Ипостаси любви

      Ему снилось что-то плохое.              - Эй, Ван Ибо! – Чжоу И Сюань опустил охлаждающее полотенце прямо на голову танцору, который сидел в этот момент у стены, стараясь отдышаться. – Что с тобой?       - Судорога, И Сюань, - монотонно и слегка рассеянно отозвался Ван Ибо, ощущая, как в широкие штанины задувает сквозняк от открывшейся двери, и ползет прямо по танцевальному паркету. На этот паркет крайне сложно падать, можно легко поломать что-то, ведь он такой жесткий.       - Ты вроде в хорошей форме, но твое дыхание, - он прищурился, удержавшись от движения руки, чтобы потеребить свою серьгу в левом ухе. Он действительно переживал за макнэ, потому что, вернувшись со съемок, парень оказался совершенно другим. Ван Ибо стал хуже тренироваться, часто срывался на своем менеджере, но после бежал следом за девушкой, чтобы извиниться. С каждым днем он не выглядел отдохнувшим, а наоборот – уставший, измотанный и нервный. Лидер не хотел разбираться с этим сейчас, конечно же нет, просто прощупывал почву на правах старшего группы и ответственного за весь этот детский сад. – Ты куришь что ли? Признавайся.       - Нет, куда мне, - покачал головой Ибо, стягивая полотенце, чтобы покрутить его и заново закинуть на уставшие перенапряженные белые плечи. Он уже не танцует и не поет, так в чем причина?       Чжоу И Сюань просто плюхнулся рядом, начиная пить воду. Остальные участники разбрелись кто куда, поэтому Чжоу просто водил своим взглядом по ребятам, ни о чем особенно не думая.       - Дела у нашей группы шибко не продвигаются, - поделился старший. – Если мы выпустим альбом позже или перенесем концерты, ведь еще не обозначена точная дата…       - Ты бесишь меня, лао Чжоу! – бубнил парень, кривя свои покрасневшие губы, перебирая пальцы. Потом Ибо откинулся на стену, у которой сидел, вытянул ноги, расставив их в полу шпагате и посмотрел свысока на лидера. Тот был в полном внимании. – Ты спрашиваешь, что со мной случилось, и тут же вываливаешь проблемы группы… Что ты хочешь от меня услышать?       - Я говорю о том, чтобы ты не парился и участвовал в гонках, - заявил спокойно И Сюань. – Я вчера разговаривал с Чэнь Цун.       - Блять, она уже и до тебя добралась.       - Ты много ругаешься, Ибо. Завязывай.       Парень слегка стушевался, ведь в последнее время он действительно не контролировал свой язык, а связь между ним и мозгом становилась все призрачнее и тоньше с каждым гребаным днем, что он провел в мучениях.       Утро Ван Ибо встречал на ногах с кружкой кофе и сигаретой в руках. Маленькая потребность в самоуничтожении и успокоении своих нервов. Он не мог позволить себе биться головой, ввязываться в драки, кроме как самому себе в порыве жалости и ненависти искусать губы внутри, заливая рот кровью. И то, потом приходилось получать по голове от гримеров за «безобразный вид». Курение приходилось тщательно скрывать, сигареты добывались чуть ли не подпольным образом, ведь подобное поведение было абсолютно неприемлемо.       Врать было очень непривычно, но вместе с тем он испытывал облегчение, а потом ужасные муки совести, потому что все это не он, все это противоречит его внутренней открытой натуре - быть впереди, быть лучше, быть честным с самим собой. Но он врал очень терпеливой Цун постоянно, своими выходками и оскорблениями, грубой бранью отталкивая от себя, ведь на утро после истерики было крайне стыдно видеться с ней вновь.       Он помнил, как утром проснулся от тихого запаха еды и кофе. Как ни странно, комната оказалась прибрана точно так же, как и вся квартира. Она постаралась на славу и, по всей видимости, в принципе работала очень долго – убирая осколки, стирая разводы воды, возвращая мебель и выкидывая мусор. Кран починить на кухне не удалось, но зато некоторый минимум посуды уже красовался в шкафчике над раковиной. Она и это умудрилась купить. На столе стоял уже остывший завтрак, рядом не прозвеневший будильник, таймер которого оказался просто сбит в настройках.       Ван Ибо, в растянутой майке, с ужасным опухшим и серым лицом плюхнулся на выживший стул, даже не смея прикасаться к еде. Слезы на глазах навернулись очень быстро, но то были злые слезы. Он испытал стыд, испытал жалость к себе, он не мог посмотреть в зеркало, поэтому даже не умылся, просто затолкав в себя завтрак. И даже не ради утоления голода ел, а просто, чтобы не расстраивать девушку и не возрождать в ней новые беспокойства.       Против воли, взгляд тогда опустился на лежащую визитную карточку. Ибо аж подобрался весь, случайно уронив вилку на пол. Стук показался пушечным выстрелом. Он рассержено тогда схватил треклятую визитку, на которой ровным шрифтом было выведено: «Сяо Чжань», а внизу красовался адрес и личный мобильный номер. Парень тогда сжал ее в кулаке, собираясь выкинуть в мусорку, но так и завис над раскрытой урной и новым мусорным пакетом.       Не смог.       