desperate measures (i'll give you something to cry about)

Наступает утро, в комнате тишина, а Чонгук чувствует себя странно. Подтягиваясь, он оглядывается вокруг и видит лучи солнечного света на лице Чимина, озаряющие его медовую кожу теплым свечением, и Чонгук заворожённо вдыхает и выдыхает. Маленькая улыбочка появляется на его лице на мгновение, прежде чем осознание бьёт по нему. Все воспоминания возвращаются к нему в один момент – обжигающий жар в животе, судороги, путь до квартиры Чимина и то, как он умолял альфу оттрахать себя. Чонгук прикрывает глаза. Боже, что он наделал? Чувство вины сжирает его изнутри, опустошая внутренности, когда он осознаёт, каким отчаянным был, как он- как он вцепился в чиминову ногу, подобно собаке. Как он рыдал, когда Чимин говорил, что он не хочет разрушить их дружбу. Как он всё равно умолял, и как, несомненно, заставил Чимина оттрахать себя. Его охватывает паника, и внезапно находиться под одеялом, когда его ноги переплетены с чиминовыми, становится многослишкомного, он долго возится с одеялом, пока не скидывает его с себя. Но как только одна его нога касается пола, его хватают за запястье, и он останавливается, оборачиваясь. – Куда ты собрался? Голос Чимина тихий, немного хриплый после сна, и чонгуково сердце сжимается. Его глаза нежные, растерянность плещется в его радужках. Чонгук кусает губу: – Я- прости меня, хён. Прости, что втянул тебя в это, я пойду. Мне так жаль, что я разрушил нашу дружбу- – Чонгук. Внезапно, Чонгук остро ощущает его присутствие позади себя, и начинает дрожать. Мурашки бегут по его рукам, когда чужие ладони мягко ложатся на тонкую талию. – Ложись обратно, хорошо? – голос Чимина, как мёд для ушей, и Чонгук не может сдержать тихий, сорвавшийся с губ всхлип, его разум мысленно возвращался к этому, но другому голосу, шептавшему ему самые грязные вещи прошлой ночью. Он не знает почему слушает его, но он делает это. Чимин тянет Чонгука обратно в кровать, и младший сворачивается калачиком в тепле альфы. – Ты действительно собрался уйти? После прошлой ночи? – слова Чимина ранят, и Чонгук ненавидит то, как они действуют на него. Он моргает, стараясь избавиться от своих эмоций хоть на секунды. – Хён, я- я был не в себе той ночью. И когда я сегодня проснулся, всё встало на свои места, и я не мог перестать думать, как я буквально заставил тебя помочь мне с течкой. Я не хочу, чтобы ты ненавидел меня. И я не хочу, чтобы ты думал, что я какой-то манипулирующий омега-шлюха. Чимин кладёт ладонь на его щёчку, смотря прямо в глаза. – Чонгук-и, как ты вообще мог подумать, что я буду ненавидеть тебя? Ты так много значишь для меня, меня пугает это иногда. Я пойду хоть на край света ради тебя, – он протягивает руку вперёд, берёт ладонь Чонгука в свою, переплетая пальцы и поднося их к губам, чтобы поцеловать каждый из них. – Доверься мне, хорошо? Прошлой ночью я сомневался только потому, что боялся, что ты хочешь меня только из-за течки. Я не хотел, чтобы ты сожалел об этом и больше никогда не был со мной. Не знаю, смог ли бы я справиться с этим. – Но я- – Чонгук-и, ты такой особенный, такой умный, прекрасный, добрый, как я мог даже думать о том, что ты чувствуешь ко мне то же, что и я? Восхищенный выдох слетел с раскрытых губ Чонгука, он пристально всматривается в глаза альфы, в поисках любого намёка на ложь в его теплых коричневых глазах. – Т-ты…? Чимин тихонько рассмеялся: – Да, я люблю