***
Шепот отлично проводил время, выслеживая бабочек и делая все возможное, чтобы забыть, почему он убежал и превратился в свою анимагическую форму без разрешения Северуса. Он знал, что отец рассердится, если когда-нибудь узнает об этом, но сейчас он был слишком увлечен охотой на красивых крылатых существ, чтобы беспокоиться о родительском неодобрении. Пока он не услышал крики и не замер. Похоже, кто-то попал в беду. И единственными людьми здесь, кроме его отца, были Рон и Гермиона. Шепот прекратил погоню за голубыми шелковистыми крыльями и повернулся, чтобы вернуться на тропу, ведущую к лугу и дому. Он добрался до садовой калитки, тяжело дыша и чувствуя себя усталым, а затем превратился в Гарри, который быстро толкнул калитку и побежал через двор. Он с грохотом взбежал на крыльцо и остановился, потому что услышал несколько резких криков, доносившихся изнутри. — Ау!.. Стойте… Оу… Профессор, пожалуйста!.. Гарри побледнел, потому что плач принадлежал Рону, и ему стало интересно, узнал ли Северус, что тот сказал ему, и теперь лупит его или что-то в этом роде. Он осторожно открыл заднюю дверь и проскользнул в коридор перед кухонной нишей, где чуть не врезался в Гермиону. Она ахнула, а потом произнесла: — О, Гарри! Я так рада, что ты вернулся! Мы пытались найти тебя, но вместо этого нашли игольчатого зверя, на самом деле Рон нашел его… и его… гм… ему выстрелили примерно тринадцатью острыми шипами… в его зад. Твой папа на кухне с Реллой, пытается вытащить их оттуда… — Она вздрогнула, когда Рон издал еще один вопль. — Так вот почему он кричит? Почему он не принял обезболивающее? — Твой папа предложил, а он отказался. Я думаю, он решил, что ему это не нужно, — фыркнула Гермиона. — Похоже, теперь он сожалеет, — пробормотал Гарри, заглядывая в нишу. Он не мог не чувствовать своего рода жалости к мальчику, ему не нравилось видеть чью-либо боль, но в то же время он думал, что Рон заслужил немного страданий после того, как сказал ему такие обидные вещи. На кухне Рон склонился над столом, его голая задница торчала кверху, и несколько длинных черных шипов виднелись на коже. Мальчик всхлипывал, потому что шипы было очень больно вынимать, хотя Северус был настолько быстрым и нежным, насколько это было возможно. Релла сидела верхом на спине Рона, удерживая его, пока Северус извлекал острые иглы. — Мистер Уизли, примите обезболивающее, — приказал Северус, потому что вопли мальчика резали ему уши. — Это немного притупит боль от яда шипов. — Он протянул флакон Релле, и она подползла к голове Рона и поднесла зелье к его губам. — Ну вот, дитя мое. Так-то лучше, — проворковала она, когда Рон проглотил зелье. По жесту Снейпа она подползла и снова села на мальчика, успокаивающе поглаживая его спину. — А теперь постарайтесь расслабиться, и Мастер Сев мигом вытащит все шипы. Северус взял со стола банку и открыл ее. Наклонившись, он начал втирать мазь в кожу в те места, где находились шипы — мазь обладала свойствами вытягивать опухоль, вызванную ядом, содержащимся в кончиках шипов, что значительно облегчало их удаление. Рон втянул в себя воздух, а затем слабо спросил: — Сколько еще, сэр? — Десять, — спокойно ответил Северус. Рон простонал. — Должно быть, игольчатый зверь был очень раздражен, если выпустил сразу столько шипов. Однако я смогу удалить их все, если вы сможете стиснуть зубы и продержаться еще пять минут. — Я постараюсь… но это действительно очень больно… — шмыгнул носом его ученик. Задница чувствовала себя так, словно ее охватило пламя. Снейп вздохнул и покачал головой. — Только на вас, мистер Уизли, может напасть редкое существо, которое обычно скрывается от людей, когда кто-то