— 19 октября 2019 г. —
Мирон, несмотря на все своевременно предпринятые ухищрения и лайфхак с супом, просыпается ощущая адскую головную боль. И все бы ничего, результат попойки терпимый и вполне прогнозируемый, но в добавок, сверху, ощутимо давит чувство вины. Постепенно приходит осознание как сильно он вчера проебался. Сначала, незаметно для самого себя, надрался, а потом решил, что будет весело в таком виде позвонить Славке. А ведь Ваня предупреждал, но куда там. И это делает ему в разы хуже, чем общая алкогольная интоксикация. Казалось бы, к чему такие заморочки? Они заранее обсуждали и договаривались, Слава даже полушутя подтвердил: тусы с пацанам это святое, отдыхай, развлекайся, нет претензий. Мирон сказал, не обойдется без бухла. Слава кивнул, соглашаясь. И вроде бы ровно всё вышло, без обид. Мирона в том разговоре несло, он строил планы, делился задумками, как ему казалось, приободряя собеседника, но увлёкшись собой совсем не подумал, насколько Славе было тоскливо его слушать. Ведь Карелин-то не мог ни физически, ни каким-либо другим способом оторваться сейчас. Но улыбался и молчал, портить Мирону поездку не хотел, поэтому старательно скрывал собственный дискомфорт, благословляя Окси на тусовки. Но самое неприятное для Окси сейчас, вот этим самым утром, было даже не полнейшее отсутствие собственной проницательности, а пресловутый провал в памяти. Как он не напрягает мозг, вспомнить, на чем они попрощались вчера со Славкой, Мирон не может, хоть убей. Приложив некоторые усилия он поднимет себя с кровати, и, прежде чем сделать что-либо ещё, берет в руки телефон. Не воду, не таблетки от головной боли, трубку. В телеге, ожидаемо, висит несколько сообщений от Славки. Торопливо разблокировав мобильный Фёдоров кликает по иконке сначала телеги, а потом уже чата и выдыхает чуть спокойнее. В диалоге с закреплённым в верхней части экрана контакте, его ждут фотка сонных котов, короткий видос, где Славка жалуется на Юру, утверждая, будто тот нарочно всегда звонит и будит его раньше положенного и два войса. Мирон, конечно же, прослушивает оба, после чего, наконец-то нащупав внутри себя силы для усмирения тревожности, направляется в душ. Прокручивая в голове короткие монологи Карелина он думает, тот, судя по всему, вовсе и не обижен, скорее наоборот, рад. Ведь даже из состояния глубокой несознанки «Оксанка звонит и пошло предлагает сыграть свадьбу на Бали ему, Вячеславу Карелину, а не одной из своих бывших дев». Есть, в этих словах, безусловно, и некоторая претензия (мол, акстись, какие такие Бали), но, в действительности Слава доволен таким раскладом и они оба это хорошо понимают. Окси радует Славку, гладит его эмоции по шёрстке, а тот, отвечает взаимностью. И по разговорам, и в реакциях, постепенно делается гораздо мягче, ласковее к самому Мирону. Закончились слои пост-иронии, юморок стал менее колючим, а интонации, более тёплыми. А ещё в конце каждого их разговора, будь то переписка, обмен голосовыми или простая беседа, Слава теперь говорит: «До скорой встречи, Папочка»! Мирона от таких мягких и нежных слов разматывает, словно от самого сильного прихода. Ведь если это не подтверждение полной, всепоглощающей и осознанной взаимности между ними, он, нахрен, не знает, как тогда ему жить дальше.—
