>*<
Облачные Глубины. Около тридцати лет назад.
— Бродить по Глубинам ночью запрещено! — к молодому господину из клана Вэнь обращался дежурный, грозный младший господин из главной семьи Гусу Лань, второй сын главы. Прекрасный, строгий и непримиримый, как всегда, Лань Цижэнь. Он любил порядок — и терпеть не мог тех, кто его нарушал. Но в ответ ему Вэнь тихо рассмеялся. — Прошу прощения, А-Жэнь, — валявшийся до этого под старым сандаловым деревом, Вэнь Лунь приподнялся. Опёрся на одну руку и улыбнулся. — Мне сегодня не спится. Честно, я не собирался уходить дальше покоев, но ноги сами привели меня сюда, — человек, в чьих жилах текла кровь дракона, человек лишь на три четверти. Ни свой, ни чужой. Он был прекрасен, несмотря на наличие хаотично разбросанной по лицу и рукам чешуи. А сколько её под одеждой? И всё же он прекрасен, как небожитель. А его волосы всегда отливали серебром. Одежды Гусу Лань ему подошли бы больше. — Это уже не в первый раз, — Цижэнь оставался непреклонным. Пусть Вэнь Лунь был старше него не на пару лет, а раза в два, он всё же развивался медленно. И по состоянию души этот «дракон» взрослым не был. Потому к нему и не нужно было обращаться с почтением. «Ровесник». И всё же… когда рядом с ним был Вэнь Жохань, то есть почти всегда, к Вэнь Луню даже учителя обращались учтивее положенного. Никто не хотел проблем с Верховным заклинателем, дедом Жоханя. Поэтому Цижэнь всегда пользовался моментом, заставая Вэнь Луня одного. Тот, кстати, выглядел более радостным, пребывая в одиночестве. Наверняка ему не нравилась компания и младшего господина Лань. Только поделать с этим ничего не мог. — И что? Знаешь, мне сон не так уж и необходим, а просто лежать в кровати восемь часов — пытка, — Лунь снова раскинулся под деревом, как звезда. — Будь снисходительнее, люди к тебе потянуться, — смех, тихий, красивый смех. Прекратился, как только Лань закрыл собой звёзды. А Вэнь продолжал улыбаться. — Приляг со мной, — похлопал рядом. Но в ответ у Цижэня начался нервный тик. Лунь только одного не мог понять, где успел провиниться. — А! Точно, — он снова приподнялся, чтобы снять свою мантию и расстелил рядом. — Садись, теперь не испачкаешь мантию, не нарушишь правило, — «дракон» прикрыл глаза. И не увидел того странного взгляда, которым был одарён. Затем молодой господин Лань посмотрел на мантию Вэнь, которая с изнанки наверняка испачкается, если он всё-таки примет приглашение. Этот адепт нахмурился ещё больше — вот незадача! А тем временем Вэнь Лунь продолжал: — А-Жэнь, ты игнорируешь меня? — кажется, его готовы были пронзить молнией. Лань уступил-таки, сел рядом. — Нет! — возразил он. Однако больше не мог найти нужных слов. — А теперь вспылил! — Лань Цижэнь уже хотел снова возразить, но только рот раскрыл, уставившись на Вэнь Луня. Ну и что с ним делать? Вэнь Лунь не мог не привлекать внимания. Однако Цижэнь пытался быть к нему ближе по другой причине. Если хорошенько подумать, то ради собственного веселья Вэнь Лунь правил не нарушал. Если только в первый месяц по незнанию. Зато по этой причине любой Лань переставал быть чистым, как ровный свежий лист бумаги. Его добрые намерения и мягкий характер отчего-то выводили из себя, тем самым подводя к нарушению тех или иных правил. Лань Цижэня точно. — О, ты же и разговаривал слишком громко, когда меня заметил? — «дракон» продолжил, но не так уверенно. Словно не был внимательным и наблюдательным. — Издеваешься? — к счастью молодого господина, ему удалось взять себя в руки. И голос уже звучал ровно и спокойно. — В свою очередь ты хитришь, — Вэнь Лунь закусил губу и, проще говоря, принял довольно непристойную позу. У Цижэня нервный тик продолжился. — Что ты делаешь? — да, теперь уже отпираться нечего, он, молодой господин Лань нарушил правило. Но — он не признается — намного больше, чем два или три. Нельзя потворствовать собственным слабостям, вот как сейчас. Нельзя быть