The memories of the future

— Ты уверен в этом? — серьезно спросила Улькиорру Тиа. Конечно, не было резона ему врать, и она это понимала, но все равно уточнила — лишним не будет. — Абсолютно. Улькиорра правда был уверен в том, что его Владыка рано или поздно вернет себе силы. Неважно каким способом, тут главное — результат. Хотя опять же — если Эспада действительно согласилась с его кандидатурой, то вполне можно было припрячь их в это дело, чтобы они после восстановления Лас Ночес не сидели без дела, а пытались найти способ вернуть Куросаки Ичиго его силы. Но если хоть кто-то из Эспады на самом деле против, если хоть кто-то попытается убить пока что беспомощного Владыку, Улькиорра разорвет этого кого-то на части. Пожалуй, начать можно прямо сейчас. Если из-за этого идиота Гриммджо Владыка пострадает, Улькиорра его на ленточки порежет и украсит ими этот зал. — Гриммджо, — обратился к нему Заэль со своей неизменной улыбочкой, — ты сказал, что Куросаки Ичиго сейчас совсем без сил. Джаггерджак, стараясь не смотреть на Улькиорру, медленно кивнул и добавил: — Он самый настоящий человек, сейчас даже плюсов не видит. — Но Улькиорра уверен, что это ненадолго и что вскоре он вновь станет самим собой, — продолжил тем временем Заэль-Апорро. — Однако до этого момента он как слепой котенок… Нойтора громыхнул стулом, подвинув его, забросил ноги на стол, скрестив руки на груди, и воззрился гневно и хмуро на Заэля. — Просто объясни уже! Октава Эспада пренебрежительно фыркнул, поправил легким движением очки и соизволил пояснить: — Его нужно оберегать, а то вдруг погибнет — и мы останемся без Владыки. Одному Улькиорре будет сложно, так что предлагаю выделить ему кого-нибудь в помощники. Эта мысль не была лишена здравого смысла, стоило это признать, хоть и не хотелось. Улькиорра действительно не мог быть рядом постоянно, да раньше еще и отвлекался то и дело на Лас Ночес, ведь тоже должен был участвовать в его восстановлении, раз даже Старка припахали к этому благородному делу, однако в такие моменты Куатро думал только о том, как бы с Владыкой ничего не случилось за время его отсутствия. Вот только кто мог из всей Эспады подойти на эту роль? Неллиэль? Нет, от нее слишком много проблем и шума, когда она становится ребенком, что, кстати, случается как минимум раз в день. Нойтора? Тут и так все ясно, как и с Заэлем, впрочем, ибо этот увлечется миром людей и про все остальное забудет. Старк слишком ленив, поэтому и не согласится на что-то такое. Остаются только… — Предлагаю Гриммджо, — выдала вдруг Халлибел и рукой спихнула ноги Нойторы со стола. Тот потерял равновесие и упал вместе со стулом на пол с жутким грохотом. — Почему именно меня?! — сипло осведомился Джаггерджак. После того, как его шутка обратилась вот во все это, он совсем не хотел проводить много своего времени с Шиффером, ведь тот, кто ж его знает, вполне может и попытаться убить Гриммджо, а ему жить еще хотелось, пусть и в качестве пустого. Трес Эспада же откинула с носа светлую прядь волос, поправила высокий ворот, за которым прятала обломок своей маски, и проговорила: — Ты предложил, ты и защищай. Улькиорра, по твоим же словам, уже давно наблюдает за…Куросаки-сама, а ты его вроде как неплохо знаешь, вот и будете работать вместе. Больше никого отправлять с вами нельзя по двум причинам. — А? По каким же это причинам? — подал голос Нойтора, поднялся с пола, поставил стул и сел на него, сверля взглядом Тиа. — Во-первых, вы все будете слишком заметны, — начал Улькиорра, — во-вторых, Лас Ночес все еще не восстановлен до конца, поэтому вы должны остаться и заняться этим. — А где будет комната Ицу-уго? — спросила вдруг Неллиэль, качая ножками. — А как она будет выглядеть? Халлибел бросила короткий