I'm either fuckin' or workin', so the grind don't stop
Как всё хорошее рано или поздно заканчивается, так неизбежно наступает и утро воскресенья. Это именно тот день, когда Мирону просто необходимо уехать. Дальше откладывать нельзя, впереди не только горящие даты деловых встреч, но и концерты Марка и Локи, где Оксимирон анонсирован как special guest, а все билеты, предсказуемо, распроданы. Его ждёт сложный маршрут, сначала через Москву в Берлин, оттуда Мюнхен, Лейпциг, Дрезден и после ещё парочка городков по-меньше. Всё это на фоне концертов, фанатов, традиционных алкогольных возлияний, переговоров и заключения контрактов. А ещё нужно как-то утрясти непонятки с Локи. Зная упёртый характер Ромы, кажется сомнительным, будто он прислушается к увещеваниям Мирона. Однако, делать нечего, и все окси-проповеди в этот раз будут произноситься исключительно ради безопасности младшего товарища. После хорошо бы заехать в Лондон. Поговорить хоть с мамой, если уж отец в принципе не желает ничего знать про дела своего старшего сына. Мирон чувствует острую необходимость поделиться лично, рассказать всё честно, не по телефону, и не с помощью скайпа или зума. Это его первый ребенок! Пусть и не запланированный, зачатый в весьма своеобразных обстоятельствах и от весьма неоднозначного человека… Ещё не рождённый, но уже очень любимый. Как и его сумасбродный, бойкий и ласковый папаша. Мирон считает, мама должна знать об этом. Она непременно порадуется за них со Славкой. Касательно остального Окси думает, что впервые в жизни рассматривает свою деятельность, и концертную и директорскую, как утомительный, но необходимый довесок к личной жизни. Никогда раньше он настолько не погружался в отношения, ни с кем не мог построить столь комфортный и безопасный внутренний мирок. Зато теперь у них со Славой образовалась совместная, персонализированная, оснащённая мощным метаироничным «пузырём фильтров» вселенная, в самом сердце которой вскоре родится сверхновая. Это, пожалуй, всё, что нужно знать о его текущем настроении. Присев на пуфик в прихожей, Мирон утыкается носом в живот стоящего тут же Славки. Федоров чуть задирает его домашнюю майку, целует туго натянутую кожу немного ниже пупка. После встаёт, надевает куртку, в очередной раз (кажется, десятый за это утро), прижимается губами к Славкиным, не лезет языком, лишь обозначив поцелуй. Ведёт носом вдоль его скулы, вдыхая ставший таким родным запах. Говорит: «Я вас очень люблю». Просит: «Будь, пожалуйста, на связи со мной». Обещает: «Я постараюсь звонить как можно чаще». И, взяв чемодан, спешно выходит из квартиры. Иначе он пошлёт всё это нахер, сдаст билеты и отправит к немцам вместо себя несчастного, ни в чем не виноватого, совершенно не умеющего бухать, пиздеть на немецком и читать рэп, Мамая. Мирон напоминает себе, что бизнес — это доходы, это важно, а личные договорённости, основанные на его многолетних контактах, стоят порой гораздо дороже бабла и подписанных контрактов. Во всем, что касается ведения дел, он — человек слова и за все свои действия должен нести ответственность. Но кто бы знал, как ему сейчас поебать на всю эту мишуру, ведь реально важны стали только очень грустная мордаха и тугой круглый живот бывшего оппонента.— xøxøxø –