ревнивым, завистливым, вспыльчивым, как последний месяц. Быть в близких отношениях с чужими людьми… он пока не понимал, нарушал ли это правило. Нельзя вести праздных бесед — как это? Нельзя воздействовать на других людей, как он хотел бы. И это уже недостойно. И тут его лицо приняло выражение понимания! Вэнь Лун сейчас нарушает правила, чтобы… нет, Лань Цижэнь не мог сказать, для чего. А молодой господин Вэнь в свою очередь сидел весь неопрятный, неблагородный, весёлый. Да посреди ночи всё! — Ты так упорно меня упрекаешь, — серебряные волосы, что обычно завязаны в высокий хвост, спадали на плечи, переливались. — Но не сможешь наказать, как положено, — Вэнь Лунь наклонил голову на бок, продолжая улыбаться. А затем посмотрел на небо. — Потому что я Вэнь? — конечно, этот человек довёл молодого господина, но Цижэнь почему-то не спешил ему отвечать. К тому же не было уверенности, оговорился ли приезжий адепт или действительно спросил? Это не могло быть риторическим вопросом. Поскольку Лунь отличался от всех своих соклановцев, особенно от молодёжи, с которой Цижэню приходилось сталкиваться на ночной охоте и во время различных соревнований. — Это тебя беспокоит? — вместе с тем Лань подумал, что рядом с ним сидящий нуждается в помощи. Хотя, пусть он и поужинал нормально, подобная мысль казалась галлюцинацией, порождённой голодом. Хм, если подумать, он не так далёко и ушёл! — Ммм, ты прав, А-Жэнь, ты прав, — и всё же когда молодой господин Лань перестал просить так его не называть? Цижэнь также посмотрел на небо. Завораживает. Осторожно покосившись на «дракона», юный заклинатель попытался рассмотреть оного. Такой печальный взгляд. Частый гость. Пусть Вэнь Лунь и был человеком на три четверти, он, как и любой дракон, хотел взмыть в небо. Не как заклинатель на мече, а как дракон — ещё выше! И всё же Лунь не был мечтателем. Видел мир таким, какой он есть. Так что мучило его совсем другое. — Скажи, Цишань Вэнь слишком много на себя берёт, позволяет больше дозволенного? — вопрос прозвучал слишком тихо. Так, чтобы только Цижэнь его услышал. Это удивило. Но не нашло отклика в сердце и разуме молодого господина Лань. — Обсуждать людей за их спиной запрещено, — сдержанно ответил он. И Вэнь Лунь вздохнул. — Ясно, — конечно, позже Цижэнь пожалеет о том, что не дал А-Луню выговориться.<…>
— Вы ещё здесь? — сегодня на источниках было меньше всего людей, однако и их Лань Цижэнь не хотел застать. Обычно он приходил, и никого не было. Но сейчас юный заклинатель застал двоих молодых господ, которые пока не собирались уходить. К тому же один из них яростно расплескивал воду вокруг другого и упорно сдерживал смех. Вэнь Лунь смиренно стоял, принимая удары Судьбы! Жалко, Лань Цижэнь не видел, каким взглядом «дракон» наградил своего господина. А Жохань отнюдь не чувствовал себя пропащим. Однако он прекратил, только теперь обращая внимание на молодого господина Лань. — Мы только-только пришли, — но настроения наследник ордена Цишань Вэнь не потерял. Цижэню даже показалось, что тот обрадовался. Ничего хорошего это не сулило. — Присоединяйся, мутить воду больше не буду, — Жохань клятвенно вознёс руку, но тут же ехидно добавил: — Если только ты не стесняешься, — и рядом с ним А-Лунь громко прочистил горло. Намёк, само собой, был понят. Только Жохань собирался его игнорировать. Однако оказался перебит. — Не обращай на него внимания, А-Жэнь, — Вэнь Лунь посмотрел на Цижэня, который, в свою очередь, старался не смотреть на них, особенно на него. Особенно когда зашёл в воду. Он не мог отложить омовения до самого отбоя. Уже потому, что Жохань любил засиживаться до самой последней минуты. Луню это не нравилось, но он мужественно оставался со своим господином до конца. А потом они могли нестись быстрее тигров, лишь бы не попасться на глаза дежурным. Сам молодой господин Вэнь уже хотел возмутиться, на кого это пришедшему не обращать внимания. Однако