The memories of the future

Владыка валялся на первом этаже на диване и смотрел телевизор, периодически зевая и потирая глаза. Уроки он сделал где-то час назад и перед сном решил посмотреть что-нибудь веселое, вот и спустился вниз. Одна из его сестер сидела рядом с ним, а вторая что-то готовила на кухне, отца-шинигами же не было. Улькиорра в этом всем убедился, лишь осторожно выглянув из-за угла, чтобы не попасться на глаза сестре Владыки, после чего спокойно поднялся на крышу дома и устроился там. Солнце уже село, и небо стремительно наливалось темно-синим цветом, на котором распускались маленькие и редкие звездочки. Прохладный воздух заставлял немногочисленных прохожих ежиться и кутаться в кофты, а листья на деревьях, сейчас кажущиеся почти черными, едва заметно шевелились от легкого ветерка. Этот мир был так сильно не похож на Уэко Мундо, что это почти резало глаза. Яркое настоящее солнце, опаляющее кожу, если долгое время находиться под его прямыми лучами, дождь, от которого можно промокнуть так, словно бы в озеро упал, сотни разных оттенков сочных цветов — всего этого не было там, в мире пустых, и все это было здесь, в мире их Владыки. Удивительно. Наверно, чтобы уговорить Куросаки-сама стать их Владыкой, потребуется больше времени и сил, чем Улькиорра думал изначально. Все-таки никто в своем уме не откажется от подобного мира, полного красок, ради какого-то унылого черно-белого места. Улькиорра откинул голову и посмотрел на небо, сейчас почти не отличающееся от неба Уэко Мундо, если не обращать внимания на те переливы цветов, которых там попросту не могло быть. Где-то неподалеку вспыхнула на короткую секунду реяцу одного из друзей Куросаки-сама — квинси, а потом замигала как свечка на ветру. С ним явно что-то случилось, но тот же Владыка ничего не мог почувствовать даже при желании. Это можно было бы проигнорировать, но Улькиорра на своем собственном опыте познал, насколько зол бывает Владыка на тех, кто хоть пальцем дотронулся до его друзей, а потому он в мгновение с помощью сонидо переместился к источнику этой трепещущей реяцу. Квинси лежал на асфальте без сознания, а под ним растекалась лужа крови, и Улькиорра понял, что еще немного — и он вполне умереть может, однако в данный момент все его внимание было заострено на парочке неблагонадежных на вид личностей. Одного из них он узнал — именно этому человеку Владыка сегодня вернул сумку, из которой потом едва не выпало удостоверение шинигами, второго же он видел впервые. Они не видели его и не чувствовали, а потому в обычное время никак не смогли бы привлечь его внимание, вот только сейчас они вели неспешный разговор о Куросаки-сама. Упоминали какое-то подчинение, с помощью которого, видимо, и напали на этого квинси, серьезно ранив его. — Будущее Куросаки зависит от того, сможет ли он заметить разницу между тем, что случилось сейчас, и нашими следующими целями. Владыка, быть может, и не заметит, но у него есть верная ему, о чем он еще не знает, Эспада, которая уже в лице Улькиорры заметила вас. И как, однако, самоуверенно утверждать, что нет никакого веселья, если вы не можете проиграть. Улькиорра скривил губы, приклеив на них ярлыки мусора, и подошел ближе. Парочка по-прежнему его не чувствовала, а вот квинси явно что-то ощутил, раз дернулся немного и сдавленно застонал. Вероятно, ему было очень больно — Улькиорра это понимал не до конца, ибо его чувство боли было довольно сильно притуплено, как и остальные эмоции, впрочем, так что когда Владыка оторвал ему руку, то это не было так больно, как могло бы быть. Один из парочки — вроде как временный шинигами — велел с улыбкой своему другу полоснуть его мечом, что