The memories of the future

В Лас Ночес царило небывалое раньше оживление. Носились туда-сюда фрассьоны, выполняя различные важные и не очень поручения, было как-то слишком шумно, а в стороне заново отстроенной и увеличенной в размерах лаборатории Заэля постоянно что-то взрывалось, из-за чего стекла в окнах тряслись и звенели. Вышедшего из гарганты Улькиорру на полной скорости едва не сбила Лилинетт, но он плавно шагнул в сторону и поймал ее за воротник. Лилинетт пару раз дернулась, потом догадалась посмотреть вверх и тут же затихла, немного испуганно глядя на совершенно спокойного Улькиорру. — Что здесь происходит? Когда он уходил недавно в мир Владыки, тут было тихо и мирно, если не считать зубоскалящего Нойтору и откровенно безумного временами Заэля. Что успело случиться за время его отсутствия? — А-а-а…э-э-э… — протянула Лилинетт и закрыла рот. Видимо, сообщить что-то более информативное она была не в силах. Улькиорра медленно разжал пальцы, и вторая часть души Старка шлепнулась на каменный пол, моментально подскочила и на спринтерской скорости помчалась туда, куда и собиралась изначально. В главный зал, где Эспада собиралась на совещания. Больше вокруг никого не было, чтобы можно было поймать и допросить, так что Улькиорра засунул руки в карманы и медленно пошел в сторону зала. К счастью, Тиа со своей ролью наблюдателя справлялась отлично — под ее контролем арранкары не разворотили снова Лас Ночес. Хотя, может, уже просто успели отстроить… И все же тут происходило что-то странное, а Улькиорра об этом ничего не знал. Это несколько раздражало, потому что он уже привык быть в курсе всех важных событий, что происходят здесь, в Лас Ночес. И что же тогда он успел пропустить? Взгляд лениво прошелся по белоснежному коридору с огромными окнами, как вдруг Улькиорра замер и повернул голову вправо. Ему действительно не показалось — рядом с пилястрой и впрямь стоял высокий белый горшок с каким-то зеленым растением. Крупные листья ярко-зеленого цвета и привлекли внимание Улькиорры, ибо слишком уж выделялись из привычного интерьера. Теперь Улькиорра шагал в главный зал еще медленнее, оглядываясь по сторонам и констатируя мысленно кучу новых вещей. Например, эти горшки стояли около каждой пилястры с двух сторон, на парочке окон висели даже занавески, точнее их жалкое подобие, а в одну из стен кто-то криворукий вбил гвоздь так, что по камню прошла трещина, и повесил какой-то плакат, явно стащенный из мира Владыки. Даже сомнений не было по поводу того, что все это затеяла Эспада. Видел бы их Айзен-сама — под впечатлением ходил бы еще долго. Впрочем, он им больше не Владыка, так что его мнение никого тут уже не интересовало. Улькиорра наконец добрался до дверей в зал, открыл их и зашел внутрь, без каких-либо эмоций глядя на длинный овальный стол, на который постелили скатерть в цветочек. На стулья положили плоские подушечки, чтобы, вероятно, было удобнее сидеть, хотя с одной такой подушечкой игрался в данный момент пес Неллиэль, не реагируя на ее крики и просьбы-приказы прекратить безобразничать. Тиа стояла рядом с Экс-Трес и внимательно изучала какой-то журнал, напротив нее сидел на стуле Нойтора и пытался уснуть под царящий в помещении шум, Гриммджо и Заэля пока что не было, а вот Старк с мученическим выражением лица выслушивал Лилинетт. Улькиорру никто из них не заметил. — Что здесь происходит? — тихо задал он вопрос и прошел в зал. На него в ту же секунду уставились все присутствующие. Неллиэль невинно улыбнулась, отобрала у своего питомца изрядно покусанную подушку и прижала к груди, ответив: — Уют привносим в это скучное место, чтобы Владыке тут понравилось! Улькиорра поднял со своего места подушку, положил ее на стол и сел на стул, глядя на остальных. — Не получилось, да? — упавшим голосом осведомилась Неллиэль и выронила подушку, которую тут же схватил ее пес и унес куда-то. Улькиорра кивнул. Уютом не назовешь даже при всем желании