***
Гарри спустил каноэ с помощью Рона и дал каждому из них по кусочку мшистого зеленого лишайника, называемого гиллиуид, прежде чем сесть в каноэ. — Только не ешьте его, если не боитесь, что упадете за борт, — предупредил он, устраиваясь на носу каноэ и положив весло на колени, — а то у вас появятся жабры и ласты по меньшей мере на час. — Рон сидел на скамейке прямо за ним, а Гермиона — на корме и слегка нервничала. Сейчас течение было спокойным, и каноэ легко скользило вниз по серебряной реке. Гарри едва касался ее, позволяя воде сделать большую часть работы. — Видите ли, в Силмарине здесь тихо, здесь можно ловить рыбу и охотиться на раков. — Гарри указал на темные силуэты форели, небольшого лосося и нескольких окуней. — Мы можем сделать это завтра или сегодня днем, если хотите. — Звучит неплохо, — пожал плечами Рон. — Я уже давно не ходил на рыбалку. Похоже, этим летом ты узнал больше, чем просто сбор ингредиентов для зелий. — Да. Релла учила меня лесной версии гербологии, она знает о растениях столько же, сколько профессор Спраут, все виды растений, и не только магических. Она заставляет меня запоминать их: как они выглядят, для чего подходят. Она жесткий учитель, но я многому у нее научился. А водяные духи, Мерроу и Риппла, рассказывали мне о рыбалке, приливах и течениях. — Похоже, ты снова ходил в школу, Гарри, — сказал Рон с некоторой тревогой. Его друг рассмеялся. — Если ты хочешь посмотреть на это так, то я думаю, что да. Но Духи делают это весело, так что это не похоже на урок. И мне нужно знать эти вещи, если я собираюсь здесь жить, это важно. Гарри стал грести сильнее, и они услышали, как впереди течение ускоряется. — Держитесь крепче, мы приближаемся к началу белой ярости, вы можете услышать разницу по звукам воды. Гермиона с побелевшим лицом вцепилась в борта каноэ. Рон же, напротив, выглядел так, словно его пригласили на пушечную игру. Гарри греб еще сильнее, держа каноэ на середине реки — это было самым безопасным местом для прохождения по белой воде. Течение было зыбким и бурлящим, и они могли видеть приближающуюся пену порогов. Внезапно из воды появился синекожий остроухий человек, и Гермиона пискнула. — Берегитесь левой стороны, Мастер Гарри, там течение сильнее. — Спасибо за совет, Мерроу. — Гарри усмехнулся, глядя на водяную фею. — Все остальное я знаю. Мерроу покачал головой, его мокрые черные волосы развевались. — Нет, ярость все та же, что и в прошлый раз, когда вы спустились на нее. Держитесь прямого курса, капитан, и пусть Речная дама хранит вас. — Затем он перевернулся и нырнул под бурлящую пену, исчезнув так же быстро, как и появился. — Это Мерроу. Папа, наверное, сказал им, что мы будем здесь, вот почему он сегодня плавает в этой части реки, — объяснил Гарри. Он наклонился вперед, когда течение потащило зеленое каноэ прямо в бурлящую белую воду. — Вы готовы? Вперед! Рон вскрикнул, когда белая вода подняла каноэ и заставила его скользнуть вниз по волнам, но Гермиона едва успела слабо улыбнуться, ее пальцы мертвой хваткой вцепились в борта каноэ. Гарри оглянулся и ободряюще улыбнулся ей. — Поверь мне, Миона. Я делал это много раз. Затем он обратил все свое внимание на стремнину, ибо белая ярость не прощала ошибок, и концентрация была необходима. Гермиона была одновременно напугана и взволнована, она доверяла Гарри, но вода была такой бурной, а каноэ таким маленьким. В воде также были большие камни, и она могла только представить, что могло произойти с лодкой, если бы они врезались в один из них. Она начала молиться, чтобы они благополучно выбрались отсюда. Рон наслаждался каждой минутой этой дикой поездки, он никогда раньше не был на каноэ и думал, что ничто не может сравниться с метлой, но это было удивительно. Гарри вел каноэ по камням, используя весло в основном как защиту, удерживая каноэ посередине стремнины, подальше от наиболее опасных подводных камней. Рон восхищался мастерством своего друга, задаваясь вопросом: сможет ли Гарри когда-нибудь научить его плавать по порогам? Гарри уже задыхался, когда белая ярость выплюнула их на мелководье прямо перед водопадом, но быстро доплыл на каноэ до берега, выпрыгнул из него и быстро привязал веревку к ближайшему стволу дерева. — Ну и как? Вам