тот и выполнил, после чего они разошлись в разные стороны, оставив квинси лежать на асфальте и истекать кровью. Интересно, а если он умрет? Они думали, что будет тогда, когда Куросаки-сама узнает об этом? Или были настолько уверены в своих силах? Хотя что взять с мусора… Квинси опять застонал и приоткрыл глаза, слабой и откровенно дрожащей рукой достал телефон и что-то сделал. Улькиорру он не заметил, а вскоре за ним приехали, подобрали с асфальта и увезли в больницу, и Шиффер после этого спокойно вернулся обратно к Владыке. К счастью, с тем ничего за это время не случилось — он все так же лежал на диване и смотрел телевизор, зевая периодически. Люди по ту сторону экрана звонко смеялись, злились, смущались и испытывали еще столько разных эмоций, что запомнить их все было попросту невозможно. Не так давно Заэль-Апорро с полного согласия Улькиорры и после заверений в абсолютной безопасности провел парочку экспериментов, благодаря которым сделал вывод, что Улькиорра вполне способен испытывать эмоции, только этому придется учиться. Ну или же оно само придет однажды, это умение чувствовать. Сейчас Улькиорра даже не знал, хочет ли этого, надо ли ему это. Впрочем, он ведь решил, что душа ему необходима, а эмоции — ее существенная часть, значит, и тут все ясно. Ради нового Владыки им всем в Эспаде нужно измениться, иначе им не будет места в новом мире, а Уэко Мундо изменится с появлением там Куросаки-сама в качестве Владыки — по-другому и быть не может. Вдруг Владыка потянулся, выключил телевизор и поднялся в свою комнату. Сестры его уже сидели на кухне и ужинали, в то время как Куросаки-сама есть точно не хотел. Плохо, ведь человеческому организму нужна пища для нормального функционирования. И только сейчас Улькиорра подумал вдруг о том, что вот этот момент они, арранкары Эспады, не продумали. Кому из них вообще можно было доверить готовку? Единственный, кто приходил на ум, это Заэль, но он скорее отравит нечаянно Владыку, так что, видимо, придется с этим что-то делать. Арранкары готовить не умели — да и с чего бы им, собственно, уметь это делать? Чай Айзен-сама самостоятельно где-то доставал и заваривал, а больше ничего и не было в Лас Ночес, ибо обыкновенная еда пустым не была нужна. Правда, подумать об этом можно было и позже. Неожиданно дверь наверху с громким хлопком ударилась о косяк, и через пару секунд одетый в куртку Владыка сбежал по лестнице и выбежал из дома, игнорируя окрики своей сестры. Улькиорра встал со ступенек, на которых и сидел до этого, незаметно прошмыгнул следом за Владыкой и направился за ним по крышам, внимательно сканируя окрестности. Город Улькиорра почти не знал, но сейчас все равно понимал, куда направлялся Куросаки-сама — в больницу, где лежал квинси. Значит, ему уже сообщили об этом происшествии. Что ж, Улькиорре стоит подальше держаться от этого места, ибо уже с такого расстояния чувствовал там реяцу двух сильных квинси и женщины, поэтому он проводил Куросаки Ичиго до самого здания и остановился на крыше рядом стоящего дома, откуда его не было видно. Ичиго в этот самый момент торопливо поднимался по лестнице на нужный этаж, где располагалась палата Исиды, мимоходом отмечая, что пропало бесследно ощущение чьего-то пристального взгляда. Неужели его таинственный защитник — при этой мысли Ичиго не сдержал скептической усмешки — боялся больниц? Впрочем, более разумное объяснение нашлось почти сразу же — этого невидимку не мог видеть только Ичиго, чего нельзя сказать о его друзьях, следовательно, этот неизвестный явно не желал своего обнаружения. Причины подобного поведения были, конечно, интересны, но Куросаки не чувствовал никакой опасности