он помедлил — и не зря. Вместо пытливого прищура обиженного ребёнка на его лице заиграла ехидная ухмылка. Он приобнял А-Луня, пряча руку под распущенными серебряными волосами. — А-Жэнь? — и прошептал на ухо. Естественно, подобное Вэнь Луня перестало смущать уже давно. Год как? Это представление устраивалось для Лань Цижэня. За которым Жохань пока ещё наблюдал. Молодой господин Лань покраснел! Только он хотел к ним повернуться, чтобы пристыдить Вэнь Жоханя, как хмурое лицо перестало быть таковым. Цижэнь застыл как громом поражённый. Как быстро он покраснел, так и побледнел. Потому что Жохань целовал Луня, будто бы ничего постыдного в этом не было, будто не первый раз, словно это был естественный порядок вещей. Воздух весь вышел из лёгких, чуть не заставляя юного заклинателя поперхнуться из-за увиденного. Вэнь Лунь, конечно, понял, что наследник задумал неладное, однако не предполагал такого. Он был слишком удивлён и слишком сильно привык к неожиданным поцелуям, чтобы тут же оттолкнуть Жоханя. Но делать этого не пришлось. Стоило оторваться от желанных губ, молодой господин Вэнь прислонил голову к плечу Луня. И всё это время смотрел в глаза Лань Цижэня. — Не хочешь присоединиться, А-Жэнь? — привычное обращение, обычно полное вежливости, доброты и, может быть, ласки, сейчас прозвучало грубо и пошло. — Я не против, если это ты, — и рассмеялся, когда Цижэнь отвернулся, чтобы направиться прочь. — Возмутительно! Неприемлемо, — сначала крикнул, а затем произнёс шёпотом. Лань Цижэнь хотел уйти, как можно скорее, но Вэнь Жохань не собирался так легко его отпускать. — Почему? Разве небеса против? Раз до сих пор я не наказан, не так уже это неприемлемо, — Лань Цижэнь был зол. Он решил сейчас ОБ ЭТОМ поговорить? — Или ты хотел быть на чьём-то месте? — в точку! И рассмеялся. — Прекрати! — до этого момента Цижэнь ни разу не слышал, чтобы Вэнь Лунь повышал голос. Послышался плеск воды. Всего чуть-чуть, но юный заклинатель оглянулся. Однако вместо того, чтобы увидеть, как «дракон» опустил голову наследника под воду, он смотрел лишь на крепкую грудь, усыпанную чешуёй. На миг ему показалось, что зрачки Луня сменились с человеческих на драконьи. — Ты забыл, где находишься? Эта шутка зашла слишком далеко, Жохань! — Цижэнь, покраснев, тут же отвернулся. И направился прочь. Теперь уж точно. Даже когда звуки позади стали отголосками драки, он не вернулся. Вэнь Жоханя и Вэнь Луня долго не могли разнять. А потому в этот раз они не избежали наказания. Пятьсот ударов ферулой получил Жохань, а Лунь из-за своей драконьей крови получил на триста ударов больше. Так как тело у него было крепче, чем у обычного человека. С того дня Вэнь Лунь и Лань Цижэнь толком не поговорили до самого возвращения приехавших на обучение адептов домой. Молодой господин старательно избегал «дракона», хотя от этого легче не становилось. Да кого он вообще обманывал? Разве мог тридцатилетний «дракон» быть чист и невинен, как ему казалось?>*<
Вэнь Сюй чувствовал себя неловко. Он никак не мог ожидать, что злые монстры окажутся прирученными питомцами двух милых дам, одной их которых под сорок, а другая вроде как на двенадцать лет её младше. Но вообще без разницы! Неловкость он чувствовал по другой причине. Женщины нашли их под присмотром пауков, как говорит Юэ, переростков, и забрали в свой дом. Уложили Гаоцунь на кровать, первую помощь оказали, в том, что дева жить будет, заверили. Самого Вэнь Сюя накормили. И при всём этом миловались. Честно, ему сейчас ничего не важно, кроме здоровья и жизни Вэй Юэ. Хотя бы потому, что до него при худшем исходе доберётся целая куча народа. Минимум четвертованием отделается! Хотя все эти нежные объятия и поцелуи также до жути смущали. — Простите, госпожа Оюун, вы сказали, Гаоцунь будет хромать на правую ногу? — собственно, они тоже были заклинательницами, но иного толка. Так как родом Оюун и её возлюбленная Чимэг из