взгляд на задумавшегося Улькиорру. Видимо, тот мог предложить что-то дельное. Без Владыки это место лишь пылинка в бесконечных песках Уэко Мундо, как и все они. Им действительно нужен был Владыка, чтобы было кому направлять их, ограничивать в нужное время, чтобы у них был смысл жизни, чтобы был кто-то, кто будет о них заботиться. — На последнем этаже центрального здания, — наконец медленно, словно бы неуверенно, произнес Улькиорра. — Думаю, на первое время подойдет. Что касается обустройства, то тут мы с Гриммджо изучим внимательно домашнюю обстановку Владыки и попробуем создать нечто похожее. На последнем этаже центрального здания, прямо под печально известной ему крышей, располагались всегда ранее пустовавшие комнаты. Они были огромны и хорошо защищены — несмотря на разрушительный во всех смыслах бой Улькиорры с Владыкой, эти комнаты почти не пострадали. Зачем они вообще создавались, никто из Эспады не знал, но зато теперь их вполне можно было использовать по назначению. — Мы с тобой? — переспросил Гриммджо. — Нет, спасибо. — Гриммджо, — со вздохом начала Халлибел и замолчала вдруг, когда Улькиорра молча поднялся, обошел стол, схватил дернувшегося Гриммджо за воротник, поднял его рывком и ушел в сонидо. — И что это было? — спустя минуту гробовой тишины задал вопрос Заэль-Апорро. Старк зевнул и лег щекой на стол, отмахнувшись в очередной раз от Лилинетт, Нелл же спрыгнула со стула, подозвала к себе собачку и прижала к себе, что-то лопоча. Нойтора бросил на нее взгляд и опять закинул ноги на стол, не обращая внимание на недовольную этим Трес. — Скоро вернутся, — ответила запоздало она Заэлю и вздохнула. Какой же все-таки это дурдом. И словно в ответ на ее мысли откуда-то из белой пустыни, отвратительной почти всем тут присутствующим, волной принесло чудовищную реяцу. У Октавы дрогнули руки, и одна из колбочек упала на пол, разбившись на пару десятков мелких осколков, а голубая жидкость прожгла глубокую дыру в плитах. — Ч-что это? Нойтора вновь опустил ноги и повернулся в ту сторону, откуда и исходило это странное ощущение, а Тиа даже привстала. — Это…сложно назвать реяцу в привычном нам понимании, — пробормотала она и нахмурилась. — Заэль! Тот не ответил, гипнотизируя недавно сделанное окно. На горизонте вспыхнуло черное с проблесками зеленого зарево, а потом все стихло — исчезла без следа даже та странная реяцу. И через несколько секунд из сонидо вышел Улькиорра с немного растрепавшимися волосами, держащий за уже рваный воротник потерявшего сознание Гриммджо. Его он бросил под ноги вскочившей Неллиэль, вытер испачканную в крови Джаггерджака ладонь о белый рукав формы и сказал ей: — Управишься за два дня? Экс-Трес, вновь принявшая взрослый облик и сейчас деловито осматривающая раны Гриммджо, поджала губы. — Возможно, но проку от него будет мало. Для полного восстановления ему понадобится около недели — ты его за столь короткое время едва не убил, — с укором проговорила Ту Одершванк. — Заслужил, — лаконично ответил Улькиорра и открыл гарганту. — Вылечи его. — А куда это ты собрался? — осведомился Нойтора, сжимая в руке свое оружие воистину непонятной формы. — К Владыке, конечно же. И зашел в гарганту. Заэль-Апорро, как раз убравший осколки своей колбочки, выпрямился и поинтересовался: — Значит, та жуткая реяцу принадлежала Улькиорре? Ему никто не ответил. Неллиэль едва слышно что-то бубнила себе под нос, пытаясь остановить кровотечение у Гриммджо из самой глубокой и опасной раны — она шла от горла до правого бедра и нанесена была чем-то очень острым, но явно не мечом. Сам Секста Эспада хмурился немного и вздрагивал время от времени, но не стонал от боли и в сознание не приходил. — Помочь чем-нибудь? — осторожно спросила Нелл