от этого странного существа, так что его это не особо волновало. В отличие от Исиды. Сердце сжималось от острого дурного предчувствия, а голову заполонили самые ненормальные мысли. Что вообще происходит? Разве Исида мог оказаться здесь? Почему? Ичиго ворвался в палату Исиды и даже напугал сидевшую тут же Орихиме. Выглядел квинси в принципе не плохо, во всяком случае он не напоминал умирающего, что не могло не радовать. Правда, Орихиме при его появлении как-то странно встрепенулась и огляделась, словно выискивая кого-то, после чего неловко улыбнулась ему и перевела взгляд на Исиду. Куросаки не очень понравилась ее реакция. Что такого успело произойти за это время? — Что-то случилось, Иноуэ? — с подозрением спросил ее Ичиго. — Кроме него, влипшего в какие-то неприятности. Исида фыркнул высокомерно и поправил очки. Так привычно, что у Ичиго от сердца отлегло. С ним вроде все в порядке. Орихиме же как-то заерзала, зажала ладони коленями и улыбнулась, закрыв глаза. — Ничего, Куросаки-кун! Я в полном порядке, — попыталась она убедить его в этом. Даже Исида взглянул на нее с неверием. Она явно что-то скрывала, но что? Нет, Ичиго ей, бесспорно, доверял, ибо сколько раз она спасала всех их, но такое поведение просто не могло не вызвать подозрений. Ичиго зашел в палату все же, закрыл за собой дверь, облокотившись о нее спиной, и требовательно воззрился на подругу. — Рассказывай. Иноуэ беспомощно посмотрела на Исиду, но наткнулась на точно такой же взгляд. Квинси, разумеется, заметил ее странное поведение. Странное для нее обычной, так что помогать ей он не станет — самому же интересно. Орихиме вздохнула, опустила голову и, запинаясь, начала: — С-сегодня я была неподалеку от тебя, Куросаки-кун, и почувствовала пустого. Я бросилась туда, и когда почти добралась до нужного места, он словно исчез. — Я никакого пустого не уничтожал, — хмуро сказал Ичиго и сложил руки на груди, пытаясь отвлечься от странного чувства. Что-то внутри него словно бы говорило, что дальнейшее знать ему необязательно, но также какая-то его часть, наоборот, утверждала, что то, что он сейчас узнает, очень важно. — Я их вообще не вижу. Орихиме вскинула голову, глядя на него со странной смесью эмоций в глазах. — Я знаю! Поэтому-то я и пошла к тебе…боясь, что с тобой может что-то случиться, Куросаки-кун! Н-но… В общем, я думаю, что это просто галлюцинация была, ха-ха-ха, — она засмеялась, почесав затылок. Ичиго вздохнул тяжело. Иногда разговаривать с Иноуэ было просто невозможно из-за ее несерьезности. — Иноуэ, пожалуйста, продолжай, — обратился к ней Исида, опять поправив очки. Его этот жест явно успокаивал. Орихиме помотала головой, по-прежнему неловко улыбаясь, потом посмотрела на Ичиго и все же настроилась на чуть более серьезный лад. — Я правда думаю, что это была галлюцинация, просто потому что это не могло быть реальностью! П-понимаешь, К-Куросаки-к-кун, мне показалось, ч-что я…я…видела рядом с тобой… У… У… Улькиорру… И именно он уничтожил того пустого… Галлюцинация же! Ее слова раскаленным лезвием прошлись по душе, а в голове тут же вспыхнули воспоминания, от которых Ичиго так сильно хотел избавиться. Черное небо, яркая луна, белые бескрайние пески пустыни и черный пепел, улетающий вдаль. Улькиорра умер на их глазах, даже тот арранкар, Ямми, это почувствовал, так что сомнений не оставалось. И все же… Разве может привидеться что-то такое человеку, прошедшему уже не через одну битву? Разве такому человеку хоть что-то вообще может привидеться? Ичиго знал, что Иноуэ иногда вспоминает ту ночь, но ей явно никто не мерещился, а тут… Все это было однозначно странно. Исида, услышав это, вытаращился на Орихиме