Ипостаси любви

Madilyn Bailey, Jake Coco - I Need Your Love

      Съемки закончились.              Это был тот удар, который пропустил Ван Ибо.       Последнее время съемки ужесточились настолько, что стало невыносимо. Все работали на последнем вздохе, из последних сил, с потом на висках и кружащейся головой. Актеры старались распределять свое время так, чтобы хватило потом сил на бешеный скачок с площадки на сцену.       Бедные младшие мальчишки хоть и казались всем такими свежими и неутомимыми, ведь что с них взять – молодость! Однако Ван Ибо слышал разговор двух девушек из ассистирующей группы о том, что Юй Бинь крупно разругался с администрацией из-за Чжэн Фаньсиня, у которого случился приступ панической атаки на фоне утомления и крайней жары. Ибо вспомнил, как мальчишка жаловался на то, что его убивает нервный тик, из-за которого очень сложно работать, потому что непроизвольное дергание лица слишком заметно на камере и портит дубль за дублем.       Одно было хорошо в этом аду.       Сяо Чжань с чувством трахал его. Они сбрасывали то скопившееся напряжение, которое портило кадры Фаньсиню, заставляло вертеться в кровати Цзаньцзиня и прикладываться к алкоголю Юйчэня.       Они удобно приняли позицию, что Сяо Чжань «обучает» Ван Ибо премудростям сексуальной жизни и раскрывает его сексуальный потенциал. И парень подыгрывал этой версии так же активно, как и подмахивал задницей в такт движениям горячих бедер. Сяо Чжань был тоже на пределе, и это чувствовалось, ведь он становился более жёстким в постели, мог позволить себе схватить Ибо за шею или волосы, впиваясь длинными сильными пальцами в кожу. Хорошо, что Ибо не страдал излишне чувствительным покровом или близким расположением капилляров, потому что в таком случае был бы крупный скандал, разоблачение и куча ругани со стороны режиссера. Через некоторое время, не решившись больше использовать костюмы, они несколько раз пользовались обычной лентой, повязывая ее на лоб «Лань Ванцзи». Это не было ролевой игрой. Они же не извращенцы!       В конечном итоге, они переспали в последний раз, пока остальной актерский состав напивался в хлам на первом этаже гостиницы.              Ван Ибо проснулся первым, чувствуя, как спину греет горячая грудь, притиснутая так сильно, что ощущалось не только дыхание, но и ровное размеренное сердцебиение. Сяо Чжань уткнулся носом в ямку на затылке, легко касаясь кожи чуть приоткрытыми губами, отчего теплое дыхание теперь расходилось мурашками на прохладной коже парня. Он лежал, замерев.       Внутри него что-то очень сильно изменилось. Его взгляд сместился на налобную ленту, которая перешла в его полное почетное пользование. Ему вдруг явственно привиделись не свои чувства, далеко даже не чужие – его героя, созданного не им, но им прочувствованного. Не удивительно, как сложно снимать с себя какие-то привычные образы, ведь «Лань Ванцзи», будучи целомудренным, и достойно несущим налобную ленту в знак чистоты, когда-то ее снял. Неужели он чувствовал такой же страх и такой же восторг одновременно?       Лишиться девственности страшно. Теперь он по праву может считаться «опытным парнем», ведь побывал даже по ту сторону. В основном по ту сторону…       Молодой актер неконтролируемо глубоко вздохнул, отводя свой взгляд от нежно голубой ленты, и наконец-то обратил внимание на соседнюю кровать напротив. Та была все так же бережно заправлена, а это говорило о том, что никто не приходил. Нужно было просыпаться и собирать вещи, а они еще беспробудно дрыхли в кровати, обнаженные и вялые.       - М, - послышалось сзади, рука Сяо Чжаня, спокойно лежащая на подтянутом животе Ибо, напряглась, и придвинула парня еще ближе. – Ты уже проснулся?       - Да… - без энтузиазма отозвался Ибо. Он вдруг почувствовал раздражение. – Как чувствуешь себя, Чжань-гэ?       - Спина болит, - подвигался мужчина, привставая. – Надо бы собираться! Скоро приползут наши любимые алкоголики, и нужно будет в принципе освобождать номер…       Он сел на кровати, поискав глазами футболку. Ибо удивленно покосился на него, рассматривая очень внимательно, изучая выражение лица и весь облик одевающегося мужчины в целом. Напряженное раздражение не отпустило, засев где-то внутри маленьким пока что мягким шерстяным комочком. Ибо действительно удивлялся тому, как он мог так спокойно двигаться и разминать мышцы, когда в него вчера так сильно и с чувством вколачивались, что до крика! Парень подпер голову рукой, продолжая наблюдать с безразличным лицом за ленивым хождением любовника.       - Ты чего так на меня смотришь, А-Бо? – улыбнулся Сяо Чжань очень смущенно, показывая ровные зубы.       - Я вот думаю… То ли это у меня такой маленький член, то ли ты очень талантливый актер! Потому что другого объяснения тому, почему ты себя так прекрасно чувствуешь, после ночного марафона, у меня нет! – парень подтянулся на подушке, складывая руки на белой груди, делая свое лицо наигранно задумчивым, но с недобрым подтекстом. – Я знаю, как это больно на самом деле.       Настроение у него было отвратительное. Хотелось оторваться на ком-нибудь конкретном. Конкретно кто улыбается и делает свое совершенно обычное, мягкое и участливое лицо. Хотелось подраться, но этот агрессивный порыв Ван Ибо никак не мог объяснить. И даже то, что он сложил руки, было скорее подсознательным желанием спрятать их и не дать им волю, заставить себя контролировать свои непонятные ненормальные желания.       Ага-ага. Вот только не Ван Ибо рассуждать о нормальности желаний!       - Я хороший актер и умею терпеть боль, - Сяо Чжань почесал затылок, увидев, что его оправдание не подействовало должным образом. Мужчина решил списать такое настроение на усталость и стресс от окончания съемочного процесса. – Или ты предпочел бы, чтобы я жаловался все утро?       Ибо постарался усмехнуться, но ухмылка превратилась в хищный оскал. Сяо Чжань на миг замер, мастерски контролируя свое лицо и то, что на нем появлялось. Поэтому он натянул носки, болтая попутно о том, что следует положить в чемодан и кому позвонить, чтобы его забрали. Речи о том, чтобы Ван Ибо довез его на мотоцикле, не было. Тем более, что Сяо Чжань ограничивался более безопасным транспортом, да и чемодан с многочисленными сумками было очень неудобно транспортировать.       - За тобой менеджер приедет? – поинтересовался он, почти уходя. Ван Ибо по-прежнему лежал, бесился и прожигал внимательным недобрым взглядом расхаживающего актера.       - Да, - вытянул парень. – Она заберет сумки, а я вернусь на мотоцикле. Не хочу отдавать его на транспортную, скоро заезд…       - Хорошо! – согласился мужчина. – Тогда увидимся на парковке!       И он просто выскочил за дверь, осторожно прикрывая ее.       Ван Ибо ощутил, как с дверным хлопком всего его прошила ужасная жаркая волна адреналина. Гнев и злость вдруг поднялись к горлу и так же резко опустились куда-то вглубь живота, неприятно пощекотав внутренние органы. Ван Ибо только фыркнул на это и повалился обратно в кровать, утыкаясь лицом в теплую подушку и обнимая ее снизу своими сильными руками.       Черт. Она пахнет Сяо Чжанем. Не парфюмом, не потом, не одеждой или косметикой и даже не мылом, а чисто Сяо Чжанем. Это новое определение запаху.       - Фу, блядь, - выругался грубо парень, отстраняясь резко. Убедившись, что ничто больше не даст ему расслабиться, он встал и оделся, чтобы потом пойти и умыться, привести себя в порядок.       Утренняя процедура не принесла ему счастья, потому что в номер вошли коллеги, провожаемые диким шлейфом всего алкогольного и съестного, от копченостей, до острых закусок и морепродуктов. Чжу выглядел очень странно, как будто бы еще вообще не проспался. И Ван Ибо тогда хотел возмущенно крикнуть в шумный коридор: «Кто дал этому ребенку выпить?!».       В целом, утро прошло очень продуктивно, потому что все собирались. Собирали вещи, памятные подаренные вещички, любовно, со слезами на глазах и дрожащими руками укладывали их в свои дорожные сумки и чемоданы. Изо всех углов слышались разговоры, смех, кто-то уже плакал, кто-то воодушевленно договаривался и давал обещания на следующую встречу.       Ван Ибо шибко-то и не переживал, потому что знал, что от их основного состава дорамы еще долго не отстанут, ведь это все деньги и шоу-бизнес. Они сейчас на гребне волны, оседлали ее, и будут держаться так долго, пока она не начнет закручиваться и спускаться, заставляя с шиком прокатиться и закончить наконец-то эту шикарную франшизу. На некоторых было действительно печально смотреть, ведь они покидают каст навсегда, и их не ждут никакие концерты, фан-митинги и прочая обязательная ерунда, на которой они продолжат общаться друг с другом, предаваться воспоминаниям и…       Воздух в легких на секунду пропал. Сердце шагнуло через ступеньку, ухнув резко вниз. Да что сегодня с ним такое?!       Стыдно было признавать, но для выхода в свет они имели счастье накраситься. Тональный крем, маскирующий поры, усталость под глазами, красные крылышки носа и легкое раздражение от бритья, краска для бровей, бальзам для припухших и искусанных губ – необходимый набор у публичной личности. Даже если ты закрыл все лицо маской, бывают такие выходы, где необходимо привести себя чуть-чуть в косметический порядок. Ван Ибо еще мог похвастаться своим минимумом, потому что заглянув в комнату уже «похорошевшим», он обнаружил своего соседа, активно и усердно красящимся перед зеркалом. И парень не знал, что сделать – ужаснуться, удивиться или восторгаться!       