Халлибел. Неллиэль покачала головой и снова провела ладонью над раной, запечатывая с помощью реяцу края на какое-то время, чтобы Гриммджо не умер от банальной кровопотери. Через пару минут кровь перестала так быстро вытекать, а сама рана стала будто бы уже на сантиметр, и Экс-Трес улыбнулась с довольным облегчением. — Да, Заэль, — сказала внезапно она, — та реяцу принадлежала Улькиорре. Я полагаю, что он активировал Сегунда Этапа. Я видела эту форму, когда нашла его, буквально заново собирающегося из пепла, на крыше Лас Ночес. У Гриммджо и раньше-то было мало шансов против Улькиорры, а при таком раскладе тем более никаких. — Это настолько мощно? — облизнувшись, уточнил Нойтора с маниакальным блеском в глазе. — И этот туда же… — тихо вздохнула Тиа и потерла лоб, но тем не менее с интересом взглянула на Нелл, ожидая пояснений. Притихнувший Заэль тоже сверкал от с трудом сдерживаемого любопытства глазами. — Всем нам доступна первая форма высвобождения меча, однако Улькиорра достиг второго ресуррексиона. С ним он сильнее меня, хоть я и была Трес, — я в этом уверена. О-ох, сильно разозлил Гриммджо Улькиорру, раз он его едва не убил, — цокнула Неллиэль, поднялась на ноги и оглядела собравшихся. — Кто мне поможет его донести до комнаты? Его сейчас лучше переносить в таком же положении, в каком он на полу лежит, и одна я не справлюсь. Нойтора фыркнул презрительно, перехватил поудобнее свое оружие и ушел из зала; Заэль-Апорро аккуратно подхватил свои колбочки и удалился к себе в лабораторию. Тиа посмотрела на уснувшего Старка и прикрыла ненадолго глаза. Это все просто безнадежно. В итоге именно она помогла Неллиэль дотащить Гриммджо до его комнаты. Улькиорра вышел из гарганты на крыше дома, что располагался как раз напротив дома Владыки. Отсюда прекрасно было видно его комнату, как и самого спешащего в свою школу Владыку. Улькиорра огляделся и осторожно присел на крышу, не отводя глаз от Владыки. Тот как раз остановился неподалеку от окна, подцепил пальцами край футболки и стащил ее через голову, отбросил на кровать, повернулся спиной к окну и подошел к шкафу, откуда достал рубашку и накинул ее на себя, быстро застегнул пуговицы и следом надел пиджак, после чего подхватил сумку и вышел из комнаты. И только после этого Улькиорра понял, что все это время не дышал и не моргал, глядя в упор на Владыку. Странно. Улькиорра покачал головой медленно, поднялся на ноги и пошел по крышам домов, следуя за едва ли не выбежавшим из дома Владыкой. Возможно, тот опаздывал в эту свою школу, необходимость ходить в которую Улькиорра не понимал. Зачем люди туда ходят, если обучаться могут и самостоятельно? Это ведь лишняя трата ресурсов. Реяцу все еще не восстановилась до своего привычного объема после короткого сражения с Гриммджо, однако и нынешнего ее уровня вполне хватит на защиту Владыки, если тот, конечно, не влипнет в по-настоящему серьезную переделку, но тут Улькиорра уповал на его благоразумие. Сознание кольнуло ощущение подозрительно знакомой реяцу, и Улькиорра застыл, с непозволительно большого расстояния глядя, как Владыка по пути в свою школу встретился с женщиной, квинси и тем своим странным другом. Теперь ему нельзя подойти ближе, ведь они его вполне могут увидеть и почувствовать — они своих сил, к сожалению, не лишились. Куросаки Ичиго быстро шагал рядом со своими друзьями, слушал их и сам что-то говорил, иногда смеясь. Несмотря на то, что являлся теперь обыкновенным человеком, он все равно был в какой-то степени счастлив. Рядом с дырой пустого неприятно потянуло, как будто ее растягивали за края, и Улькиорра нахмурился, скользнул на следующую крышу и спрятался в тени на всякий случай. Если его заметят, то проблем потом появится столько, что