Непреодолимое влечение

      Летний фестивальный тур оказался для Пауля глотком свежего воздуха. Расслабляющая атмосфера, отсутствие напряженного графика и возможность играть без оглядки на выход очередного альбома позволяли полностью погрузиться в музыку и шоу. Он только сейчас осознал, насколько сильно устал от Берлина за последние месяцы. Словно город впитал всю его боль и тревогу, бесконечно напоминая о них даже тогда, когда Пауль думал, что ему удалось отвлечься. Концерты в Европе помогли предаться тёплым воспоминаниям, повстречать старых друзей, все чувствовали себя по-настоящему любимыми и значимыми. Потом был долгий перелет в Северную Америку. Пауль, да и вся группа, всегда с трепетом относились к выступлениям за океаном. Там все по-другому, другая публика, другие традиции, ритм жизни. И если дома Пауль был для всех известным музыкантом легендарной группы, взрослым мужчиной, который все же может еще веселиться на полную, то сейчас, на другом континенте он чувствовал себя снова молодым и полным сил. Присутствие Рихарда не омрачало его мысли, наоборот, приносило радость. Ландерс наслаждался их взаимодействием на сцене, долгими разговорами после концертов и просто тем, что он — рядом. В конце концов все это было искренне и тепло, какое Пауль имел право отказываться от их дружбы? День рождения Рихарда наступил во время очередного концерта. Всего одно движение секундной стрелки — и вот уже 24 июня. Никто не ожидал, что шоу так затянется, редко группа выступала до полуночи. Этот момент был каким-то особенным для Пауля. Вот Тилль сообщает зрителям о юбилее лид-гитариста, а тот дарит поклонникам смущенную улыбку, как-то робко кланяется, и, кажется, выглядит даже счастливым. Странно видеть его таким, ведь еще недавно он делился с Паулем тем, что ему страшно переступать рубеж пятидесятилетия. Вот Рихард обнимает своих коллег. Пауля он обнимает особенно крепко, отрывая от пола, смеется над собственным дурачеством. Он очень красив сегодня, сейчас. Его взгляд заставляет пережить заново все те чувства, что одолевали Пауля в последние месяцы. В таких случаях участникам группы обычно выносили шампанское прямо на сцену, чтобы выпить за виновника торжества, но в этот раз с традицией что-то не заладилось. Ландерс попытался исправить ситуацию, но, пока он ходил за пенным напитком, Рихард ушёл со сцены, момент был потерян, так что ему ничего не оставалось, кроме как раздосадовано запустить бутылкой в пол. На вечеринке в честь 50-летия Рихарда Круспе много женщин, алкоголя и мало места для Пауля. Ему почему-то совсем не хотелось пить и, к тому же, он получал какое-то извращенное удовольствие, глядя на очередную девушку, вешающуюся на его друга. Тот в свою очередь гладил округлые ягодицы и что-то шептал на ухо разгоряченной даме. Впрочем, известно что. Пауль сцепил зубы. Смотри. Знай, что иначе никогда не будет, никогда Рихард не будет вот так обнимать тебя и предлагать подняться к нему в номер. Реальность здесь и сейчас, а не в удаленных уголках памяти, где хранятся все касания и слова, предназначенные тебе. Пауль с усилием отворачивается и пытается влиться в чужой разговор. Ему даже удаётся улыбаться и смеяться, поддерживая всеобщее веселье. Время близится к утру, постепенно людей становится все меньше. Ландерс знает, что Рихард ушёл с полчаса назад, мельком видел его с той женщиной, направляющимся в сторону выхода. Тем неожиданней было обнаружить ее спящей на диване в не слишком удобной позе. Кажется, кто-то перебрал с алкоголем. Растёкшийся макияж, вздернутое платье — похоже леди будет безопаснее провести остаток ночи здесь. Пауль вдруг улыбается и берет со стола непочатую бутылку шампанского. И ее он точно не собирается разбивать.