Накануне вечером, когда пришло время укладываться спать, Слава подкатился к нему под бок и замер. Свернувшись клубочком он уткнулся носом в Миронову грудь и лежал молча, лишь жмурился, периодически тяжело вздыхая. Мирон никак не мог понять, что же настолько сильно повлияло на настроение любовника? Встреча с Ольгой прошла хорошо. Пусть сначала не обошлось без некоторой неловкости, сестра очень обрадовалась знакомству со Славкой. А когда поняла, что Карелин ждёт ребёнка от Мирона и вовсе принялась отчитывать последнего, совершенно не стесняясь в выражениях. Слушая, как хрупкая светлоглазая брюнетка хуесосит великого Охумирона, обвиняя его в безответственности и узколобости, а тот ничего не смеет ей возразить, Карелин очень старался сохранить серьёзное лицо, но под конец обличительной речи ржал как полковой конь. Они вкусно покушали (Слава как всегда подтаскивал запрещённую картошку фри с тарелки Мирона), отлично поболтали. Оля была заметно очарована Славиной манерой вести разговор и даже ухитрилась немного пококетничать с мужиком, беременным от её родного брата! Карелин, впрочем, тоже не отставал, премило улыбался и неустанно хвалил то начитанность, то выразительные глаза своей собеседницы. К моменту подачи десерта Мирон начал чувствовать себя третьим лишним в их уютной компании. Довольные друг другом эти двое обменялись телефонами и договорились позавтракать в понедельник. Тем удивительнее была последующая перемена в Славином настроении. Вернувшись домой он затих и всю оставшуюся часть дня был необыкновенно задумчив, даже улёгшись в постель продолжил хранить молчание. И это Карелин, которого в худшие его времена было не заткнуть. — Слав, ну что ты надулся? Ммм? — не выдержав уровня трагизма, повисшего в их спальне, спросил Мирон, осторожно прикоснувшись к плечу любовника. — У меня плохое предчувствие, — не поднимая носа из своего укрытия пробурчал Карелин в ответ. — Это что-то новенькое, — продолжая проглаживать покатые плечи, произносит Окси. — Давай, детка, рассказывай. — Ещё раз так меня назовёшь, пойдёшь спать на диван! — тут же ерепенится Славка. Впрочем, делает он это скорее на автомате, без привычного азарта партизанского сопротивления в глазах. — Прости пожалуйста, я пошутил, — покладисто извиняется Мирон. — Расскажи, что тебя беспокоит? — Вот поедешь ты завтра в Москву, встретишься там с Дилярой, посмотришь, какую потрясающую женщину теряешь, тусуясь с непонятным малопопулярным рэперком и осознаешь, что был не прав. Переобуешься в полёте, как обычно. А я останусь с распухшим носом, тёплыми воспоминаниями и, возможно, алиментами. Здесь вот. — О Господи, Слава, — терпеливо произносит Мирон, целенаправленно игнорируя дрожь в голосе Карелина, — что за паника опять на корабле? Мы ведь с тобой всё обсудили. Так или иначе, мне придётся поговорить с Ди. Ты прав, она замечательная и очевидно не заслуживает того, как я с ней поступаю. — С этим я не спорю, девочка реально классная, а вот ты и правда бываешь знатным козлом, — ничуть не смущаясь вставляет Слава. Мирон едва успевает подавить возмущение. Язык чешется ответить грубо, но вместо этого Окси спешит наклониться и поцеловать Славин пиздливый рот. Он уже привычно спускает Карелину, ставшему чрезмерно ревнивым, его говноедские высказывания, порой даже не понимая, с чего тот взвился. Ну как тут ответить, если не знаешь, за что предъявляют? Пётр Семёнович предсказуемо говорит, — это гормоны, настаивает, мол после рождения дочери Славу попустит. Внутренний голос подсказывает Мирону, что Слава просто окончательно охуел от безнаказанности и «то ли ещё будет ой-ой-ой». Но иногда случаются вещи, от которых откреститься действительно сложно. И сейчас Слава, честно говоря, очень даже прав. Карелин, тем времени, лизнув нижнюю губу Мирона, поднимает на него несчастные глазища и печально припечатывает: — Трахнешь её, наверное, да? Ну типа, на прощание, все дела, — и сразу же добавляет: — я, если что, не против. Но только в данной конкретной ситуации. Акция — одноразовая! Ты понял меня, Носатый? Если