земель кочевников, что раньше часто нападали на Поднебесную. Но когда заклинатели, в особенности пять великих кланов, окрепли, соседям нечего было противопоставить. Они оказались слабее. А здесь эти женщины осели, потому что понравилось. Нет, их не изгнали из-за отношений. И доказывать это Вэнь Сюю они не собирались. Им время есть на что тратить, знаете ли. — Если ты всё правильно сказал, и эта девочка упала не своём обличье, значит, она сначала восстановилась, а потом приняла привычный вид, тогда да, — Оюун посмотрела на спящую Гаоцунь. — Если бы она вернулась в своё здоровое тело заклинательницы, такого не случилось бы. Но смею предположить, подобное не убавит ей сил, — а потом поцеловала Чимэг в щеку. Вэнь Сюй был красный, красный. Закатное солнце может только позавидовать. — Но я всё равно не пущу её, месяц, ей нужен месяц, чтобы привести тело и душу в порядок, тогда и её обличья будут ей подчиняться, — Чимэг подскочила на ноги и схватила ножны Цифу. — А-Сюй, а ну-ка скажи, откуда они у вас? — вообще, Вэньлунь уже приметил, что в этом доме живут трое. Кто последний? И куда устроят их, раз на то пошло? — Это ножны меча, что принадлежал её отцу. Мой же с год назад приказал отдать их ей, откуда они у него, я не могу сказать, — ответ был честным. Скрывать что-либо не было смысла. Хотя бы потому, что Вэнь Сюй ещё боялся быть отданным паукам на съедение. — Вэй Чанцзэ? — равнодушным взглядом Оюун осмотрела наследника Вэнь. Тот кивнул. — Ха, дети, вам несказанно везёт. Этот человек живёт с нами, — и усмехнулась. Вэньлунь подскочил, хлопнув руками по столу. — Почему? Почему он не вернулся к детям?! — парень был возмущён и поражён. Вэй Чанцзэ всё-таки живой, но так и не вернулся к своим детям… что с ним не так? Кулаки сжались, вены на них проступили. Но к нему тут же подбежала Чимэг и опустила руку на его плечо. — Он хотел, но не смог. Потому что забыл, — нисколько не успокаивает! Вэнь Сюй был готов распсиховаться, но Чимэг усадила его на место. Руки с плеч не стала убирать. Точнее руку, потому что другой закрыла гостю рот. — Всё сложнее, чем ты можешь представить, — за неё продолжила Оюун. Она позволила себе расслабиться, и Вэнь Сюй увидел, что печаль её велика. — Около девяти лет назад наши пауки взбесились ни с того ни с сего. Уничтожить их пришли Цансэ-саньжэнь и её муж Вэй Чанцзэ. Пусть и монстры, но эти существа при должном обращении не опасны, мы с Чимэг не хотели их убивать. И чуть не поплатились. Их осталось совсем мало, многих из них убила Цансэ-саньжэнь, но она также вскоре умерла. Когда ситуация прояснилась, наши подозрения пали на орден Вэнь, — на этих словах женщина пристально всматривалась в глаза Вэнь Сюя, которому действительно было стыдно. Как он и боялся, отец и к этому причастен. — Вэй Чанцзэ хотел вернуться в Пристань Лотоса к своему, как он сказал, другу, чтобы тот помог восстановить справедливость. Однако перед этим мы похоронили Цансэ-саньжэнь на месте её гибели, он пожелал остаться здесь на месяц в трауре. А после случилось ужасное… — рассказ казался нескончаемым. Перед тем, как Вэй Чанцзэ настигло другое несчастье, он успел отправить Цзян Фэнмяню весточку, чтобы тот забрал его детей и присмотрел за ними. А после не прошло и двух дней, как мужчина начал жаловаться на головные боли. Они были терпимы. Но не были столь ужасны, как потеря воспоминаний после них. Он просто впал в сон на несколько дней, а когда проснулся — забыл о смерти жены. Нет, не так! Чанцзэ помнил, но ему всё ещё казалось, что она жива. «Мы ждём рождения мальчика!» — говорил мужчина, находясь на грани безумия. Через несколько недель он помнил только о дочери и её желании получить диди или мэймэй. «А-Юэ такая красавица, вся в мать!» — гордился он. И продолжал ходить на могилу жены. Оюун заметила, что потеря памяти замедляется, если он больше времени проводит у могилы жены, ухаживая за оной. Он хотел вернуться к дочери, а