легче будет утащить Владыку в Уэко Мундо, не дожидаясь его прямого согласия. Все равно же рано или поздно окажется там. Женщина вдруг звонко рассмеялась и забежала вперед, поправила волосы и улыбнулась широко. Персонально Куросаки Ичиго. Что она задумала? Улькиорра впился взглядом в ее фигуру, и она вздрогнула, заозиралась по сторонам, словно ища что-то, но, когда ее взгляд прошелся по крыше, там уже никого не было. — С тобой все в порядке? — спросил ее Ичиго. — А? Да, конечно, — улыбнулась Иноуэ и развернулась. — Пошли! И они продолжили путь. Улькиорра, ушедший в сонидо, вышел из него уже на школьной крыше, максимально подавил свою реяцу и сел в самое непросматриваемое со стороны входа на крышу место. Никаких пустых в радиусе километра не было, а с теми же людьми Владыка и сам в состоянии разобраться — в конце концов его физические навыки и опыт, приобретенный в многочисленных битвах, никуда не исчезли. Но это все вовсе не означало, что Улькиорра уйдет, оставив его без защиты. Что могут эти его друзья, если они даже его все еще не выследили? А ведь есть существа, что гораздо могущественнее его самого — тут Улькиорра не строил никаких иллюзий. На самом деле Улькиорра, если бы мог, давным-давно спустился бы в класс Владыки, чтобы наблюдать за ним с близкого расстояния, но в его окружении было слишком много людей с высокой духовной силой, из-за чего они могли либо почувствовать его, либо увидеть, а ему лишние проблемы ни к чему, ведь стоит узнать лишь одному, как узнают все, а потом новость дойдет и до Владыки. Но пока что было слишком рано, поэтому Улькиорра и сидел, откинувшись на холодную стену, совсем не чувствуя этого холода, и смотрел безразлично в голубое небо с плывущими по нему легкими облаками. Солнце, настоящее солнце, слепило глаза — смотреть на него прямо было невозможно, в отличие от того, что когда-то иллюзией висело над Лас Ночес. Это солнце грело — камень под его лучами становился все теплее, однако то было холодным, как лед. Столько различий, столько несостыковок, что Улькиорра помимо воли задался вопросом — зачем Айзен-сама создал ту иллюзию солнца, если она не давала всего того, что дает настоящее? Зачем так себя обманывать? На обед Владыка никуда и ни с кем не пошел, оставшись в классе в полном одиночестве. Он сидел за своей партой, подперев голову ладонью, и смотрел в окно со странными эмоциями в карих глазах. Словно думал о чем-то болезненном, о чем-то, что причиняло ему боль, что заставляло его страдать и винить себя. Рядом никого не было, и Улькиорра беспрепятственно шагнул в класс сквозь открытое настежь окно, приблизился к Владыке и встал позади него. Он предусмотрительно не стал безотрывно глазеть на него, помня, что тот это почему-то чувствует. Правда, это все равно не помогло. — Опять ты, — выдохнул вдруг Куросаки Ичиго и повел плечами, как будто желая стряхнуть с себя чужой взгляд. — Сколько можно следить за мной? Даже жаль, что я тебя не вижу. Улькиорра вдруг подумал, что ему тоже жаль. Отчасти. Наверно, все было бы проще, если бы он не потерял свои силы. Проще и одновременно сложнее — Улькиорра сомневался в адекватной реакции на свое появление, ведь он же пеплом по ветру развеялся на глазах Владыки, а уж то, как сейчас воспримет Куросаки Ичиго свой статус Владыки Лас Ночес, и вовсе было ясно — не поверит. Так что для начала надо вернуть Владыке его силы, а потом уже убеждать в том, что, собственно, быть Владыкой совсем неплохо, наоборот, в этом много плюсов. Например, арранкары Эспады будут хвостиком ходить за ним, выполняя все поручения вне зависимости от степени их нормальности. Те же арранкары все той же Эспады защитят его любой ценой от любой угрозы, и ему больше не придется рисковать своей жизнью — на это будут верные слуги. Главное, чтобы сам Владыка это все осознал и принял. — А тебя кто-нибудь из моих друзей видел? — спросил вдруг Куросаки-сама, вырывая Улькиорру из плена мыслей и заставляя его задуматься над тем, как бы донести свой ответ до Владыки. — Хотя вряд ли, иначе они бы уже… — он почему-то не договорил, вздохнул и закрыл глаза. Улькиорра, ничего не понимающий в человеческих чувствах, осознал вдруг, что Владыку что-то гложет, что-то, связанное с его ныне утраченными силами и друзьями, все еще способными видеть и делать то, что не так давно мог и Владыка. Он плавно приблизился к Владыке, словно бы нерешительно протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до его плеча. Куросаки-сама вздрогнул и резко развернулся, глядя сквозь Улькиорру. Почувствовал. Он действительно почувствовал его прикосновение. Как? Почему? Хотя все это было не так уж и важно, если подумать. Если чувствует, значит, не все еще потеряно. — Понятия не имею, почему я тебя чувствую, хоть и не вижу, и почему ощущаю твои прикосновения, — начал Владыка, — но пальцы у тебя ледяные. Улькиорра взглянул на свою руку. Узкая ладонь с тонкой белой кожей, сквозь которую просвечивали вены — внешне арранкары не так уж сильно отличались от людей, длинные пальцы, черные ногти. Он аккуратно сжал пальцы в кулак, расслабил их, потер подушечки пальцев друг об друга и опустил руку. Он не видел в себе чего-то необычного и считал, что температура его тела нормальна. Оказалось, нет. Если Владыке неприятны эти мимолетные, на грани восприятия, прикосновения, то Улькиорра не будет больше пытаться коснуться его. — Почему ты меня так настойчиво преследуешь? Улькиорра задумался на короткие секунды, отринул прочь недавнее решение и бережно провел самыми кончиками пальцев по коже Владыки, вырисовывая иероглифы. «Защищаю». Он не был уверен, поймет ли его Владыка, почувствует ли он это — ну, а вдруг он может ощущать далеко не все прикосновения? К счастью, его переживания оказались беспочвенны. — Защищаешь? — недоуменно переспросил Владыка и усмехнулся. — Забавно. Ну защищай, раз делать нечего. Его именем Куросаки-сама не поинтересовался, и Улькиорру это даже заставило чуть прикрыть глаза от облегчения. Если бы Владыка спросил, он бы попал в трудное положение — врать Владыке против его принципов, но и не отвечать нельзя, а к известию, что Улькиорра жив, Куросаки Ичиго еще не готов. В коридоре, пока что далеко, зашумели возвращающиеся в классы школьники, и Улькиорра ушел. В конце концов, нельзя, чтобы его увидели, а за Владыкой он сможет наблюдать и с расстояния. Сразу после школы Куросаки-сама направился не домой, а в совершенно другую сторону. Кажется, там было место, которое он посещал не так уж и часто и называл работой. Улькиорра знал, для чего люди работают, но все равно не понимал, каким боком это относится к его Владыке, ведь тот, стоит ему только пожелать, получит что угодно — арранкары выполнят любое его поручение, если только он станет в действительности их Владыкой. Улькиорра, не опасаясь, что его увидят те, кому нельзя, спокойно зашел в здание следом за Владыкой и устроился в углу помещения, стараясь не очень мешать ему своими пристальными взглядами — он не хотел, чтобы Владыка на него злился. Но в то же время желал вновь ощутить его гнев, тот самый, который и пробудил его пустого тогда на крыше Лас Ночес, ибо это будет означать, что к нему возвращаются силы. Однако пока что все это было лишь надеждами, и Улькиорра ощущал себя из-за этого как-то странно. Раньше он ни на что не надеялся, как надеются люди. В том, что видят мои глаза, нет смысла. Того, что мои глаза не видят, вовсе не существует. А сейчас Улькиорра искренне надеялся, что к Куросаки-сама