Лёгкая поступь девы Вэй

      В Облачных Глубинах действительно всюду пахло сандаловым деревом. Логично, ведь его привезли сюда из южных стран, в центр Поднебесной, и старательно выращивали. Наверное, то далёкое время — единственное, когда можно было бы упрекнуть орден Гусу Лань в излишней роскоши или даже алчности. Дерево дорогое, медленнорастущее. Чем не знак величия и процветания? Самый настоящий. А его аромат успокаивал тело и душу, помогал засыпать. Редко людям здесь снились беспричинные кошмары. Что могло их тревожить? Дурные сны чаще мешали приезжим ученикам да гостям. И только в этом случае им разрешалось…       Вэй Ин резко откинул лёгкое одеяло и подскочил. Цзян Чэн продолжал мирно спать в обнимку со своим одеялом. А на побледневшем лице Усяня на миг появилась улыбка облегчения: не разбудил. Следовательно, не кричал. Уже хорошо. Как-нибудь сам успокоится и попробует поспать ещё немного.       С начала учёбы прошло три месяца. Пренебрегать благословением сестры подросток не стал. И успел натворить больше, чем мог. Вэй Ин не страшился наказаний, да и те пока были безобидными. Подумаешь, пару раз получит удары ферулы. Всего лишь линейка. Хоть и больно! Он просто хотел радоваться жизни и оставаться самим собой. Только к этому прибавилось ещё несколько желаний. Первое касалась младшего из Нефритов, Ханьгуан-цзюня, или проще говоря — Лань Чжаня! «Разве можно быть таким занудой?» — по своей природе, живой, открытый и нескованный комплексами Усянь не мог пройти мимо тихого и праведного Лань Ванцзи. Называть Нефрита скромным язык почему-то не поворачивался. «Как долго он будет меня терпеть? Его вообще можно вывести из себя?» Переключившись на своих баранов, Усянь выбрался на улицу. Захотелось просто побродить. Без шалостей. Всего-то прогнать дурные мысли, которые по-прежнему заставляли дрожать и бледнеть.       Будет грешно думать, что он хотел просто довести Лань Чжаня. Но сказать, к чему душа стремилась, он не мог. Ему нужно было находиться рядом с Ханьгуан-цзюнем и что-то вытворять. В конце концов, это минимум интересно! Ай-яй-яй! «Как не сформулируй, всё равно похоже на насмешку или грязный умысел!» — Вэй Ин надулся. А как иначе? Перекраивать себя, чтобы сблизиться с человеком, при этом обманывать не только его, но и себя? Ну, уж нет!       А тем временем кошмар не отпускал его.       Что касалось другого желания Вэй Ина, то оно было связано со старшим Нефритом. Если верить А-Чэну, а-цзе с ним достаточно близка, чтобы Усянь мог испытать и его терпение. Да, все его проделки вместе с тем были и проверкой дружбы, о которой говорили Цзян Чэн и сама сестра. А что? Раз он не может добраться до Чифэнь-цзюня, то нужно использовать хотя бы этот шанс. Однако его проделки, казалось, веселили Цзэу-цзюня. «Неужели и вправду друзья?» — Вэй Ин знал, что Юэ не может вести себя свободно нигде, кроме дома, ну и в присутствии семьи. Друзья тоже в неё входили. «А значит, Цзэу-цзюнь знает, что сестрица на деле не милая и не вежливая!» — то есть наоборот. Нет, она милая и вежливая. «О! Цзэу-цзюнь знает, что у неё под маской!» — из-за дурного сна все крылатые выражения воспользовались своими пёрышками и улетели из головы молодого господина Вэй. Пришлось верную мысль сформулировать по-простому.       