о сыне вспомнить уже не мог. Но женщины не могли его отпустить. И оставить Паучью впадину также не имели права. Сейчас Чанцзэ помнил только про первую беременность жены. И вот появилась его дочь. Сможет ли это хоть как-то ему помочь? — Он не уверен, — добавила Чимэг, — но проблемы с памятью у него с детства. Кажется, колокольчик клана Цзян поддерживал его сознание, а затем Цансэ-саньжэнь, но она умерла, — наконец-то Вэнь Сюй избавился от крепкой хватки. Молодец, взял себя в руки. Но ненадолго. Опустив локти на стол, он схватился руками за голову. И закрыл глаза. Крепко-крепко, до боли. Вэньлунь не слышал, как Чимэг говорила, что он ни при чём. Точнее Вэнь Сюй не хотел слышать. Виноват! Ещё как виноват! Год назад он ещё терпеть не мог Гаоцунь. Когда отец повелел ему отдать заклинательнице ножны, он обещал, что зрелище удовлетворит недовольство сына. Но тогда он ушёл. Ушёл, потому что там был Цзэу-цзюнь, который не дал бы ему постоять в стороне спокойно. Но если бы Вэньлунь знал, что эта за вещь, какая ценность у неё, он бы ни за что не поступил так подло. Год. Она потеряла целый год. Если бы он узнал раньше, что за история у этих ножен, то не посмел бы так обидеть деву Вэй. Мать его не так воспитывала — и всё же сын оплошал! — Где господин Вэй сейчас? — подскочил на ноги. Уже не кричал. Но волнение мальца ощущалось. Женщины переглянулись. Чимэг кивнула Оюун. Она проведёт его и будет наблюдать в стороне. Мало ли.>*<
Гора Баошань-саньжэнь. Восемнадцать лет назад.
— Я понимаю твоё горе, однако не буду помогать, — великая бессмертная была непреклонна. Она с гневом взирала на вернувшуюся ученицу, её мужа и умирающую девочку. Чудо, что малышка до сих пор дышала. Родители стояли на коленях: Вэй Чанцзэ лбом приник к земле, Цансэ не могла — у неё дочь на руках. — Только из-за вашего горя, вы вернётесь живыми! — у молодой матери по щекам покатились слёзы. — Учитель! — не успела она сказать что-либо ещё, как эту несчастную семью бессмертная переместила к подножию горы. Рядом стоящий «дракон» недолго молчал. — Вы, правда, не поможете? Или девочку уже не спасти? — Баошань-саньжэнь с любопытством посмотрела на Вэнь Луня. — Тебя это не касается, — она уже собралась уйти, уединиться. — И всё же! — великая бессмертная не могла не уважить древнюю кровь, текущую по жилам «дракона». — Выход есть всегда, — она обернулась, руки всё ещё были опущены. — Ты понимаешь, о чём я, — и он понял. — Но лучше им отпустить это дитя. Они ещё молоды, у них появятся другие дети. Так будет лучше, — дожидаться ответа Вэнь Луня она не стала. А зря! Но кто мог подумать, что этот «дракон» примет подобное решение.<…>
— Приходите завтра на рассвете, я высоко на гору не поднимусь, найдёте меня у кедров-близнецов, — Вэнь Лунь взял малышку на руки с такой осторожностью, словно сами боги вручили свой дар. — Она будет жить, — Цансэ-саньжэнь всё ещё была неуверенна. Этот «дракон» так и не сказал им, что задумал. Вэй Чанцзэ тоже сомневался. Но решимость Вэнь Луня сказала ему всё. В итоге мужчины поняли друг друга без слов, хотя господин Вэй всё же не думал о худшем. Каким бы выродком этот «дракон» ни считался в народе, мужчина верил в его силы. И надеялся ещё отблагодарить должным образом. Когда муж и жена исчезли из виду Вэнь Луня, он посмотрел на малышку. Та проснулась, открыла глазки. Конечно, по меркам человеческим, ей был месяц. И она не могла видеть хорошо. Однако за свою жизнь он видел много младенцев. И те, чьим жизням ничего не грозило, имели глаза, полные солнечного света. Только так он мог описать эти волшебные взгляды. А сяо Юэ смотрела на него с безразличием. Словно говорила: «Я ненадолго здесь, осмотрюсь — и достаточно». — Теперь всё будет хорошо, — он улыбнулся ей. — Ты проживёшь хорошую жизнь, не могу обещать, что долгую, но с такими родителями она точно будет счастливой. Всё остальное зависит от тебя, — он направился к обозначенным