понравилось? Жестко, да? — Круто! — усмехнулся Рон. — А как насчет тебя, Миона? Гермиона улыбнулась. — Это было… интересно. Но я бы предпочла прогуляться по лесу. — Ладно, но сначала я должен поставить каноэ на место, иначе папа надерет мне задницу. — Гарри вытащил каноэ на берег и отвязал его, затем произнес заклинание возвращения, которое должно было вернуть каноэ к дубу. Они пошли вверх по течению, и Гарри повесил каноэ обратно на дерево. — Мы можем вернуться через луг и оттуда по тропинке спуститься в лес, — сказал он. — А где твой пегас, Гарри? — спросил Рон. — Бореал сейчас летает по долине. Он не похож на ручную лошадь, Рон. Он приходит и уходит, когда ему заблагорассудится. — Значит, он отправится с тобой в школу? — Да. Пегас остается со своим всадником, если они связаны, — объяснил Гарри. — Интересно, как Дамблдор это воспримет? — задумалась Гермиона. — Я никогда раньше не слышала, чтобы ученик приводил в школу крылатого коня. — Это не имеет значения, — отмахнулся Рон. — Гарри — любимчик Дамблдора, он не будет возражать, если Гарри вежливо его попросит. Они только что вышли на луг, и Гарри остановился, пораженный горечью в голосе своего друга. — Что ты хочешь этим сказать, Рон? Я не прошу Дамблдора о каком-то особом отношении. Рон остановился и обиженно посмотрел на Гарри. — Тебе это и не нужно. Ты же мальчик-который-выжил. — Ну и что с того? Я никогда не просил быть знаменитым, — произнес Гарри, начиная злиться. — Лучше бы я им не был, ты же знаешь. Что с тобой, приятель? Рон пристально посмотрел на него, зависть вскипела в его желудке, как кислота. — Да что со мной такое? Это что с тобой такое, Гарри Поттер? — Снейп. Теперь я Снейп, — автоматически поправил Гарри. — Поттер тебе больше не подходит? — Рон, ты тупица! Я же сказал тебе, Снейп усыновил меня, и это значит, что теперь у меня его фамилия. Ради Бога, он же мой отец! — Действительно. Теперь вы одна большая счастливая семья, не так ли? — Рон, что с тобой такое? — воскликнула Гермиона. — Что плохого в том, что у Гарри есть семья, которая заботится о нем? Рыжий резко повернулся к ней. — Держись от меня подальше, Грейнджер! Ты тоже ничего не понимаешь. С тех пор как он переступил порог Хогвартса, ему стали давать всякие штучки, делать такие исключения, каких еще ни у одного студента не было. Макгонагалл сделала его ловцом в первый же год, Снейп купил ему дурацкий Нимбус и даже исправил ему зрение. А теперь мы пришли сюда, и он получил еще и проклятого пегаса. Неужели тебя никогда не беспокоит, Гермиона, что он получает все это без малейших усилий? — Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — воскликнул Гарри, задетый тем, что его лучший друг, похоже, обижается на его «удачу». — Это значит, что у тебя очаровательная жизнь, Гарри Снейп! Ты идешь и бросаешь вызов сам-знаешь-кому и снова становишься героем, черт возьми, даже Снейп любит тебя сейчас, а он ненавидит гриффиндорцев. Но теперь ты его сын. У тебя есть состояние Поттеров и Снейпа тоже. Жаль, что мне не повезло и вполовину так, как тебе, мой отец едва сводит концы с концами, покупая нам школьные принадлежности, вот почему я все время торчу с подержанным барахлом. Министерство думает, что его отдел — это шутка, ему постоянно сокращают зарплату; мы никогда не сможем разбогатеть. В отличие от тебя. Гарри был ошеломлен. Он никогда не знал, что Рон так сильно обижается на него. Гнев и боль поднялись в нем, и он закричал: — Твои слова лишь показывают, как много ты знаешь, Уизли! Ты думаешь, что я веду очаровательную жизнь, что все, что мне нужно сделать, — это свистнуть, и золото падает с неба? Ты ни черта не знаешь о моей жизни! Да, я мальчик-который-выжил, и все знают мое имя и этот шрам, — он ткнул пальцем себе в лоб. — Но ты забываешь о цене, которую я за это заплатил. Волан-де-Морт убил моих родителей, а потом Дамблдор бросил меня с моими придурочными родственниками, оставил меня на пороге, как пресловутого сироту. И знаешь что, они обращались со мной как с мусором больше половины моей жизни. Я не был их племянником, я был их слугой! Я уже рассказывал вам, какими делами занимался раньше на Тисовой Аллее. Я работал, как собака, и мне везло, если я получал еду. Ты жалуешься, что у тебя подержанные