— Что-то ты смурной снова? — окинув Мирона взглядом помечает Ваня, прикуривая. — Тошнит что ль до сих пор? — Да не, с физикой нормально, на душе как-то муторно, непонятно, — щедро отхлебнув водички, сообщает Мирон. — Славка ещё что-то не звонит, не случилось бы чего, — добавляет он, глянув на часы. Они уже успели позавтракать и теперь стоят перед входом в рестик. Ванька внимательно скользит взглядом по лицу Мирона, где отчетливо виднеется отпечаток похмелья, беспокойства, ставшего хроническим за последние месяцы, и тоска. Ваня знает, друг винит себя, что пошел на поводу у Жени, Ильи и самого Славы, согласившись откатать эти дурацкие концерты. Повелся на истории о своей важности, незаменимости репутации, а вот теперь, рефлексирует, и, кажется, готов сорваться в аэропорт вот прямо с этого места. — Мир, престань, серьёзно, откуда эта паранойя? — пытается расшевелить друга Рудбой. — Сам же сказал, с ним Замай на прием поехал! Давай, только, без обид: дочь ваша, может быть, только благодаря своевременному вмешательству Андрея на свет и родится. — Это в каком смысле, Вано? — приподняв бровь спрашивает мгновенно нахохлившийся Мирон. — Ну вот посуди, ситуация, ты сам бросил своего любовника и спустя месяц обнаружил, что залетел. Тебе двадцать восемь, ты зарабатываешь сомнительной популярности творчеством и, к тому же, ты — не обычная девочка с маткой в комплекте, а пацан в пожизненной гормональной терапии. Представил? Окей. Какие эмоции ты ощущаешь? — Да я в ахуе, просто хотя бы от полета твоей фантазии, Вань, если честно, — делая ещё один глоток минералки, бормочет Окси расслабив плечи. — Видишь, для тебя даже представить сложно что-то подобное, а Славка это пережил. И очень удачно, что в такой непростой момент с ним был многоопытный, я бы даже сказал, многострадальный, верный и бескорыстный друг Андрей Замай. — Это ты верно про страдания Андрюхи заметил, — кивает Окси, — уверен, любить Дудя — то ещё удовольствие. Ванька, в ответ на это заявление сначала легонько фыркает, а потом начинает прямо-таки заливисто гоготать. Мирон, не удержавшись, подхватывает, а спустя мгновение они уже оба ржут как полковые кони. Отсмеявшись, Рудбой утирает выступившие слезы, удовольствием отмечая, — ему удалось поднять настроение Окси, переключить эмоции и вот, тот уже улыбается. — Все-таки очень важно, что бы в сложной жизненной ситуации с нами рядом были близкие, проверенные люди, на которых мы можем положиться! — верно истолковав маневры Евстигнеева резюмируют Окси. — Вот и я про то же, Мирон! Андрюха никогда Славку не бросит и не подведет, — выдохнув последние смешинки говорит Ваня. — Уж тем более, зная, как все вокруг Славки носятся и оберегают, там и без Замая бы выстроилась целая очередь желающих помочь, поддержать и окружить заботой будущего папашку. То есть я не говорю будто ты там никому нахрен не вперся, конечно нет! Просто поверь мне на слово: рядом со Славкой определено есть кому тебя ненадолго подменить. — Окей-окей, я понял, — подняв согнутые в локтях руки ладонями вверх, отвечает Мирон. — Вокруг моего беременного мужика собралась кучка эффективных менеджеров, а Замай-Бог! — Если тебе, кстати, интересно, там вся их хуевая философия Антихайпа на этом тезисе построена! Даже книжка в мягкой обложке есть, — закатив глаза отвечает Рудбой. — Ну чё, полегчало тебе? — Да вроде, — хрустнув шеей подтверждает Мирон. — Погнал тогда? Время — деньги. — Эй, это вообще-то моя реплика, — вызывая убер зубоскалит Фёдоров. — А я, как ты помнишь, достаточно часто подхватываю, когда кто-то забывает текст! — парирует Ваня и уже они оба снова взрываются смехом.— ооо —
