«Самое важное, чего следует избегать, — это выплевывание лекарства, которые вы принимаете: существуют различные контрмеры для предотвращения рвоты. Самый простой способ — положить лекарство на алюминиеподобное вещество и запечь его огнем или растворить в водном растворе с горячей водой, а затем ввести шприцем в вену. Если в шприц добавить воздух, в кровеносных сосудах головного мозга возникнут сгустки воздуха, и сосуды погибнут. Кроме того, посторонние вещества, кроме крови, смешиваясь с кровеносными сосудами, вызывают шок и смерть. Кровеносные сосуды имеют значительную степень боли из-за попадания инородного вещества. В случае многократных инъекций боль очень сильная, и рука может онеметь.
Если вы не хотите делать укол и хотите принять лишь лекарства, чтобы умереть, необходимо заранее отрегулировать состояние желудка. Для более быстрого и эффективного всасывания лекарств, вызывающих острые отравления, пища не должна покидать желудок. Однако, если отравление слишком быстрое, оно вызовет аллергические реакции и рвоту. За час до принятия решения о самоубийстве вам следует выпить чашку черного чая, съесть кусочек тоста, и принять немного антинаркотического средства. Таблетки должны быть предварительно измельчены и помещены в измельчитель для образования порошка. Капсулы следует удалить, оставив порошок, или поместить в горячую воду, чтобы растворить в жидкости. Затем нужно смешать лекарство с пудингом или кипящим молоком, добавить немного меда и быстро проглотить. Также нужно выпить вино, оно является необходимым условием. Говорят, что лекарства, которые оказывают влияние на центральную нервную систему, оказывают синергетическое действие, и скорость растворения может быть увеличена для любого лекарства, и эффект может быть увеличен на 50%. Кроме того, необходимо выбирать места, которые другие не могут найти, по крайней мере, чтобы они могли оставаться одни в течение восьми часов, например, отели являются наиболее подходящими…» «…После того, как подготовка будет завершена, начните вводить суицидальные препараты…»
Полное руководство по самоубийству
Закаливание — довольно заманчивое и несомненно полезное действие, которое, несомненно жаль, не всегда бывает полезным для человеческого организма без предварительной подготовки. Было бы весьма неплохо, если бы человек учитывал ту самую подготовку… Апрель в Японии нельзя назвать теплым месяцем, но впрочем и достаточно холодным довольно сложно. Если смотреть по статистике — средняя температура в Иокогаме днем, варьируется в пределах +18, ночью +12, если смотреть на море, то +15 в солнечный день, — не сказать, что это оптимальная температура воды для открытия купального сезона, однако ни Ацуши, ни Дадзая в важный для них момент двойного самоубийства, это как-то не волновало. Увы, «закаливание» для Ацуши выдалось неудачным. — Пчхи! — Ацуши шмыгнул носом и тяжко вздохнул. Не сказать, что ему было завидно, однако обида несомненно присутствовала — в конце концов, он заболел обычной простудой, имея регенирацию, позволяющую восстонавливать даже оторванные конечности, когда как Дадзай, не обладающей никаким иммунитетом и регенирацией, даже не чихнул ни разу. И, даже если Ацуши немного стыдно за такие мысли, но он бы с удовольствием поменялся с Дадзаем местами — болеть тигру категорически не нравилось. Хотя бы потому, что у него напрочь отсутствовал нюх, в следствии заложенности носа, адски болело горло, кружилась голова и хотелось банально грохнуться с обморок от слабости. Так же, был некоторый минус — его лечили. Причем лечил лично Дадзай. Не сказать чтобы Ацуши не доверял ему, однако в последнее время, Накаджима жизнь была наиболее дорога, в следствие прямой угрозы ее потерять, а если учесть самоубийственные методы семпая… — Давай, за Куникиду…за Ранпо…за Акутагаву… — Вы