***

      Рихард ожидаемо ещё не спит. Он радуется приходу друга и улыбается, пропуская его в номер. Круспе оказался явно трезвее своей спутницы, по крайней мере он мог стоять на ногах, хоть и не очень твёрдо. Пауль протягивает ему шампанское. — Это, конечно, другая бутылка, но я все равно считаю своим долгом распить ее с тобой в честь круглой цифры. — Конечно другая, — смеётся Рихард, — предыдущая разлетелась на сотни осколков. Я бы очень удивился, если бы у тебя в руках снова оказалась она. Не уверен, что тут есть бокалы, но стаканы точно найдутся. Последовавшее за тихим хлопком шипение разливаемого напитка наполнило пространство между ними. Круспе выжидающе смотрит на друга: — Скажешь что-то? Ландерс секунду медлит. Слова даются тяжело, в голову приходит совсем не то, о чем можно говорить. Впрочем, в одном он был уверен точно. Он хотел, чтобы Рихард был счастлив. — За самого удивительного человека, которого я знаю. Пусть тебя ничего не останавливает. Никогда. Легкий звон стекла, быстрые объятия. Близость друга, предрассветная тишина и алкоголь обволакивают Пауля ощущением уюта и тепла. Сейчас ему хорошо и совсем не важно, что будет дальше. Рихард снова наполняет стаканы и нарушает молчание. — Хорошо, что ты пришёл. Вообще, не скажу, что праздник заладился. Мое пребывание в этой огромной кровати, — он сделал жест в сторону, — должна была скрасить шикарная девка, а она возьми да напейся так, что я ее даже до двери не смог дотащить. Не скажешь же потом: «Эй, мой секс на одну ночь обломился, кто следующий в очереди?» — Почему нет? — Ландерс удивлённо поднимает бровь. — Думаю, желающих там было предостаточно. — Потому что уже было слишком поздно, а с ней мы говорили весь вечер, ну, знаешь, общались. Я как-то настроился. Пауль поморщился, вспоминая «общение» Рихарда. — Ну, если дело в этом, то дама твоего сердца все ещё валяется там внизу на диване. Могу помочь тебе ее сюда поднять. Круспе вздохнул и на секунду нахмурился. — Блять, я как-то не привык трахать бессознательные тела. Мне нравится чувствовать, что меня хотят в ответ, я хочу ощущать эмоции женщины. Пауль сглатывает, последние слова тоской отдаются внутри. Женщины. У него нет причин не верить, но так хочется думать, что все эти девушки на ночь и постоянные подруги — просто набор физиологических отверстий для его друга. Поэтому он, сам не зная зачем, ввязывается в спор. — Ещё и полдня не прошло с тех пор, как тебе исполнилось пятьдесят, а ты уже стал сентиментальным. Раньше ты даже их имён не спрашивал. Рихард устало качает головой. Выпитое за ночь и игристое вино, которое он продолжает подливать в стаканы, растекается по телу ленью и негой. Он откидывается в кресле и расслаблено прикрывает глаза. Некоторое время сидит так, не двигаясь, а затем его лицо становится серьезным, словно он понял, что конкретно Пауль имел в виду. — Ты считаешь, что мне не важны эмоции? Без них проще подрочить, зачем все эти сложные движения? — Я считаю, что ты преувеличиваешь. Какая разница, что испытывает случайная знакомая? Рихард встаёт, прохаживаясь по комнате. Он слегка пошатывается, кажется, от шампанского он совсем захмелел. — Разница в том, что испытываю я. Вот сейчас я злюсь оттого, что мой друг пытается выставить меня бесчувственным чурбаном. Хотя общение с тобой — самое приятное из того, что происходило после полуночи. — «Мы с ней говорили весь вечер, ну, знаешь, общались», — Пауль повторил недавнюю фразу собеседника. — Так что, следуя твоей логике, сейчас ты захочешь меня трахнуть? Рихард останавливается рядом и оторопело спрашивает: — Ландерс, какая муха тебя укусила? Это-то тут причём? — Никто меня не кусал, просто поддерживаю беседу. — Он с вызовом смотрит другу в глаза. — Так что, у тебя уже встал от нашего разговора? Неловкое молчание, заполнившее комнату всего на пару секунд, прервал громкий смех Рихарда. До него наконец дошла вся абсурдность вопроса, видимо смесь крепких напитков с шампанским