тот жалкий плакатик. Впрочем, что он вообще знал об уюте? Ничего. Владыка, казалось, не замечал даже, как обустроена его комната — он в принципе и убирался там только тогда, когда лично ему уже что-то откровенно мешало, поэтому Улькиорра не видел смысла в этих жалких попытках сделать мрачный, пустой и холодный замок едва ли не в центре унылого мира белого песка и чернильного неба уютным. Но, судя по всему, так думал он один. — Дай угадаю, Шиффер, тебе это все не нравится, — раздался за его спиной насмешливый голос Гриммджо, что прошел к своему месту и плюхнулся прямо на подушку, рыкнув на вернувшегося пса Неллиэль, попытавшегося стащить эту самую подушку. — Слишком аляповато и безвкусно, — ответил Улькиорра. Да, сам он не мог четко сказать, какой же будет тогда обстановка со вкусом, но, вспоминая дом и комнату Владыки, он мог с уверенностью утверждать, что явно не такой. Если уж вешать на окна занавески, то на все, нормального вида и не слишком яркие, а то глаза болеть будут — а у Улькиорры они были очень чувствительными к таким резким цветовым переходам, поэтому иногда находиться в мире Владыки, например, в солнечный день, ему было даже немного больно. Гриммджо напротив фыркнул пренебрежительно, а Неллиэль, ставшая взрослой опять, убито произнесла: — А что нам еще делать? Ты запретил нам высовываться из Лас Ночес в мир людей, а где мы тогда сможем достать все необходимое? Это-то чудом отыскали в кладовых и закромах, — она вздохнула и села на стул, поставила согнутый локоть на стол и подперла ладонью подбородок. — Запрет имеет причину. Ну, с этим никто и не спорил. Во-первых, если арранкары начнут постоянно шастать в мир Владыки, то их точно засекут в Сейрейтее, что повлечет за собой массу проблем. Во-вторых, кто-то может увлечься и либо сожрать кого не надо, либо разнести что-то. И тут не поймешь, что хуже. Владыка в любом случае будет недоволен, а ведь он теперь знает о присутствии Улькиорры, так что догадается, что все это неспроста. — А если ходить по одному, но со списком нужных вещей? — предложил ввалившийся в зал растрепанный Заэль-Апорро, отряхнул одежду, поправил съехавшие на кончик носа очки и царственной походкой прошествовал к ближайшему свободному стулу. Возможно, он бы и выглядел изящно и царственно, если бы не черные подпалины на белой одежде, лихорадочный блеск в глазах и общий взъерошенный вид. Как у воробья. — И не каждый день. И выходить в разных точках. И, может быть, даже в разных городах, — продолжил уточнять и подкидывать идеи Заэль, сгибая как-то нервно пальцы. — Идейка-то шикарная, Шиффер, — заявил растекшийся вольготно по стулу Гриммджо, — что делать будем? Улькиорра мысленно был вынужден согласиться, ибо зерно здравого смысла в предложении 3аэля было и даже не одно. Другое дело, что пускать эту шайку ненормальных без присмотра в мир людей было чревато последствиями. И с этим как раз надо было что-то делать. Сам он не мог за ними присматривать — охрана Владыки имела первостепенную важность, вот только оставлять их одних было нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Но кто из Эспады был достаточно здравомыслящим? К кому прислушаются даже такие идиоты, как Гриммджо и Нойтора? Тиа. Больше некому. Улькиорра взглянул на нее, и Трес склонила голову. — Я прослежу за ними, не волнуйся. — Шиффер в принципе волноваться не умеет, — отозвался лениво Гриммджо. — Наша ледышка не умеет чувствовать. Я тебе еще нужен буду, чтобы защищать нашего будущего Владыку? Улькиорра кивнул. Возможно, надо бы рассказать присутствующим о тех странных людях… так что в очередной раз взвесив все «за» и «против», Улькиорра все же поведал Эспаде увлекательную историю о бедных и несчастных подчинителях, желающих избавиться от своих сил и стать обычными людьми. Как и следовало ожидать, это вызвало недоверие. Вообще никто не поверил в их благие намерения, а уж после уточнения, что именно они напали на одного из друзей Куросаки-сама, и