ангелессы смотрели чётко в одну точку, раз за разом прокручивая фразу одноклассницы в голове. Мелко тряслись пальцы, сжимающие фоторамку. — Карина Тенши… Малышка Тенши… Чёртова чернокрылая тварь! Ты разрушила всю мою жизнь! Вместе со всхлипом, бросает стекляшку о пол, лишь спустя мгновение осознавая, что сделала. Опускается на колени, проводит длинными пальцами по паутине трещин. Тяжело дышит, смотря на картину, на которой вырисовываются два силуэта: женщины и маленькой девочки. Сузуки и её мать… Лилиан Камелия. Женщина, в чьём имени сразу два цветка: такая же нежная и красивая, как они. Такая же элегантная и хрупкая… На этой фотографии, ангел ещё могла назвать свою семью счастливой… Тогда сапфировые глаза её матери светились гордостью и счастьем. Впрочем, недолго это продлилось… А всё из-за этой идеальной стервы… Вглядывается в черты лица матери с печалью, оседающей на глазах слезами. Быстро утирает их, будто не может позволить себе плакать. Ах, хотя почему «будто»? С самого детства ей твердили, что она недостаточно хороша, по сравнению с дочерью её подруги, что пропала множество лет назад… «Ты можешь держать спину ровнее?! У малышки Карины спина всегда была подобна натянутой струнке!» «Ты можешь прекратить портить свои волосы?! У малышки Карины волосы доставали до самых лодыжек!» «Переписывай! Твой почерк ужасен!» «Читай больше! Она никогда не отрывалась от книг!» «Улыбайся шире!» «Ты отвратительно держишь чашку! Ровнее, все прольёшь!» «Открой глаза шире, будь милашкой!» — Я никогда не буду достаточно хорошей, сколько бы не сделала, да…? — Поднимает один из больших осколков и сжимает в ладони, прижимая к груди. Плакать хочется от несправедливости… — Я ведь тебе родная дочь… Почему чужой ребёнок восхищает тебя больше меня? Она никогда не скажет этого матери в глаза. Не сможет, смирённая острым презрением в драгоценных камнях напротив. Пожалуй, в душе она всё ещё маленький ребёнок, жаждущий хоть каплю любви свой матери. Но не способный получить её. Никогда не способный. Ведь сердце Лилиан навсегда занято этой маленькой мерзавкой. И, пожалуй, Сузуки всё же может понять восхищение своей матери. Стоило прозвучать этому имени из уст Мелиссы, как девочка выронила из рук стакан с водой… Маленькая чертовка объявилась спустя много сотен лет… И не абы как, а с чёрными крыльями за спиной. По Небесам не могло не ходить слухов о чернокрылом ангеле, после того, как множество ангелов увидели эту ошибку своими глазами… А теперь и лучшая подруга признаётся, что уже видела её. И кем оказывается монстр? Терзающим её идеальным образом, вот кем. Но даже с клеймом «Чудовища» она продолжает быть идеалом Лилиан. С каким трепетом в голосе она сообщает дочери о поступлении чудища в Академию… Надежды разбиваются пропорционально восхищённым одам матери. Пусть бы тварь не высовывалась… Да вот только судьба несправедлива: в первый же день столкнулась с ней в коридоре… И как же красива она была… Хрупкое бледное тело с мраморной кожей, отливающей розовым жемчугом и даже поблёскивающая. Длинные золотые волосы, до самого пола — что могли посоперничать и с самой Сузуки — рассыпались по кафелю, искрясь, подобно настоящим золотым украшениям. Цвет глаз, настолько редкий, что до этого доводилось видеть всего раз, пышные смоляные ресницы, обрамляющие большие наивные очи, пухлые розовые губы, напоминающие лепестки розы. Лицо незнакомки было произведением искусства, как и движения, будто не принадлежащие не только человеку, но и даже ангелу: плавные и мягкие, словно лебёдка, плывущая в озере. Что уж говорить об упомянутой когда-то матерью осанке. Перед Сузуки тогда на земле сидела самая прекрасная ангелесса на свете… Ровно до момента, как прозвучало это