напрочь заглушили его способность воспринимать юмор. Да это же Пауль Ландерс, любитель отвешивать колкие шуточки. Мужчина решил подыграть другу, они ведь и раньше часто дурачились подобным образом. Круспе подвинулся ближе к собеседнику и взглянул в его глаза: — А может и встал. Проверяй сам. Пауль не ожидал такого ответа. Он смущенно улыбнулся и отвёл взгляд. Такое поведение уж никак не соответствовало характеру гитариста. Рихарда это раззадорило. Не часто выдаются случаи подколоть Ландерса, обычно было наоборот. — Да ладно, Пауль, ты же сам начал. Давай, не стесняйся. — Рихард приобнял друга за плечи. — Рих, да глупости все это, — неожиданные прикосновения и близкое хмельное дыхание не давали сосредоточится, мысли и слова путались в голове. — Уж я-то точно не длинноногая красотка. — Но ты определенно очень милый. Нетипичное для Ландерса смущение дразнило Рихарда, заводя разговор в странное русло. Но его это мало волновало, хотелось веселиться и полностью поддаться расслабляющему действию алкоголя в крови, тем более, если рядом человек, которого он никогда не стеснялся. И он поддался. — Пауль, да ты можешь дать фору многим красоткам, — Рихард осторожно касается чужого бедра. — Конечно, речь не о ногах, но ты весь такой стройный, подтянутый. Руки Рихарда скользят по талии вверх, на мгновение останавливаясь на очертаниях мужской груди, поглаживают острые ключицы. Пальцы словно перестали слушаться его и сами двигаются дальше, легкими касаниями ощупывают плечи, вторя линиям незамысловатой татуировки. Что это, солнце или снежинка? Рихард словно впервые смотрел на неё. Конечно, это солнце, что еще может ассоциироваться с Паулем. Он нащупывает тонкое запястье и крепкую, но в то же время изящную ладонь. Кисти переплетаются. Рихард подносит руку к губам, но не касается, лишь легонько дует, от чего у Пауля по телу проходит дрожь. — А руки, Пауль, у тебя красивые руки. — Рихард почти невесомо дотрагивается губами до ладони. — Представляю, что ты ими можешь делать, оставшись с кем-то наедине. Он чувствует напряжение Пауля, его учащенный пульс. И ему почему-то это нравится, это заводит, заставляет поддаться пока непонятным, но очень приятным ощущениям. Пауль пытается что-то сказать, но не может. Прикосновения Рихарда, его мягкий голос, мутный взгляд словно лишили гитариста способности говорить и действовать. Все, чего сейчас ему хотелось — трогать друга в ответ, отвечать на столь необычные ласки, забыв о предрассудках и сомнениях. — А взгляд, Пауль, какой взгляд. — На лице Рихарда мелькает довольная ухмылка. — Я теперь понимаю, почему многие женщины отдают предпочтение тебе. Если ты так на них смотришь, то шансов устоять у них нет. Лицо другого мужчины совсем рядом, его дыхание ощущается теплом на коже. Рихард почувствовал острую необходимость дотронуться до чужих губ, почувствовать их вкус. И сделал это. Дразнящие прикосновения сменились более напористыми движениями. Рихард прикусывает чужие губы, ощущает как его язык касается другого. Он закрывает глаза, теряя чувство реальности. Происходящее кажется сном, и он словно не понимает, где он и с кем. Есть только человек рядом, его тяжелое дыхание, его пьянящий запах и горячий рот. Рихард нащупывает пуговицы на рубашке партнера и неспешно расстегивает их, поглаживая каждый сантиметр тела под мягкой тканью. Возбуждение наполняет его, он не хочет, чтобы это заканчивалось. Но чьи-то руки мягко ложатся на щеки, отстраняют его лицо. — Рихард, остановись. Шутка немного затянулась. — Эти действия дались Паулю тяжело, совсем не хотелось отрываться от Рихарда, который был так близко, принадлежал ему. — Но, ­– Круспе смотрит удивленно, словно не понимая, что произошло, — мне казалось, ты хочешь. Мы оба хотим. — Вот именно, Рих, показалось, — Пауль натянуто улыбается, сжимая собственные виски, с трудом выговаривает слова. — Давай ты протрезвеешь и потом скажешь, чего ты действительно хочешь. А пока я ухожу спать. В своей кровати.