что, издеваетесь? — Ацуши закатил глаза. Семпай его видимо решил залечить…досмерти, собственно, как Накаджима и подозревал. — Ну да, ты прав, за эту кислую морду пить таблетки не надо… Хуже коротышки, честное слово, рожа Рюноскэ всегда вызывала у меня желание кинуть в него кирпич, жаль не долетит, — праведно вздохнул Дадзай, покачав головой. — Может, Огай Мори? — А он-то тут каким боком?! — Тогда за меня, — обезоруживающе улыбнулся детектив. Ацуши смерил ложку подозрительным взглядом и осторожно так спросил: — Дадзай-сан, а почему таблеток так много? — странно, что он это заметил на седьмой раз, застопорившись на Акутагава Рюноскэ. Хотя в этом не было ничего удивительного — заговаривать Дадзай зубы умел мастерски. — Чтоб было разнообразие! — радостно сообщил Дадзай и таки сунул ложку в рот Ацуши. Тот тут же потянулся к воде. — Какое разнообразие? — возмутился Ацуши, отставив пустой стакан. — Ну смотри, сейчас мы выпили красную таблетку, а до этого синюю, а до этого… — Вы мне что, таблетки по цвету давали?! — в сердцах крикнул Ацуши, жутко хотелось стереть эту чертову улыбку, которая сейчас, вот прямо сейчас, безумно бесила, хотя несомненно, Ацуши хороший и приличный мальчик, а потому ничего он семпаю делать не будет — этот ведь и отомстить еще может… — «Если вы хотите добиться успеха, принимать лекарства — это лучший способ покончить жизнь самоубийством. Тем не менее, во многих случаях, когда предпринимаются попытки самоубийства, чрезмерное время подготовки — большая проблема», — процетировал Осаму, помахав смутно знакомой книжкой. Ан нет, не смутно — очень даже знакомой. — Прекрасно… И как я на такое подписался? — закатил глаза Ацуши. Нет, он конечно подозревал, что Дадзай не просто посидеть к нему пришел, но самоубийство… Опять? Или он просто добить его решил, чтоб не мучался? Тигр повернул голову к окну и посмотрел в прозрачное окно, за которым колыхалась ветка с только-только пробивающимися зелеными листочками. Весна… Да… У него скоро день рождения и он, в Агентстве, уже почти год. Помнится, на Дадзая в той речке он наткнулся именно весной — ностальгия однако. «Надо бы кровать купить» — мелькнула в голове странная мысль. Однако как мелькнула, так и исчезла — кровать стоила дорого, у него и так еле-еле денег хватало на еду и одежду. «Странно, что Дадзай на футоне спит. Хотя он, скорее больше любит подоконник.» Накаджима моргнул. — Дадзай-сан, — прервал тишину Ацуши. — Мм? — отозвался семпай, оторвавшись от книги. — Почитайте мне, — голова Ацуши все кружилась и хотелось спать. В нормальном состоянии он бы не попросил такого — слишком неудобно, но сейчас, он не хотел погружаться в сон в этой тишине — Ацуши боялся не проснуться. Мысли были вялыми-вялыми, но он надеялся, что детектива не потянет на таблетки вслед за Ацуши, однако надежда вскоре испарилась, когда он посмотрел на аккуратную горку разноцветных таблеток. «И почему я не удивлен?» — он произнес это еле слышно, возможно, это можно было бы назвать с натяжкой на признаки черного юмора. Хотя шутка была совсем неудачной и сложно было понять, шутка ли это вообще. — Почему бы и нет? — пожал плечами Осаму. Нельзя было сказать, что он как-то отреагировал на такую просьбу, словно Ацуши каждый день просит детектива почитать вслух, настолько это согласие было обыденным. Осаму пробежался глазами по строчкам, вздохнул, а потом негромко начал, — «…На столе красивые капсулы и таблетки разных цветов, таких как красный, желтый и синий, или небольшая кучка белого порошка. Когда вы их проглотите, вы медленно заснете и больше не проснетесь. Это смерть на продолжительной линии спокойного сна. Также самое идеальное средство самоубийства. И это средство, которое может быть достигнуто только с помощью наркотиков. Определенное лекарство будет контролировать ум. Мозг — это устройство