тебя, Гук-и. И уже довольно давно. – Ох, – мягкий румянец покрывает его щёчки. – Это здорово, потому что я тоже. Почему, ты думаешь, я пришёл к тебе? Они оба смеются, чувствуя себя немного смущёнными и глупыми, что тосковали по друг другу так долго, когда чувствовали одно и то же. – Как долго? – спрашивает Чимин. – Когда впервые увидел, как ты танцуешь, – признаётся Чонгук смущённо. – Я не мог оторвать от тебя глаз. И потом, когда ты проявился, и все омеги в танцевальном клубе были повсюду вокруг тебя, я подумал, что потерял свой шанс. – Помнишь, когда я был твоим репетитором? – Чонгук кивает, и Чимин смеётся. – Я подошёл к учителю, чтобы спросить, могу ли я помочь тебе. Югём как-то упомянул, что ты провалился, и я посчитал это отличной возможностью стать ближе к тебе. Чонгук в шоке уставился на Чимина, его розовые лепестки губ открылись в неверящем «о». – Не может быть, Чимин хихикает: – Может. Я не мог выбросить тебя, миленького, жаждущего похвалы, маленького новичка из головы. Я весь был настолько в тебе всё это время. Тэ частенько дразнил меня. Чонгук краснеет ещё больше, пряча лицо в тёплой груди Чимина. Тот улыбается, радостный, целуя младшего в макушку головы. – Так… Ты останешься? – спрашивает он после. Чонгук поднимает голову, сверкая сладкой улыбкой: – Конечно. Следующие два дня прошли словно в тумане, они оба впадают в своего рода рутину пробуждения: Чимин уговаривает Чонгука съесть что-нибудь, а потом трахает, пока Чонгук не становится слишком уставшим, чтобы продолжать. Чимин устал, а ведь прошло всего четыре дня чонгукового цикла, и он знал, что им нужно время. Иногда, когда Чонгук отдыхал, Чимин звонил Юнги и задавал ему несколько вопросов. Старший омега сообщил ему, что поскольку Чонгук проявился довольно поздно, то его течка будет более интенсивной и продлится на день-два дольше обычного. Чимин также выразил свою обеспокоенность Юнги, насчёт приближения времени его гона, и он боится, что цикл Чонгука запускает его собственный. Юнги сказал ему, что хоть это определённо возможно, ему не нужно заострять на этом внимание, а следует позаботиться о Чонгуке. У него уже был опыт, когда его течка спровоцировала гон у Хосока, и он отмёл прочь все чиминовы сомнения, что пройти свои циклы будет ужасно и невыносимо сложно. Он это сделал, однако предупредил, что если вдруг его гон начнётся раньше, то Чимин будет чувствовать себя особенно привязанным к Чонгуку, потому что его внутренний волк будет требовать Чонгука как свою омегу. По сути, Юнги сказал, что всё что Чимин захочет сделать – это пометить Чонгука. После разговора по телефону с Юнги, Чимин вернулся в спальню, где Чонгук неспешно просыпался, и рассказал ему о том, что может случиться. – Так, ты будешь в порядке, если я вдруг сорвусь и помечу тебя? – Чимин с опасением посмотрел на Чонгука. – Да, эм… – Чонгук покраснел. – Ты мне нравишься уже почти четыре года. Ты не думал, что мне практически снилось, как ты метишь меня? – П-правда? – Правда, глупенький. А теперь давай, я уже чувствую, как смазка течёт из меня. Вставь поскорей уже свой член. В очередное утро на четвёртый день Чонгук пробуждается ото сна, стонет, вытягивая ноги, и смотрит на Чимина, который ещё мирно посапывает, а солнечные лучи проскальзывают в комнату сквозь шторы. Он мычит, чувствуя себя беспокойно, и подбирается к альфе ближе. – Чимин-и, – мямлит омега, водя носом по его шее, облизывая чиминову