подавно. — Нет, ну даже без этого было ясно как день, что нагло врут, — возмущенно проговорил Гриммджо, закинув руки за голову и вытянув ноги. — Покажите мне человека, шинигами или же пустого, что в здравом уме и трезвой памяти откажется от своей силы. Нет таких! — Твердая память, а не трезвая, — педантично поправил его Улькиорра. — Да не суть важно! — отмахнулся от него Джаггерджак. — Все одно. Ты лучше скажи мне вот что, Шиффер, с какого перепугу ты позволил им выйти на нашего пока что не Владыку? А? Улькиорра холодно глянул на него, но когда же это останавливало Сексту? Правильно, никогда. Правда, та же Тиа тоже смотрела на него с непониманием. — Это очевидно — они сказали, что могут вернуть ему силу, и я склонен не сомневаться в их словах насчет этого. Сейчас, пожалуй, единственными, кто мог бы вернуть их Владыке его силу или же дать новую, были только они. Шинигами затерялись, после той их стычки с Улькиоррой они больше не вылезали, а арранкары не знали, как это сделать, — Заэль сразу сказал, что понятия не имеет, как вернуть Куросаки-сама его силы шинигами, но вот насчет сил пустого попросил время подумать. Собственно, он все еще думал, периодически взрывая свою лабораторию, благо она пока что еще не разрушилась, хотя трещины на стенах говорили о том, что будет это скоро. Из-за этого Трес рычала постоянно на Октаву и отправляла его ремонтировать крышу Лас Ночес, которую все никак в порядок не могли привести. Гриммджо по этому поводу усмехался и говорил с какой-то странной интонацией, что неплохо там развлеклись их будущий Владыка с Улькиоррой, и немного завидовал, кажется. Причем непонятно, кому больше, — Улькиорре, что заставил эволюционировать своего противника и использовать вообще все свои силы, или же Куросаки Ичиго, увидевшему второй ресуррексион Куатро, ибо сам он, когда Шиффер методично его избивал в пустыне как раз в этой форме, хорошенько разглядеть и изучить ее возможности не успел. Он помнил четко свист ветра в ушах, черное с зеленым серо на кончике длинного когтя и хвост (?!), сжавший крепко его шею. И теперь Гриммджо до одури хотел вновь сразиться с таким Шиффером, но, чтобы не отключиться на первых трех минутах, в свое свободное время тренировался до упаду, даже не скрывая причины такого поведения. Улькиорре, впрочем, было наплевать, ради чего Джаггерджак там так старается, но если он станет сильнее, то это будет прекрасно, ведь в таком случае сила всей Эспады возрастет. Если бы еще остальные тем же занимались, а не цветочки выращивали и лабораторию свою взрывали… — Шиффер, я всегда это, конечно, знал, но теперь уверен на все сто — ты идиот, — констатировал вдруг Секста. — Как вообще ты до этого додумался? Да эти гады только прибьют нашего беззащитного Владыку, а не научат чему-то! — Нет, — таким ледяным тоном ответил Улькиорра, что вздрогнули даже Нойтора с Гриммджо. — Им нужна его сила для того, чтобы забрать себе, скорее всего. Значит, ее нужно не просто вернуть, но и довести до максимума, чтобы после вырвать с корнем. Пока этого не случится, он в относительной безопасности рядом с ними. — Но ты ведь все равно будешь неподалеку? — поинтересовалась Тиа, и Улькиорра едва заметно кивнул. — Они меня не видели. И не чувствовали. Обыкновенный мусор, получивший кое-какие силы. Не более. Неллиэль вздохнула на другом конце стола и легла щекой на цветастую скатерть, которая раздражала глаза Улькиорры и его любовь привычку к однотонным, неярким цветам. — Осторожнее, Улькиорра, — зевнула Экс-Трес, — однажды твое высокомерие уже стоило тебе нашего подобия жизни. Куатро посмотрел на нее безэмоционально. — Этого больше не повторится. Он и впрямь не собирался больше так глупо проигрывать, особенно кому-то вроде этих подчинителей и иже с ними. А ставить Владыку в один ряд с ними не идиотизм даже, а чистой воды самоубийство, потому что он сильнее. Гораздо. И свою силу он себе вернет, а потом останется лишь уговорить