— Справимся? — Нет.

POV Ася

Сидя на крыше, с которой, казалось, было видно весь этот гребаный Питер, который напоминал мне о каждой проебаной возможности, я пыталась привести мысли в порядок. И по всей видимости, у меня получалось достаточно плохо. В какой момент моя жизнь превратилась в бесцельный поток мыслей, которые то и дело мешали жить? Да и можно ли назвать это жизнью? И вообще, почему со мной это произошло? Сложно отвечать на такие вопросы, когда ты не полностью осознаешь, где начало, а где конец. Мои же мысли меня поглощают, убивают изнутри. Мои же мысли заводят меня в тупик. И тогда я начинаю думать, что в моей жизни нет ничего хорошего. Но потом я вспоминаю… хоть и не уверена настоящие ли это воспоминания. Вспоминаю Сашу и моменты, проведенные с ней, которые с уверенностью можно назвать лучшими в моей жизни. И вспоминаю ту встречу. Встречу, которая перевернула всю мою жизнь. Приступы грусти посещали меня довольно часто. И я осознавала в какой-то степени, что всего лишь внушаю себе все проблемы, что на самом деле жизнь прекрасна. Или я начала это осознавать только сейчас? Или не осознаю вообще? Черт, не знаю. Знаю только, что благодаря своей грусти я ушла в ту ночь из дома, не спросив разрешения у родителей. Я не думала о последствиях. Было так тошно на душе, что я просто хотела закрыться от всех и впервую очередь от себя самой. И вот я уже несколько часов сижу где-то в городе, вдали от дома, никого и ничего не замечая. Но его было невозможно не заметить. Да и он не хотел остаться незамеченым: — Почему-то днем грусть хочется переживать в окружении людей; вот ночью, наоборот, — ищешь укромное место… * — даже не взглянув в мою сторону, спокойно, как-будто отвечая на мою грусть, произнес проходящий мимо парень. Сказать, что я охуела — ничего не сказать. Во первых, буквально несколько часов назад я думала над этой цитатой, удивляясь как Сафарли смог так обесценить понятие грусти и одиночества в моем понимании. А во вторых, этот голос и походка показались мне безумно знакомыми. Черт, я не могла ошибиться. Этот голос сопровождал меня в трудные периоды жизни. Этот человек делал мою жизнь лучше просто делая свою музыку. Я не верила, что такое возможно, но мимо действительно прошел Галат. Тот самый Галат. Но почему-то эту мысль я откинула на второй план, поскольку была не совсем согласна именно с фразой и на удивление она меня зацепила. — Нет, как по мне, Сафарли никогда не удавалось правильно описать состояние грусти. — Краем глаза я увидела, как мой собеседник, повернувшись с явным недоумением и не менее явной заинтересованостью, ожидал продолжения розговора, — так что не смогу согласиться. Тут он резко сократил расстояние между нами, слегка наклонился и пристально посмотрел на меня, ехидно улыбаясь, поднимая уголок рта. Эти действия со стороны «нового» знакомого заставили меня отвлечься от мыслей и наконец-то посмотреть ему в глаза. — Что ж, я жду объяснений. — Окей, мистер. Люди постоянно хотят внимания к себе, и желание переживать грусть в компании только еще раз доказывает, что они зависимы от общественного мнения и нуждаются в жалости. А можно ли грусть, которая выставляется на всеобщее обозрение, назвать настоящей? Правильно. Нет. Надеюсь, ты уловил ход моих мыслей. — обьяснила я, сама удивляясь собственной дерзости. — То есть ты хочешь сказать, — он сделал акцент на последнем слове, отодвинулся назад и тут же уверено сел рядом. На его лице промелькнула язвительная улыбка, и он продолжил, глядя прямо в мои глаза, — что показывая свои эмоции обществу, в независимости от того настоящие они или нет, человек просто жаждет внимания к себе? — Я уже это сказала.