согласен, — дыши. Окси даже зависает на минуту, обрабатывая поступившую информацию. С одной стороны, спорить сложно, Мирон со многими своими девами именно так и делал. Все эти мизансцены, когда слова банальные, обидные и не приятные приходится в глаза говорить («дело не в тебе, дело во мне»), и тут же строить оптимистичные прогнозы («да у тебя будет мужик гораздо лучше»), а иногда даже откровенно херово заканчивать («хочешь что-нибудь, ну, в качестве компенсации за потраченное время»). А дальше по накатанной: слёзы-крики-руки-бельё и вот, бывшая девушка уже стягивает трусики, а наш герой натягивает презерватив, чтобы успокоить привычно, уместно, как хорошо умеет. Чего греха тратить, он и Славу так привычно «успокоил» почти восемь месяцев назад… Правда вот про гандон в тот раз даже и не вспомнил, очень был увлечён. Трижды. «Кинул почку, ждём дочку». — Слава, — терпеливо выдыхает Мирон, осторожно отлепившись от Карелина, — поверь, тебе не о чём беспокоиться. Во-первых, Ди не какая-то растерянная и обиженная девочка, желающая урвать последний секс с кумиром. Я для неё просто Мирон, не суперстар и даже не хорошо обеспеченный парень, всего лишь человек, чья внешность и интеллектуальный уровень худо-бедно вписался в её минимальные требования к потенциальному спутнику жизни. У нас не было бешеной страсти и уверен, предложи я «попрощаться», буду железно послан куда по-дальше. Во-вторых, мы с ней расстаёмся, как раз потому, что у меня появился действительно любимый человек, который мне важен и дорог. И я об этом тоже хочу рассказать, чтобы не было каких-то недоразумений. Как ты думаешь, могу я сначала полчаса расписывать как вкрашился в беременную цаплю, а потом предложить перепихнуться напоследок? Ничего не смущает тебя? — Сам ты цапля! — тут же бросает Слава. И вроде в нём ничего не изменилось, а плечи заметно расслабились, кажется, даже вечно холодный нос потеплел. Перехватив руку Мирона, которой тот мягко поглаживал его волосы, Карелин тянет её ниже и укладывает ладонью на живот, просит: — Погладь, пожалуйста, а то Полиша опять капризничает. — А ты не капризничаешь? — поддразнивает Мирон, наклоняясь К Славиным губам. — Если только совсем немного, — шепчет Карелин, с удовольствием предоставляя Окси возможность утянуть его в нежный мокрый поцелуй. Мирон в очередной раз думает, что за своё прежнее поведение ему придётся расплачиваться, наверное, ещё не один год. В том числе и вот такими разговорами, пусть и открытыми, но не самыми приятными по содержанию. Но его это опять же больше не напрягает. Они так и засыпают, лёжа нос к носу, в ощущении полной гармонии между собой.— ххх –
Женя, благослови её Господи, уже ждёт Мирона в салоне подъехавшего такси. Едва закинув чемодан в багажник, он запрыгивает на заднее сидение и сразу окунается в привычную атмосферу собранности и идеального профессиональнализма своего менеджера. Девушка сидит подогнув под себя правую ногу, одной рукой придерживает термостакан с кофе, другой листает что-то в планшете, лежащем на папках с документами, и при этом ухитряется что-то слушать в наушнике. Уловив хлопок двери, она вытаскивает гарнитуру, поднимет на Окси глаза и улыбается. Как ни странно, подобные вещи, происходящие в десять часов утра выходного дня, Фёдорова очень даже успокаивают. — Доброе утро, Женёчек, — здоровается Мирон, — что там у нас сегодня? — Привет-привет, Мирон Яныч, — улыбнувшись отвечает девушка. — У нас есть сорок минут, согласно навигатору, в которые я как всегда планирую впихнуть максимальное количество информации. — Чтож, я готов! — Отлично. Сначала давай о работе. Тут всё просто: в этой папке, она синяя, если