А ещё на ближайшем кусте Усянь заметил сверчка и, естественно, подобрался к нему. Очень осторожно, не желая спугнуть. Как ни странно, насекомое никуда не делось, осталось продолжать свою простую песню. Вэй Ин улыбнулся. Но дурное предчувствие не пропадало. Потому как заклинатели относились ко снам весьма осторожно. Они были всем сразу: проекцией страхов и желаний, вещими видениями, связью между людьми (чаще связанных как раз-таки кровью) — обоюдоострый меч. Можно не обратить внимания — и случится беда. А можно воодушевиться и самому натворить дел. Есть и третий вариант, когда ничего не случается, а прокля́тый сон попросту забывается. Но у заклинателей этот случай редок, так как со временем они учатся управлять своими снами. Уровень мастерства Вэй Ина такого пока не позволял, но он всё ещё верил, что сам себя накручивает.       — Братец-сверчок, с Юэ ведь ничего не случилось? — сидя на корточках, он сложил руки на коленях и уткнулся в них носом. Не очень удобно — да сейчас без разницы. Насекомое ответить ему не могло, если только поблизости не находился какой-нибудь шутник. Например, Хуайсан. Но тот точно сейчас спал. Что до братца-сверчка, тот как сидел задом к Вэй Ину, так и продолжал. Возможно, маленькое существо на деле было напугано до смерти и не могло сдвинуться с места. Более того, бедняге пришлось выслушивать человека, который болтал о своём. Ожидать, пока гигант уйдёт, — вот храбрость маленького существа! — Ты прав, всё будет хорошо, — Усянь даже не заметил, как повысил голос. Он гордо продолжал: — Моя а-цзе самая лучшая, она сильная и ловкая, её никто не сможет обидеть! — Вэй Ин легко встал на ноги, при этом активно жестикулировал. — Да и что ей грозит на территории Ланьлин Цзинь? — Гуаншань? Ну, ему не поздоровится в таком случае. В конце концов, маленького брата надо держать в узде.       То, о чём подросток подумал, довело его и до слёз, и до смеха. Что бы ещё раз его мысли в подобное русло завернули!!! Завтра, то есть уже сегодня, было бы неплохо напроситься на дисциплинарную линейку, которая выбьет подобную дурь из головы. А пока можно обрадоваться: легче стало! До рассвета ещё долго: можно уснуть снова. Уж лучше рискнуть, чтобы отдохнуть, чем бодрствовать из-за страха до следующей ночи. Вэй Ин повернулся в обратном направлении и понял, что облажался.       — А, Лань Чжань, сегодня снова ты дежуришь? — Ханьгуан-цзюнь и бровью в ответ не повел. Сколько он уже здесь? А давно. И в этот раз ноги случайно привели его сюда. Случайно ли? Вэй Ин в этот раз не заметил его прихода. Он вообще не выглядел здоро́во. — Что ты так смотришь, Лань Чжань?! А! Я слишком шумный? — и уже тише Усянь добавил: — Прости, прости, — его что-то тревожило. — Ты ведь не собираешься меня наказывать? — не дождавшись ответа, Вэй Ин чуть не воскликнул: — Мне нужен был свежий воздух, — а между делом, он по обыкновению своему подошёл ко Второму Нефриту очень близко. Усянь, полная противоположность Лань Чжаню. Он бы мог снова закинуть руку на плечо Ханьгуан-цзюня, но отчего-то не хотелось тому докучать. Не любит ведь чужих прикосновений.       — Вэй Ин, — в этот раз первый ученик ордена Цзян немного испугался, вздрогнул. Мыслями он лишь отчасти был в реальном мире. — Возвращайся, — если приглашённых адептов донимали кошмары, вследствие чего требовалось выйти на улицу, чтобы успокоить разум и тело, им это позволялось. Второй молодой господин Лань уже собрался уходить. Но Вэй Ин так просто отпускать его не захотел.       — А не хочу! — юный заклинатель перегородил этому дежурному дорогу. — Цзян Чэн спит, Хуайсан, скорее всего, тоже видит десятый сон, составь мне компанию, Лань Чжань, — этот юноша совершенно забыл, что его поймали в не самом добром расположении духа. Но на душе стало легче. Можно и простить. А вот Ванцзи молчал. И при этом Вэй Ин мог представить лишь самую малость роя его мыслей.       