вещи? Я должен был носить старую одежду Дадли, у меня никогда не было ничего нового. Моей комнатой был чулан под лестницей. Ну и как тебе такая очаровательная жизнь, а? Все еще хочешь быть мной? — А как же Снейп? — Он — единственный, кто сделал мою жизнь сносной, так что держи свой чертов рот подальше от него, понял? — прорычал Гарри, и гнев вспыхнул в его зеленых глазах. — Если бы не он, я бы умер дюжину раз подряд. Ты говоришь о моем так называемом богатстве, деньгах, которые я унаследовал от своих родителей? Я бы отдал тебе все это, если бы они могли вернуться сюда. Но они не могут, и я вынужден бороться с маньяком, и Северус — единственный, кто может помочь мне победить его. Я никогда не просил делать меня ловцом, это было решение Макгонагалл, я никогда не просил Дамблдора относиться ко мне по-особенному — предубеждение старика, потому что я гриффиндорец. Ты хочешь знать единственное, что я когда-либо хотел, Уизли? То, что есть у тебя! Семья, люди, которые заботятся о тебе и которые поддержат тебя, даже если ты самая большая задница, и дом, где ты нужен, где с тобой не обращаются как с чертовым уродом! Северус дал мне это, но даже это имеет цену, — продолжал Гарри. — И цена в том, что никто другой не должен знать, что он усыновил меня. Только ты, Макгонагалл, Хагрид и Дамблдор. Он не может официально объявить меня своим сыном, потому что ему приходится поддерживать свое чертово прикрытие в качестве шпиона Дамблдора! Когда мы возвращаемся в школу, нам приходится притворяться, что мы ненавидим друг друга. Замечательные отношения, правда? Он даже не мог взять меня жить с ним в начале лета, потому что документы об усыновлении не прошли, так что угадай, что это означало? Это означало, что я должен был вернуться к вонючим Дурслям, которые уехали в отпуск и оставили меня с тетей Мардж, которая пыталась убить Хедвиг, а когда я попытался остановить ее, она высекла меня до полусмерти своей проклятой тростью! У Рона отвисла челюсть. Но Гарри еще не закончил. — Ты думаешь, что твоя задница болела после того, как твоя мама несколько раз ударила тебя ложкой? Ха! Попробуй получить двадцать ударов проклятой тростью, Уизли, и скажи мне, сможешь ли ты потом ходить! И все потому, что я пытался защитить свою сову от нее и остановить ее дурацкую собаку от поедания моей метлы. Все еще хочешь поменяться местами со мной? Северус привел меня сюда, чтобы исцелить от этого, и потому что я все еще цель сумасшедшего психа и его друзей, которые хотят убить меня. Все, что, как ты утверждаешь, я имею, было куплено кровью и жертвами, моими и других. Я никогда так не делал. Я ничего не получал бесплатно. Кроме одного. Северус любит меня. Это все. Ты завидуешь моей славе, моему богатству, моему положению ловца? Тебе нужна моя заколдованная жизнь, Уизли? Иди и забери ее, черт бы тебя побрал! Надеюсь, ты подавишься всем этим! И с этими словами Гарри развернулся и рванул в лес, его зрение затуманилось от слез. Как только он достиг защитной завесы деревьев, он принял форму снежного барса. Это принесло утешение от предательства Рона, в этой форме он не мог плакать, мог на время забыть ужасные воспоминания, вызванные ссорой, и просто охотиться и играть, как нормальный детеныш барса. Шепот пробирался все глубже в лес, его лапы бесшумно ступали по земле, ища неосторожного кролика или белку, надеясь, что еда облегчит грызущую боль в груди, оставляя двух потрясенных волшебников смотреть ему вслед на краю луга.Очаровательная жизнь
18 мая 2020 г. в 16:32
Гарри решил поспать немного дольше обычного, так как они с Роном провели полночи, играя в шахматы и обсуждая статистику команд по квиддичу. У Гарри уже давно не было собеседника, с которым можно было бы поговорить о квиддиче, и он был полон решимости извлечь из этого максимум пользы. Когда он проснулся в половине десятого, Рон все еще спал, поэтому он принял душ и оделся, а затем спустился на кухню, где услышал оживленный разговор Реллы и Гермионы.
— …значит, ты кладешь туда горсть петрушки и чеснока и перемешиваешь вот так? — спросила Гермиона.
— Верно. Теперь вы добавляете небольшое количество масла в кастрюлю, вот так, и нагреваете его, пока оно не зашипит, а затем кладете на него яйца, — проинструктировала Релла.