запаховую железу и постанывая сладко, как если бы он купался в соблазнительном запахе альфы. Чимин стонет и поворачивается: – Ммм. Чонгук дует губки. Возможно, это займет больше усилий чем он думал. Он поднимается на руки и колени и забирается на старшего, усаживаясь на его бёдрах. – Чимин, – он мурлычет снова, слегка покачивая бёдрами. – Альфа, проснись и трахни меня… Он смотрит, как глаза Чимина трепетно открываются, глухой рык вырывается из глубины его горла. – Малыш, ещё слишком рано, мм? Чонгук скулит, скользя вверх-вниз по чиминову бедру очень быстро, Чимин сразу настораживается, от сна не осталось и следа. – О, мой малыш такой нуждающийся сегодня утром. Собираешься кончить только потираясь о моё бедро, как грязная маленькая шлюшка? – комментирует он с ленивой улыбкой, смотрит, как омега отчаянно двигает бёдрами в поисках трения, которого так жаждет. – Н-нет, хён, пожалуйста, ты нужен мне, – он слезает с альфы, ложится на спину и раздвигает широко ноги, чтобы показать свою уже мокрую дырочку и твёрдый член. – Пожалуйста… – Блять. Хорошо. Боже, ты станешь моей смертью, Чон Чонгук, – Чимин хмыкает и тут же встаёт, садится на колени, смотря на мальчика перед собой. Чонгук смотрит на него снизу вверх, губы разомкнуты, глаза прикрыты, опьянённые течкой. – Ты такой прекрасный. Чёрт. Прекрасный маленький омега, – шепчет Чимин хриплым, низким голосом. – Альфа, – выдыхает Чонгук, дугой выгибаясь на кровати. – Потрогай меня, пожалуйста, – он морщится, когда опускается спиной на простыни, на которых уже успели образоваться лужи его смазки. – Пожалуйста, хён, больно. Помоги. – О, блять, твой запах, – стонет Чимин, становясь на колени между разведёнными ногами омеги. – Так хорошо пахнешь, Гук-и, – альфа берёт голову Чонгука в свои руки и наклоняется, целуя шею, прежде чем оставить на коже яркий засос. Он отрывается и оценивающе наблюдает, как метка наливается краской, превращаясь в темно-красное пятно. Это не метка запечатления, но этого пока будет достаточно. – Где ты хочешь, чтобы альфа потрогал тебя, малыш? – спрашивает Чимин, его рука гладит ногу младшего, скользя вверх и вниз. – Мнх- везде, везде, просто-, – Чонгук скулит, выгибаясь в спине, когда Чимин метит кожу на внутренней стороне его бедра, так близко к тому месту, где он нуждается в нём больше всего. – Блять, пожалуйста, альфа, – если бы Чонгуку не было плевать сейчас на всё, то он был бы очень смущён тем, как отчаянно сейчас звучит. Чимин хмыкает, наклоняясь, горячее дыхание обдаёт чувствительную кожу, когда он оставляет засос на бедре омеги. Чонгуковы бёдра напрягаются, и высокий стон слетает с губ в ответ на касание, и он крепко зажмуривается. – Малыш, открой глаза и смотри на меня. Я не хочу, чтобы ты прятался, – недовольно говорит Чимин. Он тянется вверх, большими пальцами сжимает чонгуковы соски и слегка теребит их, и этого достаточно, чтобы резкий стон вырвался из горла младшего. Чонгук подчиняется, трепетно поднимая веки, смотрит на Чимина сверкающими глазами. – Хороший мальчик, – Чимин откидывается назад и хватает сильные тренированные бёдра младшего, отмечая, как самые сокровенные места покрыты большим количеством смазки, вытекающей из Чонгука. Он стонет, скользя пальцем в этот беспорядок, и после облизывая его, вкус персиков и ванили буквально взрывается на его языке. – Ммм, малыш, такой сладкий на вкус. Мой драгоценный омега, такой хороший для меня. Чонгук скулит: – Твой омега? Кивая, Чимин улыбается нежно, наклоняясь и оставляя влажные поцелуи вдоль чонгуковой шеи. – Да, малыш. Хочешь, чтобы твой альфа сделал тебе хорошо сейчас? – он вдыхает воздух рядом с его запаховой железой, прежде чем отстраниться, на мгновение прикрывая глаза, ощущая, как аромат омеги окутывает его полностью. Сейчас, во время течки, он намного сильнее, и Чимин не может быть ещё счастливее: это запах, который он всегда любил, с тех пор как они впервые встретились в старшей школе, он был практически влюблён в мальчика, который пах, как самая прекрасная смесь десерта и персиков. Это был опьяняющий запах, и он любил его. – Пожалуйста, хён, – хнычет Чонгук, протягивая руку вперёд, чтобы схватить ладонь Чимина и переплести свои пальцы с его. – Ты нужен мне, альфа. – Повернёшься для меня? Эта фраза прозвучала как вопрос, но Чонгук знал лучше: это приказ, и поэтому он без слов переворачивается на живот, поднимаясь на руки и выгибая спину. – Так прекрасно, малыш. Боже. Чимин замирает на минуту, чтобы полюбоваться телом Чонгука: тем, как его тонкая талия плавно переходит в широкие бёдра, мягкой плюшевой попой, красивой аркой его спины. Он прекрасный, красивый, податливый, и всё только для Чимина. При этой мысли, утробный рык вырвается из его горла, что обоих застаёт врасплох. Чонгук поворачивает голову, чтобы оглянуться на Чимина. Старший смотрит в ответ, язык выскальзывает изо рта, смачивая губы. – Думаю, это скоро произойдёт, малыш, – шепчет Чимин, его ладонь лениво выводит круги на бедре омеги. – Ты в порядке? – Д-да, всё будет хорошо. Смогу принять это, – Чонгук поднимает свою попу выше, приглашающе двигая ею из стороны в сторону. – Хочу твой узел, альфа, – он скользит двумя пальцами по колечку мышц, хныча, когда проникает ими внутрь и вытаскивает обратно. Чимин стонет и задаётся вопросом, как он мог надеяться предотвратить свой гон, когда его прелестный маленький омега делает вот так. Он наклоняется и обхватывает его член, поглаживая по всей длине и наблюдая, как Чонгук убирает пальцы и дрожит в нетерпении. – Что? Хочешь, чтобы мой узел заполнил тебя полностью? Хочешь, чтобы хён заполнил твою дырочку и трахнул тебя со спермой внутри? – Д-да! – Чонгук захлёбывается воздухом, когда чувствует головку чиминова члена, давящую на его трепещущую, влажную дырочку. – Да, пожалуйста, заполни меня своим узлом, Чимин-и-хён, я был хорошим, я хороший, пожалуйста- Его мольба прерывается пронзительным криком, когда внезапно Чимин толкается внутрь до самого конца. Чонгук стонет тихо, глаза закрыты, когда он толкается назад, стараясь получить такое нужное сейчас трение. – Ммм, Чонгук-и, – стонет Чимин, крепко сжимая чужие бёдра, тянет его к себе, чтобы подстроиться под толчки. – Так хорошо чувствуешься вокруг моего члена. Глаза Чонгука закатываются, он прижимается щеками к подушке, и плаксивые стоны слетают с его губ, словно молитва. Всё, что он мог делать – это просто лежать и принимать всё то, что даёт ему альфа. Его кулаки сжимают простыни как тиски, отчаянно пытаясь держаться хоть за что-то, когда сила ударов чиминовых бёдер толкает его вперёд, от чего он скользит по матрасу вверх, с каждым новым толчком. – Б-блять, малыш, – темп, заданный Чимином изначально, становится беспорядочным, когда чувствует, как его гон обретает силу, дрожь пронизывает всё его тело. – Думаю, я скоро повяжу тебя. Ты готов? Чонгук выгибает спину, стонет