Как бы ни был не уверен Вэй Ин, как бы ни раздражался Лань Чжань, а связь между ними зародилась и на благодатной почве лишь укреплялась.       Между тем, подсознательно Усянь знал, что отпускает сестру совсем не в Ланьлин. С ней что-то приключилось. И здесь он был прав. Жива, но никто не знает её местонахождения. Вэй Юэ пропала в тот самый момент, когда покинула Цинхэ. Куда она ушла? Почему? На эти вопросы ответов не было. Нянын и Инчжэнь чувствовали себя хуже всех. Вне ордена о её пропаже знали только Не Минцзюэ и его доверенные люди. Ну, Цзян Фэнмянь позволил ещё и Лань Сичэню рассказать. От А-Ина решили сей факт скрывать до поры до времени. А зря! Гаоцунь никогда — никогда! — не заговаривала о родителях первой, даже наедине с диди. Когда они прощались у ворот Глубин, она впервые сама напомнила о них. Это позволяло Вэй Ину думать, что она отправилась в земли ордена Вэнь. В конце концов, где-то там погибли Цансэ-саньжэнь и Вэй Чанцзэ.       Ему стоило об этом рассказать хотя бы Цзэу-цзюню. Тот бы отправил срочное послание дяде! Но, с другой стороны, хоть он и на учёбе, будь всё так, как ему думается, дядя Цзян не стал бы скрывать. Усяню оставалось только постигать новые знания и окунаться в веселье с головой. Второе — с ним по жизни, а первое без второго — немыслимо. А рядом с ним Цзян Чэн, Хуайсан… и Лань Чжань! Ханьгуан-цзюнь ведь не даст гостю заскучать? Хотя злить старика Лань Цижэня куда интереснее! Такой спектр эмоций… ну как не продолжать, как не ликовать?

>*<

      Ему снилась Пристань Лотоса?       Он, Усянь, бежал за своей а-цзе вдоль берега озера. Лотосы цвели в полную силу. Солнце светило так ярко, что невозможно не щуриться. Ветерок был приятным. Трава под их босыми ногами — ласковой. Юэ выглядела такой, какой была при расставании. Но в платье. Лёгком летнем ханьфу, самого простого оттенка фиолетового. А он был маленьким ребёнком, словно ему вновь исполнилось семь лет. На нём тоже лёгкая одежда. Но почему-то бежать становилось всё тяжелее. Одеяние ли добавляло весу? Гаоцунь не бежала вперёд, она поддавалась. Но мальчика не покидало странное ощущение, что с каждым его шагом она всё дальше и дальше. А протягивать руку не имеет смысла, но он тянет — и дотянуться не может.       И вот, когда А-Ин остановился, упёрся руками в колени, она обернулась на его зов. Чуть ссутулилась. И родные руки Юэ потянулись к нему. Всё, больше не будет убегать. Сейчас обнимет крепко-крепко и споёт ему колыбельную, которую им напевала мама. А пока она улыбается ему широко, открыто, не стесняясь показывать зубы. Хотя ей стесняться нечего! Красавица же!       Он смеётся, делает шаг, ещё — и подбегает, хватаясь за руки. Такое счастливое мгновение. Прекрасный сон. Её лицо, как живое. И искажается в гримасе боли. В его горле замирает крик. Глаза широко раскрыты от испуга. Перед глазами на миг появилась пелена.       Кругом должно помрачнеть, но нет…       Крепкие, не мягкие, но изящные руки выскользнули из его ладошек и потянулись к его лицу. Изо рта сестры потекла кровь, окрашивая белую, как снег, кожу. Её глаза постепенно теряли блеск, закрывались, словно у неё не было сил сопротивляться. Опустившись на колени, она попробовала позвать его по имени, но с губ и шёпот не слетел. Ладони опустились, так до него и не дотянувшись.       Ясно, тихо. Позади сестры никого не было, но свой последний вдох она сделала на его руках. А он плакал, плакал и прижимал к себе бездыханное тело заклинательницы. Ребёнок, который ничего не может делать. Ребёнок, которому остаётся оплакивать свою а-цзе, не отрывая взгляда от раны на спине, сквозной. А кровь идёт. И Вэй Ину кажется, что он чувствует её тепло.