что, Мирон, запомни, — смеясь говорит Женя, протягивая плотный пластиковый кейс, — все договоры и дополнительные соглашения, ради которых я собственно и настаивала на твоём личном присутствии в Берлине. Контракт подтверждающий сотрудничество, срочные соглашения о временной передаче прав на некоторые треки. Они, конечно, в приоритете. Но и все остальное тоже постарайся пропихнуть, пожалуйста. — Разве мы уже не согласовали все с представителями «Оптика»? — удивлённо уточняет Мирон. — В общем и целом, да. Но есть моменты, которые господин Савас хотел бы обсудить конкретно с тобой перед подписанием. Поэтому, давай, используй знаменитую магию Оксимирона. — Там действительно есть какие-то серьёзные прогибы с их стороны? — спокойно спрашивает Мирон. Он верит в профессионализм своей команды и знает, что каждый человек из агентства готов лично отвечать за проделанную работу. Но не уточнить, значит не быть готовым к различного рода вопросам, которые несомненно могут возникнуть. Мирон с юных лет предпочитает быть в курсе неприятных моментов заранее, не любит попадать впросак. — Я лично могу заверить тебя, что с правовой точки зрения у нас все идеально. Каждый пункт мы мучительно и многократно прогоняли с нашими юристами. Их юристы тоже смотрели, плюс, документы уже переведены на три языка и апостилированы. Есть конечно моменты, выгодные нам чуть больше, чем немецкой стороне, но, согласись, это бизнес. Никто в своём уме не станет упускать очевидную выгоду, если партнёры со своей стороны тоже имеют хорошие бонусы. — Спрошу по-другому, насколько разнятся наши доходы? — В целом мы получаем почти поровну. С нашей стороны происходит передача эксклюзивных прав на ротацию музыки ребят из БМ на местных радиостанциях и в эфире музыкальных каналов. Это уникальный контент, но мы передаём права бесплатно. Оптик получает роялти. И Марик, и Ромка и даже Алмас достаточно известны в кругах любителей рэпа, особо раскручивать их не нужно. Наши пацаны носят мерч немцев, рекламят их, зовут на фиты местных молодых и талантливых ноунеймов, продвигая результаты в своих соцсетях. Происходят интересные взаимовыгодные коллаборации, но наша доля прибыли в них лишь незначительно больше. Такое сотрудничество выгодное и перспективное для обеих сторон. И это опуская заморочки с дистрибуцией, потому что работа идёт с площадками напрямую. Мы, тем временем, имеем большее количество концертов и соответсвенно несколько повышенный доход, — терпеливо объясняет Женя. — Ок, I finally get it, — кивает Мирон, которому наконец-то становится понятно, в чём дело. — Отлично. С этими разобрались, теперь давай о твоих частных вопросах. Вот здесь всё, о чем ты меня просил, — говорит Женя, протягивая Фёдорову, белую матовую папку-конверт на клипсе. — Дарственная на квартиру, машину и акции «Аутло», которые ты покупал на этапе старта сотрудничества. Плюс, всякие приятные мелочи: годовая страховка на машину, договор на аренду парковочного места. Я позволила себе переоформить на Диляру оплаченный тур в Мексику, помнишь ты согласовал покупку? Полагаю ей будет полезно развеяться. Тем более, что Тулум был выбран по её инициативе, ты уже тогда особо не участвовал. Вам-то со Славой, теперь, совсем не скоро повезёт отправиться на Новый год в район Акапулько. — Твоя правда, — усмехнувшись соглашается Мирон. — В предстоящую новогоднюю ночь я с большой вероятностью отправлюсь спать вместе с одной юной леди, а произойдёт это задолго до боя курантов. Кстати об этом. Мы со Славкой так и не выбрали няню. Могла бы ты подключиться? — Конечно, без проблем, — кивает Женя. — Все дела по формированию документов для сделки с немецкими коллегами