бесцельно. – Хочу- хочу так сильно, – он тяжело дышит, когда толкается назад, встречая чиминовы толчки. Он поворачивает голову назад снова и смотрит стеклянными глазами на старшего, который выглядит опьянённым удовольствием с закрытыми глазами и откинутой назад головой, пока вбивается в Чонгука. Он выглядит грешно из-за пота, покрывавшего его лоб, из-за прилипших к нему чёрных волос и блаженной ухмылки на его лице. – Чимин-и, ты… ты пометишь меня, когда повяжешь? Пожалуйста, пожалуйста, хочу тебя так сильно, – он задыхается от рыданий, когда узел Чимина начинает набухать, и он чувствует, как он остаётся внутри него и не может выйти. Глаза Чимина резко распахиваются, когда он слышит эту просьбу, инстинкты на мгновение берут над ним вверх, когда он смотрит вниз на сладкого, прекрасного податливого омегу в его постели, трахающего себя членом Чимина и кричащего из-за его узла. Он смотрит на чонгукову шею, помеченную несколькими фиолетовыми синяками, но Чимин знает, что его укус будет выглядеть намного красивее. Низкий гортанный стон вырывается из его горла, и он начинает вбиваться быстрее и глубже, чувствуя, как его растущий узел цепляется за обод Чонгука, раздразнивая его. – Да? Хочешь, чтобы альфа сделал тебя своим? Хочешь, чтобы он пометил тебя своим укусом, и каждый знал кому ты принадлежишь? – Чимин рычит, опуская голову и утыкаясь носом в шею Чонгука, туда, где находится его запаховая железа, лижет чувствительное место, дразнит, сжимает зубами кожу там, где хочет укусить. Чонгук скулит, смазка просто хлещет из его дырочки. – А-альфа… – Собираюсь повязать тебя, малыш. Заполню тебя полностью, как ты и хотел, потому что ты был таким хорошим маленьким омегой. Чимин двигает натренированными бёдрами с нечеловеческой скоростью, вбиваясь глубже пока, наконец, его узел не протолкнулся за колечко мышц Чонгука, и – эйфория. Чонгук никогда не чувствовал себя таким заполненным, даже подумать не мог, что можно чувствовать себя так хорошо, так целостно. Всё его тело начинает дрожать, а слёзы стремительно катятся вниз по его щекам. Когда Чимин кончает внутрь него, грея и наполняя его так сильно, он не выдерживает и начинает плакать. – Хей, шш, всё хорошо, не плачь, малыш, – нежно повторяет Чимин, пытаясь улечься так, чтобы им обоим было комфортно, пока они связаны. Он кладёт ладонь на щёчку Чонгука и стирает выступившие слёзы большим пальцем, аккуратно целуя его. – Зачем эти слёзы, малыш? – Я-я, – Чонгук всхлипывает и икает, стараясь успокоиться. – Я просто чувствую себя так хорошо, хён так здорово позаботился обо мне, и я так счастлив, Гу просто хочет- , – Чонгук зарылся лицом в чиминову грудь, его щечки покраснели. – Хочу быть твоим. По-настоящему. – О, мой малыш, я уж было подумал, что сделал тебе больно. Я беспокоился о тебе, – Чимин улыбается, целуя его в макушку головы. – Тебе не нужно плакать, чтобы заставить меня пометить тебя, Гук-и. И ты всё равно мой, не важно, помеченный или нет, ясно? – он отодвигает от себя младшего и поднимает его лицо за подбородок, чтобы посмотреть в глаза. – Ясно? Чонгук кивает. – Ты действительно уверен, что хочешь этого? – Чимин смягчает свой голос, нежно касаясь щеки Чонгука большим пальцем. – Я не хочу, чтобы ты сожалел о том, что сделал это только потому что у меня был гон, и пометить тебя единственное - чего я хочу. Чонгук наклоняется ближе, чтобы соединить их губы, обеими руками обхватывая лицо Чимина