гуляет по лесу. — Он снова взял в руки тонкий металлический пинцет. Мазь для растирания уже должна была подействовать, он посмотрел на зад перед собой и кивнул. — Хорошо, дитя мое. Постарайтесь не двигаться. — Он наклонился вперед, сжимая пинцетом шип и дергая его быстро и крепко. — Ой-ой! — Один, — посчитал Северус и потянулся за следующим. — Ай! Ай! Ай! — взвизгивал Рон, когда Северус вытащил три штуки подряд. — Почти закончили, осталось только пять, — пробормотал профессор, когда Рон заерзал. — Стой спокойно, мальчик. — Не могу! Больно! — Будет еще больнее, если вы пошевелитесь, Рональд. Считайте до десяти вслух. — Это еще зачем? — Просто сделайте это. Рон начал считать, и пока он был отвлечен этим занятием, Снейп снова использовал пинцет. Счет гриффиндорца был прерван несколькими громкими воплями, но к тому времени, когда он добрался до десяти, Северус вытащил все шипы и протер очень больной зад какой-то быстрозаживляющей мазью. — Теперь лучше? — спросил Северус. Рон кивнул, все еще хлюпая носом. Релла погладила мальчика по голове и спрыгнула с него, чтобы Снейп помог Рону встать и поправить одежду. — Завтра все еще будет немного болеть, но у меня есть еще одна быстрозаживляющая мазь, если она вам понадобится. Лучше держите это при себе. — Он протянул Рону банку, которую использовал, и рыжеволосый убрал ее в карман. Рон обнаружил, что почти не может встретиться взглядом с Северусом, больше от стыда, чем от смущения. Тем не менее он сумел заставить себя сказать спасибо Снейпу за помощь, хотя удаление этих шипов было исключительно болезненным опытом, который он никогда не хотел повторять. — Всегда пожалуйста, хотя я сделал бы то же самое для любого в этой ситуации, дитя, — ответил Мастер зелий. Рон опустил взгляд на свои кроссовки, на мгновение покраснев так же, как и его волосы. Он никогда не представлял себе, что будет когда-нибудь благодарить своего профессора зелий, но сейчас он делал это. Когда дровосек притащил его сюда, а Гермиона побежала за Снейпом в лабораторию, Рон был уверен, что жирная летучая мышь из подземелья только взглянет на него и насмешливо усмехнется. Но Снейп не сделал ничего подобного. Он был хладнокровным профессионалом, позвал Реллу на помощь, велел Гермионе принести ему определенные предметы, такие как пинцет и мягкая ткань, а затем осторожно поднял Рона и понес на кухню, используя магию, чтобы снять штаны и нижнее белье, и спокойно объяснил, что ему нужно будет сделать, чтобы удалить шипы. Он не издевался, не делал никаких саркастических замечаний, он даже приказал Гермионе выйти из кухни, прежде чем приступить к неприятной работе. Рон был напуган, но поведение Снейпа ослабило его панику и страх, как ничто другое. «И это тот самый человек, которого ты обвинил в том, что он темный волшебник», — упрекнула часть его разума, и стыд увеличился втрое. Гарри был прав насчет Снейпа все это время. Северус пристально наблюдал за юным гриффиндорцем, чувствуя, что мальчик чем-то обеспокоен, и это не имело никакого отношения к нападению игольчатого зверя. — Рональд, где Гарри? Я не видел, чтобы он вернулся с вами и мисс Грейнджер. Этого вопроса было достаточно, чтобы Рон начал лепетать и плакать, хотя Северус задал его спокойным тоном и даже без намека на один из его знаменитых взглядов. — Он ушел, сэр! И… и это все моя вина! Мне никогда не следовало говорить, что у него была очаровательная жизнь… Миона была права… Я ужасный друг… А теперь он меня ненавидит… Северус вытаращил глаза. Да что такое нашло на этого мальчишку? Он видел Уизли в припадке гнева, угрюмого, дразнящего, оскорбленного, но никогда так не падающего духом. Он протянул руку, чтобы