его стать их Владыкой, но это все после. Сразу после собрания Улькиорра вернуться в мир Владыки не смог — к нему подошла Тиа и попросила помочь восстановить эту проклятую крышу, которая, на пару с лабораторией Заэля, портила всю картину восстановленного Лас Ночес. Согласившийся Улькиорра велел не ушедшему еще из зала Гриммджо отправляться к Владыке и внимательно следить за ним, защищая от опасностей, после чего поднялся на крышу. С последнего раза, когда он тут был, крыша почти не изменилась — так, кое-где стало меньше камней, что когда-то были башнями, но на этом отличия заканчивались. Прекрасно. Пока Улькиорра думал, с чего бы ему начать, на крышу поднялся недовольный, бубнящий себе что-то под нос Заэль-Апорро, кивнул ему и рукой указал на самую высокую кучу камней, предлагая для начала разобрать ее. Это было умно, так что они молча направились к ней. Улькиорра никогда прежде не замечал за собой никакой сентиментальности или как это назвать, но, разбирая эти завалы вместе с Заэлем, не мог не вспоминать тот бой и некоторые особо яркие его моменты. Например, взметнувшиеся вверх от резкого перепада реяцу длинные рыжие волосы, алое серо, подавившее его собственное с чарующей легкостью, черный клинок прямо перед носом. И отказ Владыки добить Улькиорру, который самостоятельно восстановиться не смог бы. Айзен-сама на его месте уничтожил бы любого, не испытывая ничего, кроме разве что разочарования. Но Куросаки-сама был не таким. Улькиорра задумался ненадолго, пытаясь подобрать правильное слово. Он был добрым? Возможно, но все равно что-то не то. Милосердным? Стремящимся к справедливости? Ближе, но Улькиорра слишком уж плохо разбирался во всех этих хитросплетениях человеческих эмоций, чувств и душевных качеств, так что утверждать не мог. Знал только, что их нынешний Владыка совсем не похож на предыдущего и что он может привнести в мир пустых что-то новое, что-то, что изменит их. С завалом они справились достаточно быстро и, не сговариваясь, направились к остальным нагромождениям огромных и не очень камней. Время в Уэко Мундо если и существовало, то было весьма условным — сложно помнить о нем, когда вокруг вечная ночь, а пустые могут жить практически бесконечно, пока их либо не сожрут, либо не уничтожат шинигами в мире живых, так что Улькиорра мог лишь предполагать, как долго его не было рядом с Владыкой — он дал задание Гриммджо защищать его, и теперь ему оставалось лишь надеяться — опять это странное чувство — на то, что Секста не лажанет. — Думаю, на сегодня хватит, — выдал Заэль, откинув прядь волос с лица, когда они разобрали все завалы. Теперь крыша Лас Ночес радовала глаза кратерами от взрывов, снесенными почти подчистую башнями и жуткими трещинами. Зато никаких камней. — А мне пора в лабораторию! — Заэль, — тот замер, заслышав невыразительный голос Улькиорры, — как скоро ты сможешь сказать, как вернуть Владыке силы пустого? Заэль-Апорро как-то устало вздохнул, развернулся и сложил руки на груди, чуть нахмурился и сообщил: — Я искренне не советую даже задумываться об этом, пока к нему не вернутся силы шинигами, потому что иначе он изменится, если вообще сможет выжить и сохранить частички собственного «я». Его пустой ведь невероятно силен, да? И он сдерживал его, как я понимаю, с помощью сил шинигами. А тут этого барьера не станет. Представить даже не могу, во что это выльется. Безусловно, как ученому мне было бы интересно это изучить, но ты рад точно не будешь, как и Неллиэль с остальными. Поэтому я смогу что-то с уверенностью сказать только после того, как он вновь станет почти что шинигами. Не раньше. И он ушел, оставив Улькиорру размышлять над услышанным. Стоило признать, что чего-то такого он и ожидал, ведь помнил же, что та метаморфоза произошла после того, как он убил Владыку. Его пустой действительно был чертовски силен. Улькиорра повернулся к выходу с крыши, как вдруг тело скрутило в легком пока что спазме. Он