деревьям. И всё это время укачивал малышку, напевая колыбельную, что сам слышал от матери. — Слышишь, сяо Юэ, как птички поют, — он устроился между двумя деревьями, прислоняясь к стволу одного из них. Петь больше «дракон» не мог. Ещё несколько душ. Ещё пара душ. И всё. — Когда ты подрастёшь, сможешь осознано наслаждаться их пением, — он смотрел на спящую малышку. И продолжал: — Ты увидишь красивое небо, днём и ночью. Ты обязательно станешь хорошей заклинательницей или будешь просто любимой женщиной и будешь любить сама, — девочка стала дышать куда увереннее, она уже крепко хваталась за жизнь. — Сяо Юэ, будь свободной. Пусть твоя жизнь принадлежит только тебе, — это были последние слова Вэнь Луня. Закрывая глаза навсегда, он продолжал смотреть на девочку в его руках, думая, что не такой уж хороший поступок совершает. — Что ты наделал! — воскликнула Баошань-саньжэнь, когда нашла мёртвого «дракона». Девочка на его руках уже не спала, но и не ревела. Она только руки из-под пелёнок достала и играла с серебряными локонами, что спадали с висков Вэнь Луня. Бессмертная прижала руку к груди. — Глупый, глупый ребёнок, — она забрала девочку из его рук. И то, что казалось мёртвым телом, распалось на мельчайшие частицы духовной энергии, что впиталась в землю. Малышка на руках великой заклинательницы запищала, ей было неудобно. Баошань-саньжэнь взволновано, но по-прежнему осторожно пыталась удобно устроить малышку на своих руках. Может быть, её сердце и смягчилось. Но она всё равно прогнала любимую ученицу, её мужа и это дитя. — Только посмейте ступить на эту гору ещё раз! — заклинала она, печалясь о смерти «дракона».>*<
Когда Юэ открывала глаза, она всё чувствовала слабость в теле. Ей казалось, что уже всё закончилось. Это чувство усилилось, стоило увидеть отца. Вот он, живой. На коленях перед её кроватью, спит, подложив одну руку под голову, а другой сжимает её ладонь. Тихо. А он выглядит старше своих лет. Одной весны с дядей, а уже седой. И морщины есть. Он ведь заклинатель… что с ним произошло? Хочется подскочить, но не получится. Тело не послушается. Гаоцунь могла только смотреть на лицо отца и безмолвно звать. Получилось лишь сжать его руку в ответ. — Очнулась? — она только сейчас заметила, что они в каком-то домике. Вэнь Сюй подскочил из-за стола, но довольно тихо. В следующее мгновение уже рядом был, также опустился на колени. — Тебе разрешили дать воды. Хочешь? — слабо кивнула. Чуть-чуть — и парень уже аккуратно приподнимает её, помогает отпить из глубокой чаши. Из-за этих действий от дремоты пробуждается и Вэй Чанцзэ. Вэнь Сюй только так и успевает забрать сосуд, прежде чем Юэ отталкивается от него. Её удачно подхватывает отец. И Вэньлунь принимает решение подышать свежим воздухом. — Ты так выросла, А-Юэ, — мужчина помог дочери лечь обратно. — Тебе нужно набираться сил, — а она слушала, как заворожённая. — Но… но… А-Ин! Мы должны скорее вернуться к нему, — мужчина улыбнулся. Он решил пока не признаваться, что не помнит ничего о сыне. Только в сердце было какая-то пустота до разговора с Вэнь Сюем. Слова этого молодого человека возымели больший эффект, чем напоминания от Оюун и Чимэг. — В таком состоянии? Ты же не хочешь расстраивать своего диди? — в девичьей памяти отец по-прежнему был весельчаком. Он улыбался, несмотря ни на что. Ради семьи. Сейчас Юэ также видела его улыбку, но та была больше измученной, чем ободряющей. — А мама? Папа, где мама? — Гаоцунь заплакала. — Прости, — он прикрыл глаза, — прости, — Юэ закусила губу, — прости, — до крови. — Я не уберёг вашу мать, — Вэнь Сюй, сидя на лавочке, про себя с неловкостью отметил, что стены слишком тонкие. Как здесь зимовать можно? — Мама, — Юэ думала, что она давно смирилась с гибелью родителей. — Мама, — но теперь, когда отец был рядом, живой, а матери не было… как можно мириться? — Ма… ма… — она не стала биться в истерике. Просто закричала, зовя и зовя. Чанцзэ мог только обнять её, когда дочь затихла. Затем он раскачивался с ней на руках, ждал, пока уснёт. И уложил на подушку. — Я не думал, что Гаоцунь может быть такой… — Вэнь Сюй зашёл в дом. Господин Вэй посмотрел на него без упрёка во взгляде. — Слабой? Все люди переживают подобные моменты, вне зависимости от силы их духа, — они уселись за стол. Старший заклинатель предложил сыграть в го. Вэнь Сюй согласился, эту игру он любил. Так партия затянулась до самого ужина. А потом Оюун и Чимэг приготовили на ужин… змей? Вэньлуня ждало отравление. А затем он целый месяц тренировался с господином Вэй и Чимэг, пока госпожа Оюун следила за восстановлением Гаоцунь. У всех троих, на удивление женщинам, было дурное предчувствие. Они опаздывали. Куда, не понимали, но отпускать их не собирались. Пауков Юэ не перестала бояться, но одного малыша сумела-таки погладить. А вот взрослых особей, что больше её в пару раз, ближе, чем на десять шагов, не подпускала. Юэ окрепла. Стала увереннее. По словам Вэнь Сюя, она могла избежать смерти ещё пять раз. Затем, в теории, последняя частица воссоединиться с целой душой, и она переродится. Возможно. Не исключено. Но Гаоцунь старалась не думать об этом, чтобы крышу часом не снесло. Спустя грёбаный месяц она смогла контролировать своё перевоплощение. Оюун и Чимэг, склонившие довольно нетерпимого Вэнь Сюя к миру во всём мире к доброй дружбе, знатно помогли им на прощание. Достали одежду для мужчин, подлатали одеяние для мальчика-монаха. Достали новый меч и ножны для Юэ. Цифу теперь был собран. А Вэнь Сюй просто молча завидовал. За этот месяц он сильно сблизился не только с Юэ, но и с Вэй Чанцзэ. Они вместе шутили над заклинательницей и терпели от неё затрещины. Во время отдыха они всё равно не могли сидеть без дела, а потому говорили на умные темы. Иногда женщины устраивали господину Вэй мозговой штурм: и он честно пытался вспомнить больше, чем ему доступно. Иногда все пятеро ходили на могилу Цансэ-саньжэнь. Иногда только отец и дочь. Ещё реже — один Вэнь Сюй. Он надолго там засиживался, тщательно убираясь и вымаливая у женщины прощения. В Поднебесной об умерших не говорили в прошлом времени. Верили, что предки рядом, и от их воли жизнь потомков зависит во многом. От того Вэньлунь был старателен, как никто другой. Ещё Юэ многое узнала о Вэнь Сюе. Например, он часто сбегал из Безночного Города в деревни простых крестьян, потому что ему нравилось возделывать землю. Он говорил, что такая работа приносит гармонию его душе. Общаясь с простым народом, он многому научился. В этом Вэньлунь оказался очень схож с Чанцзэ. Так что Гаоцунь пришлось просто привыкнуть к тому, что отец не столько шутливо, сколько серьёзно называет этого молодого человека дорогим зятем. Ему было всё равно, что дочь уже чья-то невеста, поскольку не знал жениха. И хотя не без благоговения Вэнь Сюй описал Чифэнь-цзюня для господина Вэй, отец Юэ оставался непреклонным. «Сейчас я знаю только одно: он, — кивал на Вэньлуня, — достоин». Вэнь Сюй не комментировал. Но сказал, что готов и подождать. У него был друг, который прекрасно жил с нелюбимой женой просто потому, что они стали лучшими друзьями. И нормально воспитывали уже двух дочерей. — Надеюсь, я буду хорошим другом для вашей дочери, — он прощался с Цансэ-саньжэнь первым. А после ждал господина и деву Вэй у самой спуска перед впадиной. В путь отправились трое: вечно молодой в душе, брат-дурак и лысый подросток-монах. О положении дел в мире заклинателей было известно мало, так как связываться с кланом Вэнь они не собирались. Люди только болтали, что мелкие кланы уничтожаются друг за другом. О великих не упоминали. Не важно! Им просто следовало поспешить в Облачные Глубины, к Вэй Ину. Однако!.. Почти каждое здание сгорело до основания, и хотя влажность в этих горах была высокая, вокруг территории Облачных Глубин почти не было живого места. Руины. Самые настоящие