приподнять мальчику подбородок, ибо половину того, что он говорил, было сложно разобрать, и мальчик резко уткнулся лицом в его рубашку, сокрушенно всхлипывая. Северус был уверен в этом, он слишком долго учил детей, чтобы не заметить искреннего раскаяния и стыда, да Рон и не пытался скрыть своих чувств. На мгновение Северус напрягся, затем осторожно обнял обезумевшего от горя мальчика, как сделал бы это для своего собственного сына. — Ну, так в чем же дело, Рональд? — тихо спросил он. — Что вы имеете в виду, говоря, что это все ваша вина? Перестаньте плакать, посмотрите на меня и объяснитесь. Но прошло несколько секунд, прежде чем Рон смог повиноваться, и все это время Северус гладил ребенка по спине, как будто тот был Гарри. Наконец Рон справился со слезами и поднял глаза. — Простите, сэр. Я просто… Северус протянул ему носовой платок. — Вытрите глаза, высморкайтесь и начните с самого начала, если хотите. — Хорошо. — Рон сделал, как ему было сказано, не понимая, почему он был вынужден рассказывать Северусу обо всей ситуации, но как только он начал говорить, он облегчил свою совесть, поведав о своей ревности, хотя часть его кричала: заткнись, чертов идиот, он убьет тебя, если узнает правду. Ты будешь отправлен обратно в Нору по частям с приложенной запиской, объясняющей почему. Северус молчал, пока Рон говорил, пораженный тем, что ребенок предпочел признать свою вину именно перед ним. «Что здесь происходит? Я вытащил дюжину шипов из его задницы и вдруг я его духовник? Может быть, я сплю». —… потом он ушел в лес, и мы с Гермионой попытались последовать за ним, но он исчез совсем, и мы не смогли его найти. Я подумал, что он использует свою мантию, и вот почему я пошел в кусты: я думал, что он там, и вот тогда я напугал игольчатого зверя. — Мальчик умоляюще посмотрел на высокого волшебника. — Вы собираетесь… например, вышвырнуть меня отсюда прямо сейчас, сэр? Потому что все в порядке, если это так, я бы тоже чертовски разозлился, если бы какой-то придурок так разговаривал с моим ребенком. Снейп поднял бровь. — Хоть я и зол на вас за то, что вы так разговаривали с Гарри, мистер Уизли, вы должны бы уже знать, что я никогда не выгоню студента из своего дома. — Тогда что вы собираетесь со мной сделать? — неуверенно спросил Рон. — Вы собираетесь отшлепать меня или… заставить потрошить жаб или еще что-нибудь? — Вы просите меня наказать вас? — недоверчиво повторил Северус. — Нет… то есть… угу… Ну, разве не надо? — Вы считаете, что заслуживаете наказания? Рон колебался. Он знал, что это так, но не хотел говорить об этом вслух. — Я… угу… думаю… угу… — Я буду считать, что это означает «да». Во-первых, молодой человек, думаю, что игольчатый зверек преподал вам очень острый урок, гораздо лучший, чем смог бы преподать я. В лесу иногда бывает так же. Говорят, что вы забираете то, что приносите в Долину, и ей не нравятся эгоистичные сердца. Однако если вы считаете, что этого недостаточно, я поручу вам выполнить несколько дел без магии и прикажу извиниться перед Гарри, когда он вернется, если он еще не пришел, конечно. Рон с трудом сглотнул. — Вы хотите, чтобы я извинился ему в лицо? — Да, Уизли, потому что было бы невежливо разговаривать с его задницей, — саркастически ответил Северус. Рон покраснел. — Извините. Хорошо, я так и сделаю… Я постараюсь. Но что, если он не примет мои извинения, сэр? Я был настоящим мерзавцем с ним… — Тогда это его выбор. Вы были неправы, вы позволили зависти говорить за вас, и теперь вы должны столкнуться с последствиями. Все, что вы можете сделать, это надеяться, что Гарри примет это и двинется дальше. Гарри обычно не держит зла, но в данном случае… Я не мог