и притягивая его ещё ближе к себе. Когда он отстраняется, на его лице сияет улыбка. – Я уверен, хён. Поверь, я мечтал быть твоим так долго. Я никогда не пожалею об этом, даже через миллион лет. Пожалуйста, сделай меня своим, Чимин-и. Чимин целует его в последний раз, горячо и влюблённо, прежде чем отстраниться и опустить лицо в изгиб чонгуковой шеи. – Не думаю, что смогу когда-нибудь устать от твоего запаха, – шепчет он, оставляя поцелуй в районе запаховой железы. – Он такой прекрасный. Как и мой Чонгук-и. Чонгук хихикает, игриво ударяя старшего по руке. – Ну же, хватит тянуть время. – Я не тяну время, а любуюсь твоим идеальным телом. – Просто укуси меня, хён. – Хорошо. Чимин оставляет дорожку поцелуев от запаховой железы за чонгуковым ухом до основания его шеи, в месте, где она встречается с ключицей. Он целует и оставляет засос на коже, хмыкая самому себе. – Готов? – Чимин? – Хмм? – Я люблю тебя. Чимин впивается зубами в кожу Чонгука, и омега кричит, его руки впиваются в спину альфы. Его глаза закатываются назад от ощущения приятной боли, что пронзает его тело насквозь, его разум покрывает пелена, и всё о чем он может думать это ЧиминЧиминЧимин, а его запах – всё, что он может чувствовать. Когда Чимин отстраняется, он быстро лижет пятно, оставляя нежный поцелуй на ране, и смотрит, как она медленно заживает. Через мгновение он переводит взгляд с метки на лицо своей пары – своей пары! – выискивая признаки дискомфорта. Он хмурится, когда видит сморщенный нос и нахмуренные брови Чонгука. – Ты в порядке? Сильно болит? Чонгук стонет, слабо отталкивая лицо альфы. – Чимин-и, я в порядке. Немного болит, но уже становится лучше. Расслабься. Чимин тотчас же двигается обратно, начиная снова ласкать метку языком и аккуратно массировать чонгуково плечо. – Так лучше? – спросил он через несколько минут. Чонгук не сдерживает смешка: – Я в порядке, хён. Это просто укус, я не потерял конечность. Со мной всё будет хорошо. Чимин рычит тихо, хотя и немного обидчиво: – Не просто укус, а мой укус, – он целует его снова, а потом ведёт дорожку по шее Чонгука до самых губ, на которых оставляет ещё один сладкий поцелуй. – И для справки: я тоже люблю тебя. Чонгук улыбается в поцелуй, пряча лицо в шее Чимина и потираясь о нее носом. – Теперь ты пахнешь мной. Ммм. Теперь другие омеги не попытаются украсть тебя у меня. – Ты слишком милый, – Чимин смеётся. – Как будто я когда-либо смотрел на других омег кроме тебя. – Я стал омегой буквально четыре дня назад. – Ты знаешь, о чём я. – Ммм. Нет. Даже не представляю. – И почему я только что пометил самого упрямого омегу? – Потому, что ты любишь меня. Чимин улыбается. – Да-да, люблю. Мой омега. Мой Чонгук-и, – он обнимает младшего крепче, обхватывая сильными руками его талию, осыпая его всего поцелуями. – Так сильно люблю тебя. Мой малыш. – Хён… – Не могу поверить, что теперь могу называть тебя так. Ты действительно мой, навсегда. Я такой счастливчик. Слезинка одиноко катится по щеке Чонгука, когда он вновь смотрит на Чимина, альфа смотри на него глазами полными любви, привязанности и нежности. Он практически забывает, что член Чимина до сих пор находится внутри него, так он счастлив из-за того, что останется с любовью всей своей жизни, с его Чимин-и-хёном, до самого конца. – Хён, – он всхлипывает, и всё больше слёз начинают скатываться по его щекам вниз. – Хён, я так сильно люблю тебя. Я хотел бы сказать это