Наоборот, спрятал, как нечто крайне ценное, убеждая себя в том, что это просто может когда-нибудь пригодиться. Ведь такие полезные связи никогда нельзя прерывать так просто, тем более Сяо Чжань вроде как взял над ним покровительство. Парень оправдывался весь день, лежа в кровати, даже не ворочаясь и не меняя положение, пока ночь не настигла его, заглядывая в окно, не защищенное шторами.       Девушка пришла утром, привезя с собой много различной еды, чтобы ее подопечный мог восстановиться как телом, так и духом. Она была радостной и постоянно говорила о том, как поживают ребята из UNIQ, что они готовы были встретиться еще вчера, но она очень умело отвадила парней, и разбила их несчастные идеи железными аргументами. Ибо нужен был отдых и восстановление. Цун лишь на время бросила взгляд на барную стойку, где оставила темную визитную карточку.       - Я выбросил, - пожал плечами Ибо, демонстрируя безразличие. – Бесит.       И это была его первая ложь, которая создала для него подобие того укромного мира, о котором никто не знал. И первым предметом, который оказался в этой комнате страхов, фантазий и чувств была визитная карточка Сяо Чжаня, которая на самом деле покоилась под матрасом его кровати. Чэнь Цун ведь могла залезть куда угодно. Поэтому, чтобы сохранить свое лицо и личное пространство с мыслями, приходилось мастерски изворачиваться и лгать. Все чаще и чаще.       Сигареты появились после.       Мучаясь каждым днем, каждую минуту, мыслями о том, что возможно стоит написать или позвонить Сяо Чжаню. Но дальше возникал панический вопрос о том, что же он ему скажет? О чем будет разговаривать? Он никак не может показать ему своих чувств, которые теперь превращались во что-то очень острое, как если бы он проглотил морского ежа, отравленного и зловонного. Парень никогда бы в жизни не смог поверить в то, что он будет вот так сидеть в своей комнате, на полу, без единого звука и компании, в полном одиночестве, и все, что будет его окружать, это замирающее внутри сердце и запах отчаяния. Ему никто не мог помочь в этом, поэтому Ибо решил… переболеть.       Да, как самую настоящую болезнь, на что это и стало уже похожим со временем.       Он вообразил себе, что внутри него развилась опухоль, которая активизируется после какого-то слова /Сяо Чжань/, после определенного облика /Сяо Чжань/, возникающего в его голове. Он запретил себе касаться себя, прерывая все эротические фантазии, разжигающие болезненный очаг, перебивая мысли о горячем мужском теле мыслями о различных мерзостях вроде пыток, наказаний, смерти, низших людях и болезни. Убеждая себя в том, что если он не прекратит думать об этом, то он заслуживает все это. Ван Ибо был жесток к другим, но еще более жестоким оказался по отношению к себе и своим нежным чувствам, творя с ними страшные, жестокие вещи.       Но что бы он ни делал, как бы ни старался улыбаться во время конференций, изо всех сил желая сделать свое лицо максимально расслабленным, один человек, с именем под запретом /Сяо Чжань/, постоянно умудрялся заставлять внутреннюю болезнь прорастать упрямыми розами, продираться сквозь грудную клетку наружу.       Чэнь Цун прыгала от радости, когда в очередном журнале выложили фотографии с выступления на сцене, где ему пришлось танцевать то с мечом, то с веером, воплощая все фантазии фанатов о современном AU героев «Неукротимого». В моменты творчества, одиноко стоя среди мрака, он впадал в состояние транса, в медитативную кому, где оставался наедине со своим чувством. И каждый раз он представлял, что этим самым мечом, в полной темноте разрубает большие вьющиеся заросли шипастой розы, осыпая себя красными лепестками, что очень напоминало брызги крови из глубоких-глубоких ран. Он смог познать это все через сценический образ, максимально слиться со своим героем Лань Ванцзи. Боль внутренней любви сделала его невероятно прекрасным и словно другим.       Но это видели все окружающие, кроме, блядь, того, к кому это все было обращено!       - Мне нужно ему написать, - говорил Ван Ибо, стоя за сценой, носясь со своим телефоном и выученной наизусть визиткой. Чэнь Цун в какой-то момент просто стала его подначивать – проклятая девушка! – ведь теперь для ее «мальчика» открылись совершенно другие двери. Он мог теперь играть боль, разочарование, стремление, и, в конце-то концов – влюбленность и любовь! Она старалась, чтобы парень как можно лучше понял все эмоции, гуляющие в нем. Ван Ибо, конечно же, это все понимал, но ничего не мог поделать, ведь она стала его подружкой, которая слушает его нытье постоянно. – Или нет… Я не могу! Мне страшно…       - Ну, А-Бо, - говорила она, подхватывая свое легкое пальто, картинно взыхая. На улице сегодня шел освежающий дождь. На весь Китай. Она уже отвечала на звонки предполагаемых организаций, которые хотят заполучить «Лань Чжаня» в свое пользование на некоторое время. Ибо сидел в кресле, в своей личной комнате отдыха. Такие предоставили только ему и Сяо Чжаню. Парень решил не смотреть, как тот исполняет песню, боясь, что сердце все же разорвется от эмоций. – Пригласи его просто выпить для начала. Как это делают все!       - Мгм, - выдохнул он, пребывая в своих мыслях.       - Что-что? – она улыбалась очень довольной улыбкой.       - Говорю: проваливай отсюда, - громче выдал парень, зная, что она специально подшучивает над ним в такой отвратительный момент. Ведь когда она поняла, что нервы Ван Ибо намного прочнее, раз ему потребовался всего один день, чтобы справиться с депрессией и любовной хворью, то это говорит о многом. Да еще и уровень ответственности это никак не поколебало. Зря она так думала…       Ибо вдруг преисполнился такого энтузиазма, что решительно встал на ноги, отряхнувшись и глянув на себя в зеркало. Чжань же не брезговал им даже тогда, когда он был не накрашен, тогда с чего бы ему воротить нос, когда Ван Ибо при полном параде и во всеоружии? Верно ведь…?       - «Просто пригласить… Нужно будет коснуться его, сделать что-нибудь как обычно. И пригласить выпить сегодня же», - бубнил в голове Ван Ибо, деловито засунув руки в карманы. Он нацепил специальную тканевую маску, все еще не закрыв лицо, но закрепив на ушах. Рядом тут же возникли люди, концерт закончился, многие расходились, по коридору с обеих сторон вырастала охрана. Да уж, со времен выхода дорамы фанаты несколько с ума сошли! Самым безобидным было то, что кто-то принес порнографический плакат с их лицами. Нарисовано было очень здорово, Ван Ибо очень оценил это все, и знали бы эти глупые девочки, что именно в этой позе его активно трахал горячий и стонущий Сяо Чжань в недалеком прошлом.       Парень волновался. Выйдя на улицу, он даже не обратил внимания на то, что, шагнув в сторону, вышел из-под темного зонта своего ассистента. Он направлялся к Сяо Чжаню, что мило улыбался другим людям, своей неизменной команде, открывая дверь… Сюань Лу?!       Парень встал как вкопанный, даже не чувствуя, как теплая дождевая вода заливает его обувь. Нервная улыбка спала с его губ, но многие бы даже и не заметили, ведь на нем было столько косметики, что порой сложно было двигать лицом и изображать даже обыкновенную улыбку. Он вцепился в телефон в кармане, медленно водя своим взглядом по молодой паре, что шутливо двигалась под зонтами к машине.       Тогда его оглушило настолько сильно, что он ничего не слышал, будто бы выключили звук у телевизора, есть только картинка. Сяо Чжань в своих излюбленных костюмах, в спортивной обуви, придерживая загорелой рукой мягкую ладонь девушки так чертовски подходящей ему по возрасту. Он растрепан и улыбается, кому-то демонстрируя свои кроличьи зубы, ямочки на лице и родинку под нижней губой.       Ибо стоял до тех пор, пока они не скрылись в машине, а ему на плечо не упала тяжелая рука смотрителя, который о чем-то поинтересовался. Парень сейчас и не вспомнит. Он лишь услышал, как звук снова заработал, резко ударив по барабанным перепонкам шумом от дождя, от проезжающих машин, вспышки камер все еще не ушедших репортеров и журналюг. Он все еще пафосно стоял, держа руки в брюках.       В его голове билась лишь одна мысль о том…       В машине лежала статейка об интересных отношениях «шицзе» и неродного брата «Вэй Усяня», где Сюань Лу и Сяо Чжань весело смеялись. Она кокетливо и смущенно прикрывала рот, а он щурил свои темные глаза так, что они становились похожи на дуги, широко разводя губы в улыбке, отчего оказались видны красные десны. Ван Ибо в ту же секунду открыл окно и выкинул журнал на улицу, всем своим видом демонстрируя нежелание отвечать на тупые вопросы.       Он только попросил водителя остановиться около магазина, заявив, что очень хочет пить. Тогда вместе с водой появились первые сигареты.       Ибо выкурил достаточно много, чтобы почувствовать тошноту и отвращение, но не прекратил. Этот вкус стал вкусом его ревности.       О да!       Он готов был рвать на себе волосы, зачем-то залезая в интернет и снова, и снова читая много различных статей и интервью о предположительно новой паре их огромной индустрии, о романе между прекрасной девой Юнь Мэн и Старейшиной Илин. Это как пожар – стало популярным. Ибо, устав от этого всего, просто уронил голову на одну руку, продолжая листать колесиком картинки в интернете по новоиспеченной паре. Никто из фанатов не терял времени даром, и подобного добра было настолько в избытке, что можно было подавиться и умереть в муках, плача и страдая от того, что это не ты. Ван Ибо наткнулся на те фотографии, которые были сделаны в момент разошедшегося дождя после концерта. Сяо Чжань так легко держал ее своей рукой за ее мягкую и неимоверно женственную руку. Парень замер, на секунду переводя взгляд на свои руки, затянутые в белую ткань от толстовки. Волосы все еще пахли гелем и становились пушистыми, подсыхая. Он мягко оторвался рукой от компьютерной мышки, чтобы тонкими пальцами коснуться кожи своей же свободной руки, представляя, как к нему бы сейчас подошел Сяо Чжань.       - «Зачем ты смотришь эту ерунду», - сказал бы он, так же мягко взяв за руку. Поцеловал за ухом, зарывшись в волосы. Втянул носом запах, как делал очень много раз во времена съемок и их активных «упражнений». Он бы успокоил его одним своим покровительственным присутствием, своей уверенностью и силой духа, своей аурой спокойствия. Парень задрожал, начиная дышать очень скованно и тяжело. Стиснув зубы и сделав губы очень твердыми и маленькими, он просто уткнулся в локоть своим лицом, зажмуривая глаза. Ван Ибо представлял, как Сяо Чжань бы легонько улыбнулся ему, начиная говорить какие-то милые глупости.       