вернутся силы. Надежду нельзя увидеть, так существует ли она? Но Улькиорра надеялся. Это чувство…оно ведь так зовется? Ичиго за месяцы уже почти привык к ощущению чужого взгляда, хотя иногда это чувство становилось уж совсем невыносимым, и тогда он тихо шипел на своего наблюдателя, точно зная, что тот услышит. Чувствовал он при этом себя донельзя странно — он никого и ничего не видел, но тем не менее разговаривал с кем-то, а ему изредка отвечали, выводя ледяными пальцами иероглифы на открытых участках кожи — на руках зачастую. Ичиго все еще помнил, что этот невидимый кто-то сказал, если можно так выразиться, что защищает его. Правда, он не понимал, от чего его вообще можно защищать? Он же теперь ничем не отличался от среднестатистического старшеклассника, он больше никуда не лез, ни с кем не сражался. Так разве надо было защищать его от кого-либо? Хотя, Куросаки это понимал, пустых никто не отменял, и они наверняка периодически появлялись неподалеку. Он ведь знал, что после потери им своих сил шинигами, Карин стала сильнее — теперь призраки липли к ней, пустые, скорее всего, тоже, так что Ичиго лишь надеялся, что с ней ничего не случится. Сам он защитить ее уже не мог так, как раньше. Сейчас Ичиго лежал в кровати, глядел в окно и все никак не мог избавиться от назойливых мыслей. Они часто приходили к нему с наступлением темноты, когда чудовища под детскими кроватями просыпались, когда творились самые темные дела, когда наступала бессонница, а глупое чувство вины снедало душу. Ичиго помнил тот день, ту ночь, с такой четкостью, словно это было вчера, помнил и все не мог забыть. Он помнил чернильное небо с тусклыми звездами и яркой ущербной луной, что всегда освещала унылые белые пески мира пустых; он помнил белый же камень толстых стен и разрушенные колонны; он помнил, в конце концов, ослепительный зеленый взрыв Ланса дель Релампаго, черное с темно-зеленым контуром серо Оскурас; он помнил рассыпающееся единственное крыло и улетающий вдаль черный пепел. И он помнил ярко-зеленые, совершенно безразличные ко всему глаза, в которых в последние минуты абсолютно точно что-то было. Ну почему эти мысли атаковали его? Из-за чего?! Из-за того, как смотрела Иноуэ на умирающего Улькиорру? Из-за того, что его пустой буквально размазал Куатро тонким слоем по куполу Лас Ночес? Почему Ичиго спустя месяцы по-прежнему вспоминал о нем, по-прежнему мучился от чувства вины? Он ведь проиграл тогда, умер даже, но его пустой, чертов Хичиго, взял все в свои руки, эволюционировал и полностью подавил Улькиорру. Не Ичиго победил в тот день, а его пустой. Но именно Ичиго все еще страдает из-за этого. Ненормально. Куросаки вздохнул и открыл глаза. Лунный свет через прозрачное стекло падал на его вытянутую руку, обесцвечивая достаточно загорелую кожу. Сна не было ни в одном глазу. Ощущение чужого присутствия всколыхнулось вдруг и исчезло — его таинственный наблюдатель ушел куда-то, и Ичиго подумал, что, может быть, теперь-то заснет, но нет. Мысли продолжали ураганом носиться в голове, врезаться друг в друга и наворачивать круги, сводя его с ума. Под закрытыми веками уже цветные блики сияли. Обычно ночью он уничтожал пустых, сражался с врагами, и воспоминания об этом особо яростно терроризировали его именно в это проклятое время суток. Ладонь внезапно обожгло холодом, как и запястье, а по интуиции ударило почти привычное чувство чужого взгляда. Наблюдатель вернулся. — Так быстро? — не мог не спросить Ичиго. Он не знал, кто за ним следил, но почему-то его это не особо и волновало, как будто он чувствовал, что этому невидимке вполне может доверять. Безусловно, странно, но у него не было причин не верить своей интуиции. Пальцы осторожно, словно их обладатель боялся касаться