— Вячеслав, одевайтесь и присядьте, нам нужно кое-что обсудить, — подчеркнуто спокойно произносит Пётр Семёнович. Однако, от тона его голоса, спину Карелина продирает мурашками до самой макушки. — Что-то не так? — дрогнувшим голосом уточняет Слава, беспокойным сурикатом замерев со спортивками в руках. — Почему вы не говорите, что я молодец и у нас всё идет по плану, как делаете обычно? — Успокойтесь, пожалуйста, Слава! Не нужно сразу так нервничать. Вы, пожалуйста, штанишки всё-таки наденьте, а я сейчас расскажу о наших делах, — увещевает доктор и Карелин немного расслабляется. Если ещё совсем недавно Слава искренне считал всеобщее помешательство на его приближающихся родах чем-то типа гиперопеки, стараясь изо всех сил поскорее свернуть подобные телодвижения и разговоры, но в последние несколько недель, он и сам начал всё чаще прислушиваться к организму. Отсутствие в повседневном обиходе Мирона тоже уверенности не добавляло. Как ни крути, а Окси внезапно стал очень важным элементом спокойствия и общего комфорта не только маленькой рыбки, разместившейся в животе Карелина, но и самого Славика. — Вячеслав, не буду ходить вокруг да около. Конечно, до полного срока нам с вами осталось еще шестнадцать дней и, при других условиях, я бы непременно настаивал на полном донашивании, но, дело в том, что шейка матки раскрылась на два пальца, а это значит, ваш организм дает нам четкий сигнал готовности к выходу ребенка, — спокойно произносит доктор. — То есть, вы сейчас мне говорите, что я рожаю? — округляя глаза так, насколько, кажется, это в принципе было возможно физиологически, севшим голосом уточняет Карелин. — Не совсем так. Помните, на предыдущем приеме мы говорили о тренировочных схватках и я просил ежедневно их считать и записывать результат. Сейчас я ещё раз просмотрел все данные, что Вы вносили в свою часть электронного дневника и, сопоставив эту информацию со степенью раскрытия родовых путей, могу со стопроцентной уверенностью сказать, что естественным путем деторождение могло бы произойти в течении сорока восьми часов. Однако, как мы помним, физиологическое расположение вашей матки не позволяет полностью обезопасить плод от вероятной родовой травмы, связанной с угрозой для жизни как отца, так и самого ребенка. В связи со всем вышеизложенным, я рекомендую Вам прежде всего расслабиться, и морально подготовиться к тому, что сегодня вы останетесь в больнице. Вам подготовят свободную и комфортабельную палату, сделают все необходимые скрининги и анализы и, спустя шесть часов мы с Вами вновь встретимся и я взгляну как там идут дела. — Ага. Взгляните как дела. Отлично, — неверяще пялясь на Петра Семёновича, побелевшими губами уточняет Слава. — И, какие прогнозы? — Так-так, Вячеслав, давайте-ка поспокойнее, поорганизованнее. Прогнозы у нас хорошие! Вполне возможно, что уже к вечеру мы получим показания для извлечения плода по средствам кесарева сечения и не позднее завтрашнего утра Вы уже сможете увидеть свою малышку, — уверенно и очень спокойно сообщает врач. — Подскажите, пожалуйста, кто Вас сегодня сопровождает? Мирон? — Нет, со мной приехал Андрей, вы должны помнить, муж Юры, мы дружим, — с силой потерев лицо ладонями сообщает Слава. — А у Мирона концерты, он в Германии сейчас. Мы договорились, что он вернется на следующей неделе… Так, доктор, меня сейчас кажется вырвет… — бормочет Карелин, оседая на кушетку. — Ничего-ничего, Вячеслав, это вы просто перенервничали. Давайте, вдох-выдох, помните, как на курсах учили? Сейчас я вам дам водички, мы позовем вашу группу поддержки и вот, если что, пакет — подышите в него на три счета в течении минуты, — всё также доброжелательно увещевает доктор, осторожно укладывая Славу бочком всё на ту же кушетку, где он до этого сидел. — Всё будет хорошо, молодой человек, я вам обещаю!— ххх —