так, словно она сказала, что является его матерью, а вот Ичиго смотрел в пустоту и что-то обдумывал, выглядя почти спокойным, в то время как внутри него целая буря бушевала. Может ли быть хоть маленький шанс, что это все — правда? — П-понимаете, да? Обыкновенные галлюцинации, — снова улыбнулась Орихиме и закачалась из стороны в сторону. — Да уж, — пробормотал нервно Исида, вспомнивший тоже смерть этого арранкара. — Он действительно не может быть жив… Ичиго молчал, обдумывал услышанное и пытался понять, как он вообще к этому относится. Сердце билось как-то тяжело, словно еле справлялось со своей функцией, из-за чего кровь казалась густой и вязкой смолой. Вроде бы Иноуэ и Исида еще что-то обсуждали, однако сам Ичиго в это время все никак не мог понять, было ли возможным воскрешение Улькиорры. Он вроде бы говорил, что его регенерации не хватит на восстановление внутренних органов и мозга. О да, Ичиго со временем стал вспоминать ту битву в подробностях, словно именно он размазывал Улькиорру тонким слоем по куполу Лас Ночес, а не его пустой. Словно именно он выстрелил серо с высоты своего роста в несопротивляющегося и незащищающегося арранкара. В ушах уже тихонько звенело, кровь по ощущениям все густела и густела, а сердце билось все так же натужно и неровно, будто этот кусок мяса мог не выдержать таких новостей и лопнуть. Как же Ичиго сейчас жалел, что потерял свои силы и не мог теперь видеть всех этих призраков, шинигами и пустых. Кстати о птичках в черном. — Вы видели кого-нибудь из числа шинигами? — спросил друзей Ичиго, вклинившись в вялый разговор. Исида отрицательно качнул головой, а Орихиме глянула с таким сочувствием, что аж тошно стало. Именно этот момент выбрал отец Исиды для своего появления. Куросаки находиться в обществе всех этих не потерявших свои силы и жалеющих его в глубине души стало как-то совсем уж невыносимо, в голове то и дело вспыхивали мысли то о том, что сказала Иноуэ, то о том, что случилось с другом. Даже виски заломило, и Ичиго, спешно попрощавшись, ушел. С Исидой все было в порядке, да и в больнице этой он был в безопасности, так что за него можно было не волноваться. Улица встретила его ночной прохладой, свежим воздухом и вернувшимся зудом от чьего-то взгляда. Мелькнула мысль, что это действительно мог быть Улькиорра, но это звучало до того бредово, что Ичиго предпочел не думать об этом пока — все равно ж не додумается ни до чего. Надо было возвращаться домой, вот только желания такого не было. Ичиго хотелось погулять немного и все обдумать, в очередной раз за последнее время ошпарить себя выводом, что он скучает по всем своим друзьям из Готей-13, стычкам с пустыми, интересным боям, по спокойному Зангецу и даже по ненормальному Хичиго, по ощущению рукояти меча в ладони, по укрывающему его плащом банкаю и вообще по всему, что раньше было в его жизни. Вот делать нечего, кроме как ностальгировать по тому, что никогда не вернешь! Ичиго с раздражением пнул мячик, валявшийся на дороге, и продолжил свой путь. Ощущение чужого присутствия ударило по нервам и словно бы погладило их, успокаивая. Куросаки помимо воли сосредоточился на нем, желая отыскать хоть что-то общее с реяцу Улькиорры. Но нет, ничего такого. И можно было бы подумать, что, значит, Орихиме и впрямь это привиделось, вот только что-то внутри царапало, а потом Ичиго понял, что именно его смущало, — он же вообще реяцу не чувствует! Как он может попытаться сравнить что-то, чего он не способен ощутить, с тем, что чувствовал когда-то давно? Глупее ситуацию не придумаешь. И все-таки Ичиго при своей довольно богатой фантазии не мог никак представить Улькиорру в лице эдакого его сталкера, точнее