Ичиго, провели по его руке и вывели на коже: «Пустой». Глаза Ичиго сами собой распахнулись, и он еле удержал себя от желания подпрыгнуть на месте и завалить невидимку вопросами. — Уничтожен же? — спросил он спустя пару минут. «Да». — И больше никаких пустых поблизости нет? «Да». — Хорошо, — удовлетворенно улыбнулся Ичиго и посмотрел на часы. Второй час ночи, а ведь ему завтра в школу. Будильник он точно не услышит завтра утром, а сестры могут забыть его разбудить. А кто тут всегда рядом? Ичиго поджал губы, размышляя над этим вариантом, а потом махнул мысленно на это рукой и выдал: — Слушай, разбуди меня завтра утром, хорошо? Достаточно и прикосновения — твои руки настолько ледяные, что и мертвого поднимут. «Хорошо». Куросаки хмыкнул и закрыл вновь глаза. Мысли потихоньку перестали так носиться, появилась сонливость, и он уже с трудом сдерживал зевки и сам не заметил, как уснул. Снилось ему что-то непонятное, безумное даже. Какое-то ледяное море зеленого цвета разных оттенков, белое небо и черное солнце. Фантасмагория какая-то. Переутомился, не иначе. Улькиорра отошел от кровати заснувшего Владыки, просканировал округу на предмет возможной опасности, после чего с неохотой открыл гарганту и шагнул в разорванное пространство, оказавшись через пару секунд в Уэко Мундо. Где-то в отдалении раздался взрыв серо, и белый песок сплошной стеной взметнулся в небо. Улькиорра остановился в открытой галерее, изучил чужую реяцу и направился прямиком в комнату Гриммджо, где должна была быть Неллиэль. Там, в белой пустыне, сражался с Тиа Нойтора. В комнате Сексты Улькиорра до этого момента еще не был и пришел к выводу, что не хочет больше тут бывать. Такого бардака он нигде, пожалуй, не видел — на поле боя и то чище. Сам хозяин спальни валялся без чувств на кровати, а рядом с ним лежала, читая книгу, Экс-Трес, сразу заметившая появление Куатро. — Ты уже вернулся, — протянула она, отложив книгу и потянувшись, — так быстро. Надеюсь, с Ичиго все в порядке? — Настолько, насколько возможно, — ответил Улькиорра, засунув ладони в карманы. — Что с Гриммджо? Неллиэль села на кровати, хмыкнув, отбросила на спину мешающие волосы и взглянула на него ясными глазами. — В себя он еще не приходил и вряд ли придет в ближайшие пару дней. Я же говорила, что ты перестарался — как бы сильно он тебя не достал, не стоило с таким остервенением пытаться его убить. — Я вовсе не пытался его убить, — не согласился с этим обвинением Улькиорра. Если бы он действительно хотел убить Гриммджо, то тот попросту не выжил бы, а так Куатро лишь спустил пар и показал заодно Гриммджо, где его место, напомнил, что его номер недаром выше в иерархии Эспады. Неллиэль это, разумеется, знала, поэтому и не понимала, почему тогда Гриммджо еще дышал. — Тогда зачем ты это сделал? Улькиорра не ответил, и Ту Одершванк покачала головой с усмешкой. — Я поставлю его на ноги, но не трогай его недельку, хорошо? Иначе, как я уже упоминала, толку от него не будет. Шиффер кивнул ей, еще раз бросил взгляд на бессознательного Гриммджо, развернулся и вышел из его комнаты. И отправился на крышу. Крыша пострадала едва ли не больше всего, поэтому ее еще не до конца восстановили, так что Улькиорра мог спокойно созерцать последствия его сражения с Владыкой. Вон в ту колонну он его впечатал, а вон там его самого вдавили в камень. И все это под неизменной луной. Пожалуй, то сражение многое изменило в нем самом. Если бы не оно, Улькиорра не понял бы, что есть на свете что-то, что не поддается его логике, не понял бы, что достойный Владыка все это время был под самым носом. Но теперь все изменится. К Куросаки-сама вернутся его силы, а там уж арранкары уговорят его стать их Владыкой — Улькиорра в этом не сомневался.