Вместе с тем парень просто сунул руку за резинку спортивных свободных штанов, расставляя ноги еще шире, чтобы предоставить доступ не себе, но призрачному Сяо Чжань, который должен был быть приглашен на вечер, просто выпить. Ибо ощутил, как возбудился, как меж ног влажно, горячо. Крайняя плоть полностью обнажила гладкую головку. Парень выдохнул куда-то вниз, смещая рот от локтя, чтобы просто дышать. Пока он думал о руках и родинках Сяо Чжаня, то не на шутку возбудился, настолько сильно, что член встал в полную длину и затвердел так хорошо, что держать в руке его было очень удобно. Он не мог представить, что мужчина брал бы у него в рот, это никак не хотелось рисоваться в голове. Но он вдруг за кругами в зажмуренных глазах представил, как вместо Сюань Лу он сажает бережно в машину его самого, смеясь и обсуждая удачное завершение очередного дня. А в машине…       - Ах.. ах… АХ! – парень стиснул рот так сильно, как мог, чтобы ни один звук не вырвался против воли. Рука начала активно хлюпать по всей длине. Да, там бы Сяо Чжань просто взял его за руку, смущенно улыбаясь и даже слегка покраснев, как только он умеет. Этот мужчина до ужаса легко смущается и стесняется. Он бы погладил его руку своей рукой, сжал…       - Да… А-а.. Да-да, - вырвалось у парня. – Твою мать… Черт возьми!       Стопы Ван Ибо неожиданно взметнулись на самые носочки, бедра дрожали сумасшедше. Внутри, около колечка поджавшегося ануса вдруг начало нарастать легкое ощущение удовольствия. Такое бывало только от проникновения. Он агрессивнее задвигал рукой, стискивая бордовую головку. Из глаз брызнули слезы, когда он вдруг представил, словно бы Сяо Чжань проник меж его пальцев своими, стискивая руку и просто улыбаясь куда-то в окно все в той же несуществующей машине, что мчит через проливной дождь Китая. Сердце зашлось в бешеном стуке.       - Мвах-ах-ах! Сяо Чжань, Чжань, - он забился, задохнулся, не прекращая движений, елозя задницей по стулу, непроизвольно совершая ритуальные движения. – Чжань… Чж…М-ах!...люблю тебя, люблю тебя…А-а-а…       Да уж. Тяжело дышащий, раскрасневшийся, запачкав белый рукав слезами и слюной, он ощутил, что сильно кончил, чувствуя жар во всем теле. Оказывается, выстанывая имя любовника и признаваясь ему во всем, в чем только можно, можно усилить чувство оргазма в несколько раз. Ибо тогда закрыл все вкладки браузера, стараясь больше не думать о своем отвратительном поведении, однако, невероятно нафантазированная сцена оставила очень яркий отпечаток в его голове. Он очень хотел бы, чтобы Сяо Чжань взял его так за руку и, смущаясь, отвернулся.       С того момента Ван Ибо стал курить. Не часто, но тогда, когда особенно сильно хотелось прикоснуться к себе, фантазируя о пылком взгляде черных глаз.              - Все готовы? – кричали режиссеры. Площадка была уже готова, по правую сторону красовалась большая платформа со стульями, а ведущий стоял как раз по центру. Все присматривались и оказались в воодушевлении. Зрительский зал наполнился катастрофически быстро. В темноте замигал свет от телефонов и многочисленное треньканье от кнопки «запись». – Начинаем!       Дым. Черные и синие тона. На сцене начинают появляться первые актеры, то улыбаясь в свете софитов, направленных на них, то теряясь во мраке, где их черные силуэты уходят на задний план, чтобы дать другим актерам насладиться своим представлением. Юй Бинь как всегда очень улыбчив и свободен. В последнюю очередь появляются Сяо Чжань и Ван Ибо. Чжань выглядит как мальчишка, который забросил свой портфель куда подальше, послал в задницу все уроки и решил выпендриваться на первом в жизни мотоцикле, жуя жвачку, балуясь колой и подмигивая девчонкам, обворожительно даря улыбки.       Ван Ибо выглядит сдержанно. Он был крайне против такого образа, но Чэнь Цун чуть не разбила его голову, пока спорила с ним по вопросу его внешнего вида. Это не то, что им подходит. Они должны поменяться образами, однако контрольную точку поставил главный костюмер этого фанмитинга, не оставив даже пространства для выпендрежа и брыканий молодого артиста. Ван Ибо сразу посмотрел на мужчину, когда в глаза ударил яркий свет. К такому невозможно привыкнуть, это немного дезориентирует. Они кивнули друг другу, словно бы только что увиделись.       Это будет пыткой для Ибо.       Опять многочисленные конкурсы и прочая бредятина, где им придется трогать друг друга, отыгрывать пикантные сцены и изображать какой-то подтекст. Он не выдержит таких упражнений со своей психикой и больным израненным сердцем.       - Я хотел бы спросить вас о том, как вы спали прошлой ночью? – старался шутить ведущий, следуя логической и прописанной концепции. Ибо смотрел куда-то вдаль, стараясь разглядеть оператора за двигающейся камерой. Было бы очень интересно посмотреть на лица всех вокруг, если бы он сказал, что проснулся в криках, потому что ему приснился «мокрый» сон с рядом стоящим красавчиком «Вэй Усянем», и поэтому ему пришлось стирать гребаную простынь, чтобы не опозориться перед персоналом отеля. Так что ночь он провел за стиркой себя и постельного белья. Поэтому Ибо ответил:       - Довольно хорошо, не так уж плохо! – учитывая как прекрасно ему было во сне, то да, это наиболее точный ответ.       Далее шутка для Сяо Чжаня. Конечно, кто же еще, как не они вдвоем, будут привлекать самое основное внимание?       Ибо начал рассматривать свою обувь, стараясь не улыбаться от того, насколько звонко и радостно звучит смех его возлюбленного. Так рядом, стоит только протянуть руку…       Далее началась какая-то белиберда с выражением лиц и эмоциями, показывали то картинки, то что-то спрашивали о репликах… Ибо не шибко мог вникнуть во все это, приклеив к своему лицу максимально деловое выражение, смягчая это все дежурной улыбкой, когда его пухлые губы замерли в красивой форме, а щечки легко очерчивались дугами мимических морщинок у рта.       Господи, да он не может думать, когда парфюм и запах тела Сяо Чжаня витает вокруг и забивается в нос. Он даже непроизвольно отклонился в сторону, чтобы стать несколько дальше от мужчины. Было очень жарко.       Они не могли понять, что происходит вплоть до середины их шоу. У ведущего были кое-какие проблемы с ведением шоу или импровизацией. В общей ситуации неловкости, Ван Ибо и Сяо Чжань начали расслабляться и просто делать то, что уже привыкли делать – шутить и чудачить вдвоем, как умеют, как уже превосходно сработали на площадке на съемках.       - А-Бо, что он делает? – легко склонился мужчина к присевшему Ван Ибо. – Как играть?       - Сяо Чжань, проснись, - бубнил Ван Ибо, разрываясь между негодованием и радостью от того, что мужчина нуждается в нем и он может стать ближе. Но вместе с тем внутри него неожиданно началось какое-то легкое шевеление. Это вот как раз ни к чему, поэтому он стиснул ноги и словно весь подобрался на стуле, делаясь несколько меньше, чем развалившийся Сяо Чжань. – Нужно просто повторить картинку или какую-то сцену. Все то же самое, что до этого на конференции в презентации себя…       Губы парня двигались так активно, а легкая улыбка, обращенная к мужчине, никак не хотела покидать лицо. Щеки его слегка заалели, выдавая довольство. Сяо Чжань начал ему отвечать, немного рассеянный. На экране неожиданно появилась фотография, где они оба хохочут, закрываясь руками. Хоть они и засмеялись, но Ван Ибо ощутил, как вспотела спина от нахлынувших воспоминаний. Он краем глаза посмотрел на своего коллегу, сглатывая шумно и энергично, чтобы отследить его реакцию, ведь невозможно было, чтобы Сяо Чжань совершенно позабыл, что и как они вытворяли в этот период.       Ван Ибо постарался отбрехаться от повторения этой сцены, чтобы хоть как-то оградить себя в первую очередь от жарких воспоминаний. Ведь продолжать фанмитинг с возбужденной плотью будет крайне затруднительно. Но ведущий настоял.       Они начали шутить. Переговариваться. Подхватывать слова друг друга.       Сердце парня сжалось в железных тисках. Стало очень больно и хорошо одновременно. Ему так этого не хватало. Он соскучился по этим перепалкам, соскучился по веселому и участливому голосу Сяо Чжаня. Как же ему хотелось сказать мужчине о том, что он безумно, ужасно тоскует по нему, что ему осточертело засыпать в холодной кровати и не иметь возможности недовольно бубнить на развалившегося мужчину, что сжал его как женщину. Он не против быть женщиной, если только Сяо Чжань захочет его таковым считать. Все равно он уже тот, кто принимает.       И дело же не только в сексе. Дело в уюте и спокойствии, в безопасности, которую дарит мужчина, эта та самая его способность, которой был так безжалостно лишен Ван Ибо. И здесь, прямо сейчас, на глазах у множества зрителей, под прицелом камер, он не может ни словом, ни движением выдать своей нежной и ранимой влюбленности в коллегу.       Он не успел опомниться, как уже стоял на сцене и активно двигался в неудобном костюме.       - «Будь ты проклята, Чэнь Цун!» - гундел он про себя. Штаны так натирали и не пропускали ни капли воздуха, отчего вся задница начинала преть, а по спине и по груди уже скатывался пот. Он еще выскажет ей все свои претензии касательно здоровья его кожи. Когда же Ибо сел на свое место, они начали активно шутить и общаться. Преимущественно на тему неумения Сяо Чжаня танцевать.       - Я… я думаю, - начинал он, постоянно поправляя наушник. Ван Ибо сидел, тяжело дыша, потому что неожиданно стало очень душно. Сяо Чжань очень занервничал, потому что в сценарии не было ни одного момента, где он должен что-то подобное делать, поэтому он решил, что ведущий шоу тут начал «импровизировать». Ван Ибо хотел только что-то вставить, чтобы поддержать коллегу от неугомонного китайца, потому что мужчина действительно начал нервничать. С загорелого лица слетели все эмоции, и он беззащитно уставился куда-то за сцену, где толпилась, скрытая декорациями, команда, – мне кажется, я разучился… Да, забыл как это делать!       Благо дальше никто напирать не стал, и все пошло по сценарию. Он будет петь.       Ибо развалился, вдруг почувствовав прилив сил после танца, ведь он очень давно уже не делал то, что требовало его тело – движений, энергии и динамики, легкое покалывание кончиков пальцев и постоянные нервные импульсы, прокатывающиеся бурной волной от кульминации или же ощущения своей крутости. Хотелось прыгать от адреналина и радости. Только вот на этом фанмите, да и на всех остальных, так перебарщивать нельзя. Он Лань Чжань, а не Цзинь Лин.       Мужчина чинно-благородно вышел в центр. Мягкие синие и фиолетовые тона заиграли в пространстве. Заиграло фортепиано. Он пел просто превосходно, упустив пару нот в начале от волнения и духоты. Ван Ибо смотрел на него, двигая глазами и ища за что бы зацепиться. Он чувствовал, как мужчина волнуется, как голос его дрожит, как сложен его низкий тембр, так непривычен, так напряжен. Ван Ибо сглотнул снова, чувствуя как во рту накапливается слюна.       После начиналась игра на знание друг друга, и здесь все не скупились на подробности.       - Эй! Юй Бинь оказался быстрее всех, - смеялся ведущий. – Да вот только до Ван Ибо добрался первый Сяо Чжань! Ты помнишь, когда вы впервые встретились, что ты о нем подумал?       Сяо Чжань развернулся к парню, что демонстрировал табличку с надписью. Выражение его лица стало очень озадаченным и даже взволнованным. Он с интересом несколько раз прочитал свое имя, словно бы сомневаясь в том, что там написан точно он.       - Я чувствовал себя спокойно рядом с ним и подумал, что он… - голос парня сделался глухим, чувствуя липкий пристальный взгляд мужчины, что оказался сейчас слишком близко. Он говорил действительно то, что думал, и это не было обманом или какой-то провокацией, попыткой признания через подобные жесты. Остальная команда молчала. Ибо обращался к ведущему, заставляя свое лицо выглядеть серьезно и не выдавать волнение и придурошную влюбленную полуулыбку, - э, хорошая личность и с ним легко ужиться.       Сяо Чжань расплывается в смущенной улыбке, смотря своими черными радостными глазами прямо в глаза Ван Ибо. В нем все так и кричало о том, что он очень рад снова говорить с парнем, рад снова получить его дерзкий и немного холодный взгляд полуприкрытых невероятных глаз. Ван Ибо задрожал и ощутил, как голос еще сильнее опустился вниз на несколько тонов. Только Сяо Чжань сможет понять, что с ним творится, что через несколько таких вопросов и взглядов, он будет пылать и истекать меж ног.       - Ох! Ты такое помнишь, - выдал Сяо Чжань, тут же с улыбкой отворачиваясь.       У парня задергался глаз.       - И что же он сделал такого, что ты успокоился? – снова пристал ведущий.       - Ничего. Он ничего особенного не сделал.       - А как же ты..?       - Я просто это почувствовал, - тут Ван Ибо понял, что говорит самую чистую правду. Ведь благодаря его мягкой улыбке он смог гордо представиться и преисполниться уверенности, найдя поддержу только в его глазах, что были направлены на него самого. Девушки дружно вздыхали в зале, но он понимал, как же он чертовски понимал, что это не блядский фансервис! Сяо Чжань решил подключиться!       - О! Да, это же было в кафетерии… Как много времени прошло-то! Ты тогда был очень холоден к незнакомцам!       - Эй, ничего подобного! Просто мы с тобой… - он сделал странную паузу, наблюдая как уши Сяо Чжаня покраснели. Он понял, он все прекрасно понял, - хорошо познакомились!       - Так как вы знаете, Ибо холоден! – зал активно засмеялся, а Ван Ибо просто ощутил, что стесняется и ничего не может возразить на активную насмешку от Сяо Чжаня, что сейчас так обворожительно улыбается и говорит о нем с кем-то, учитывая, что сам парень сидит очень близко. Казалось, что он рассказывает о том, как они впервые познакомились, будто они уже поженились и вырастили детей, оставаясь знаменитой парой. Парень просто закрылся взъерошенной отросшей челкой, скрыв свой взгляд.       - Так он груб?       - Вообще-то, - мужчина сделал паузу, добавляя голосу задумчивой уверенности. – когда вы пообщаетесь с ним, то он раскрывается с… с душевной и мягкой стороны.       Ибо сделалось невероятно приятно, ведь это был, по сути, первый комплимент, который сделал ему Сяо Чжань. Он на самом деле считает его душевным и мягким, ведь сам парень демонстрировал периодически не самые лучшие свои стороны?! А если в принципе задуматься, то только самые дерьмовые моменты себя он и показывал Сяо Чжаню. Как он может говорить о его мягкости и душевности?!       В какой-то момент разговор ушел на их с Сяо Чжанем талии, и все вернулось опять в русло шуток. Только Сяо Чжань и Ван Ибо попеременно постоянно поглядывали в стороны друг друга. В голове молодого актера бились различные мысли, и они приводили его в состояние тревоги, сидеть было очень сложно на этом кресле-стуле, и он елозил по нему, часто меняя свое положение. Сяо Чжань заметил это.       - Еще немного, А-Бо, - он склонился к нему, осторожно выдавая на нежное ухо, не закрытое волосами. – Ты готов петь?       - Если еще раз спросишь, то я буду уже не уверен, - хмыкнул он так же шепотом. Сяо Чжань вдруг провел по его спине рукой, легонько похлопав. По-дружески, но парень так и не смог сдержать порыв и облокотился на колено Сяо Чжаня, будто бы удобнее устраиваясь на стуле, ощущая, как пылает рука от такого крепкого прикосновения к телу возлюбленного. Он не мог уже это остановить, бросив странный, нечитаемый взгляд из под ресниц на мужчину, что замер в полуобороте, глядя на то, как преобразился его коллега и как пристально заглянул в его глаза. Через секунду Сяо Чжань понял, что Ван Ибо соблазняет его – намерено ли или нет, но это было так. Поворот головы – откинул небрежно волосы, дав разглядеть свою шею и кадык. Крепко стиснул ногу, чтобы дать понять о своих дрожащих и горячих руках. Сглотнуть шумно, чтобы потом хлебнуть воздуха открытым ртом, да так, чтобы видно было блестящий гладкий язык. Сяо Чжань, как мужчина, повелся, вдыхая неожиданно загустевший аромат, что источал возбужденный парень.       Бросив быстрый хищный взгляд вниз, он понял, что узкие брюки его натянулись.       Им дали время подготовиться к песне, но они только и делали, что рассматривали друг друга, да обмахивались нотами, попивая воду, что принесли ассистенты. Сяо Чжань не был готов, да и парень тоже.       - Мне не хорошо, - выдохнул Ван Ибо, серьезно говоря об этом присутствующей толпе за декорациями.       - И как это понимать?       - Все в порядке, там очень душно. Мы очень долго уже выдерживаем… - он стушевался, - тон.       - Ваш ведущий откровенно хреновый! – зло выдавил Ибо, переводя слова Сяо Чжаня на более понятный язык. Он чувствовал, что возбужден и взбудоражен. Присутствие Сяо Чжаня и его прилипший взгляд заставляли нервничать, он не сможет взять ни одной ноты, учитывая, как долго он мучился с песней на ее записи. Это будет позор.       - Дайте фонограмму. Я постараюсь подтянуть.       Они старались не смотреть друг на друга.       На сцене голос парня дрожал и скакал по нотам, но Сяо Чжань всеми силами старался перетянуть на себя и оказать поддержку, на которую был способен. Он даже не подозревал, что эти проникновенные взгляды, тот эмоциональный посыл заставляют Ван Ибо еще больше дрожать. По его шее катится пот, щекоча затылок. Черт. Черт. Черт!       Они поют безобразно. Ибо не помнил себя, когда это все закончилось, когда опустел зал, когда они ушли в свои гримерки, и ему приходилось долго ругаться с Чэнь Цун, высказывая ей зло и с ненавистью все о ее идее с костюмами, доведя девушку чуть ли не до слез. Ему было плохо как никогда. Руки зудели от того, как страстно хотелось схватиться за лицо Сяо Чжаня, ноги вот-вот могли сами собой принести его к мужчине. Он не стал переодеваться, желая поскорее сбежать отсюда, сесть в машину и отправиться в отель, закрыться в комнате и наконец-то дать волю фантазиям, а после выкурить много-много сигарет. Ведь если еще чуть-чуть, то он может подумать, что Сяо Чжань сегодня флиртовал с ним. Но этого…       - А ну-ка стой! – Сяо Чжань лихо поймал его за руку, стискивая очень больно, и затащил в какой-то конференц-зал, где стояла куча стульев вокруг длинного овального стола, справа кулеры и шкафы, какие-то офисные цветы повсюду, но в пределах допустимых норм. Парень буквально запутался в ногах, ведь он активно летел прочь из этого здания, даже не собираясь разговаривать с командой о выпивке и посиделках в городе после прекрасного, но тяжелого фанмитинга, обсирая ведущего. Мужчина захлопнул дверь с таким хлопком, что парень подумал о том, что просто так отсюда не выйдет. – А-Бо, ты беспокоишь меня! У тебя все в порядке?       Мужчина окинул Ибо, что стоял обняв себя за плечи и хмуро отвернувшись от него. Парня трясло очень сильно, будто бы от лихорадки, его спина сгорбилась, губы оказались искусаны, пальцы так напряглись, что можно было подумать, что от судороги. Ибо, весь взъерошенный, вызывал крайне странные эмоции, но Сяо Чжань, хорошо подумав, сделал весьма верный, но в то же время опрометчивый выбор.       Он просто подошел и обнял Ван Ибо, всего закрытого, дрожащего и нахмуренного, что даже не желал смотреть на него. Парень поперхнулся, когда горячие уверенные руки погладили спину, сжали бока. Он чувствовал, как пахнет в воздухе сексом, предвкушением, похотью и эротикой. Словно бы на миг они опять оказались в той тесной уборной, где не хватало кислорода, и они трахались до потери пульса и бессилия в ногах. Не долго думая, поддавшись слишком жарким воспоминаниям, что вспыхнули так кстати, он притиснул парня к столу, чувствуя, как тот возбудился и насколько ему должно быть больно в этих тесных сценических брюках! Он одной рукой обнимал парня, а другой собрал пот с коротких волос на затылке и зарылся в более длинные пряди, придвинув голову к себе. Мягкие щеки Ван Ибо подверглись поцелуям, короткий укус в уголок мягких губ, отчего из желанного рта вырвался слабый усталый стон. Мужчина потерся носом о мягкий нос Ван Ибо, наблюдая как парень прикрыл накрашенные глаза, как жмурится и вздрагивает, как трепещут как крылья бабочки ресницы. Его ровные выразительные брови хмурятся. Он напрягается очень сильно. О чем же мальчишка так усиленно думает?       