раньше, но я так счастлив сейчас. – Малыш, ты такой хороший, такой идеальный, я тоже люблю тебя. Очень сильно. Я готов заботиться о тебе до конца жизни. Я наверстаю упущенное. Некоторое время они просто нежно целуются, шепчут друг другу разные сладкие слова, пока Чонгук не отрывается от него, хихикая. Чимин тоже отодвигается, хмурый. – Что смешного? – Я думаю, ты становишься мягким внутри меня. Щёки Чимина окрашиваются в нежно-розовый, когда он наклоняется и выходит из Чонгука, поднимается с кровати и направляется к комоду, чтобы надеть нижнее бельё. – Я принесу немного воды и одежду, – бормочет он перед тем, как уйти, а Чонгук всё еще посмеивается себе под нос. Один, с чистой головой впервые за последнее время, Чонгук потягивается и садится в кровати, берёт телефон, который лежал на тумбочке нетронутым в течение нескольких дней. Он включает его, неверяще моргая, так много накопилось пропущенных звонков и смс. группа: 6 лузеров + джин чонгук [11:47] привет Через несколько секунд, чат взрывается ответами от его друзей. Чонгук хихикает, читая все их безумные сообщения. сокджин [11:47] МАЛЬЧИК МОЙ где ты БЫЛ Прошло буквально ПОЛ НЕДЕЛИ намджун [11:48] у него был стресс и он ел намного больше обычного, это должно сказать тебе что-то юнги [11:48] разве это не твоя работа успокаивать его? намджун [11:48] я его парень а не терапевт хосок [11:49] ГУ КИ ТЫ ЖИ В хосок [11:49] позвони мне как только сможешь я никак не мог поймать тебя и извиниться в эти дикие ночи <3 тэхён [11:50] МОЙ МАЛЫШ ТЫ В ПОРЯДКЕ Я ДУМАЛ ТЕБЯ ПОХИТИЛИ чонгук [11:50] лмао это были безумные несколько дней чимин [11:51] да и мы теперь встречаемся Чонгук замирает в ступоре от внезапной выходки Чимина, но так же понимает, что его парень сейчас в квартире и строчит в их групповой чат, хотя должен был принести ему стакан воды. чонгук [11:51] ХЁН омг я думал подождём чуток или ещё что-нибудь?? чонгук [11:51] и вообще ПОТОРОПИСЬ мне нужна моя вода и теплая одежда :(( сокджин [11:51] ВЫ ЧТО чимин [11:51] у гуки проявилась его сущность и теперь мы встречаемся чимин [11:52] и я уже иду малыш не волнуйся тэхён [11:52] стоп… ОМГ ГУКИ ВЫ..?? чонгук [11:52] угу хоби хён был прав лол хосок [11:52] ЧОГГУКИ МНЕ ТАК ЖАЛЬ сокджин [11:52] ПРОСТИТЕ ТЫ ЧТО??? намджун [11:53] хён успокойся сокджин [11:53] М О Й М А Л Ы Ш юнги [11:53] ему уже почти 22 а вы все сходите с ума сокджин [11:54] хмм пахнет подозрительно юнги [11:54] снова забыл помыть между пальцами ног? сокджин [11:54] юнги почему ты не кажешься удивлённым?? Ты всё знал?? юнги [11:54] да всё это время гук позвонил мне чтобы я помог ему когда у него началась течка тэхён [11:54] так ВОТ ЧТО было прошлой ночью омг теперь всё встало на свои места В этот момент дверь со скрипом открывается и в комнату входит Чимин, улыбаясь: – Прости, что так долго. Я начал наливать воду, и тут групповой чат начал сходить с ума, поэтому я проверил свой телефон, – он отдал стакан воды Чонгуку в руки и быстро поцеловал его в макушку. – Я пойду возьму твою одежду и сразу вернусь. Выпей это, хорошо? – Хорошо, – Чонгук улыбается, чувствуя, как что-то сладкое разливается в груди, когда Чимин вот так заботится о нём. Он пьёт воду, пока читает сообщения в чате, хихикая над выходками своих друзей. тэхён [11:56] так вы оба трахались все эти четыре дня? с ума сойти намджун [11:56] ТЭ авпвпарврспч чонгук [11:57] вот почему я больше никогда не буду сюда ничего писать