ангела-хранителя. В голове это не укладывалось, как и то, что он может быть жив, поэтому Ичиго и склонялся к тому, что Орихиме все же он привиделся. И непонятно было, рад он этому или нет. Дома обнаружилась переживающая за него Карин, которую Ичиго, улыбаясь через силу, успокоил, точнее попытался, и поднялся к себе в комнату. Сил не было совершенно. Сначала этот звонок с жуткой новостью, что на Исиду напали и что он теперь в больнице, а сразу после этого галлюцинации Иноуэ, если это действительно галлюцинации, — хуже дня не придумаешь. Чужой взгляд стал неприятно прожигать спину, а кожа на затылке похолодела. Ичиго подумал даже, что этот невидимка уже совсем обнаглел. — Отойди, а, — недовольно буркнул Куросаки, и в ту же секунду стало легче — холод исчез. — Какой послушный. От этого хмыка он не удержался, ибо такое быстрое выполнение этой просьбы, пусть и высказана она была фактически как приказ, удивило. Ичиго зевнул и повернулся предположительно в ту сторону, где расположился этот субъект. — Даже жаль, что я тебя не вижу, — поделился он задумчиво и закрыл глаза, — наверно, на имя твое рассчитывать бесполезно… И он уснул, не переодевшись. И легкого прикосновения ледяных пальцев, нарисовавших на коже плеча «Пока что», он не почувствовал. Следующий день был еще более суматошным. Нет, утром и днем все было даже неплохо, но вот под вечер… Носиться по городу под закатными лучами в поисках друзей, волнуясь за их жизни, так себе удовольствие. Какого черта вообще происходит в этом городе? Откуда повылезали эти подозрительные неизвестные личности, причиняющие вред его друзьям?! Они ведь явно не обычные люди, так куда смотрит, интересно знать, Готей-13, позволяя непонятно кому шляться по городу и творить все, что только в голову взбредет?! Что вообще это за парень такой, Цукишима, и что ему надо от него? Ичиго он не понравился. Да, сложно вообще ему понравиться, когда признаешься, что нанял того, кто покалечил его друзей, но тут дело было в том, что Ичиго понимал ясно — встреться они в другом месте и при других обстоятельствах, этот гад ему все равно бы не понравился. Куросаки вспомнил о Гинджо и его предложении. Может, стоило бы с ним встретиться? Если он действительно в состоянии вернуть Ичиго его силу, то этим можно воспользоваться… Поэтому-то он и позвонил в эту Экзекуцию — он хотел вновь обрести силу, чтобы суметь защитить своих близких, хоть и отрицал это. Занавески заколыхались от ветра, и Ичиго кожей почувствовал, что в комнату таким нетривиальным способом проник его персональный ангел-хранитель. Хотя почему нетривиальным? Ичиго помнил, как к нему так наведывались друзья из Готей-13, сейчас шляющиеся хрен знает где. Ичиго откинулся на спинку стула, крутя в пальцах ручку, привычно нахмурился. День был откровенно паршивым, принесшим столько недосказанностей в его жизнь, что очень сильно, буквально до дрожи в пальцах, хотелось получить ответ хоть на один вопрос. Он откинул голову и прикрыл глаза, давая им небольшую передышку. — Ты же все еще здесь, да? Прохладное прикосновение к руке дало понять, что да, невидимка тут. Чудесно. Нет, правда чудесно. — Знаешь, мне тут нашептали что-то любопытное насчет недавних событий, — Куросаки каким-то образом ощутил, как невидимка напрягся. — Да расслабься ты, я же сейчас совершенно беспомощен. Признавать это было странно и немного болезненно — Ичиго не привык к подобному, ведь раньше он мог постоять за себя, мог защитить тех, кто ему дорог. А что сейчас? Сейчас он, судя по всему, сам нуждался в охране. Мило, ничего не скажешь. — Так вот, — ручка соскользнула с пальцев и упала на раскрытую тетрадку, — это донельзя странно было