управления системой, которое отвечает за самоорганизацию человеческого организма. Будь то дыхательная функция или сердцебиение, все функции, используемые для поддержания системы, контролируются мозгом. Здесь следует пояснить, что устройство управления постепенно теряет координацию через наркотик и технологию, используемую для разрушения всей системы «я». Можно также сказать, что это самодельный метод лобэктомии. Лекарство, которое не смертельно, не является лекарством Независимо от препарата, в основном есть «количество, которое будет оказывать действие», «количество отравления» и «смертельная доза». Некоторые эксперты также сказали: «Лекарство, которое не убьет, не является лекарством». Независимо от того, от какого лекарства можно умереть. Это только различие между количеством действия и количеством летальности. Чтобы достичь смертельной дозы, необходимо проглотить значительное количество, которое трудно понять. С текущими наркотиками этот разрыв был смягчен, другими словами, безопасные лекарства. Здесь следует ввести небольшой разрыв…» Ацуши вслушивался в тихий голос и смотрел на лицо семпая. Его необычно живое лицо, по мере того, как он погружался в чтение, застывало восковой маской. Если сначала Дадзай кривил губы, как бы играя на публику, то теперь он был полностью заворожен книгой — карие глаза, всегда смотрящие с некой романтичностью вдаль, лукавые карие глаза, в которых читалось детское любопытство — заледенели. Взгляд сделался цепким, острым — Ацуши замечал его иногда мельком, на заданиях, но сейчас, тигр мог видеть его в полное мере. Голос, обычно мягкий, обольстительный, сделался чуть жестким, хлестким, но все равно притягательным… Осаму не был похож на себя. А возможно, он просто был собой… Ацуши моргнул, а потом все исчезло. Просто сосредоточенный Дадзай. Просто обычный псих-чудак, любящий говорить о собственном самоубийстве. Просто обычный детектив. О-бы-чный человек… Ничего необычного… Глаза Ацуши медленно закрывались — тьма накрывала с головой — голос Дадзая слышался все глуше и глуше. — «…Она сказала: «Я не совершаю самоубийство, если знаю, что страдаю» (но она также сказала: «Может быть, снова»)…» Ацуши провалился в сон. Если это можно было назвать сном. Может…осознанный сон? Потому как здесь Ацуши четко мыслил, прекрасно помня, как он заснул. Потихоньку тьма начинала бледнеть, а пространство играть красками. Ацуши узнал территорию приюта, а потом, послышался детский шепот. — Привет… — Привет… — Как дела? — Хорошо. — Ты и правда собираешься это сделать? — Да, собираюсь. — Мы же останемся друзьями? — Конечно. Ацуши смотрел на маленького себя и в сердце что-то тревожно екало. Давно ему не снились воспоминания о приюте. Давно ему не снились не кошмары. В колонке, что Ацуши не любит, он всегда отмечал, что собственный приют — в конце концов, с ним связаны весьма не безобидные неприятные воспоминания. Однако плюсы в таком месте пребывания несомненно были. Один из них — дружба с мальчиком, старше Ацуши. Его звали Юкио Мисима. И как Ацуши сейчас знает, Юкио был эспером… У него были каре-зеленые глаза и черные волосы. Он был бледен кожей и слишком худощав — вместо игр с детьми предпочитал книги. В особенности ему нравилась медицина. Разница у Юкио и Ацуши была в пять лет. А потому, он ушел из приюта раньше, чем Ацуши, намного раньше, буквально сбежав из него. Они снова встретились недавно — в феврале. Ацуши очень хорошо помнит тот день, когда столкнулся с повзрослевшим другом. В каре-зеленых глазах поселилась тоска и печаль, взгляд был цепкий, оценивающий, тело крепкое — подтянутое, даже кожа, которая была в детстве белоснежной — загорелая. Однако он все так же был худощав. И он все так же был тем самым Юкио Мисима. Потом они сидели в кафе и обменивались впечатлениями. Юкио все так же трепал