Сяо Чжань мягкими успокаивающими поцелуями кружит вокруг рта, но потом надавливает на голову и просовывает язык в податливый рот парня, чтобы с влажными хлюпающими звуками вылизать его рот, заставить напрячься язык, ощутить его ровные и гладкие зубы, так редко мелькающие в широкой улыбке. Тот сглатывает общую слюну, но через мгновение Сяо Чжань понимает, что парень не отвечает на его поцелуи.       Открыв глаза, он видит, как холодно и зло смотрит на него Ибо. Враждебно, недоверчиво, больно. Руки его не блуждают по широкой мужской спине, а все так же стискиваются на собственных плечах. Ибо выглядит странно, точно так же, как в момент их расставания после завершения съемок. Почему же он никак не хочет сказать ему? Дать хоть небольшую подсказку к ответу на мучавший мужчину вопрос!       Ибо посмотрел вниз вскользь, словно убеждаясь, что он не обманывается, и крупный член Сяо Чжаня точно так же рвется через ткань брюк к нему.       Все это не должно быть так. Почему та, кого Сяо Чжань нежно сажает в машину и которой дарит чуть ли не влюбленные улыбки – это Сюань Лу, а тот, кого он просто так грубо хватает за кисть, раскрывая спиной двери, и вжимая в твердый и острый край стола – это Ван Ибо. Как-то странно получается… Не честно!       - Ты уверен, что хочешь этого? Со мной? – говорит Ибо, зло щуря глаза. Враждебно, настолько, что сильные пальцы Сяо Чжаня против воли крепче стискивают стан парня. Мужчине на секунду показалось, что парень приготовился его убить. Странный вопрос, ведь с кем, если не с Ибо.       - А-Бо… - нервная улыбочка, больше похожая на нервный тик. Ван Ибо пристально посмотрел на тонкую родинку, сильно бледнея лицом. Он вдруг вспомнил, как представлял, что широким движением языка пытается слизать ее, чтобы потом нырнуть этим языком в рот… Стало больно. Он не хочет так, он не может быть просто шлюхой, которую Сяо Чжань трахает по приколу, а дарит всего себя и свое сердце женщине. Нет, такого не будет! Пусть он хоть сдохнет от мастурбации, но не позволит Сяо Чжаню разбить его нежное, как оказалось, сердце. Он же хотел переболеть! Хотел вылечить эту невероятно цепкую заразу, постоянно разрастающуюся внутри него.       Мужчина не успел ответить, как дверь широко распахнулась, но внутрь никто не зашел. Они обернулись, словно их вот-вот застанут врасплох и прямо на горячем, хотя, еще чуть-чуть и так точно бы случилось.       - Так вот… - начал не высокий Го Чэн. По коридору слышались голоса ребят, скорее всего все уже порешали, куда отправятся пропустить по стаканчику и обсудить дела да прочие интересности.       Ван Ибо с силой и злостью оттолкнул от себя Сяо Чжаня, что тот с трудом устоял и громко стукнулся о высокий кулер с водой. Парень агрессивной фигурой прошел мимо, чуть-чуть, почти намерено, задевая плечом не вовремя вошедшего коллегу. Ибо сгорбился и приобрел самый злобный вид из всех, что приходилось ему на себя натягивать. Мрачная и разрушительная аура тянулась за ним по пятам. Он был слишком зол, смачно сплюнув на землю, когда вышел на свежий воздух. У машины стояла менеджер, без лишних вопросов садясь на переднее сидение, даже ничего не говоря о том, чтобы сделать замечание по поводу закрывании дверей в машине.       Ибо выглядел страшно. Лицо его исказилось в ужасной гримасе и норовило отвалиться от напряжения.       Он думал о том, что возненавидит Сяо Чжаня с этой минуты. Что он обязан растоптать к нему любовь. Ревность диктовала ему стать киллером, найти в своей душе это поганое чувство, которое превращает его в слабую плаксу и хныкающую девчонку, расстрелять, расчленить на миллион кусочков и закапывать далеко, глубоко в стылую заснеженную землю. Убить с особым чувством ненависти, с особой кровожадностью. Это все отражалось на его лице, и Чэнь Цун даже не представляла, какие ужасные и кровавые мысли посещают ее подопечного, но внутреннее чувство самосохранения диктовало ей молчать, терпеть и прокатить парня еще несколько долгих кругов, чтобы он как можно позже оказался в одиночестве.       Сяо Чжань же ошарашено стоял, почти не понимая, что произошло, но предчувствуя беду и что-то очень нехорошее. С Ван Ибо творилось нечто пакостное еще с того утра, и мужчина вдруг чувствовал себя обязанным и ответственным за это. Парня как будто подменили, как будто сломали, ведь никогда в жизни такого ненавистного и пылкого взгляда он на себе не ощущал. Никогда. Стыдно было признаться, но мужчина испугался, внутри зашевелился страх.       Испытав неловкость, Сяо Чжань сунул руки в карман, разглядывая обувь. Возбуждение спало так же резко, как и нахлынуло. Он не имеет права так все оставлять.       - Вы поссорились, что ли? – удивленный, наивный как морской котик, воскликнул ГоЧэн.       - Надеюсь, что только это, - выдохнул Сяо Чжань, бледный и обеспокоенный.