>*<

      В воспоминаниях малого круга людей в саду Нечистой Юдоли всё так же прекрасно цветёт ямабуки. Нет, отцветает. В укромном уголку господ Не проносится девичья тень и мальчишеский смех. С тех самых дней, когда из Пристани Лотоса пришла весть об исчезновении Вэй Гаоцунь, отчего-то именно в этом месте Чифэнь-цзюнь мог немного успокоиться. И вспоминался тот день уже четырёхлетней давности.       Луна начала убывать. Ночи становились теплее, но здесь, в Цинхэ, оставались по-прежнему ветряными. Только заклинатели могли не бояться замёрзнуть, выйдя подышать свежим воздухом. Не Минцзюэ почему-то быстро здесь засыпал, сидя на неудобном стуле. И сейчас вот-вот провалится в царство снов. А большая скатерть, укрывающая стол до следующего дня, казалось, вот-вот улетит с новым порывом ветра.       На почти не расслабившееся плечо опускается женская ладонь.       — А-Шань, — голова заклинателя была наклонена на бок, но когда госпожа Кикё позвала его, он повернул её к ней, — нельзя здесь спать, пусть ты и совершенствующийся, — женщина поступила разумно, подойдя к нему с боку. Мало ли, как могли сработать инстинкты и рефлексы, потому что голос «матушки» Чифэнь-цзюнь не всегда мог признать. — Пойдём, — и хотя ей самой нездоровилось, она пришла за ним. Под другую руку её поддерживал Мэн Яо. Что было очень смешно. Не она ли говорила, что мальчишка с его статусом не может быть его личным помощником? О, видимо, привыкла за два месяца.       — Я не собирался спать здесь, — а мог, — просто задумался, — а «спасибо» сказать матушке не скажет?       — О чём? — женщине пришлось приподнять голову, когда Минцзюэ встал и подошёл к ней.       — О том, чтобы отобрать у одной особы меч и всё иное оружие, — и подставил свою руку, за которую госпожа ухватилась. Мэн Яо оставалось молча следовать за ними. — И запечатать духовные силы, — вот его благодарность вместо одного слово. До сих пор к ней не привык — про себя Не Кикё улыбнулась. Она не обижается. — А затем закинуть в горы на пару дней, и пусть выживает, как хочет, — госпожа рассмеялась, а Яо споткнулся. Оба они поняли, о ком говорит их глава. И всё же забота в его исполнении груба и проучительна… а такого наречия ведь не существует! Но этот человек точно собрался проучить Вэй Юэ за её глупость!       Да, именно глупость!!! Мэн Яо был абсолютно с этим согласен. Он, к слову, переживал не меньше остальных. Интересно, имеет ли он право высказать всё, что накопилось, при встрече? Мэн Яо верил, что Вэй Гаоцунь будет в порядке. И ему не нравилось, что господин Чифэнь-цзюнь считал иначе. И если глаза Мэн Яо были затуманены обожанием и восхищением, то Не Минцзюэ мыслил здраво. В конце концов, насколько бы Вэй Юэ ни была сильна и талантлива, она смертная.

>*<

Три месяца назад.