Чжу Цзаньцзинь был просто невероятным и полным таких сюрпризов, о которых лучше не знать.       - Зачем так много? – поинтересовался Ибо, чтобы хоть как-то начать приходить в себя. Его настроение начало как-то подозрительно мрачнеть, а лицо его наоборот становилось каменным и превращалось в неподвижную и неэмоциональную кукольную маску.       - А как я выйду-то? Все гримеры уехали еще вчера, сразу, после конференции, - пожаловался парень. – Люди не должны увидеть это ужасное лицо!       - Как ты стал популярным, если у тебя комплекс? Они же любят тебя не за внешность, а за то, что ты делаешь, - хмыкнул Ибо, безразлично продолжая складывать различные гаджеты и попутно отклоняя звонок менеджера. Позже перезвонит.       - Все мы с комплексами, А-Бо, - пожал плечами парень, продолжая малевать себе лицо. Ибо в принципе особой разницы между обычным Чжу и накрашенным не видел, разве что он больше становился похожим на А Яо. И тут парня посетила мысль о том, что это могла быть профессиональная легкая деформация, ведь тому досталась очень сложная роль, и он чуть ли не с ними наравне находился в образе очень долгое время. На самом деле это проходит через какое-то время.       - Как вчера прошло? – проговорил Ибо для галочки, зависая в телефоне. На звонок менеджера он принципиально не ответил во второй раз, чувствуя, что психует от назойливости. Девушка прислала ему сообщение о том, что через два часа прибудет на место, чтобы забрать вещи.       - Хах, - нервный смешок вырвался из губ молодого актера. – Я не помню. Мы здорово напились! Я помню, что было очень весело, и мы пели вашу песню. Никогда в жизни не видел столько плачущих! – говорил он громко и с энтузиазмом. – Этот проект действительно стал чем-то бОльшим… - он вдруг через зеркало посмотрел на Ибо, сидящего позади. Парень поймал его взгляд и нахмурился, неотрывно глядя в большие глаза Чжу Цзаньцзиня в обрамлении очень пышных ресниц. Взгляд был очень неприятный и хищный, - для всех нас.       Парень незаметно сглотнул, передернув плечами, когда разорвал контакт, недовольно цокая. Менеджер снова разрывала ему телефон.       - Согласен. Бывали моменты, когда я жалел, что пришел на пробы, - уклончиво ответил парень. Он поднял наконец-то мобильный, отходя к окну и стараясь подавить раздражение, сильными волнами накатывающее на него. Внутри себя парень чувствовал неспокойное море. –Да, Чэнь Цун! Если я не отвечаю, то значит, я очень занят! Я видел твое сообщение и даже ответил на него. Что случилось?       - У кого-то опять нет настроения, - оскорбилась девушка. На заднем фоне слышался гул машины и прочие звуки, что говорило о том, что девушка либо на громкой связи, либо говорит по гарнитуре.       - Все в порядке с моим настроением, - передразнил Ибо, хватаясь большим и указательным пальцем за переносицу и стараясь мягко массировать захваченные точки, чтобы привести себя в порядок. Он не должен себя так вести. – Так… Что ты хотела?       - Знаешь, я теперь уже не уверена, что хочу забрать твои шмотки отдельно от тебя, - резко проговорила Цун.       - Чэнь Цун, если ты не говоришь, зачем звонила, я кидаю тебя в ЧС и оставляю вещи на ресепшене, - холодно выдал Ибо, на полном серьезе собираясь сбросить вызов. Иногда менеджер была невыносима, однако, она единственная, кто смог выжить рядом с таким взбалмошным, наглым и своевольным парнем.       - А-Бо, прекрати, - послышался сигнал машины. – Я волнуюсь за тебя, ведь сегодня последний день…       - Боги! Если еще хоть раз кто-то скажет мне про «последний день», я лично задушу его. Меня уже это бесит, - крикнул он, замечая, как вздрогнули плечи собирающегося соседа. Иногда его голос мог быть очень даже громким и строгим. Потом он сделался немного тише, не желая приобщать к своему плохому настроению еще и Цзаньцзиня. – Говори, что ты хотела? Пять звонков от тебя не так просто.       - Нам нужно с тобой уточнить программу на предстоящие несколько месяцев, - говорила она. – Мне выслали приблизительное расписание, и там столько различных мероприятий, от…       - Ближе к делу.       - В общем, твое участие в группе не влезает откровенно ни-ку-да!       - Ни за что не по-ве-рю.       - Там встал вопрос между участием в гонках, так как у тебя есть контракт с кучей спонсоров на гонках, и как раз через три с лишним месяца, точную дату не могу посмотреть - за рулем! – у нас намечается крупный заезд. Тебе выбирать – заезд или UNIQ. Я, как твой координатор, рекомендую тебе участие в гонках. Давно ничего такого не подворачивалось, ты пропал на съемках и только одно амплуа «Неукротимого» - это не работа. Ты должен…       - Ни хрена я не должен!       - Ван Ибо! Заткни свой рот и послушай меня! – начала ругаться девушка. – Сейчас начинается очень важное время! Тебе нужно определиться, куда шагнуть. Успех дорамы не вечный и эта популярность пройдет. Если ты хочешь выйти в большой мир, тебе нужно засунуть свои истерики в задницу и работать!       - Туда же я тебе советую засунуть свое мнение, - зло выдал Ибо, отключаясь. Он спокойно повернулся лицом к комнате, опираясь поясницей о широкий подоконник, к которому подошел, когда говорил по телефону. Цзаньцзинь, с каменным лицом замер над своим взорванным чемоданом с кучей вещей. Он явно был слушателем и сейчас почти что не дышал, чувствуя, что Ибо смотрит прямо на него.       - Не смотри на меня так, я не собираюсь разговаривать с тобой про «последний день», - отшутился парень, и они истерично рассмеялись вдвоем.       - Ты можешь взять мои вещи и до города добросить? Я позже сам заберу на такси, - почесал голову Ибо.       - Зачем? А-Бо, не стоит так срываться на ней, - мягко заговорил парень. – Даже если ты злишься, она все равно уже едет ради тебя, чтобы только забрать вещи и привезти их к тебе домой, - весь вид Чжу был пропитан жалостью и участливостью, мягкостью и льющимися потоками доброты.       - Да, наверное, - выдохнул парень, в животе негромко забурчало. Актер напротив выпрямился и улыбнулся, протягивая имбирь в небольшом пакетике.       - Иди, поешь, станет легче, и поправит настроение и здоровье, - он лукаво улыбался. – Вы точно ничего не ели…       Ибо поймал это только когда уже вышел за двери, но принципиально решил вернуться.       - Что ты сказал?       - А? – его лицо сделалось таким пакостным, что захотелось стереть слащавую улыбку с расслабленного лица. – Я говорю, что вчера тебя не было на ужине, и ты точно ничего не ел со вчерашнего дня… Вот что я имел в виду, а ты о чем подумал, А-Бо?       - Послышалось, - выдал Ван Ибо, чувствуя, как сильно его сейчас накололи. Чжу Цзаньцзинь еще тот шипастый цветочек. – Пойду, позавтракаю, брат Чжу!       - Приятного аппетита!       Парень не стал демонстрационно хлопать дверьми и в принципе старался больше ни с кем особо не контактировать, максимально сворачиваясь внутри, сжимаясь.       Лицо его становилось каменным и все больше и больше напоминало выражение, так часто запечатленное различными фотоаппаратами и операторами. Внутри все медленно холодело, словно бы в глубине его тела стремительно наступала осень, а следом и зима, покрывая увядшую зелень и цветы огромным слоем мягкого и белого снега, под которым теперь уже и не угадывались очертания даже скрюченных цветов.       Он ощущал этот снегопад, когда пил горячий кофе, когда надевал свою привычную одежду для поездок на мотоцикле. Когда пожимал руки на парковке почти что восьмидесяти людям, улыбаясь прекрасно, выучено и ярко, заставляя глаза сверкать неестественным и ярким светом.       Тучи больно сомкнулись где-то в груди, когда к нему подошел такой же выряженный Сяо Чжань, держа за длинную ручку свой личный маленький чемодан, пока все остальное погрузили в его машину.       - Я очень рад, что мне выпала честь сниматься с тобой, Ван Ибо, - говорил он несколько официально. Но Ибо смотрел на такое близкое лицо своего коллеги и не узнавал его. Вроде бы все те же ямочки, красные покусанные губы и невероятные смешные белые зубы. Тот же высокий довлеющий рост, собранные, до сих пор не обстриженные, длинные волосы с выбритыми отрастающими висками. Легкий макияж, покрасневшие щеки. Ван Ибо так пристально рассматривал лицо говорившего с ним мужчины, что увидел маленький порез от бритвы на левой скуле, сразу представляя, как сегодня утром он смотрел на себя в зеркало, как брал бритвенный станок и брился. Этот факт как-то особо остро ощущался внутри, заставляя нервничать.       Что случилось?       Что вообще происходит этим утром?!       - Мне очень жаль, что все это закончилось именно в таком формате, - его воодушевленная улыбка вдруг превратилась в печальную. – Но мы же не прощаемся, несмотря на то, что это наш «последний день»… Нет же?       Сяо Чжань ощутил неуверенность, наблюдая как кожа его собеседника становится белой и натянутой, как лицо Ван Ибо замирает, а глаза с проникновенной жестокостью устремляются в его.       - Кто-то обещал задушить того, кто заикнется про «последний день», - пропел рядом пробегающий к своей машине Чжу Цзаньцзинь. Вокруг было очень много людей, все рассаживались, обнимались, фотографировались, обменивались теми контактами, которыми не успели обменяться в процессе или откладывали постоянно на свободное время.       - Ой молчи уже, - пнул его под задницу Чжочэн, направляющийся к Чжаню и Ибо. – Вчера сам рыдал в три ручья и испортил мне штаны! Счет уже выслан твоему представителю! Что с вами?       - Страстные прощания, - вклинился Хэ Пэн.       Ибо стрельнул в него уничтожающим взглядом.       - Кажется, он хочет тебя изничтожить, ты бы поосторожнее, - вклинился Цзи Ли, вдруг демонстративно, ни капли не издеваясь, сложил руки почетным кольцом и отдал поклон не только растрепанному Ван Ибо, но и растерянному Сяо Чжаню.       Это неожиданно подхватили большинство актеров, и молча парковка на секунду превратилась в сцену из дорамы. Они отдали вежливые, только их особые почести и благодарности друг другу, перед тем как окончательно разъехаться.       - Теперь проваливайте, - замахал руками Чжочэн. По ходу дела у него развился сильнейший комплекс охранника и защитника мягкого и порой наивного как ребенок Сяо Чжаня. Несмотря на все это, они продолжали играть роли, не желая вылезать из этого прекрасного и уютного амплуа. Сколько они оставили тут эмоций, пережитых событий – своих и чужих – много слез, смеха и шуток…       Как же невыразимо жаль!       - Наши вещи сложены, я подожду в машине, - спокойно уже проговорил Ван Чжочэн, когда убедился, что надоедливый и глазастый состав уже разбежался.       Ван Ибо посмотрел сначала на удаляющегося актера, а потом на Сяо Чжаня, что сложил свои руки в карманы черных деловых брюк. Вырядился.       - Вы вместе поедете, – констатировал факт Ибо.       - Да, у нас совместная съемка в городе, поэтому его менеджер договаривается на месте, а мой нас отвезет. Это удобно, - мужчина вдруг почувствовал, что только что оправдался. Что происходит? – А-Бо… Что с тобой сегодня? Может быть, мне стоит задержаться, ты хорошо себя чувствуешь?       Парень на миг замер, непроизвольно проглатывая большой мифический ком в горле. А ведь действительно. Что сегодня произошло такого, что он чувствует себя так ужасно раздраженно и зло, и не может держать себя в руках?! Он должен был фотографироваться, искренне шутить шутки с младшими и принимать похвалу и рукопожатия от старших довольно и радостно. Пинать Чжу Цзаньцзиня, меряться силой с Юй Бинем. В конце концов, обняться крепко с Сяо Чжанем и с обещаниями скорой встречи довести его до слез.       Парень вдруг поднял свои бесстрастные холодные глаза на взволнованного мужчину напротив и понял, что не может и двинуться в его сторону. Не может ни обнять, ни выдавить из себя подобие улыбки. Он чувствует то холод, то накатывающийся жар, пятнами ползающий и зудящий так сильно, что впору содрать с себя кожу и почесаться наконец-то. Расчесать вибрирующие глубоко, у костей мышцы.       Что, блядь, происходит?       - Ван Ибо! – звонко крикнула Чэнь Цун, высовываясь из машины. Она ждала ужасно долго. Парень повернулся к ней, с нечитаемым лицом, так ничего и не сказав, просто посмотрел в ее сторону, откликнувшись на свое имя, но через секунду уже забыл, кто его там звал. Состояние становилось похожим на головокружение. У него давление подскочило?       - Я поеду, - отозвался он спустя время на вопросы Сяо Чжаня. Только он шагнул назад, как мужчина перехватил его руку, вкладывая туда личную визитку, достав из кармана.       - Мы так и не успели обменяться личными номерами и адресом, - буднично сказал он. – Позвони мне как-нибудь, А-Бо! Будь осторожен на дороге.       Парень почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз. Мужчина отпустил его руку, коротко и вежливо отдав поклон. Ибо просто крутанулся на пятках и пролетел мимо молчащей Цун. Быстро напялил на себя шлем, сунул визитку в дальний карман куртки и резким движением привел в рев свой излюбленный мотоцикл, чтобы через секунду сделать свистящий крутой поворот задним колесом, наделать шуму и дыма, эффектно вырываясь с парковки, уезжая так быстро, как был способен.       Он не разбирал дороги. Машины казались медленными, в ушах шумела кровь и сердце – быстрый барабанный бой. Все тело его чесалось, внутри горел злостный огонь, хотелось подраться, завопить. Убить Сяо Чжаня.       Ибо сам задыхался, прибавляя скорости, чтобы скорее оказаться в безопасности.       Многие километры пролетели как одно деление на линейке, он даже не помнил, как добрался до своего дома, как оставил на нижней парковке свой мотоцикл. Он чувствовал в тот момент только сильный зуд и боль в перенапряженной спине такой сильный, что казалось, ему случайно прижгли раскаленное тавро. Только что там было нарисовано? Парень решил не пользоваться лифтом, желая хоть как-то сбросить накатившую спесь, утолить злость физическими упражнениями, ведь даже любимая скорость и рев байка не помогли ему справиться с внутренним раздражением.       