пошатнулся, но тут же выпрямился и бросил холодный взгляд в сторону пустыни, размышляя над тем, где бы ему лучше поохотиться — здесь или же где-нибудь в мире живых, куда постоянно шныряли мелкие пустые, которых он после успешно уничтожал, стоило им хотя бы посмотреть в сторону Владыки. Правда, потом Куатро вспомнил, что уже уничтожил многих пустых в том городе, а остальные попрятались куда подальше, лишь бы не отсвечивать и не провоцировать его случайно, а это значило, что ему придется отправиться вглубь бесконечных песков Уэко Мундо, ибо голод не даст ему спокойно выполнять возложенные им же самим на себя обязанности по охране Владыки. Улькиорра переместился подальше от Лас Ночес в пустыню, ноги тут же по щиколотку утонули в очередном небольшом участке этакого зыбучего песка — иногда Уэко Мундо и такое подбрасывало своим жителям, — и Куатро с едва ощутимым проблеском раздражения шагнул на нормальный песок и на всей возможной скорости заскользил в сонидо вперед, выискивая какую-нибудь жертву, которая упорно не хотела находиться — все пустые, видимо, попрятались, почуяв кого-то сильного и явно голодного. Однако прятаться вечно они не могли, и вскоре Улькиорра остро ощутил присутствие трех пустых впереди. Наверняка группа адьюкасов. Тем лучше. Когда Улькиорра вышел из сонидо на бархане, у подножия которого и расположилась эта мирно разговаривающая троица, воцарилась тишина. Адьюкасы, все же он не ошибся, медленно подняли головы и посмотрели прямо на него, чувствуя исходящую от него опасность, а затем бросились в разные стороны. Глупо. Переловить и поглотить каждого из них не составило труда, хоть они и пытались сопротивляться, пусть и понимая, что у них изначально не было и шанса. Голод отступил, словно его и не было, и Улькиорра открыл гарганту в мир живых прямо оттуда. Там был вечер. Солнце неторопливо скатывалось по небосклону за линию горизонта, окрашивая мир в желто-оранжевые и розовато-красные цвета. Улькиорра поднял глаза и в то же мгновение зажмурился. Яркое солнце нещадно резануло светом по чувствительным глазам, и приоткрыть их он смог только через несколько минут, гадая, почему мир вокруг такой смазанный и нечеткий. Стоило зрению прийти в норму, он по крышам направился в сторону дома Владыки, но на полпути остановился, услышав вдали странные крики. Голос будто бы ему был знаком, поэтому Шиффер и направился туда, но немного не успел — тот подчинитель, не-важно-как-его-зовут, как раз своим мечом разрубил пустого, напавшего на сестру их Владыки и на него самого. И если бы не он, то Владыка вполне мог умереть — это было очевидно. Разумеется, Куатро понимал, что все это было спланировано с высокой долей вероятности тем человеком, способным переделывать воспоминания, и все же… И все же рядом с дырой пустого не просто потянуло — там закололо так, словно меч воткнули, а разум опалила злость. Где носит этого Гриммджо? Улькиорра вообще не чувствовал его присутствия в этом городе, и это позволяло сделать определенные выводы. Если Джаггерджак не объяснит ему нормально эту ситуацию, Шиффер его убьет без промедления. Проводив по крышам Владыку с его сестрой до их дома и убедившись, что теперь они в полной безопасности, Улькиорра вновь открыл гарганту и шагнул сквозь нее на белые плитки пола в какой-то открытой галерее, мгновенно определил местонахождение Гриммджо и направился туда же. Гриммджо тренировался во внутреннем дворе Лас Ночес, сражаясь с Нойторой; рядом прогуливалась Тиа и внимательно следила за лабораторией Заэля, а Неллиэль сидела на песке и играла со своей собачкой. Именно Экс-Трес и заметила вернувшегося Улькиорру, улыбнулась было ему, но тут же посерьезнела, заметив, что что-то было не так. — Гриммджо. Секста подал знак Нойторе, и они остановили свой бой, после чего Джаггерджак недовольно посмотрел на Улькиорру и спросил: — Ну чего тебе? — Где ты сейчас должен быть? Гриммджо нахмурился, вспоминая, а потом скривился и нехотя