бы винить его, если бы он отказался говорить с вами или даже стукнул вас, молодой человек. Вы предали его, причинили ему боль хуже, чем врагу, мистер Уизли, и вы не можете ожидать, что он просто простит и забудет это. — Я знаю. Но мне правда очень жаль! — с несчастным видом воскликнул Рон. — Так и должно быть, — строго сказал Северус. — Идите в комнату, вы можете подождать там, пока я пойду посмотрю, не вернулся ли Гарри. Если нет, я пойду и поищу его, а вы с мисс Грейнджер можете остаться здесь, пока я не вернусь. — Да, сэр. Ух… Профессор? А какую работу вы мне дадите? Северус слегка улыбнулся недоброй улыбкой. — Я решу, а вы — догадывайтесь. Я дам вам знать завтра утром. Рон разинул рот. — Завтра? — воскликнул он в смятении. — Но почему не сейчас? Я не хочу ждать до завтра, мне нужно знать сейчас! — Вы не должны принимать решения о наказаниях, молодой человек, — твердо произнес Северус. — А теперь перестаньте скулить и идите в комнату. Если только вы не хотите добавить дополнительную работу по дому к тому, что я уже запланировал для вас? — Нет, сэр, — быстро ответил Рон. Он направился через второй коридор к комнате, а Северус вернулся к двери, ведущей на заднее крыльцо. Гермиона и Гарри быстро выпрямились и повели себя так, будто Гарри только что вошел. Северус посмотрел на них, и Гарри был уверен, что отец подозревал, что он стоял здесь дольше нескольких минут, но все, что Северус сказал, было: — Гарри, я полагаю, ты знаешь, что случилось с Рональдом. Он должен перед тобой извиниться и ждет тебя в комнате. Мы оставим вас наедине, если ты хочешь обсудить вашу ссору сейчас или позже. Гарри на мгновение задумался. — С Роном все будет в порядке, папа? — Да. У него будет болеть зад в течение дня или двух, но игольчатый зверь не причинил ему никакого серьезного вреда. Ты хочешь услышать его извинения? Гарри нахмурился. — Наверное, но я все еще злюсь на него, чертов придурок. Северус кивнул. — После того, что он сказал, я не удивлен. — Ты знаешь, что он сказал? — Да, он во всем признался мне, сынок, в приступе вины и раскаяния. А теперь я предлагаю тебе пойти и поговорить с ним, постараться сохранить самообладание и посмотреть, что он скажет. Прощение зависит только от тебя. — Затем Северус повернулся к Гермионе. — Мисс Грейнджер, пойдемте со мной, я хотел бы обсудить ваше летнее задание. Гермиона последовала за Северусом из кухни и дальше по коридору в его кабинет, оставив Гарри наедине с Роном. Гарри вздохнул и направился в комнату, размышляя, сможет ли он заставить себя простить своего друга, или же необдуманные слова Рона забили гвоздь в крышку гроба их дружбы.Очень острый урок
21 мая 2020 г. в 12:14
Гермиона несколько долгих мгновений смотрела на просвет между деревьями, где исчез Гарри, а потом повернулась к Рону и, сверкая карими глазами, закричала:
— Рональд Уизли, как ты мог сказать ему такие вещи? После всего, что он пережил, как ты мог быть таким эгоистичным и… незрелым, и вообще… ты чертов зверь! — Она была так зла, что вся дрожала, и слезы жгли ей глаза, как это всегда бывало, когда она злилась. — Гарри считается твоим лучшим другом, и вот так ты с ним обращаешься? Ты… ты несносный, эгоистичный, тупой придурок! — И с этими словами она размахнулась и ударила ошеломленного рыжего прямо в челюсть. Это немного качнуло Рона назад, хотя она не знала, как вложить свой полный вес в удар, к счастью для него, иначе он мог бы неожиданно вздремнуть на лугу.
А так он потер подбородок и поморщился. Кто бы мог подумать, что у Гермионы Грейнджер такой хороший правый хук?
Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, сердитая маленькая ведьма уже скрылась в лесу.