Офис «Оптика» располагается в здании обычного бизнес-центра, на территории деловой части города. Все очень просто и лаконично: светлые стены, открытые планировки, пространство без какого-либо разделения на кабинеты, обширная зона рекреации, стеклянные стены-перегородки. Не то чтобы Ванька ждал от звукозаписывающего лейбла, во главе которого стоит этнический турок какой-то особенной креативности, но и подобная лаконичность кажется как-то уж слишком блёклой. Мирон, окинув его внимательным взглядом, приподнимая бровь, уточняет: — Небось ждал, что здесь все будет в позолоте, постерах, турецких паттернах на карминовых стенах и бархатных диванах? — Ну, может не настолько безнадежно, конечно, как в клипах современных немецких рэперов, со стразами и блестками, или в турецкой кебабной на Мясницкой, но чего-то менее чистого и вылизанного, определенно, — честно признается Ванька. — Думал, монохромный концепт устройства пространства в офисе Букинга — просто прогиб Ильи в счет твоей любви к лофтам и хай-теку. — К сожалению или счастью, но дань пафосу здесь уже была отсыпана предыдущими поколениями местных музыкальных воротил. Сейчас в тренде простота, здоровые границы и забота об экологи! — ехидно улыбнувшись произносит Мирон, открывая дверь комнаты с матовыми стеклянными стенами. — Пойдем, Ванюша. Внутри парней уже ждут. Едва завидев, кто входит нему в кабинет, сам Савас поднимается из-за массивного дубового стола им навстречу. Он быстро пересекает пространство комнаты и тепло улыбнувшись произносит по-немецки: — Мирон! Рад снова видеть! Иван, — приветствую в моем офисе! — поздоровавшись и коротко обнявшись с обоими гостями, он кивает на диваны, размещенные у чайного столика. — Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома! Чай, кофе, виски? — Да мы пожалуй пока пас, — улыбаясь отвечает Мирон. — Если ты не против, одна просьба: могли бы мы общаться на английском, а то Ваня совсем не знает немецкого. — О, да, конечно, — легко соглашается господин Юрдери, тут же переходя на самый популярный из международных языков. Кивнув Ваньке, уточнят обращаясь к Мирону: — Я слышал, ты немного ушел в отрыв после вчерашнего концерта, хотя в последние месяцы, говорят, не употребляешь спиртного? Всё в порядке? Забота и беспокойство звучат в голосе давнего знакомого с весьма искренними интонациями и Мирону не хочется юлить и скрываться. Тем более, что помимо уже заключенного контракта, Савас хотел обсудить возможный фит, а это, по шкале приоритетов Мирона Фёдорова, вещь занимающая очень и очень высокое место. В конце-концов, он и без того на постоянной основе бросает взгляд на телефон, ожидая уж если и не звонка, то как минимум сообщения в телеге. Какие уж тут секреты… — Всё хорошо, но, есть одна вещь, заставляющая меня немного нервничать. На самом деле, это достаточно личное, но, думаю, с тобой я могу поделиться: у меня скоро родится малыш, буквально через две недели и я вчера просто не отследил, — прикусив губу произносит Мирон. — Оу, ребенок? Это так здорово, Окси, от души поздравляю, — радостно улыбнувшись отзывается Савас. — А счастливая мать — та красивая девочка дизайнер с шикарной фигурой? Отхватил ты конечно, моё почтение! — Нет, нет! — спешит прервать восторги старого приятеля Мирон. — С Ди мы расстались. — Ну ничего себе! Мирон, как ты это делаешь? Меня вот как одна женщина двадцать лет назад одурманила, никак не могу избавится от этой ведьмы. Украла мое бедное сердце, но взамен подарила троих малышей, — по-доброму дурачась объясняет рэпер, кивая на портрет красивой белокурой немки, стоящий в массивной рамке на самом видном месте письменного стола. — А что за новая дева у тебя? Ванька, до этого момента лишь весело сверкавший глазами, наконец-то растягивает лыбу во всё лицо, ожидая, как Мирон будет презентовать свою «новую деву». Сам Фёдоров лишь глубоко вздыхает и смущенно улыбнувшись, произносит: — Ты знаешь, так получилось… В общем, помнишь парня, которому я проиграл баттл перед тем, как вышел с Дизом? Слава Карелин? Такой длинноногий, чуть нескладный… — Да ты гонишь? — широко распахнув глаза неверяще уточняет догадливый Савас. — Ты завалил того дерзкого пацана? И он, что, ждет ребенка? Невероятно! — Но