ненавистное имя. И тут же лёгкая дружелюбная улыбка, отдающая теплом, исказилась в злобный оскал. И вот это уже не несравнимая красавица, а самое настоящее Чудовище в обличье ангела. — Ах, мама, если бы ты только знала, какой может быть эта мерзавка! — Слёзы таки срываются с ресниц, параллельно осознанию: ей никогда не стать даже её тенью… Ведь даже после сотен издевательств, она не сломалась, а лишь наоборот, приобрела уверенность. И с ней стала выглядеть в сотни тысяч раз краше, чем маленький зефирный ангелочек до этого… — Ненавижу тебя, Тенши! Ненавижу! — Хочет вопить без остановки эти слова, игнорируя резь в горле, однако острый слух улавливает открывающуюся входную дверь. Рукавом наскоро стирает выступившие слёзы и поспешно собирает осколки, напяливая дежурную радостную улыбочку, дрожащую от желания заплакать. — Сузуки, я дома, — Знакомый голос раздаётся в прихожей и, скинув осколки в мусорное ведро, ангел медлит: в руках остаётся фотография. Однако стоит взгляду пробежаться по нелепому макияжу, пытающемуся хоть на грамм сделать из лица Сузуки Камелии — Карину Тенши, она сминает её в руках, отправляя туда же. Покидает комнату и слегка приседает в вымученном реверансе: — Добро пожаловать домой, матушка!***
Пальцы Тенши проводят по белым и чёрным клавишам, а лицо выражает холодную отстранённость. Сегодняшний сон был кошмаром, как и всегда… Но не её кошмаром… В попытках понять откуда в голове столь ясная сцена из жизни ненавистной одноклассницы, забывается и перестаёт слушать лепет подруги. — Этим классом редко пользуются, — улыбается Мелисса, глядя за, как ей кажется, завороженной Кариной, касающейся клавиш фортепиано, — музыка не самое популярное занятие среди ангелов, хоть и бывают отдельные личности. Когда ответа не следует — ангел догадывается, что её не слушают. Подруга словно не здесь. Здесь лишь её прекрасная фарфоровая оболочка. — Тенши? — Хмурит брови, когда вновь не слышит ответа. — Тенши! — А…? Что? — Чернокрылая едва заметно мотает головой, будто стряхивая наваждение. — Ты не слушаешь. Что-то случилось…? — А, нет-нет, — Карина измученно улыбается — всё-таки кошмар хоть и не её, но сил не прибавляет. — Просто кошмар приснился. Задумалась. Я в порядке, честно. — Как скажешь, — вздыхает ангел. Не сказать, что поверила, но та всё равно не расскажет, так что лишь в мимолётной обиде поджимает губы. — Та-ак, тут можно найти любой инструмент и спокойно играть? Как странно… — Да, есть такое, — пожимает плечами Мэл, снисходительно усмехаясь. Любопытство при ней, значит это всё ещё Тенши, — ну, а что. Воров-то нет, значит и париться нечего. И я подумала, что раз уж у тебя много свободного времени и дикая тяга к знаниям, я подумала, что тебе может быть это интересно. Проклятая усаживается за инструмент, в абсолютно произвольном порядке жмёт несколько клавиш, вслушиваясь в несвязную мелодию. Ещё с того самого, давнишнего визита на Землю с Азраил, к душе, она мечтала хотя бы раз увидеть такой инструмент снова… — Начинаю думать, что в этом месте не так и плохо, — хихикает Тенши уже куда спокойнее и прожимает ещё несколько клавиш. И ещё. И ещё, будто не желая останавливаться. Всё напряжение, присутствующее ещё пару минут назад, исчезает, не оставив и намёка. — Развлекайся от души, — с чувством выполненного долга кидает ангел, — только ничего не сломай. На это получает лишь скептический взгляд, мол «За кого ты принимаешь меня?» и не сдерживается от усмешки. — Не вижу совершенно ничего смешного, — Карина показывает подруге язык. Без злого умысла, просто подхваченная выровнявшимся настроением. — А что ты думаешь по поводу выпускного? — спрашивает Мелисса, вскидывая бровь. — До него ещё много времени. Средняя ступень довольно обширна. Вот сколько уже лет прошло? Сорок? Пятьдесят? — На самом деле, несколько тысяч с момента твоего прихода. Карина давится воздухом: — Сколько?! «Ты не могла сказать, Мари?!» — Сразу находит кому возмутиться Карина, совсем недавно предполагавшая, что прошло всего пару десятков лет в диалоге с ней.~Я не могла этого знать, Тенши~