— Эй, куда это ты собралась, Гермиона?
— Искать Гарри, тупой болван! — крикнула она в ответ. — Если ты не собираешься извиняться за свои отвратительные комментарии, не трудись идти!
Рон выругался. Кто сделал ее королевой проклятой Англии? Какое право она имеет читать ему такие лекции? И все же, как бы она ни раздражала его, он не хотел, чтобы с ней что-то случилось. Гермиона была похожа на его сестру, хотя Джинни никогда не била его в челюсть. С другой стороны, он никогда не приводил Джинни в такую ярость, чтобы она попыталась ударить его.
Какая-то его часть все еще не оправилась от резких замечаний Гарри, та часть, которая не была поглощена завистью к зеленоглазому монстру. Эта часть чувствовала угрызения совести и печаль, что он позволил своему негодованию взять верх, что он позволил своим собственным эгоистичным желаниям выйти из-под контроля и причинить боль своему лучшему другу. Следуй за Гермионой — шептала ему совесть. Она права, ты же знаешь. Ты вел себя хуже Малфоя, и тебе нужно извиниться перед Гарри.
Но другая часть, та горькая обида, которая видела материальные вещи Гарри и жаждала их, та часть хотела просто уйти и оставить их вдвоем бродить по лесу в одиночестве. Гарри должен был быть достаточно мудрым, чтобы самому найти дорогу назад, а Гермиона, вероятно, испугается и выйдет через десять минут, она никогда не любила никаких приключений, кроме тех, что были в книгах. А что они вообще знают о том, каково это — быть вечно нуждающимся? О том, как его мать шила и вязала, чтобы сэкономить деньги на одежде своих детей, о том, каково это — видеть, как другие в школе размахивают блестящими новыми палочками и метлами, и знать, что тебе повезет, если ты получишь трижды потрепанный экземпляр «Фантастических зверей» своего старшего брата. Видеть чистокровных сопляков, таких как Малфой, получающих пакет за пакетом из дома, и знать, что тебе повезло, если ты получишь два пакета в год, один на свой день рождения, а другой на Рождество? Гермиона никогда не знала, каково это — быть известной как Уизли по цвету волос и заплатам на твоей мантии. Школьное благотворительное дело, которое закончилось тем, что он ходил в гриффиндорскую кладовку каждые две недели, не принесло ни кната, и он не смел спросить людей, так как обучение было достаточно дорогим. Что мог знать знаменитый Гарри чертов Поттер о том, как два твоих старших брата практически продали свои души в обмен на дополнительное обучение в качестве укротителя драконов и управляющего банком Гринготтс, поскольку Артур Уизли никак не мог позволить себе отправить их на дополнительные частные занятия? Люди практически целовали Гарри в задницу, когда он входил в комнату, и если бы он захотел стать министром магии, они, вероятно, вышвырнули бы Фаджа прямо из кабинета и сделали им Гарри за две секунды.
Рон продрался сквозь кустарник, идя по следу, который заметила Гермиона, даже не понимая, зачем он это делает, потому что возмущение все еще кипело в нем и он еще не был готов признать, что вел себя как злой эгоистичный мерзавец. И все же он не хотел, чтобы Гермиона гуляла по лесу одна, особенно после того, что Снейп сказал сегодня утром. Снейп. «Тебе чертовски повезло, что он не слышал, что ты сказал, иначе твою задницу вышвырнули бы отсюда со скоростью ветра, — прошипела его совесть. — И ты этого заслуживаешь».
Он раздраженно приказал этой части себя заткнуться. В конце концов, он сказал только правду. Разве не так?
Рон продолжал идти, не желая признаваться самому себе, что сильно облажался и может потерять хорошего друга. Он осмотрел землю и увидел маленькие следы Гермионы на влажной земле. Хорошо, что она пошла этим путем. Он ускорил шаг и уже через пять минут заметил стройную девочку, которая пристально всматривалась в деревья.
— Гарри? Где ты? Гарри, это я, Гермиона.