руины. Заклинателей из Вэнь здесь уже не было. Шансов, что кто-то живой из Лань, найдётся — мало. И всё же Юэ побежала к месту, где, подсказывала память о рассказах Сичэня, должна была быть библиотека. Её защищали бы до последнего, даже для простого отвода глаз. И она не прогадала. Живой человек нашёлся. Но ему уже не могло помочь ни одно чудо. — А! — Юэ опустилась на колени. Мужчина лежал спокойно, старался дышать так же. Он нехотя открыл глаза. — Цинхэн-цзюнь, вы?.. — само собой, мужчина не признал деву Вэй в мальчишке-монахе. — Мы знакомы, юноша? — он ещё был способен нормально говорить. Наверное, это последнее, что у него получится, перед смертью. Юэ прикрыла глаза. — Как это произошло? — она невольно схватила мужчину за руку. Он внимательнее всмотрелся в её лицо. Была особенность, которую ни Чанцзэ, ни Вэньлунь не заметили: один глаз, как бы Юэ ни выглядела, оставался серого цвета, её родного. Цинхэн-цзюнь прищурился. И узнал её. — Дева Вэй? Это Цишань Вэнь. Они хотели забрать учеников и уничтожить Глубины. — «Не надзирательный пункт? Именно уничтожить?» Мужчина сглотнул. — Пристань Лотоса ближе всего. Я всем велел бежать туда, прости, — он попытался улыбнуться. — Ничего страшного, вы правильно всё сделали, — он снова прищурился. Непривычный мальчишеский голос, звонкий. — А что с Нечистою Юдолью? — спросила она, вдруг знает. — Думаю, и её осадили, — Юэ резко выдохнула. И не заметила, как Цинхэн-цзюнь перестал дышать. Отец оттащил её, пока она пыталась восстановить дыхание. Казалось, она вот-вот закричит. Но не успела даже пискнуть. Пощёчина! — Прости, подруга, — Вэнь Сюй злился и не скрывал этого. — Но держи себя в руках. Мы сейчас же направляемся в Пристань! — он уже хотел схватить её за руку. Но теперь их остановил Вэй Чанцзэ. — Подождите, — мужчина слышал. Птицы ещё пели в округе. Духовная энергия ещё была в этой выжженной земле. — Нужно похоронить Цинхэн-цзюня. А дальше… мы уже достаточно близко. Думаю, на одно перемещение в Пристань у меня хватит сил, — мужчина поднял мёртвое тело. Направился туда, где земля была более живой. Вэньлунь и Гаоцунь пошли за ним. — Но барьер… он давно обновлён — и не пропустит тебя и Вэнь Сюя, — Юэ не понравилась эта идея. Значит, недоволен и Вэньлунь. — Господин Вэй, поберегите себя! — Пропустит, — мужчина пресёк их тщетные попытки. Они пришли быстро, — помогите, — и начали копать. Сжигать нельзя, их могут обнаружить. — Пропустит, переживу, — сейчас он проявил достаточно строгости, чтобы Юэ не возражала. Вэнь Сюй всё же встал на его сторону. Они похоронили главу быстро, но остались ещё и помолиться. Примечания: Воспоминания о Гусу, которые касаются Вэнь Луня и Лань Цижэня, представлены больше со стороны нашего дорогого дяди. Так что многое из прошлого А-Луня остаётся тайной, но не такой уж скрытой, чтобы не навести вас на кое-какие мысли, поважнее романтической части. Да, так было задумано. Я решила не мучить вас лишними соплями и глубокими переживаниями, так как самое страшное впереди. Потому здесь всё чётко и быстро. Хотелось дать больше возможности легко вздохнуть. Рубрика «Вопрос-Ответ»: Кирин, важно обмахиваясь веером: Если говорить об ориентации Вэнь Луня… ему непринципиально! Он же дракон, хоть и на четверть. Но любил ли он кого-нибудь за всю свою жизнь? Не знаю, но это точно был не Жохань. К чему я это всё говорю? Чтобы спросить, почему это после перемещения Юэ приняла облик Вэнь Луня! /не ищите логику в словах этого человека/ ВЮ: Я научилась контролировать перевоплощения, однако иногда такое будет случаться. Так что в Пристани все увидят Вэнь Луня и не признают меня. Кирин подошла к Вэнь Сюю: Дорогой мой друг, как ты думаешь, Юэ не умеет чего-то? /оглядывается, чтобы убедиться в отсутствии Гаоцунь/ ВС повёл бровью: Думаю? Знаю! /потёр ладони/ Она не умеет петь! Слух есть, а голос… нет! Может быть, был, но сейчас нет. /оговаривается, дабы не получить лишнего леща/