услышать… — и он решил пойти ва-банк: — Улькиорра. Верно же? Было тихо, очень тихо. Ичиго только по-прежнему чувствовал чужой взгляд, но молчал, думая, правильно ли он поступил. А вот что если это не Улькиорра? Неловко получится. А если все же он? Тогда вопросов станет только больше, пожалуй. А потом по ладони заскользили подушечки ледяных пальцев, выводя одно-единственное «Да». Шикарно просто! Ичиго потер лоб и вздохнул, ощущая, как рушится что-то внутри с грохотом и треском. — Ты жив. Как? Это интересовало его больше прочего, ведь он же помнил, как раскрытое крыло вдруг с тихим шелестом песчинок стало осыпаться черным пеплом. «Не знаю». — Серьезно? — удивился Ичиго, взял снова ручку и продолжил ее крутить в пальцах. — Не знаешь? Тогда какого черта ты здесь забыл? Он словно воочию увидел, как Улькиорра вздыхает и прикрывает глаза. Он вроде как людей за мусор считал, да? Именно. И снова холодное прикосновение и пальцы, выводящие иероглифы. «Защищаю». — Меня? — со смешком переспросил Куросаки, чувствуя себя героем какой-нибудь книжечки для маленьких детей. «Да». Это неожиданно разозлило. Почему Улькиорра, которого он убил, между прочим, сейчас вроде как защищает его? Что за идиотизм? Пальцы сами собой сжались в кулаки, ручка упала на пол на этот раз, и Ичиго со злостью уставился в пустое пространство перед собой, где должен был стоять сейчас арранкар. — Ты хоть осознаешь, насколько это тупо звучит? Спешу напомнить — мы были врагами! С какого перепугу ты мне тут сейчас говоришь, что защищаешь меня?! Ему ничего не ответили, холодные пальцы не нарисовали на коже новые иероглифы, и это заставило Ичиго заскрипеть зубами. — Если не собираешься ничего объяснять, проваливай. И я не нуждаюсь в твоем присмотре, Улькиор-р-ра, — рыкнул на него Куросаки, повернулся к столу и продолжил делать уроки, стараясь не обращать внимания на никуда не исчезнувший пристальный взгляд — его попросту проигнорировали. Это бесило с каждым мгновением все больше, а еще жутко нервировало, заставляя в красочных подробностях вспоминать ту злополучную ночь, когда он потерял контроль над своим пустым. Да что ж такое! Ичиго мотнул головой и продолжил читать учебник. В конце концов, экзамены и поступление в университет никуда не делись. А на завтра, к тому же, была запланирована встреча с этим Гинджо, который вроде как мог помочь ему, так что не время заморачиваться присутствием полумертвого арранкара за спиной. Опасности он по-прежнему от него не чувствовал, потому и все равно — рано или поздно он исчезнет же, ибо делать рядом с потерявшим все свои силы Куросаки было решительно нечего. Утро не задалось — ему всю ночь снилась какая-то муть, из-за чего Ичиго не выспался и ощущал себя зомби не первой свежести. Душ, правда, помог прийти в себя, поэтому в школу он направился уже относительно бодрым. К счастью, никаких контрольных не было, и Ичиго смог даже немного расслабиться на уроках, однако стоило ему хоть на секунду прикрыть глаза, как голову заполняли мысли об Улькиорре, явно сошедшем с ума, о Гинджо и его словах, об этой Экзекуции и возможности вернуть свои силы. Солнце за окном светило настолько ярко, что приходилось щуриться, даже глядя на землю и деревья. Было жарко, безветренно и безоблачно; в зеленой листве пели птички, и все было как-то слишком уж хорошо, поэтому Ичиго и был хмур с самого утра, испытывая странную нервозность. Он ничего не знал об этой Экзекуции, ничего не знал об этом Гинджо и не мог понять, стоит ли ему хоть чуть-чуть доверять. А еще спину все время жег пристальный взгляд одного ненормального — и это тоже раздражало безмерно. Вот какого черта он делает? Защищает Ичиго после того, как