улажены, и я буду гораздо свободнее, смогу уделить время и Ольге и вашим со Славой квартирно — бытовым вопросам. — Блин, ещё же и Ольга! Спасибо, Женёчек. Я не знаю, честное слово, что делал бы со всем этим, если бы не ты! — Нормально бы разрулил, но затратил на это гораздо больше времени и сил, — дружески потрепав Окси по плечу, подбадривает его помощница. — Ты же Оксимирон, разве есть что-то невозможное для этого персонажа? — По правде говоря мне дико стрёмно, Жек! Как справляться с происходящим, если я сам тот ещё инфантил? Слава, знаешь, он иногда тоже кажется мне таким потерянным и беззащитным. Наш ребёнок, дочка, она же полностью будет зависеть от двух напуганных неумелых распиздяев. Oh my fucking god! — Не кипишуй, Мир, в самом деле! Вы всё сможете. Нас как-то родители вырастили. Думаю, в девяностые особенно не было времени заморачиваться и рефлексировать. И смотри, не самыми плохими людьми стали. — Ну не знаю, не знаю, — с кривой улыбкой тянет Мирон. — Ой, да ладно. Ты сейчас что, серьезно цену себе набиваешь?! Мирон! - со смехом фыркает Женя. - Уверена, с той группой поддержки, что есть у вас двоих, малышка всегда будет под присмотром, в безопасности и получит столько любви и внимания, сколько это будет возможно в принципе. А что ещё по-твоему нужно маленькому ребёнку? — А когда она подрастёт? — не оставляя внезапную панику продолжает Мирон. — Что мы будем делать, Жень?! — Вы постепенно научитесь, перестань. Давай-ка, успокаивайся и настраивайся на деловой лад. Отступать уже все равно некуда, впереди у тебя — Москва!— ööö —
Кристина уже собирается уходить, когда слышит, как в замке входной двери поворачивается ключ. Она мысленно чертыхается, сетуя на свою нерасторопность. Сегодня Диляра ужинала с Мироном. Это была их первая личная встреча за время, прошедшее с фестиваля. Крис имела все основания полагать, что после вкусной еды и обмена новостями они пожелают наверстать упущенное в постели. А это последнее, при чем ей хотелось бы присутствовать, даже просто оставаясь с ними в одной квартире.—
Ещё днём, помогая Диляре с выбором платья, девушка заметила, что та необычно напряжена. Привычные шутки и невесомые касания, казалось, совсем не трогали всегда очень чувствительную к таким вещами подругу. Даже когда Кристина принялась мягко массировать плечи Ди, в тщетной попытке её расслабить, та не шелохнулась. — Что с тобой сегодня? — тихо уточнила Крис, глядя Диляре в глаза через зеркало. — Разве ты не рада, что вы наконец встретитесь? Мне казалось, ты соскучилась по обществу Мирона и вашему сексу? — Мне временами недоставало его внимания, но это никогда не было большой проблемой. Если честно, дело ведь вовсе не в том, скучаю я или нет. — Да? - не без удивления произносит Крис. - А а в чем тогда? Расскажи. — Помнишь, летом мы с тобой обсуждали, как скоро он сделает мне предложение? — рассматривая узор на старинной раме, окружающей овальное зеркало, спрашивает Ди. — Конечно. Как не помнить? — спокойно подтверждает Кристина. — Ты думаешь, это произойдёт сегодня? — Я больше чем уверена, что сегодня, — произносит Диляра, намерено выделяя голосом последнее слово, — случится нечто совершенно другое. — Например? — недоуменно спрашивает подруга. — Я думаю, Мирон предложит мне взять паузу в отношениях, — спокойно произносит Диляра. — С чего такие мысли вдруг? — искренне удивляется Кристина. — Сейчас у нас обоих много работы и совсем нет времени друг на друга. Я буквально нутром чувствую, что даже наши короткие телефонные разговоры его тяготят. И, знаешь, есть что-то ещё. Он в последнее время стал такой мягкий в разговорах, совсем на себя не похож. К тому же, Мирон