буркнул: — Там скучно было. Он был в школе, где безопасно, вот я и пошел сюда. В отличие от тебя, страдающего паранойей, я не собираюсь просиживать сутки напролет неподалеку от него, боясь каждого чиха. Не помрет он! Жил же до этого как-то. Какое-то животное желание зарычать Улькиорра, не ожидавший такого от себя, подавил на корню, засунул руки в карманы, приблизился к Гриммджо и неуловимо быстрым ударом ноги отправил его в полет до стены, в которую он впечатался с характерным грохотом, а по белому камню прошли глубокие трещины. — На его сестру и его самого напал пустой, — пояснил он все же, когда Гриммджо, безостановочно тряся головой, сел на песке. — И он вполне мог умереть, приди тот мусор минутой позже. Его могло задержать в пути все что угодно, а мы могли лишиться Владыки из-за твоей беспечности. Улькиорра подошел к нему ближе, вынул руку из кармана, наставил на него указательный палец и приготовился выстрелить серо, но прямо перед Гриммджо возникла Неллиэль, закрыв его собой. — Что это значит? Экс-Трес глянула через плечо на Сексту, перевела обратно взгляд на Куатро, вздохнула и проговорила с откровенной мольбой: — Не надо этого делать. Да, он виноват, но от него будет больше пользы от живого, чем от мертвого! — Я не вижу в его существовании никакой пользы, — отрезал Улькиорра. — Отойди в сторону. Неллиэль замотала головой и сделала небольшой шажок по направлению к Улькиорре, неотрывно смотря ему в глаза. — Отойди, Нелл, — сказал вдруг Гриммджо, но она зашипела на него: — Молчи! — и обратилась к Шифферу: — Улькиорра, не надо. Нас осталось не так и много. Как мы сможем тогда в достаточной мере защищать Лас Ночес, Владыку и выполнять его поручения в обозримом будущем? Не убивай его. Пожалуйста. Этого больше не повторится! Не повторится же?! — зыркнула она на поднявшегося на ноги Гриммджо, и тот с недовольством согласился. Улькиорра чуть прищурился. В чем-то Неллиэль была права, и он это понимал. Арранкаров, сильных арранкаров здесь осталось не так и много, как раньше, и это уже сказывалось — Лас Ночес, например, при прежнем количестве рабочей силы, так сказать, они восстановили бы гораздо быстрее, а в дальнейшем это может доставить еще больше проблем. Если рассматривать ситуацию под этим углом, то да, убивать Гриммджо было крайне невыгодно. Вот только был один нюанс — он не выполнил прямой приказ по защите их, а не только Улькиорры, Владыки. И вот за это как раз и надо его убить. — Неллиэль права, — раздался вдруг позади него тихий голос Тиа. — Мы не в том положении, чтобы убивать провинившихся. Мы можем лишь его наказать, например, заперев в другом измерении ненадолго. Заэль усилил несколько Каха Негасьон, и теперь он способен заточить кого-то из Эспады на определенное время. Улькиорра моргнул и чересчур медленно, нехотя погасил серо, опустил руку, кивнул Трес, как бы говоря, что на подобное наказание он согласен, и ушел обратно в мир Владыки. Гриммджо воззрился гневно на Неллиэль и зарычал на нее: — И какого хрена ты меня защищать полезла?! Та живо повернулась к нему лицом, сложила руки на груди и выдохнула не менее гневно: — Я тебе уже говорила не злить Улькиорру! А в этот раз что? Он ведь прав — Ичиго мог умереть! Да, он стал обычным человеком, вот только его врагам это не помеха! Чуть больше сознательности, Гриммджо! Подошедшая Тиа извлекла из кармана хорошо знакомый Гриммджо Каха Негасьон, с помощью которого он когда-то ненадолго избавился от Улькиорры — ох, какой прекрасный то был день, и отдала его Экс-Трес. В любой другой раз Гриммджо не согласился бы с таким наказанием, но сейчас был не тот случай — он отчетливо видел глаза Шиффера и понимал, что тот действительно готовился его убить. Не сказать, что Джаггерджак позволил бы ему это сделать с легкостью, но ничего существенного от этого не менялось. — Слушай, Нелл, дай ему какую-нибудь «Психологию для чайников» почитать, а то ж он вообще не разбирается не только в