Ацуши по белоснежным прядям, а тигр кричал, что он не ребенок. От этой встречи пахло теплом и уютом, они оба тогда хорошо посмеялись. Как оказалось, Юкио был наемником, однако, после смерти своего наставника, он решил продолжить его мечту и стать писателем. И он даже начал писать роман, который решил назвать в честь своей способности — Золотой Храм. Мысли текли плавно, размеренно. Странно, но даже во сне ему хотелось спать. Ацуши смотрел на самого себя, который становился все бледнее и бледнее. Становилось как-то холодно. Сознание ускользало, погрузившись в пучину тьмы. Никаких снов — абсолютная тьма… Можно ли это было назвать предсмертными воспоминаниями? Ацуши не знал. Не знал он так же, умирал он или же просто проспал все это время? Однако он проснулся от звонка. Весьма странно, догадываться, что вскоре умрешь, а потом спокойно просыпаться от звонка телефона — иллюзия обыденности. Иллюзия того, что все было обычным днем, где он просто лег спать, а теперь ему пора ответить на телефон, собраться и пойти на работу как обычно. — Да? — голос сиплый, хочется безумно пить — горло пересохло, а потому он встает с футона пошатываясь, чуть ли не падая от слабости. Во рту гадостный привкус и ощущения тоже…гадостные, словно он сильно переспал. — Какого хрена, шкет? — голос Доппо Куникиды громкий, звонкий, что буквально режет по ушам. Добравшись таки до воды, Ацуши утолил жажду и попробовал сосредоточиться на голосе, — От тебя и чертова ублюдка уже третий день никаких вестей! Где вы, черт возьми? Ацуши дополз до комнаты и взгляд упал на бесчувственное тело Дадзая и бесчисленные баночки из-под таблеток. Интересно, сколько они там съели оба? Если вспомнить, каждый раз Дадзай не по одной таблетке выпить давал. — Отродье, отвечай! — рявкнул их куратор. — Мы…спали. Точнее я, спал, — поправился Ацуши. — Кажется я переборщил со снотворным, а Дадзай-сан видимо решил, что в моей компании совершить суицид наиболее весело. — То есть он сдох? — как-то спокойно спросил Куникида-сан. — Спит, попробую разбудить, — сообщил Ацуши, пытаясь придумать способ, чтобы разбудить бесчувственное тело. Реакция была заторможенной. Послышался вздох и скрип зубов, вероятно Куникида-сан был не в духе, сильно так не в духе. — Есано отправить? — Скорее всего я сам справлюсь, я немного обучался у Акико-сан, так что знаю, что делать. — Чтоб через полтора часа были в отделе, — мрачно закончил их куратор и отключился. Комната погрузилась в тишину. Ацуши посмотрел в телефон и с удивлением понял, что он действительно спал три дня, и судя по всему, Дадзай-сан тоже. Глядя на безмятежное лицо семпая, будить его не хотелось. Но взяв себя в руки, он попытался это сделать. Увы, на все тряски Дадзай-сан совершенно не обращал внимание, что заставило знатно призадуматься. Когда-то, проведя некоторые эксперименты с Акико-сан, они поняли, что все жидкости в теле тигра являяются лечебными — то есть он ввполне может зализать чужую рану и она затянется, но вот как заставить попасть слюну в тело Дадзай-сана было не понятно. Можно конечно через губы, но во-первых, это слишком смущающе и странно, а во-вторых — Ацуши не был уверен, есть ли у него столько слюны. Оставалась только кровь — весьма универсальное средство. Вздохнув, Ацуши первым делом посетил туалет и ванную, в конце концов, три дня организм не очищался, а все это знатно отравляло организм. Помывшись и почистив зубы, Ацуши кинул задумчивый взгляд на воду, а потом решительно поставил набираться новую. За время пока ванна готовилась, Ацуши приготовил нож, тазик, тряпочку вытирать кровь, чашку, куда надо бы нацедить жидкость и воды на двоих попить. Операция по приведению Осаму Дадзая в себя была начата. Честно говоря, резать себя не хотелось — попахивало мазохизмом, но все же пришлось. Кровь в чашу течь не желала, ранка