Руки Темного Ангела

      Гарри и Северус трансгрессировали глубоко в горы, мимо большинства живых поселений. Задолго до рождения Северуса Эйлин Принц обнаружила очень необычную Долину в самом сердце уединенного Шотландского нагорья. Она трансгрессировала туда случайно и заметила, что это было место удивительной красоты, покоя и магии. Там же жила древняя ведьма, которая никогда не открывала свое имя юной девушке, говоря только, что та может называть ее Ангелом. Ангел жил на небольшом участке земли, который она называла малахитовой хижиной, и она сказала Эйлин, что только тот, кто чист сердцем, может найти это место — это был приют для уставших и раненых, а также для животных, которые искали убежища. Эйлин стала ученицей древней ведьмы и многое узнала о целительстве, искусствах разума и изготовления зелий. Она овладела навыками, которыми позже обучила своего сына. Когда Ангел объявил, что ей наконец-то пришло время встретиться с Создателем, она оставила хижину Эйлин, как и все свои книги заклинаний и рецепты зелий. — Используй их мудро и хорошо, дочь моего сердца. Долина будет здесь, чтобы помочь вам и вашим близким, когда вы больше всего в этом нуждаетесь, — а потом древняя ведьма ушла в лес и исчезла навсегда. А Эйлин стала наследницей малахитовой хижины и мирной Долины.       Северус рассказал Гарри эту историю, когда они шли по грязной дороге к хижине, потому что мирная Долина была довольно большой: с трех сторон ее окаймляли горы, а с четвертой — большая река под названием Сильмарин, в глубинах которой водились форель и лосось, а в конце ее тянулись стремнины и десятифутовый водопад. В лесах на восточной оконечности рощи водились всевозможные дикие животные, как обычные, так и волшебные, а за домом был луг, на котором росли многие виды растений и цветов, пригодных для приготовления зелий. Долина была раем для изготовителей зелий, и Северус проводил здесь все лето, после того как школа и его шпионские обязанности для Ордена были закончены. Его мать начала приводить его сюда, когда он был ребенком, около восьми или девяти лет, говоря, что он был тронут духом мира и обновления, и Бог знал, что Северус нуждался в этом, вырастая в тени своего деспотичного отца. — Это место является убежищем для всех видов животных, волшебных и нет, ты можешь увидеть некоторых из них, когда будешь гулять по округе, — сказал ему Северус, указывая на красного оленя, стоящего в тени большого дуба, и ониксовую лису, пробегавшую мимо них. Ониксовая лиса была волшебным существом, которое могло смешиваться с тенями и туманом, и была так же разумна, как и человек. — Тебе не нужно здесь бояться никаких темных магов, зло не может проникнуть в Долину. Я сам защитил ее от них, но рядом с моей защитой также находятся защита моей матери и первой ведьмы-Ангела, которая жила здесь. — Ангел? — удивился Гарри. — Это было ее настоящее имя? — Это имя она назвала моей матери. Было ли оно настоящим или нет, мы уже не узнаем. Она хранила много секретов, как всегда говорила моя мать, но у нее было доброе сердце, и она была блестящей Мастерицей зелий. Моя мать клялась, что если бы она захотела, то могла бы стать первой Мастерицей зелий во всей Британии, но Ангел никогда не хотела этого. Она сказала моей матери, что это всего лишь клочок бумаги, а истинные знания и умения заключены в голове и сердце, и ей не нужен был комитет напыщенных волшебников, чтобы рассказать ей то, что она уже знала. — Ты когда-нибудь встречался с ней, папа? — Нет. Она умерла еще до моего рождения, — ответил Северус, поднимаясь на вершину холма и спускаясь вниз по извилистой тропе к поляне, где находилась хижина. Верхушка ее золотой крыши едва виднелась между живыми дубами и кустами можжевельника. — Есть малахитовая хижина, Гарри. Она выглядит маленькой, но внутри она гораздо больше, чем снаружи, и оснащена всеми современными удобствами.       