чужих чувствах, но и в своих, которые, как оказалось, у него все же есть, — сказал только Гриммджо, перед тем как Неллиэль активировала Каха Негасьон. — Он ведь точно сможет вернуться? — стоило исчезнуть Гриммджо, задала вопрос обеспокоенная этим Ту Одершванк. — Точно. Заэль-Апорро сказал, что Эспаде под силу выбраться оттуда, просто какое-то время он не сможет это сделать. Несколько часов, если быть точной. — Этого не хватит, чтобы он одумался, — вздохнула тяжело Неллиэль и покачала головой. — Он в принципе одуматься не сможет, — откликнулась Тиа. — Но вообще он прав. Про книжку. У тебя найдется что-то подобное? Неллиэль прикусила губу и нахмурилась задумчиво, вспоминая все, что у нее из книг есть. Вроде бы что-то более-менее подходящее было. — Я поищу. Дома Владыки не оказалось. Это Улькиорру насторожило, ибо ну куда он мог подеваться после нападения на свою сестру? Вариантов не то чтобы была масса, но те, что были, вызывали опасения. Особенно тот, у которого процент вероятности был выше прочих. Улькиорра внимательно просканировал окрестности дома Владыки на предмет опасности, убедился, что его семье ничего не угрожает, и отправился туда, где совсем недавно Владыка разговаривал с этими подчинителями, выслушивая их лживую, о чем он еще не знал, историю. Он и впрямь оказался там, вот только не один, а со своим странным другом, который тогда и в Уэко Мундо с ним пришел. Этот самый друг был в состоянии, в отличие от окружающих, увидеть Улькиорру и почувствовать его, так что Шиффер, мельком окинув Владыку взглядом, пока его друг не видел, исчез из помещения, засев на крыше здания. Владыка все же решил обратиться к этим подчинителям с тем, чтобы они вернули ему силу. Наверняка потому, что хочет защитить всех тех, кто ему дорог. Как и всегда. Эта черта его характера самую малость раздражала, ибо слишком уж часто из-за этого он рисковал своей жизнью, а еще она восхищала — он ведь ни разу не отказался от этого, по-прежнему по мере своих возможностей защищая дорогих ему людей. Это было непонятно. Владыка пробыл там несколько часов, после чего вышел и побрел в сторону своего дома. Выглядел он воодушевленным, и Улькиорра решил пока не привлекать к себе его внимание. Он ведь сам говорил, точнее писал пальцами на его коже, что здесь для того, чтобы защищать его. А что вышло? Отвлекся ненадолго, передал эту обязанность Гриммджо, а в итоге пострадала сестра Владыки и даже он сам. Какой в этом толк тогда? При мысли о Гриммджо Улькиорра с неудовольствием констатировал у себя наличие острого желания прикончить Сексту. Ему и впрямь повезло, что на его сторону встали Неллиэль и Тиа, не будь их там — Гриммджо уже был бы милой кучкой пепла во внутреннем дворе Лас Ночес. Зато благодаря этому происшествию Куатро убедился в правильности фразы «хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам». Именно это он и планировал теперь — самолично защищать Владыку, а не доверять это дело кому-то столь необязательному, как Джаггерджак. Владыка зашел домой, а Улькиорра расположился на крыше здания напротив, привычно наблюдая за ним и изредка отвлекаясь на что-то, дабы у того не возникало чувство беспрерывной слежки. Хотя это вообще не помогало — Ичиго на самом деле все так же четко ощущал его взгляд на себе, но откуда же об этом было знать Улькиорре. А через неделю Владыка вновь пошел к этим подчинителям, и вновь Улькиорра не смог там присутствовать из-за его друга. Впрочем, сейчас Владыке ничего там и не угрожало, в этом Шиффер был уверен, так что это было не страшно. За всю эту неделю он так и не приблизился к нему больше, чем на пятьдесят шагов, чувствуя лишь недовольство собой. Гриммджо тоже вернулся после наказания и теперь не так трепал нервы своим неповиновением, хотя Улькиорра почти не бывал в Лас Ночес, все свое время проводя рядом с Владыкой. И теперь у того начались тренировки, с помощью которых, как надеялись они оба, к нему вернутся его силы.