щипала, хотелось шипеть от боли. Пришлось делать надрез сильнее — глубже. Оценив критическим взглядом лужицу на донышке, Ацуши вздохнул, вот ведь… Поднеся чашу к приоткрытым губам Дадзая, он вылил кровь туда. Почему-то, закон подлости сработал как-то не вовремя — кровь осталась во рту, но дальше по гортани отправляться не желала. Сообразив по струйке, текущей из уголка губ, что его жертва станет напрасной, Ацуши, не нашел ничего лучше, как закрыть Дадзаю нос и прижаться к его губам, заставляя сделать глотательный рефлекс. Тело под ним затряслось, сотрясаясь от кашля и Ацуши стремительно пришлось перевернуть Дадзая на живот, подложив под грудь свое колено. Тело детектива продолжало содрогаться от кашля, но вскоре все прошло. А потом, через пять минут, Дадзая начало рвать, благо Ацуши это предвидел. Это у него все яды переработались, а что не переработалось — то прошло фильтрацию через почки, и кишечник. Сколько так продолжалось, Ацуши не знал, однако вскоре, Дадзай начал приходить в себя, а потому, Ацуши поднял кружку с водой Дадзаю. — Не скажу, что такое самоубийство приятное и безболезненное, — хрипло сообщил Дадзай, криво улыбаясь. — Ванну? — участливо спросил Ацуши, чуть поморщившись от острого запаха рвоты, медикаментов и ноток крови. — Согласен, — дотащив Осаму до воды, Ацуши принялся помогать снимать одежду. — Сначала туалет, — сообщил Ацуши, поддерживая Дадзая. Тело того стало еще более худым, кожа болезненного цвета — в общем, выглядел Дадзай хреново. Хорошо хоть он был эспером, априори сильнее обычного человека — а потому сюрпризов в виде расслабленности всего организма с последующим конфузом не было. Однако, с проблемами они все-таки встретились, а потому пришлось включить воду, чтобы рефлекс сработал и мочевой пузырь все же опустел. Пока Ацуши разматывал бинты по всему телу семпая, сообщал заодно тому о новостях. — Ты-то сам как, Ацуши? — растянулись губы Дадзая в улыбке, тот явно наслаждался горячей ванной, хотя и было видно, как ему непривычно без бинтов. — Уже пришел в себя, — сообщил тигр, потянув на себя бутылку с шампунем. — Правда организм порядком получаса очищал, но чувствую себя вполне живым. Открыв бутыль, Ацуши вылил в ладонь шампуня, сразу запахло персиком. Яркий такой аромат, даже слюна собралась. Намочив голову Дадзая, заставив того зафыркать он горячей воды, Ацуши принялся мыть тому голову — тот был явно сейчас не в состоянии, откровенно отдавшись заботливым рукам тигра. Волосы Дадзая были густые, чуть жестковатые. Кончиками пальцев втирая шампунь в голову Дадзая, Ацуши по-привычке начал делать массаж головы — этому его когда-то научил Юкио, собственно как и вообще делать массаж. Между прочим, когда при ломании костей, защемлялся какой-то нерв, Ацуши с помощью массажа вполне мог себе восстановить кость на место или же вставить обратно выбитый позвонок. — Эх, Ацуши-кун, ты прекрасно делаешь массаж, — довольно сообщил Дадзай, прикрыв от удовольствия глаза. Смыв пену водой и хорошо прополоскав голову, Ацуши помог намылится Дадзаю. Сейчас он совсем не смущался, чувствуя себя доктором. Вытерев белоснежным мягким полотенцем волосы, Ацуши провел его в комнату, начав стремительно убирать пачки из-под таблеток, тазик с неприятным содержимым, нож и чашу. Чуть задумавшись, Ацуши сделал легкий облегчающий массаж сидящему Дадзаю, чтобы мышцы работали лучше. Конечно лучше бы сделать все лежащему пациенту, однако футон надо постирать, собственно как и запасной. Да и в комнате надо бы проветрить, запах все же был. Одевшись в чистую одежду, Ацуши сбегал в квартиру Дадзая и принес ему одеться. Оставалось двадцать минут и надо бы уже выходить, но они три дня ничего не ели, а потому стоит приготовить поесть. Они опять выжили. И, вероятно, пока не хотели умирать. Но все-таки в Агентство они опоздали…