      Вэй Гаоцунь не была наивной дурочкой, чтобы думать, что её путешествие-разведка пройдёт без каких-либо проблем. Нет, не так! Она вообще не верила в свою удачу, потому как в этот раз реально пахнет жареным. И это не паранойя виновата в том, что буквально после первой же уютной остановки её поймали. Поскольку параноиком она не была.       Дело было так, она задержалась в городе, что находился у границы трёх орденов, но был под протекцией Цишань Вэнь. Останавливаться здесь молодая заклинательница не собиралась. Однако и в этот раз жизнь ей преподнесла неожиданный подарок. В какую-то секунду Вэй Юэ просто осознала, что знает это место. Когда-то родители могли оставить их именно в этом городе, и, быть может, их жизнь сложилась хорошо, пусть и без Правильного пути заклинателей.       В этом городе родителей приютила одна почтенная чета, которой они помогли. Хозяйка вскоре должна была родить, как и мама. Случилось так, что молодые семьи подружились. И почтенные хозяева уговорили семью Вэй остаться хотя бы до того, как Цансэ-саньжэнь родит. И месяц, что им довелось провести в красивом поместье, — одно из самых лучших воспоминаний Юэ. Здесь они жили беспечно, здесь папа учил её ездить верхом, несмотря на ранний возраст. Но теорию она запомнила хорошо. Однако самым прекрасным из того месяца было рождение А-Ина!       А после мама восстановилась, и тогда родила уже хозяйка. Тоже мальчик. Но Юэ никак не могла припомнить его имя. А между тем ноги сами её привели к поместью, которое продолжало процветать. Она не посмела зайти. Забралась, как воришка, на одно из деревьев, с которого хорошо был виден сад. И всё же её поймали. Более того, узнали! Признали! И заставили погостить пару дней. В итоге здесь она оставила свои одеяния клана Цзян и колокольчик, взяла простое крестьянское платье. Да, платье. Чтобы не привлекать внимание. А что было дальше?       Нет, эти добрые люди её не выдавали. Они даже не узнали, куда она собирается. Только принесли соболезнования, узнав про смерть Чанцзэ и Цансэ. И, кажется, они даже смекнули, что собирается делать дальше эта молодая госпожа, но не посмели её останавливать. Но вещи сохранить обещали. На четыре месяца. А если она не вернётся, они отправят их в Пристань Лотоса.       «Жестокая, но бедная девочка», — высказался хозяин с печалью в глазах, а любящей жене оставалось только согласиться.       Ну, а что было после этого?       Можно, конечно, уделить время последующей неделе спокойного путешествия. Однако какой в этом толк? Поймали. Притащили, не особо заботясь о её состоянии. И заперли в темницах Безночного Города Небожителей. Вот только Юэ всё не могла понять, где именно. Сколько она там пробыла, как-то из головы вылетело. Но когда страх и сомнения отступили, ею овладело одиночество. В этот-то момент её и навестил Вэнь Жохань. Примечания:       Глава вышла небольшой и не совсем цельной. Да, она есть своеобразный переход к приключению Вэй Юэ, оторванной от мира на четыре-пять месяцев. Кстати, когда я употребляю месяц, имеется в виду лунный. По лунному календарю они живут. Это так, напоминаю тем, кто мог забыть или не задумываться над этим. Ну, напомню, что и точность дат не важна. Просто в уме прикидывайте, когда события происходит.       Да, Вэй Ина мало, Лань Чжаня мало. План таков: сначала путешествие Вэй Юэ туда и обратно (так я и проболталась), а потом флэшбэк, что за это время приключилась со всеми остальными. Со всеми. Да. Бойтесь! Рубрика «Вопрос-Ответ»:       Кирин: Вэй Ин, я чего-то не знаю? *нетактично интересуется про связь Вэй Юэ и чьего-то маленького братца*       ВИ: Вот ты мне скажи, есть хоть одна юбка, на которую глава ордена Цзинь не засмотрелся бы? А полезь он к сестрице, был бы уже на небесах! *что верно, то верно*       Кирин: Многоуважаемый, наверное, Вэнь Сюй, вы снова появитесь в следующей главе. Каково это? *типа держит ситуацию под контролем*       ВС: Мне претит мысль быть обычным комедийным персонажем, я не буду танцевать под твою дудку! *человечек, очень похожий на своего отца, умеет пугать не только грозной внешностью, Кирин убежал*       Кирин был пойман Вэнь Жоханем: Но… но… но я же ничего не сделала! *содержится в темнице во избежание спойлеров* Ну, я могу только сказать, что Вэй Юэ ниже Цзэу-цзюня на десять сантиметров, то есть её рост — 178 см. Получается, что разница в росте с Чифэнь-цзюнем — 13 см. Кстати, кого интересует более пикантный вопрос о размере груди девы Вэй, то это… ни большой, ни маленький. Ничего необычного. *режим ожидания свобод включён*