сам когда-то, можно сказать, убил? Интуиция у Ичиго была неплохо развита, так что угрожающую ему лично опасность он чувствовал, вот только эта самая интуиция в отношении Улькиорры сейчас молчала, словно бы тот был абсолютно безопасен для него. Это было уже не просто странно, это было откровенно безумно. Это новое хобби такое у арранкаров — введи врага своего в заблуждение и прибей исподтишка? Непонятно. Как непонятна и реакция самого Ичиго — он просто забил на это, даже не сообщил той же Орихиме во время их короткого разговора сегодня, что ее галлюцинации ими вовсе не являются и что Куатро Эспада и впрямь выжил каким-то чудом. Ичиго вздохнул и продолжил путь — он собирался сначала занести сумку с учебниками и прочими принадлежностями домой и только после этого направиться на встречу с Гинджо. На душе было как-то неспокойно, внутри словно кто-то когти точил, но на пустого это теперь не свалишь, поэтому оставалось лишь признаться самому себе, что он нервничал немного. На город опустились сумерки, когда Ичиго вышел из дома, сказав сестрам, чтобы к ужину его не ждали, и пошел медленно вниз по улице, внимательно глядя в экран телефона, где высвечивался черным шрифтом нужный адрес. Вокруг не было ни души, если не считать ошивающегося поблизости арранкара, ибо затылок все так же чесался от его взгляда. Куросаки бы подумать о том, почему это он так свободно гуляет по улицам города, но как-то не до этого было — все его мысли в данный момент занимала предстоящая встреча. Здание, подходившее по всем параметрам к тому, которое ему описали, появилось как-то неожиданно. Ичиго остановился, оглядел его и убрал телефон. — Эй, — раздалось за спиной, и Куросаки повернулся, с легким удивлением глядя на Гинджо. Его встречают? — На пять минут раньше. Очень пунктуально. — Не на пять, а на три, — уточнил Ичиго дотошно. Просить о помощи было непривычно и даже в какой-то степени неприятно, особенно просить незнакомого человека, которому начать доверять за такое короткое время в принципе невозможно. Внутри что-то все продолжало царапать, видимо, это гордость проснулась не вовремя. Хорошо хоть ощущение чужого присутствия притупилось настолько, что создалось впечатление, будто Улькиорра ушел подальше, не желая мешать ему вести разговор, но из поля зрения по-прежнему не выпуская. От этого действительно стало немного легче, правда, и злость на этого ненормального опять напомнила о себе. Ну если выжил, то какого хрена приперся сюда, где его в любую минуту могут шинигами застукать и добить? От всей этой смеси эмоций пальцы рук, спрятанных в кармане брюк, сами сжались в кулаки до боли в суставах и связках. Очень сложно было пытаться не сорваться на тянущего резину Гинджо посреди пустынной улицы. Здание внутри выглядело ничуть не лучше, чем снаружи, и Ичиго хотел было уже спросить, куда этот Гинджо его ведет, но тот подошел к неприметной стене, нажал на какую-то кнопочку, и перед ними открылись двери хорошо освещенного лифта. Глаза от такого резкого перехода от почти кромешной темноты к слепящей яркости заслезились, и потому он прислонился спиной к стене, опустив голову, — так было легче. Гинджо стоял впереди и явно ничего подозрительного не замечал, в то время как Ичиго уже губы кусал, чтобы не зарычать на стоявшего рядом, если верить ощущениям, Улькиорру. Зачем он с ними-то пошел? Скучно ему, что ли? Просьбу Гинджо, связанную с отцом самого Ичиго, Куросаки хотел бы проигнорировать, но пока что он не знал, как это сделать, не потеряв свой единственный шанс. К счастью, от ответа его освободил внезапно остановившийся лифт. Правда, Гинджо тему просто так не оставил: — Это был просто предлог, чтобы