«В смысле…?» — Вижу твоё замешательство, но, на самом деле, в этом нет ничего такого. На Небесах время идёт в несколько раз быстрее. Потому если здесь по ощущениям пройдёт несколько дней, вне их может пройти куда больше времени. Чем чаще же ангелы спускаются — тем менее заметной становится разница. Остров, на котором ты жила не считается частью Небес, как и Небесная канцелярия, так что не удивительно, что ты не замечала. Это место, по факту, живой организм, состоящий из концентрированной Божественной силы. Настолько сильной, что выдержать её могут лишь ангелы, а вот человеческие души разлетаются на части, стоит им попасть сюда. Так что Небесная Канцелярия, архив душ и окружающие мелкие острова в его состав не входят, дабы иметь возможность держать там души людей. Так вот, к чему я это. Организм подстраивается под каждого ангела: устанавливает оптимальную для его восприятия температуру, влажность воздуха, концентрацию маны и даже ход времени, дабы каждому ангелу было комфортно вне их. Поэтому тут не существует понятия времени. Оно высчитывается по времени Энте-Исла, ведь материки — это земля, а не концентрированная энергия и время на них стабильно. Так что по твоим ощущениям, после пребывания на Острове, прошло лет сорок, по моим — двадцать. А на Энте-Исла — пару тысяч так точно. — Ахуеть… — Тенши, следи за выражениями, — недовольно произносит Мелисса, несколько раз отдышавшись после лекции. Она понимала реакцию Карины, только сейчас окунувшейся в это. В Академии обучают человеческим предметам из множества миров, учитывая познания каждого, ведь у каждого ангела будет призвание в будущем и он должен уметь исполнять свою роль. Благодаря собственной любознательности и обширности школьной библиотеки, в том числе с учебниками, Карина может спокойно не посещать занятия. Всю же эту информацию здесь не преподают. Лишь мелкую крупицу, на Истории Небес, и то, мельком. Ангелам не нужно знать о устройстве этого места, пока им комфортно. Всю же эту информацию Мелиссе поведал её отец-учёный. И она была ему крайне признательна за это. — У меня нет цензурных выражений, чтобы описать мои эмоции, уж прости, — Проклятая потирает виски пальцами, пытаясь осознать, сколько времени утекло… — Моя жизнь не будет прежней. Зато, теперь она понимает, что «не могла знать» Мари. Вопрос в ином: откуда демонице было известно о этих тонкостях? Мика рассказала? — К слову, ты так и не закончила мысль о выпускном. — Мне теперь просто страшно её продолжать, — нервно хихикает Тенши, — я хотела сказать, что прошло совсем немного времени и до него ещё гора времени, пусть ступень и постепенно завершается. А потому не имеет смысла сейчас задумываться об этом. Но теперь сказать, что сорок лет это «много времени» у меня не поворачивается язык. Да и кто знает, сколько времени пройдёт для нас… Я не задумывалась об этом. Разве это не просто формальность? — На самом деле, ангелы придают огромное значение своим предназначениям и стараются выбрать как можно раньше, дабы принести пользу процветанию Небес. Так что переход на последнюю степень — важное событие. С кем ты пойдёшь? — С тобой, — Не задумываясь выдаёт Карина, ведь вариантов больше нет, — и с Азри-чан… Если у Вас, конечно, не будет других планов. Мелисса смеётся по-доброму с такого однозначного ответа, складывая руки под грудью: — Ну как я могу отказать? Идём вместе.