Гарри был рад это слышать, потому что он прошел добрую четверть мили, был голоден, хотел пить и нуждался в уборной.       Однако его первый взгляд на малахитовую хижину не разочаровал. Это был небольшой каменный дом с белеными стенами и соломенной крышей, стоявший чуть в стороне от деревьев и напоминавший ему что-то из старинной ирландской деревенской сказки. В хижине была каменная труба и большие круглые окна с ящиками живокости и вереска под ними. Грязная дорожка вела прямо к каменной лестнице на крыльцо, к большой деревянной двери, выкрашенной в темно-зеленый цвет. Дверь была заглублена, и справа от нее висел набор виндхимов, сделанных из старого медного колокольчика и струн из малахита, полевого шпата и кварцевых кристаллов. Колокольчики приятно звенели, когда дул ветер. — Малахит известен своими духовными и целебными свойствами, — объяснил Северус, когда они приблизились к крыльцу, а Хедвиг безмятежно парила над ними. — Вот почему при строительстве хижины использовался малахит, рядом с некоторыми из более мелких камней. Малахит, как известно, успокаивает и облегчает сердитый или раненый дух. Таким образом, название «малахитовая хижина» вполне уместно, не правда ли?       Прежде чем Гарри успел ответить на вопрос отца, дверь распахнулась, и из нее выбежала маленькая девочка, босая и одетая в какое-то странное платье, которое казалось сделанным из листьев и желудей. Гарри разинул рот, когда девочка — по крайней мере, он думал, что это ребенок, — легко пробежала по камням и вскочила, чтобы обнять Северуса. — Мастер Сев, наконец-то вы здесь! Вы ведь опоздали, знаете ли, — она насмешливо выругалась, и Северус обнял ее. — Сначала мне нужно было заняться одним важным делом, Релла Вудберри. На самом деле, одна причина сейчас стоит рядом со мной, — ответил Мастер зелий, ставя ее на ноги. — Это мой сын, Гарри Джеймс Снейп. Однако ты могла знать его как Гарри Поттера.       Релла пристально посмотрела на мальчика и воскликнула:  — Гарри Поттер! Знаменитый маленький волшебник, который победил злого вредителя деревьев? — Да, — подтвердил Северус. — Но я усыновил его, и теперь он Снейп, Релла. И житель малахитовой хижины. — Очень хорошо, Мастер Сев, — Релла подошла к Гарри и поклонилась. — Хозяин Гарри, я — Релла Вудберри, к вашим услугам. Я — дровосек из малахитовой хижины, — она протянула руку, которая была маленькой, коричневой и мозолистой.       Гарри пожал ее. — Рад познакомиться, Релла. Но ты можешь называть меня Гарри. Я никому не хозяин.       Релла рассмеялась, и этот звук напомнил Гарри щебетание птиц. — Ты сын господина Севы, а к членам семьи лесные жители всегда обращаются таким образом. Это правильный этикет.       Теперь, когда у Гарри появилась возможность рассмотреть ее поближе, он увидел, что она совсем не была человеком, хотя на первый взгляд и напоминала человеческого ребенка. Кожа Реллы была орехово-коричневой, а волосы — золотисто-красно-зелеными, которые ниспадали буйными локонами до самой талии. У нее были большие заостренные уши, которые торчали из волос, обвитых цветами и желудями. У нее было вытянутое лицо с высокими скулами и острым подбородком. Ее глаза были цвета нового весеннего побега, большие и влажные. Она была одета в странную тунику, похожую на одежду, которая была сделана из листьев и подшита настоящими желудями и кристаллами. Ноги у нее были босые, но ей, похоже, было все равно. На талии у нее был пояс с несколькими мешочками и парой острых ножниц. — А кто такой дровосек?       