не любит провисших обязательств, мешающих ему вести привычный образ жизни, а мы, очевидно не справляемся. Но, видимо, он достаточно порядочный человек, чтобы уладить эту ситуацию с глазу на глаз. — Мне кажется, ты все же больше надумываешь, — честно отвечает Кристина. Даже зная о наличии у Фёдорова любовника, она не может допустить и мысли, будто Мирон настолько идиот, чтобы променять талантливую красавицу-Диляру на непонятного парня-бигендера. — Вот и узнаем, — всё также спокойно отвечает Ди. Она берет с полки туфли и, коротко поцеловав Кристину в щеку, выходит из гардеробной.—
Теперь же, услышав хлопок входной двери, Крис, натянув самую приветливую из всех своих улыбок и прихватив сумочку, выходит из своей комнаты. Она ожидает увидеть все, что угодно, но только ни изрядно подвыпившую Диляру, держащую в одной руке початую бутылку дорогого шампанского, а в другой, непонятный предмет, по виду похожий на обычную канцелярскую папку для бумаг. — Ди, — зовёт она подругу, привлекая к себе внимание. — Привет, дорогая. Почему ты одна? Где Мирон? — Мирон? — переспрашивает Диляра так, будто и правда не расслышала. — Мирон! О-о-о-ой-да, точно, Мирон, — произносит она вновь и, отхлебнув шампанское прямо из горла, вдруг начинает смеяться. Кристине становится не до шуток. Редкие, но весьма фееричные истерики Диляры она умеет распознавать с одной ноты. Впервые что-то подобное она увидела после похорон любимого дедушки подруги и хорошо знала, — такое поведение может привести к серьёзному нервному срыву. Она сбрасывает накинутый на плечи плащ и бросив сумку на пол подходит к Ди. — Милая, посмотри на меня, пожалуйста, — спокойным голосом просит девушка. — Случилось что-то плохое? Почему ты одна? Что-то с Мироном? — С Мироном всё хорошо, Кис-Крис, — произносит Диляра, глядя Кристине в глаза. — У него улыбка очень счастливая и Слава Гнойный, беременный их дочерью на восьмом месяце. Мирон, оказывается, давно в Славу влюблён, но пытался от этого «убежать». С моей помощью. А у меня, в качестве извинений, теперь эта квартира в собственности, и машина и тур в Акапулько на Новый год… Как там он говорил, черт? О! Антихайп! — бросает Ди и вдруг начинает рыдать. Крупные слёзы собираются на её глазах и под собственной тяжестью скатываются по точеным скулам. — О Господи, — произносит Крис, мгновенно приблизившись и прижимая подругу к себе. — Милая, мне так жаль, — шепчет она, гладя Диляру по хрупким плечам. Всё, что сейчас может Кристина, это быть рядом и не дать своей любимой девочке остаться наедине с этим неприятным открытием. Она хорошо знает, что между Дилярой и Мироном никогда не было особой любви, скорее просто стойкая взаимная симпатия и здоровый сексуальный интерес. Хотя, не понять обиду, что сейчас раздирает её подругу, она тоже не может. Подарки это хорошо, и в последствии они перекроют собой неприятные мысли, но прямо сейчас их никак не получится приложить к уязвленной гордости. Не сложно посчитать, — если срок восемь месяцев, значит, как минимум один раз за всё время их отношений, Федоров изменял своей девушке. И пусть Крис хорошо известно, что одним разом там ничего не ограничилось, дополнительно расстраивать Ди она не собирается. Вместо этого, подхватив дрожащую девушку под руку, Кристина мягко прижимает стройное тело к себе и осторожно ведёт в сторону спальни. Укладывает на постель, набрасывает сверху плед и сама ложится рядом. Обнимает крепко и сильно, позволяя выплакаться. «Ничего-ничего, — думает Крис, — так даже лучше. Может быть теперь, когда этого сиятельного мужчины наконец-то не будет рядом, Диляра поймёт, что ей изначально нужен был совсем другой человек».—