факт, — также улыбаясь подтверждает Мирон. — Видимо, у каждого из нас своя ведьма. — Всё так серьезно между вами? Ведь ребенок, ну, это прекрасно, но ты понимаешь, всегда можно найти здоровый компромисс, если вы, ну, не созданы друг для друга… — Не, — придурковато улыбаясь бросает Фёдоров, — мне кажется, Слава именно тот, кого я ждал всю жизнь. — Бро, ну тогда только мои поздравления! Я бы предложил выпить за это, но, полагаю, уместнее предложить тебе чайку. Тем более, нам действительно нужно обсудить дела. У меня есть кайфовый трек, на который я хочу позвать тебя в качестве третьего соисполнителя. Не спеши отказываться, — заранее как бы ожидая возможной отрицательной реакции, выставив ладонь вперед, просит Юрдери. — Третий, не значит самый малозначимый! — Да я и не думал даже, — искренне отвечает Мирон. — Для меня будет честью поработать с исполнителем твоего уровня. — Отлично! Просто, я немного опасался, что ты не захочешь выступать с заведомо небольшим партом. Но тема очень крутая, думаю, тебе понравится! Философия подавления и преодоления собственных страхов, по средствам столкновения и проживания их. Бесстрашие. Агхори. — Звучит здорово, — кивает Мирон. Кивает и смотрит на Ваньку. Тот молча пожимает плечами, вроде «да, сейчас самое время преодолевать множество страхов. — Я в деле. — Тогда послушаем материал? — предлагает Савас и парни, синхронно кивнув, ждут когда из колонок навороченной аудиосистемы зазвучит черновой вариант трека. Мирон настраивается, готовясь услышать совершенно любой мотив и посыл, отвлекается и не замечает сообщения, появившегося на загоревшемся дисплее смартфона.— ооо —
— Звони, я сказал, — нависнув над постелью с трубкой, шипит ему Юра. — Я оставил сообщение! Мирон, скорее всего занят, у него важные переговоры, зачем отвлекать-то его? — вяло отмахивается Славка, стараясь увернуться от вездесущего Дудя. — Слава, ты не беси меня пожалуйста! Тебе дадут наркоз и отправят баиньки, а мы тут будем объяснять господину Охумирону, почему ты не сообщил ему известие о срочной госпитализации и сдвиге планового кесарева на шестнадцать дней вперед! Давай, тыкай в циферки! Едва Пётр Семёнович пригласил в кабинет Андрея и кратко ввел его в курс дела, к месту событий прибыли два дюжих медбрата с удобной современной каталкой, а верный Замай тут же взял и Славину начинающуюся истерику, и ситуацию в свои руки. Проводив Карелина до палаты, он дождался прихода акушерки и медсестры, после чего, оставив их наедине со Славкой для осуществления всей необходимой подготовки и манипуляций, отзвонился Юре, Жене и Даше, сообщив последние новости. Юра созвонился с Олей, обрисовал ситуацию и сообщил, что планы поужинать вместе, естественно отменяются. Ольга позвонила Даше, с которой они должны были готовить встречу после выписки и собирались выбрать и заказать оформление, чтобы обсудить, как действовать дальше. После Даша позвонила Юре и они договорились, что Дудь приедет посидеть со Славкой в больнице, пока Андрей сгоняет за «родильной», весьма тяжёлой, сумкой, предварительно собранной Славкой совместно с девочками. Женька, которой пришлось переговорить со всеми по кругу, устав от нарастающей неразберихи, оперативно организовала общую группу, чтобы все могли держать связь не перепрыгивая из контакта в контакт и попросила Андрея наговаривать, писать или звонить по мере необходимости. Совместным решением постановили, что Славку нужно успокоить, а Мирону лучше сообщить о госпитализации Карелина как можно быстрее, иначе после может случиться некоторое непонимание, скандал и даже кровная обида. И вот, Слава, очкующий как никогда ранее, в который раз набирает номер Фёдорова, но тот, очевидно либо занят, либо не слышит телефон. Карелину