Релла подняла бровь. — Вы что, никогда раньше о нас не слышали? И чему они учат в этой модной школе? — Его вырастили маглы, Релла, — сказал ей Северус. — Ах. Тогда неудивительно, что вы не знаете таких, как я. Но это не имеет значения, я сейчас дам вам урок, Мастер Гарри. Дровосеки связаны с домашними эльфами, дриадами и сильфами, мы лесные духи, которые обязаны охранять определенные участки леса, и в моем случае я — экономка и повар в малахитовой хижине. В малахитовой хижине всегда был дровосек, и так будет всегда. Мой клан заключил сделку с Белой Леди, которая первой построила малахитовую хижину, и нам было позволено жить здесь, вдали от железных городов и заразы темной магии, и от тех, кто хотел поработить нас, если бы кто-то из нашего клана согласился присматривать за малахитовой хижиной и готовить для Белой Леди еду, так как она часто забывала поесть, когда занималась зельеварением и экспериментировала с новыми заклинаниями. Это была небольшая цена за нашу безопасность, и с тех пор дровосеки присматривают за малахитовой хижиной и теми, кто живет здесь. Я служила двум поколениям Сайпов, госпоже Эйлин, Мастеру Севу и теперь вам, — маленькое существо резко повернулось на каблуках и поманило их в дом. — Пойдемте, господа. У меня стоит суп на плите, хлеб и сыр, а также свежие ягоды и яблоки. Вы оба выглядите полуголодными, разве они не кормят вас должным образом в этой школе? — фыркнула она. — Хм! Волшебники! Никто из вас не знает, как правильно питаться. Думаете, вы можете жить за счет воздуха и мистических мыслей, не так ли? Неудивительно, что вы все похожи на пугала! — она откинула назад свои яркие волосы и проскользнула внутрь, оставив дверь открытой, чтобы волшебники могли следовать за ней.       Северус усмехнулся, услышав откровенные слова дровосека. — Берегись, Гарри. Релла любит кормить людей, и она будет кормить тебя, пока ты не лопнешь, если ты ей позволишь. Она превосходная кухарка и лучший друг. Она может научить тебя многим знаниям о травах и растениях, если ты готов учиться.       Они последовали за дровосеком в дом, который, казалось, излучал мирную ауру. Гарри почувствовал это, как только переступил порог. Парадный холл был выложен переплетающимися плитками серого шифера, и как только он вошел в него, дверь за ним закрылась, и из коридора повеяло уютом. Гарри немного постоял, вдыхая сладкий аромат цветов, аромат свежеиспеченного хлеба и какого-то восхитительного супа. — Добро пожаловать домой, Сев! — послышалось женское контральто, и Гарри подпрыгнул на целый фут. — Привет, мам. Как хорошо вернуться домой, — ответил Северус большому портрету, висящему на стене.       Гарри увидел, что это была фотография красивой женщины с бледной кожей и черными, как ночь, волосами и глазами. На вид ей было столько же лет, сколько и Северусу, и она была одета в темно-синюю мантию. Она улыбнулась сыну и бросила быстрый взгляд на Гарри, который с любопытством смотрел на нее. — А кого ты привел с собой, Северус? Студента? — Мама, это мой ученик и приемный сын, Гарри Джеймс Снейп, — ответил Северус портрету. — Ранее известный как Гарри Поттер. — Привет, Гарри! Ты ведь сын Лили и Джеймса, не так ли? — спросила Эйлин. — Сев, у него глаза его матери. — Да, мэм, — почтительно кивнул Гарри. — О, пожалуйста, не называй меня так. Это звучит так, будто я старуха, — рассмеялась Эйлин. — Ты можешь называть меня Эйлин, или, поскольку мы родственники, бабушкой, хотя это тоже звучит немного странно, — она пожала плечами. — Неважно. Добро пожаловать в Мирную Долину. — Спасибо. — Я так рада за вас обоих. Я всегда говорила, что тебе нужен сын, Северус, — просияла она, глядя на них. — Не говоря уже о жене. — Мама, пожалуйста, — произнес Северус с болезненным выражением лица. — Хорошо, я остановлюсь. Но ты действительно слишком одинок, Сев. Эта хижина могла бы принять женщину, но… — она вздохнула. — А теперь бегите, ребята. Ты же знаешь, как Релла суетится, если ты пропускаешь обед, — она прогнала их через холл, который вел в большую и уютную кухню, где их ждали миски с супом, буханка теплого хрустящего хлеба и тарелка с фруктами.       Это выглядело и пахло божественно, но Гарри тоскливо вздохнул: ему отчаянно нужно было найти уборную. — Э, пап? А где тут туалет? — Иди через арку справа, и это будет первая дверь справа, — ответил Северус.       