Он вспотел, пока бежал на верхний этаж. Волосы взмокли и висели острыми иглами, болтаясь перед глазами, поэтому парень легко забрал их вверх своей напряженной рукой. Зайдя в квартиру, он крутанул замок, оглядывая идеальный порядок в пространстве. Светлый зал, переходящий в кухню, несколько дверей с комнатой и ванной. Все точно так, как оставил, когда уезжал отсюда. Пара вещей на кровати, мытая посуда прямо на барной стойке и начищенные бокалы, висящие хрусталём на подставке. Заваленный стол в зале различными журналами, письмами и газетами с его участием, благодарности, открытки.       Ибо прошел в центр, по пути снимая с себя обувь ловкими движениями ног. Из внутреннего кармана вывалилась на пол визитка.       Ибо замер как вкопанный, словно холодное изваяние. Внутри него вдруг стало так страшно. Он вспомнил, как Сяо Чжань схватил его за эту дымящуюся от жара руку, всовывая эту треклятую визитку. Почему он так злится? Ван Ибо подвис на некоторое время, чувствуя, как внутри нарастает такое бешенство, такой ужасный страх и паника, что если он сейчас же не решит эту проблему, то взорвется.       - Чертов идиот! – выдавил парень. На носу собрались звериные морщинки, парень почувствовал, что скалится, поэтому стиснул губы, прикусил язык, чтобы не кричать, чувствуя, как ругань и крики рвутся из глотки. Волосы его встали дыбом, он швырнул от себя куртку прямо в стойку с бокалами. Послышался такой чистый и жалобный звон разбитого хрусталя. Это откликнулось в горящей груди взбешённого парня.       Ибо не помнил себя. Он перевернул стол с журналами, предварительно крепко расшвыряв по пространству бумагу, листы, как огромные снежинки, тут же закружились и заюлили. Это не успокоило, поэтому Ибо подлетел к посуде, начиная швырять ее через все комнаты с таким остервенением, с такой агрессией, что она разлеталась на много частиц, брызжа осколками в разные стороны, как капли воды от волны, что жестоко разбилась о скалы.       Ван Ибо дышал очень тяжело, со свистом, кусая губы до крови, удерживая внутри не то крик, не то рвоту, не то что-то еще, упорно не желая прогибаться под чем-то более страшным и сильным. Ни ванная, ни спальня – ничто не смогло укрыться от его истерики. Шкаф с одеждой оказался перевернут, кровать взъерошена, шторы оторваны. Он разбирал свою квартиру до тех пор, пока не поскользнулся на мокром полу и гладких осколках, больно приземляясь на колени и проезжаясь руками прямо по намокшим бумагам. Кажется, это был очередной контракт, оставленный на виду, чтобы про него не забыли. Боль обуяла все его молодое тело, сердце сжалось как кролик в руках страшного человека, чуя свою неизбежную и неотвратимую смерть. В последнем яростном импульсе парень стукнул кулаком по намокшему паркету так, что полетели брызги.       - Какого черта ты так просто ушел?! – вырвалось надрывно из его растерзанных губ. Дыхание его перехватило, Ван Ибо на миг икнул, и с его глаз полились настоящие слезы. Не такие, которые он демонстрирует на публике или отыгрывает в кино. В них не было ничего прекрасного. Нос покраснел, из открытого рта стекала слюна вперемешку с легким розоватым цветом крови. Парень вошкался на мокром полу, сам трясущийся от переизбытка эмоций и боли, что застала его – как невероятно удачно! – дома. Он все плакал и плакал, пока глаза не стало жечь от слишком горьких, ядовитых слез, задыхаясь таким отвратительным воздухом, корчась на полу от неотвратимого чувства. – Черт-черт-черт…       Зажмуривая глаза, он видел, он чувствовал, как сердце все утро сжималось от ожидания поцелуя. От ожидания ласкового слова. Хоть чего-нибудь, сука! Он видел, так легко уходящего Сяо Чжаня, что оставил его в такой важный день одного.       - Неужели… - хныкал он, разговаривая сам с собой. – Неужели ты ничего не… хотел мне сказать… У-у… Я…       Ибо все бубнил и бубнил, стараясь встать, но понимал, что сделать этого он никак не может. Он ругался грязно и много, материл себя, обвинял Сяо Чжаня за эту треклятую визитку, за тупое и недостойное поведение, за то, что посмел поехать в машине с Чжочэном. Он ненавидел его за то, что мужчина посмел схватить его горящей рукой за запястье. Этого недостаточно! Недостаточно, слышишь, Сяо Чжань!       Парень перекатился на спину, чувствуя, что задыхается. На кухне фонтаном шипел сломанный кран. Ибо стискивал зубы и мял губы, продолжая плакать, продолжая истерику, напрягаясь так сильно, что ногу свело сильной судорогой. Пусть, пусть будет больно. Ведь это…       - … Я влюбился, Сяо Чжань! – закрывал он стыдливые опухшие глаза. – Как же ты не понял этого до сих пор, тупой ты идиот… Ух…Ха..