— Он, наверное, уже давно ушел, — натянуто произнес Рон, подходя к ней сзади.
Гермиона вздрогнула, как благородный олень. Затем повернулась и посмотрела на него таким взглядом, который должен был бы разорвать его на части.
— Что ты здесь делаешь? Ты чуть не довел меня до сердечного приступа, идиот!
— Убеждаюсь, что ни одна голодная виверна не решит тобой перекусить. Снейп сказал, что мы должны держаться вместе.
— Хм! С каких это пор ты делаешь то, что говорит профессор?
— Поскольку следовать его совету имеет больше смысла, чем быть съеденным глупой мантикорой. Он не мог уйти далеко, даже если знает эти леса как свои пять пальцев.
— Ты собираешься извиниться перед ним за свой большой поганый рот, Уизли? — спросила девочка. — Или мне врезать тебе еще один раз, чтобы ты хоть немного начал думать?
Рон поднял руку.
— Расслабься, Гермиона. Ладно, может быть, я был немного не в себе… но кое-что из того, что я сказал, было правдой. Учителя действительно благоволят ему.
— А вот профессор Снейп — нет.
— Что, нет? Просто подожди до следующего семестра. Он поменяет свое отношение. Он теперь семья Гарри. И он всегда благоволит своему собственному факультету.
Гермиона покачала головой.
— Может быть, это и верно для некоторых людей, но не для него. Ты не знаешь его так, как я. Может показаться, что профессор Снейп покровительствует своим, но он также суров к ним. Все слизеринцы должны поддерживать более-менее высокий средний балл в своей учебе или же получить дополнительные занятия.
— Неужели? Тогда почему Крэбб и Гойл не занимаются этим делом?
— Потому что Малфой выполняет все их задания или как-то помогает, — отрезала Гермиона.
— Откуда ты вообще знаешь, что происходит в Слизерине?
— Потому что однажды вечером я разговаривала с Энни Фэллон в библиотеке, готовясь к выпускному экзамену по зельеварению. Она тоже первокурсница и магглорожденная, как и я, только она была воспитана своей тетей-ведьмой после того, как ее родители погибли при пожаре.
— И она учится в Слизерине?
— Да, только большая часть ее факультета не знает, что она магглорожденная, и профессор Снейп сказал ей не афишировать это, так как это вызовет только проблемы. Но сейчас это неважно. Важно то, что ты ошибаешься, думая, что профессор Снейп позволит Гарри выйти сухим из воды только потому, что он его сын. Другие учителя могли бы позволить, но не он. И даже если так, это вина не Гарри, что они такие снисходительные, я думаю, что они немного жалеют его и полагают, что делают что-то хорошее… эм… допуская послабления в правилах для него. Но он никогда не просил их так обращаться с ним, и совершенно несправедливо винить его за их отношение, Рональд. Это все равно что обвинять рыбу в том, что она стала кошачьим обедом.
Рон пожевал нижнюю губу, а затем взвизгнул, потому что она заболела. Тем не менее он должен был признать, что Гермиона была права, хотя он и не хотел этого…
— Ладно, но…
— Не надо. — Она подняла руку. — Если ты не собираешься признать свою ошибку и принести Гарри настоящие извинения, то просто повернись и возвращайся в малахитовую хижину. Возвращайся, когда будешь готов снова стать хорошим другом.
— Кто, черт возьми, умер и сделал тебя телохранителем Гарри?
— Ты так и сделал, когда напал на него вот так. Разве ты не видел, как сильно его ранило то, что ты сказал, Рональд? Как бы ты себя чувствовал, если бы он тебе сказал такое?
— Я никогда не узнаю. Потому что у меня нет ничего, что есть у него.
— Уизли, иногда ты туп, как столб! Разве ты не слышал ни слова из того, что он сказал? У тебя есть то, чего он хотел больше всего: настоящая семья и дом. Это стоит больше, чем все золото в Гринготтсе, ты, упрямый мерзавец!
— Но теперь у него есть и это, со Снейпом.