Гарри бросился туда, куда указал Северус, пораженный тем, что маленькая одноэтажная хижина была такой большой, хотя Северус и предупреждал об этом. Ванная комната была со вкусом отделана в кремовых и теплых медово-коричневых тонах, и Гарри обнаружил, что здесь было то же самое антибактериальное мыло, что и в Хогвартсе. Ванная комната была довольно большой, с утопленной ванной, а также душем, раковиной и туалетом. Все вокруг искрилось чистотой и пахло сосновым лесом с легким оттенком лимона. Гарри заметил, что свет появился, когда он вошел в комнату, и предположил, что это было частью заклинания, подобного тому, что освещало холл у входа в коттедж.       Здесь был деревянный шкаф, прикрепленный к стене, и когда Гарри открыл его, то нашел несколько банок и флаконов, все аккуратно помеченные почерком Северуса. Зелья в шкафу были в основном лекарственными по своей природе, и Гарри предположил, что это был волшебный эквивалент маггловской аптечки. Хотя вместо анальгина и аспирина там лежали жаропонижающие средства и болеутоляющие зелья, несколько видов бинтов и пластырей, перцовое зелье и успокоители желудка, а также средства от распространенных пищеварительных заболеваний. Гарри был знаком со всеми здешними зельями, ему давали их все в то или иное время.       Он закрыл дверь, вытер руки полотенцем и направился обратно по коридору к кухонной нише.       Северус приподнял бровь, когда он вошел, и спросил:  — Хочешь, я смажу еще бальзамом после обеда, сынок? Но должно быть, все уже прошло. — Э… да, хорошо, — согласился Гарри, слегка покраснев. Он уже приходил в себя после побоев, нанесенных ему Мардж, но его ягодицы и бедра все еще болели и болели так, что сидеть было неудобно.       Северус направил свою палочку и быстро наложил амортизирующее заклинание на стул из клена, на который собирался сесть Гарри, так что мальчик мог сидеть без слишком большой боли.       Гарри осторожно сел, поморщившись. Он молча проклинал Мардж до самых глубин ада, надеясь, что она так же сильно страдает от когтей и зубов Призрака, вонзившихся в ее толстую задницу и бедра, и ее боль равнялась той, которую она причинила ему. Хоть он и не хотел признавать этого, но еще немного бальзама отца было именно тем, в чем он нуждался. Но сначала он хотел насладиться своим первым обедом в новом доме.       Релла сидела на спинке стула и грызла яблоко, явно радуясь тому, что ее Мастер-волшебник и его новый сын снова вернулись в дом. — Я приготовила вам суп из диких грибов и бобов, господа, и свежий овсяный хлеб. Есть также свежее сливочное масло, дикий мед и, конечно же, смородиновый джем. Это любимый джем Мастера Севы.       Суп из диких грибов и бобов показался Гарри очень вкусным. Грибы и бобы плавали в густом бульоне со всевозможными специями и маленькими кусочками бекона и ячменя. Это было достаточно сытно. Хлеб был идеальным дополнением к супу, особенно со сливочным маслом, медом и капелькой джема. Из напитков была свежая родниковая вода с ломтиком лимона, а на десерт — свежие фрукты.       Гарри ел, пока не наелся досыта; он нагулял хороший аппетит по дороге к коттеджу. — Это было восхитительно, Релла, спасибо. Ты потрясающе готовишь.       Релла покраснела, ее орехово-коричневая кожа приобрела темно-розовый оттенок. — Ах, вы слишком добры, молодой господин. Я плохая кухарка по сравнению с моими сестрами и тетками. — Это вы так говорите, — фыркнул Северус, — мисс Вудберри, но я никогда не пробовал ничего и вполовину такого вкусного. — Я стараюсь, — скромно произнес дровосек. — Еще раз добро пожаловать домой, господа. А теперь мне нужно проветрить спальни. Прошу меня извинить, — она доела остаток яблока и тут же исчезла в облаке зеленых искорок. — Она не любит, когда ее благодарят, — объяснил Северус, тихо посмеиваясь. — Она считает, что это только ее долг, хотя я и говорю, что она делает все, что в ее силах, — он указал на хлеб. — Это было сделано вручную, у нее есть талант к кулинарии, как и у большинства дровосеков. Она использует только самые свежие ингредиенты из моего травяного сада, и ее рецепты содержат в основном овощи, а не мясо, хотя она иногда использует рыбу или курицу, а иногда и ветчину. Должен признаться, я соскучился по стряпне Реллы. Еда в Хогвартсе содержит слишком много тяжелых соусов и пудингов, и неудивительно, что студенты заканчивают учебный год, набирая пятнадцать фунтов, а первокурсники получают несварение желудка.       