ха… Мне так больно. Ты же никогда не оставлял меня одного… Почему именно сейчас! Ты должен был..ха-а… ха. Должен был только поцеловать меня утром…       Он перевернулся на бок. Его мокрая челка утонула и плавно двигалась в воде. Он не видел ничего перед собой, чувствуя только, как стекают слезы и забит нос. Пухлые губы горят и кажутся воспаленными, ладони кровоточат от осколков, в которые он плюхнулся, когда упал. Кран на кухне до сих пор брызжет фонтаном.       Ван Ибо все равно.       Парень вдруг подумал о том, что в таком хаосе чувствует себя лучше. Такие эмоциональные вспышки никогда не переживало его сердце. Он никогда не выражал эмоции, никогда не чувствовал такого сильного, горящего чувства. Парень вдруг представил себя словно со стороны, носясь по квартире с болезненным видом и разнося вокруг все и вся, вываливая одежду, переворачивая мебель – диваны, кресла, ломая стулья. В ушах послышался треск плазмы и такой отчетливый звон посуды.       Успокоившись, он все продолжал плакать. Истерика прошла, сметая все-все на своем пути. В ушах вдруг отчетливо послышалось: «Я влюблен, Сяо Чжань!». Это он сказал? Ибо глубоко вздохнул, чувствуя, как внутри улеглась буря, стоял ужасный звон в ушах от колебаний давления. Да, действительно так. Это же началось не так давно. В душе, когда он увидел в отражении свое лицо и целующего его шею Сяо Чжаня, преисполнившегося страсти и нежности. Неужели из-за того, что мужчина был с ним так бережен и предельно ласков, он начал чувствовать… что особенный?       «Ван Ибо, ты обманулся и теперь будешь страдать. Тебя же предупреждали.»       - Твою мать! – раздалось вдруг от двери. – Ибо! ИБО! Ты жив?!       Менеджер подлетела к нему, шлепая своими туфлями по мокрому полу. Она упала рядом на колени, даже и не переживая за свою намокшую юбку. Ван Ибо перевел на нее безжизненный взгляд, разглядывая, как всегда возмущенное или хищное лицо девушки теперь выглядит напуганно, взволнованно. Только ему хотелось бы, чтобы такое выражение было совсем у другого человека, чтобы он мог мстительно подумать – «Вот видишь, Чжань-гэ, что ты со мной сделал!».       Мозг запоздало, со скрипом заработал, ведь могло произойти что-то непоправимое. Что он будет объяснять прессе или полиции? Что это не грабители разрушили и затопили квартиру, изранили публичного человека и довели его же до слез, а всего лишь он сам, осознав, что влюбился в коллегу. Смеху будет на весь Китай, и грандиозный скандал. Позор, в конце концов.       - Цун… - хрипло выдавил он. Его голосовые связки дрожали от того, как сильно приходилось напрягаться, чтобы не закричать. Он взял ее мокрой ледяной рукой за плечо, вяло и тяжело поднимаясь, стараясь хоть немного прикрыть лицо от позора. – Вода… Я сломал кран, нужно воду… перекрыть.       - А? – она немного в шоке отстранилась. – Д-да, сейчас-сейчас…       Ибо сел, широко расставив ноги и положив на колени расслабленные руки, чтобы с поникшей головой медленно наблюдать, как с дрожащих кончиков пальцев стекает и капает розовая вода. Его дыхание пару раз перехватывало, в приступе новых рыданий, рвущихся наружу. Он не может это контролировать.       - А-Бо, А-Бо, - причитала девушка. В ее голосе мелькали те самые ноты, которые хотелось слышать другим голосом. Какого черта это она должна быть здесь! – Что случилось? Я вызову полицию…       - Не надо, - коротко отозвался Ибо, принимая большое полотенце и пытаясь встать на ноги. – Это я устроил…       - А-Бо… - она была в шоке, это было видно по тому, как она сжалась, становясь похожей на маленькую девочку, на фоне его чуть ли не угрожающей фигуры-скалы, с широкими плечами и сгорбившейся колесом спиной, в темной спортивной и тяжелой от воды одежде, серым лицом. – Тебя всего трясет…       Они вместе добрались до развороченной кровати. Девушка стянула с него влажную верхнюю одежду и приказала снимать низ, предварительно откопав более-менее сухие вещи. Воды натекло прилично, хватило на всю квартиру. Пока Ибо медленно, словно деревянное изваяние, переодевался, обтираясь полотенцем, девушка решилась найти хоть один стакан.       - Е-мае… Ты разбил плазму! Ни одной тарелки, ни одной кружки… - она встала в проходе, по-прежнему в мокрой юбке, с разбухшей обувью. Ибо смерил ее взглядом, сидя на краю кровати с полотенцем на голове. Его тело казалось очень неподъемным, все мышцы попеременно напрягались, и это было очень хорошо заметно, когда он не в одежде. Девушка уже и не обращала внимания на наготу, ведь это была ее работа – постоянно поддерживать и обеспечивать комфорт, работоспособность и прочее-прочее своего подопечного-клиента.       - Не разувайся, тут кругом осколки, - промычал парень, не способный выдавить из себя благодарность. Она присела рядом, отодвигая рубашки и свитера, наваленные кучей. Гардина неожиданно съехала вниз с тихим стуком.       Парень через доли секунд просто положил ей голову на плечо, продолжая тихо дышать. Почему-то мягкий запах Чэнь Цун, аромат ее чистых волос и привычного неизменного запаха духов успокаивали. Она легко взяла большую белую кисть Ван Ибо в свои аккуратные руки и начала аккуратно мять, заставляя пальцы немного потеплеть и ожить.       Ван Ибо чувствовал, что полностью разбит. Что с этим делать? Он не мог сейчас сказать, где у него ноги, где руки, где голова и все остальное. Он разнес себя по частям, чтобы наконец-то посмотреть, что так у него чешется внутри, что так отчаянно болит, подобно раскаленному шарику, что ни прожечь его всего не может, и что доставляет невыносимую ужасную боль. И только сейчас он понял, что это чувство было уже достаточно давно, только неотвратимость и неизбежность заставили остаться его один на один со всем этим.       «Так себя чувствовал Лань Ванцзи, когда все понял по отношению к Вэй Усяню?»       - Сяо Чжань? – произнесла мягко, но твердо менеджер. Ван Ибо напрягся на короткий миг, но потом так же размяк, еще сильнее опираясь холодным лбом на маленькое плечо девушки. Он понял, что не способен справиться с этим один, что нужно поделиться. Нужно рассказать, иначе он наломает много таких огромных дров, что Боги упасите!       - Он самый, - выдохнул он, снова задрожав от прилива жалости к себе и своему положению.       - Отверг тебя? – она продолжала держать его руки в своих. Такая уверенная, напоминает маму.       - Даже и не подозревает, - против воли, по привычке, хмыкнул парень, тут же сникая лицом и снова становясь безразличным. Он вдруг хотел сделать хороший вдох, чтобы наконец-то сказать, но подавился. Стало страшно признаваться, ведь этим интимным моментом он не хотел ни с кем делиться. Но с кем тогда, если не с ней? – Мы спали с ним… Не. Он трахал меня по моей же просьбе, а я потом… кажется, втрескался в него. Шицзе… - она вздрогнула от обращения, ведь Ван Ибо никогда не называл ее так. – Мне очень плохо, так плохо, что я готов прыгнуть со скалы…       - Ага, с лучшим исходом прямо в кровать господина Сяо, - ввернула она. Ван Ибо выпрямился, уставившись на нее опухшими глазами, не веря тому, что она еще смеет шутить шутки в такой ситуации. Девушка мягко улыбнулась, стирая с его щеки разводы тонального крема, легких теней и подводки, вперемешку со слезами.       - Ты совсем что ли? – ошарашенно выдохнул он, забывая страдать.       - Ну вот, а то взгляд как у умирающей рыбы, - наглая складка меж ее бровей снова вернулась. – Если бы ты не был таким эгоистичным ребенком, то…       Она вдруг оборвала себя на полуслове, думая о том, что говорит что-то лишнее и совершенно не относящееся к Ван Ибо.       - Тебе нужно отдохнуть, А-Бо! – вместо того, что она хотела сказать, только лишь мягко улыбнулась, начиная вытирать полотенцем уже подсыхающие волосы на голове Ван Ибо. – Давай поговорим обо всем завтра. Я уберусь в квартире…эх!       Она встала, но парень притянул ее и уткнулся прямо в живот заплаканным лицом, крепко обнимая стан. Он был ей благодарен, хоть они часто и ругались, и порой оба были страшно невыносимы, но для парня менеджер была особым, родным человеком. Ван Ибо слишком дорожил ею, и был бескрайне благодарен за это.       - Спасибо, - бубнил он. Она погладила его по голове и рассмеялась.       - Это разовая акция, Ибо. Если устроишь такое снова, я вызову психиатрическую, - шутила она, стесняясь сентиментальности.       - Визитка… - встрепенулся парень, уже зарывшийся в свое белое мягкое одеяло.       - Да у меня, у меня, - отозвалась из коридора девушка, закрывая дверь в разгромленную комнату.       Ван Ибо выдохнул, чувствуя облегчение и пустоту. Цун права, ему не стоит сейчас ни о чем думать, стоит отдохнуть, выспаться и привести мысли в порядок завтра. Он скрутился как кошка, поджимая длинные ноги к груди, обнимая самого себя одной рукой, представляя, что позади него лежит кто-то определенный, утыкаясь носом прямо в ямочку на затылке.       Парень судорожно выдохнул через пухлые губы. Он злился все утро, был напуган моментом расставания, ведь мужчина так легко ушел от него, ничего не сказав такого особенного, только для него. Но на что Ибо надеялся? Он ведь четко сам провел линию, что они просто занимаются сексом и ничего более. Это устраивало их обоих. И Сяо Чжань же дал ему свою личную визитку с адресом и телефоном, а единственный, кто вел себя как придурок, был сам Ван Ибо!       Но разве мужчина не увидел, пробыв с ним вместе так долго, так тесно, что он был просто напуган?