— Но ведь это другое. Они даже не могут открыто заявить о своих отношениях, это должно быть секретом. Ты можешь себе представить, какое давление это на него оказывает? Как бы тебе понравилось, если бы тебе пришлось притворяться, что ты ненавидишь собственного отца? Единственного, кто заботится о тебе? Я никогда не смогу этого сделать. У него вообще нет волшебной жизни, только жизнь из жертв и трудностей. Неужели ты этого не видишь?
Рон колебался. Постепенно ее логика стала пробиваться сквозь туман ревности.
— Забудь. Нет никакого смысла говорить с тобой, не так ли? — Рассердившись, Гермиона зашагала прочь.
— Подожди! — крикнул Рон, догоняя ее. — Ладно, может, ты и права. И я это сделаю… Скажу ему, что я сожалею…
Гермиона недоверчиво посмотрела на мальчика.
— Ты это говоришь серьезно? Или потому что чувствуешь себя виноватым и не хочешь столкнуться с гневом Северуса Снейпа?
— И что это должно значить? Ты собираешься пойти и все рассказать обо мне?
— Нет. Он узнает, даже если я не скажу ни слова. Все, что ему нужно сделать, это посмотреть на твое лицо и лицо Гарри, и он поймет, что что-то не так. Не нужно быть гением, чтобы понять, что вы поссорились, и как только он начнет задавать тебе вопросы, как ты думаешь, долго ты продержишься, прежде чем сломаешься?
«Максимум через пять минут», — мрачно подумал Рон.
— Я же сказал, что извинюсь, ладно?
— Сказать и сделать — это две разные вещи. Я поверю в это, когда увижу своими глазами. Да ладно тебе, тупица. Давай найдем Гарри, пока не стемнело. — Девочка пошла вниз по тропинке.
Но через пятнадцать минут, так и не найдя Гарри, Рон заставил Гермиону остановиться.
— Ты уверена, что мы идем в правильном направлении?
— Да. Есть только один путь, и как ты сказал, как далеко он мог уйти? Гарри! Гарри!
— Ш-ш-ш! А что, если тебя кто-то услышит? — прошипел Рон.
— Мы в безопасности, мы не пересекли второй круг белых дубов, — раздраженно вздохнула Гермиона. Она подозревала, что Гарри где-то рядом, возможно, плачет или что-то еще и не хочет, чтобы они его видели. Она едва ли могла винить его за это.
Рон беспокойно огляделся. Лес казался темнее, когда они оказались под сенью деревьев, и он мог поклясться, что слышал, как деревья шепчутся друг с другом. Это был волшебный лес, как и Запретный лес; Рон никогда особо не любил такие места. А где же Гарри? Никто не мог исчезнуть так быстро… если только у него не было мантии-невидимки. Рон ударил себя по лбу.
— Гермиона, мы вполне можем сдаться. Мы не найдем его, пока он сам этого не захочет.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что у него есть мантия-невидимка, а у нас ее нет. Он может прятаться здесь до следующего июня, и мы никогда его не найдем.
— У него не было мантии, когда мы пришли сюда, Рон. С чего ты взял, что она у него теперь есть?
— Он мог бы призвать ее, — возразил Рон.
— Я думаю, вы тянете время, мистер Уизли, — фыркнула Гермиона. — Ты просто не хочешь признать, что был неправ, проглотить свою гордость и извиниться.
Рон напрягся. Иногда маленькая ведьма была слишком интуитивна и догадлива.
— Держу пари, Грейнджер! Ставлю десять против одного, что Гарри где-то здесь, под мантией, смеется в рукав, глядя на нас двоих, бродящих по лесу, как два идиота, и зовущих его!
— Рон, ты действительно иди…
Гермиона так и не закончила фразу, потому что Рон резко развернулся и зашагал прочь в кусты. Он готов был поклясться, что слышал поблизости какой-то шорох и звук, похожий на веселый смешок.
— Гарри? Это ты? Слушай, я знаю, что ты злишься на меня прямо сейчас…
Из кустов донесся странный звук, похожий на нечто среднее между смехом и рычанием, затем Рон взвизгнул и поспешно попятился, едва не споткнувшись о собственные ноги.