Гарри согласно кивнул. Обильная еда в школе поначалу тоже вызывала у него тошноту, поскольку его желудок не привык к такой тяжелой пище. Северус давал ему зелье от расстройства желудка в течение первых нескольких месяцев и сказал Гарри есть небольшими порциями.       Но обед, который подала Релла, был достаточно сытным и легким, чтобы не вызвать у него проблем с пищеварением. Он доел свою порцию и потянулся за хлебом, который был еще теплым, немного ореховым и сладким. — Я мог бы есть этот хлеб целый день, — сказал Гарри своему родителю, блаженно вздыхая. — Да, я знаю, — Северус и сам взял еще один кусок. — Овсяный хлеб у Реллы чудесный, и его готовят по старинному клановому рецепту, по крайней мере так она говорит, — он махнул рукой и поставил грязные тарелки в раковину. — Обычно посуду моет Релла, однако, если у тебя из-за чего-то возникнут неприятности, ты будешь мыть посуду, стирать и убирать дом без магии. — Да, сэр, — сказал Гарри, хотя и не собирался ввязываться ни в какие неприятности.       Северус встал. — Пойдем в кабинет, Гарри, я снова наложу бальзам. Там стоит довольно большая зеленая кожаная кушетка, такая же, как и у меня в школе, — щелчком пальцев он вызвал баночку с бальзамом от синяков и быстрозаживляющую мазь.       Гарри последовал за Северусом в другую нишу слева от кухни. Кабинет представлял собой большую продолговатую комнату с огромным камином и обещанным зеленым кожаным диваном с клетчатыми зелеными и синими подушками и большим пледом в тон. Пол был покрыт толстым ковром со сценами охоты с лошадьми и собаками. За диваном стояла ореховая книжная полка со всевозможными книгами, включая несколько книг по элементарным заклинаниям.       Над камином висела пустая рама от картины. Гарри уже собирался спросить, что случилось с фотографией, когда на ней появилась Эйлин. Она приветственно помахала Гарри и уселась, чтобы посмотреть на своего сына и новоиспеченного внука. — Хорошо. Снимай штаны и белье, дитя.       Гарри повиновался, слишком нуждаясь в лечении, чтобы беспокоиться о неловкости. Он лег лицом вниз на кушетку, задрал голову вверх и стал ждать, когда Северус наложит бальзам. Он совсем забыл, что портрет Эйлин мог его увидеть. — Черт возьми, Северус! Кто это сделал с бедным мальчиком?! — воскликнула Эйлин. — Дальняя родственница, которая ненавидела магию и Гарри в особенности, — ответил Северус сквозь стиснутые зубы. — Она больше этого не сделает. Я сделал так, чтобы наказание соответствовало преступлению. — Молодец, Сев! Иначе мне пришлось бы вернуться из мертвых и преследовать ее до самой смерти! — сердито заявила Эйлин. — Глупая женщина, как можно так обидеть ребенка!       Северус напряженно кивнул. Он зачерпнул себе на ладонь немного быстрозаживляющей мази и начал разглаживать ею ужасные рубцы.       Гарри поморщился и заерзал. Мазь была холодной, а его кожа все еще оставалась слишком чувствительной. — Лежи спокойно, сынок, — приказал Северус. — Я пытаюсь. Но это чертовски больно, — пожаловался Гарри. — Подумай о мягком дожде, пушистых облаках и мурлыканье котят, — предложила Эйлин. — Это позволит тебе сосредоточиться на чем-то другом, а не на том, как сильно тебе больно. — Правда? — Да. Разве ты еще не научил его медитации, Северус? — Нет, мама. Между моими занятиями и патрулированием школы, а также спасением жизни Гарри трижды, у меня не было на это времени, — раздраженно ответил Северус, теперь уже применяя бальзам от синяков. — Я буду учить его этим летом.       