привлечь твое внимание. Оригинальный подход, ничего не скажешь. Гинджо остановился перед дверью, ничем не отличающейся от других, и сказал воспользоваться карточкой, потыкал по кнопкам, пока Ичиго доставал из кармана ту самую карточку, чтобы потом с ее помощью открыть дверь. Помещение, скрывавшееся за ней, было весьма просторным, плохо освещенным и почти свободным от мебели — так, барная стойка, стол да пара диванов. И оно не было пустым. Шаги Гинджо отдавались гулким эхом, и это порождало странные ассоциации. Места действительно было предостаточно, но раз один из собравшихся здесь, как сообщил Гинджо, богат, то почему они просто не сняли какой-нибудь дом или не обставили это помещение получше? Впрочем, Ичиго это волновать не должно, вот он и поспешил выбросить эти мысли из головы. — А теперь, перед тем, как мы перейдем к делу, я расскажу тебе о нашей цели. Ведь ты нам нужен… — Ичиго внутренне напрягся, готовясь к этому. Разумеется, он понимал, что просто так хрен ему поможет кто, осталось только выяснить, что они потребуют за эту помощь. — Чтобы мы могли вернуть тебе силу шинигами. Серьезно? Их цель состоит лишь в том, чтобы вернуть ему его силу шинигами? И все? Чувство какого-то подвоха только крепло. Но маячащая буквально под носом возможность вновь стать собой прежним влекла. Желание узнать, почему они так хотят вернуть ему его силу, жгло изнутри, однако Гинджо пообещал ответить на его вопросы, так что приходилось терпеть. Здорово помогало держать себя хоть под каким-то контролем ощущение присутствия рядом Улькиорры, пусть Ичиго и настораживал тот факт, что находящиеся здесь его не видели, иначе отреагировали как-нибудь. — Мы люди, — начал наконец Гинджо и сделал глоток из стакана, — конечно же, как ты и сказал, мы — не обычные люди. Мы с самого рождения обладаем особыми способностями. Это какими же? — Показать будет быстрее и проще. Янтарная жидкость в стакане засветилась зеленоватым — оттенок немного напоминал цвет взрыва от Ланса дель Релампаго — и забурлила, а потом поднялась в воздух и залетела в рот Гинджо. Первой мыслью было, что это удобно, а второй — какого хрена это вообще возможно. Гинджо объяснил, что он сделал, объяснил, в чем суть этих особых способностей, которыми, судя по всему, обладают все, кто здесь находился. Он даже показал свой огромный двуручный меч со странной формы рукоятью. На ворвавшуюся девушку внимания Ичиго не обратил, раздумывая над всем тем, что только что услышал и увидел. Это полное подчинение не было похоже на силу шинигами, пустых и тех же квинси, хотя последние были наиболее близки — тоже люди же. Это было что-то новое… Поток его мыслей прервало появление Чада. Что он-то здесь забыл?! Но даже это не было способно надолго отвлечь Гинджо, и он продолжил свой рассказ о масках пустых, о нападении этих существ на их родителей, о маленькой части их сил, перешедшей к ним. Не стоило, правда, напоминать самому Ичиго о его пустом — их отношения всегда были сложными, тем более после того случая на крыше Лас Ночес. Чувство вины вновь затопило сознание. — Мы хотим избавиться от этой неприятной силы. Понимаешь? Чтобы мы смогли стать нормальными, необходимо вернуть тебе силу шинигами. Ичиго хотел узнать, что случилось с его друзьями, а не эту животрепещущую историю — незнакомые люди его никогда не волновали, поэтому он и ушел, взяв время на размышления. На улице царила глухая ночь, воздух был прохладный и свежий, а небо переливалось звездами. От прикосновения ледяных пальцев к руке Ичиго даже не вздрогнул. «Им нельзя доверять». — Без тебя знаю. Ичиго и не собирался доверять незнакомцам. Пока что точно, ибо они такого права еще не заслужили.