одновременно страшно, одиноко, и очень хочется послать Юру в жопу, но, вместе с тем, он прекрасно понимает, насколько прав и сам Дудь и все остальные. Если Мирона не предупредить заранее, а только потом поставить перед фактом, он, скорее всего, будет чувствовать себя весьма и весьма некомфортно. Наверное, даже обманутым, а, возможно, несколько оскорбленным. За последние месяцы Слава узнал Мирона достаточно, чтобы понимать — о своих любимых и дорогих людях он печется как мамка-утка, а Карелин ухитрился, без ложной скромности, стать одним из наиболее важных персонажей в книге жизни Мирона Яновича Фёдорова. И вот вам занятный факт — Славе такое положение вещей нравится! Он тихо кайфует от того, насколько ласковый и трогательный с ним Окс, как сильно тот переживает за их малышку, сколько внимания и заботы экстраполирует на Славу, словно боясь проебаться даже в мелочах. Правы все, Мирон должен знать, что ничего страшного не происходит. И успокоить его, сообщить о сложившейся ситуации и уверить, все под контролем, должен именно сам Слава. Поэтому он без лишних выкрутасов снова и снова послушно набирает знакомый номер, но не успевает, потому что ему перезванивает сам Мирон. — Слав, привет! — говорит Окс в трубку очень бодро и Карелин улыбается, отмечая про себя, что с его любимым человеком всё хорошо. — Ты извини, пожалуйста, мы были в студии у Саваса, а телефон в кабинете остался. Прикинь, он позвал меня фитануть! — Ух ты, — максимально позитивным голосом отвечает Слава, улыбаясь. Он просто физически не может обрубить радость Окси на корню. — Рад за тебя, Мир! Это же очень круто, я помню, ты давно хотел замутить совместку с батей немецкого рэпа. — Да, охренительно удачно всё сложилось! Но это ладно, потом обмоем ещё, подробно перетрем. Ты мне лучше скажи, как там дела у вас с малышкой? — все также радостно уточняет Мирон. И вместо ответа слышит лишь учащенное дыхание Славы. Карелин, в свою очередь, пытается выдать хоть что-то, но ощутив нарастание очередной волны адской боли, опускающейся вниз по позвоночнику, может лишь шумно вдыхать через нос. А после, собравшись с силами, начинает считать вслух. Услышав это, Фёдоров, не на шутку пугается, тут же спрашивает: — Слава, Слав, что там у тебя происходит? Ты один? Ты дома? СЛАВ?! — Господи всемогущий, ну чего ты орешь? — перехватив у Карелина трубку, ворчит Юра. — Схватки начались, мы считаем! — Дудь? — обескуражено спрашивает Мирон. — А ты что там делаешь? Тебе же это, вроде и самому сейчас надо поберечься. И, в смысле схватки? Какие схватки, ЮРА? — Самые простые Мирон! Не будь ты тупым бакланом, и ходи со своим мужиком в школу молодых родителей, например вместо меня или Замая, ты бы и сам всё об этом знал, — занудствует Дудь. — А так, подожди одну минуту, малахольный. Сейчас отпустит Славика и он сам тебе объяснит. — Но всё в порядке, Юр? — жалобно спрашивает Фёдоров, в голове которого начинают с бешеной скоростью развиваться параноидальные теории о том, как сейчас беспомощен, уязвим и подвержен опасности его Слава вместе с их малышкой. — Выдохни там, отец года, — чуть мягче произносит Юра. — Славку оставили в роддоме, в отличной, полностью оборудованной всем необходимым палате, под присмотром врачей. Уже облепили датчиками, сделали все нужные скрининги, взяли анализы, скоро доктор его придет на повторный осмотр, и скажет, будут ли сегодня кесарить или дотянем по раскрытию до утра. Не переживай об этом. Мирон настолько обескуражен словами Юры, что даже не находится с ответом и лишь молча сбрасывает, чтобы перезвонить уже по видеосвязи и своими глазами увидеть, что там у них происходит и посмотреть на Славу. И самому уже решить, нормально там дела или он срочно летит в Санкт — Петербург.—