Гарри изо всех сил сосредоточился на том, что предлагала ему Эйлин, пытаясь не обращать внимания на то, что делал Северус. «Мурлыкающие котята… и дождь тоже… Ауч! На улице идет дождь, он теплый и ласковый, и мне очень жаль, что я не могу его почувствовать… Ауч! Ладно, давай посчитаем капли дождя, Гарри… раз, два, три…» — Это хорошая идея, сынок. Бедный мальчик нуждается в любой помощи, которую он может получить, — сочувственно сказала Эйлин.       Северус закончил все за несколько минут, а затем велел Гарри остаться на месте на некоторое время, чтобы дать бальзаму впитаться. — Хорошая работа, сынок, — тихо сказал он, и Гарри невольно улыбнулся. — А сколько здесь комнат, сэр? — Совсем немного. Две спальни, ванная комната, кухня, зал. У меня также есть кабинет и лаборатория. Ты можешь бродить здесь по своему желанию, хотя я прошу тебя воздержаться от прикосновения к моим личным вещам и не читать книги заклинаний с темно-синим переплетом, они слишком опасны для тебя. Ты также можешь выйти наружу, и я покажу тебе, как найти некоторые травы и другие полезные растения. — Жаль, что я не могу полетать на метле, — задумчиво произнес Гарри. — Я все еще под домашним арестом, не так ли? — Разумеется. — До каких пор, папа? — Когда ты покажешь мне, что тебе можно доверять, и будешь слушаться меня. Через две недели посмотрим. При условии, что ты будешь хорошо себя вести. Но есть много других вещей, которые нам нужно сделать. — Что он сделал, что ты отнял метлу, Сев? — с любопытством спросил портрет. — Гарри? Может, ты расскажешь своей бабушке, что ты сделал? — Ну, я чуть не погиб, сражаясь с Волан-де-Мортом и Квирреллом. — Волан-де-Мортом?! — воскликнула Эйлин. — Ты сражался с ним? Сколько тебе лет, дитя? — Одиннадцать, — ответил Гарри. — В конце июля мне исполнится двенадцать. — Несмотря на это… Северус, о чем ты только думал, позволив маленькому мальчику встретиться лицом к лицу с этим сумасшедшим?! — Я не разрешал ему, мама! Я был в отключке, когда этот сопляк пошел за ним. Именно тогда он чуть не умер в четвертый раз, — Северус продолжал рассказывать ей о других покушениях на жизнь Гарри. — О, Сев. Хорошо, что ты привел его сюда. У него будет время выздороветь и время повзрослеть спокойно, — задумчиво произнесла Эйлин. — Именно так я и думаю, — согласился Северус. — Ладно, сынок. Ты можешь снова одеться, — он мягко помог Гарри натянуть брюки, и мальчик обнял его и поблагодарил.       Затем Северус показал ему спальню, которая когда-то была его детской, когда он жил здесь, и теперь она принадлежала Гарри. В ней была большая кровать с мягким синим одеялом, комод, шкаф и книжная полка. Окно выходило на восточную сторону Долины, и Северус сказал, что утром он может увидеть оленя в окне.       Он увеличил школьный сундук Гарри и предложил ему начать распаковывать его вместе с другим чемоданом, в котором лежала его одежда. — Ты будешь следить за чистотой в своей комнате, и я буду проверять ее через день, чтобы убедиться, что она не превратилась в свинарник. Если это так, то у тебя будут неприятности. Тебе нравится эта комната? — Она замечательная, папа, — ответил Гарри, затем повернулся, чтобы достать свою одежду из чемодана. — Тогда я оставлю тебя, чтобы ты мог устроиться. Если я тебе понадоблюсь, я буду внизу, в своей комнате. Релла сообщит нам, когда придет время ужинать.       Мастер зелий ушел, и Гарри остался один в своей новой комнате, наслаждаясь покоем и безмятежностью малахитовой хижины. Хедвиг влетела в полуоткрытое окно и уселась ему на плечо, он погладил ее и прошептал:  — Ну вот, девочка, наконец-то все наладилось. Я думаю, нам здесь понравится.       Хедвиг тихо ухнула в знак согласия и прикусила его за ухо. Все было хорошо.