Гарри усмехнулся: похоже, Гермиона получала урок кулинарии. Он просунул голову в кухню и увидел, что дровосек сидит у плиты, наблюдая за тем, как ее новая ученица-повар готовит яичницу, приправленную петрушкой и чесноком. На столе рядом с кувшином яблочного сока уже стояло блюдо с сосисками. На столе также лежали тосты с густым маслом и джемом, сливки и сахар для кофе Северуса.
Его отец уже сидел за столом, пил кофе и внимательно изучал местные высокогорные растения в журнале «Любопытная фауна». Это было неудивительно: Северус обычно вставал вместе с солнцем, он никогда не спал допоздна, если только не был совершенно измотан или ранен.
Гарри пожелал всем доброго утра, прежде чем выйти через заднюю дверь. Он сел на крыльцо, чтобы натянуть сапоги, а затем пошел в конюшню, чтобы позаботиться о Бореале. После уборки он тщательно отмерил совок овса в овсяное корыто и большое количество сена со сладким клевером.
— Как ты себя чувствуешь сегодня, мой друг? — беззвучно спросил он, поскольку обнаружил, что может говорить со своим конем без слов, если захочет.
— Очень хорошо, спасибо. Сегодня я полечу дальше, чем обычно, хочу расправить крылья и немного их проверить. Они хорошо зажили, теперь мне просто нужно вернуть свои мышцы в гоночную форму. А для этого мне нужно летать на большие расстояния.
Гарри протянул руку и коснулся щеки Бореала.
— Ты долго будешь отсутствовать?
— Нет, я должен вернуться до наступления темноты, — проскулил Бореал, уткнувшись носом в волосы Гарри.
— Хорошо. Лети спокойно.
— Конечно. И ты тоже будешь в безопасности, мой всадник.
Забота и любовь жеребца переполняли мальчика, и он наслаждался этим. Он на мгновение зарылся лицом в шелковистую гриву Бореала, вдыхая сладкий аромат люцерны и меда, который, казалось, всегда витал около него.
Гарри взял чистящую щетку и занялся пегасом, пока тот жевал завтрак. Покончив с этим, он вернулся в дом, чтобы позавтракать самому.
— Что вы трое планируете сегодня? — спросил Северус, когда все уселись.
— Мы собирались спуститься на каноэ по Силмарин, папа, — ответил Гарри, беря кусочек тоста.
— Сквозь белую ярость?
— Да, сэр. Но мы будем использовать живицу, и я буду осторожен, — пообещал Гарри.
— Очень хорошо, но я скажу кузенам Реллы, Мерроу и Рипплу, чтобы они были настороже на всякий случай. Я останусь здесь варить аконит в своей лаборатории, если понадоблюсь тебе.
Гарри кивнул: ему очень хотелось познакомить своих друзей с Эбонит и ониксовыми лисами, но он знал, что неуловимые лисы никогда не выйдут к людям. Это было очень плохо, потому что они бы с удовольствием посмотрели на них. Там был целый другой мир, который Гарри знал в своей анимагической форме и который он не мог разделить с Роном и Гермионой, но такова была жизнь.
— Мы могли бы еще немного побродить по лесу, — добавил Гарри через мгновение.
— Да, но ты же знаешь правила. Вы идете только до второго кольца дубов и не дальше.
— Почему, профессор? — спросила Гермиона.
— Потому что в этих лесах много опасных тварей. У нас есть договор с некоторыми из наиболее изменчивых магических существ, такими как виверны и мантикоры: пока мы остаемся вне их территории, они будут держаться подальше от луга и хижины и оставят нас в покое. В этой долине есть места, куда нам запрещено ходить, так что не будь глупцом и не вздумай ослушаться меня, виверну не волнует, что ты ребенок, для них ты — пища, если они поймают тебя на своей территории. Паукообразные медведи также очень раздражительны в этом сезоне, они борются за самцов, поэтому никуда не идите дальше второго кольца белых дубов. Гарри знает лес и местность, где можно безопасно бродить, которую патрулируют полесские, дриадовые и ониксовые лисы.
— Но я думал, что здесь должно быть место покоя, — заметил Рон.
— И так оно и есть, мистер Уизли, ни один темный волшебник не может попасть сюда. Однако это не означает, что вы должны относиться к Долине как к детскому манежу, у нее есть свои собственные правила, и вы пренебрегаете ими на свой страх и риск, — хмурясь, предостерег Мастер зелий. Предупредив должным образом, он вернулся к своему завтраку, надеясь, что не ошибся, приведя сюда этих двоих.