— Рон, что?.. — начала Гермиона.
Странного вида существо, похожее на помесь большого барсука и американского дикобраза, вынырнуло из кустов, предупреждающе рыча. Оно было коренастым и имело длинную заостренную морду с острыми зубами, серый мех с черными пятнами и дюймовые шипы среди щетинистых коротких волос. У него были большие черные глаза и влажный темный нос, и он был бы почти симпатичным, если бы не рычал так свирепо.
— Гермиона, не двигайся, — прошипел Рон, снова отступая назад.
Тварь последовала за ним, шерсть ее встала дыбом, в том числе и острые шипы.
— Рон, это же игольчатый зверь! — тихо воскликнула Гермиона. — Они очень редки, почти вымерли, за исключением отдаленных районов Йоркшира и Нью-Йорка… А этот…
— Да какая разница, как он называется? Я просто хочу знать, как от него избавиться, — сказал Рон дрожащим голосом.
— Угу… Медленно отойди назад, игольчатые шипы могут среагировать, если до них дотронуться… — Она тоже начала пятиться от разъяренного зверя.
Игольчатый зверь продолжал издавать угрожающие звуки, приближаясь к детям.
К этому времени Рон и Гермиона были уже в пяти футах вниз по тропинке, и именно тогда Рон схватил Гермиону за руку и толкнул ее перед собой.
— Беги! Быстрей!
Девочка не стала спорить и побежала прочь по тропинке.
Рон тоже развернулся и хотел было последовать за ней, но его нога уперлась в скрытый камень на тропинке, и он споткнулся, упав на мгновение на колени.
Вот и все, что понадобилось разъяренному игольчатому зверю, чтобы выпустить свое оружие. Он на мгновение приподнялся на передние лапы и с убийственной точностью щелкнул своими шипами. Прямо в манящую мишень, которая была задницей мальчика.
— А-а-ау!
Тринадцать суперострых шипов вонзились в ягодицы Рона, легко пронзая тонкую ткань брюк.
Взвизгнув, Рон сумел вскочить на ноги и заковылять вниз по тропинке. Шипы кололи его с каждым шагом, но он отчаянно хотел убежать.
— Рональд! — в ужасе воскликнула Гермиона. Она заставила себя двинуться назад по тропинке, боясь, что Рон умирает или ранен. — Что случилось?
Рон тихо плакал, и Гермиона могла разобрать только слова:
— Он сам… Шипы… О-у-у-у… Очень больно… У меня задница горит…
— О, боже мой! — ахнула девочка, увидев шипы, торчащие из брюк Рона. — Я не думаю, что тебе следует двигаться, Рон.
— Мне нужно уйти отсюда… — всхлипнул Рон.
Гермиона посмотрела вверх на тропинку и увидела, что игольчатый зверь исчез.
— Остановись, он исчез. Должно быть, он ушел после того, как выстрелил в тебя.
— Выстрелил в меня… — стиснув зубы прошипел мальчик.
— Что же делать? Дай мне подумать. — Гермиона задумалась. — Нам нужно доставить тебя обратно в хижину… Может быть, я попробую использовать Левиосу?
— Возможно, мы можем как-то помочь тебе, юная ведьма? — спросил пронзительный голос.
На тропинке появился стройный смуглый человек ростом с маленького ребенка, одетый в длинную рубаху и штаны из листьев. Это был дровосек, вооруженный небольшим луком и стрелами. Рядом с ним сидел большой черный лис.
— Пожалуйста, мой друг ранен, игольчатый зверь выстрелил в него…
— Ах. Тогда вам понадобится помощь Мастера Снейпа, дети. Он знает, как извлечь игольчатые шипы. Меня зовут Меллинар, а это Свифт. Возьмите меня за руки, пожалуйста.
Меллинар протянул руки, Гермиона взяла одну, а Рон — другую. Затем дровосек закружился вместе с ними в вихре и исчез с громким хлопком и дождем золотых искр.