Лёгкая поступь девы Вэй

      Осень, пока ещё тёплая пора. Наконец настали выходные. Вэй Гаоцунь и Цзян Яньли решили встретиться, заодно позвав своих диди. Их родители уехали дружной компанией в отпуск. Бизнесмены, которым бояться нечего. Добились хорошего уровня жизни — достаточно держаться и на плаву. Цзян Фэнмянь всем заправляет, а Вэй Чанцзэ ему во всём помогает. И вовремя замечает, когда им пора передохнуть. А поскольку старшие дочери у них уже взрослые, студентки, умницы и красавицы, и просто самые ответственные, то мальчишек можно оставить на них. Дать денег на расходы, мелкие и карманные — и всё, да здравствует отпуск!       Дочери были не в обиде, мелкие, в принципе тоже. Хотя и мелкими их назвать нельзя. Цзян Чэн и Вэй Ин были погодками. Однако из-за позднего дня рождения последнего удачно попали в один класс. А вот Юэ была старше А-Ли на два года, но это незначительная разница в возрасте не сделала им погоды. Они всё равно были как сёстры. В принципе, их семьи считались одной, хотя мадам Юй иногда и воротила нос на подобные слова.       Так вот, обе девы поступили в лучший университет Поднебесной. Северная столица, Дайду, и та была их домом, хотя корни их шли из княжества Юньмэн. На каникулах они посещали владения некогда знатного и могущественного клана Цзян. В отличие от других великих семей: Вэнь, Лань, Не и Цзинь — Пристань Лотоса несколько столетий назад отошла от управления страной. В строю знатных и известных она осталась только благодаря тому, что укрепила свои позиции среди народа. Можно сказать, что теперь Цзян Яньли и Вэй Юэ были принцессами Юньмэна. Поскольку семья Вэй была первой среди «вассалов». И не только…       Вэй Гаоцунь, хоть и считалась одарённой заклинательницей, пошла учиться на простого археолога. Так как в их большой и древней стране артефакты можно было обнаружить на каждом шагу. А ещё имелись неточности в некоторых хрониках, за исправление которых никто не решался браться. Как уже можно догадаться, это собирается сделать она! Отец только посмеялся, но успехов пожелал.       А вот Цзян Яньли заклинательницей не была. Мадам Юй хоть и пыталась её учить основам — и то не вышло. Злые языки, конечно, ранили гордость девы Цзян. Но она не отчаивалась. Ей нравилось готовить, вышивать, пытаться научить этому Юэ, заботиться о младших братьях и от чистого сердца радоваться за родителей и дядю с тётей Вэй. Однако, несмотря на свои хобби, А-Ли пошла на факультет искусств. Ей также нравилась живопись. К тому же это было одним из искусств, с помощью которых совершенствовали душу. А вот от музыки и поэзии из этой категории девушку воротило. Да, да, поэзия её не особо привлекала.       Встретились они в парке. Вэй Ина и Цзян Чэна отпустили на аттракционы. Юэ тоже могла пойти с ними, но оставлять свою мэймэй она не хотела. Девятиклассники резвились, а Юэ жаловалась, что уже пошёл её третий десяток. А-Ли подбодрила, скоро и её пойдёт. «Старость не радость!» — улыбнулась Юэ и предложила съесть по мороженому.       Как уже оговаривалось ранее, хоть клан Цзян был древним и уважаемым, он давно утратил связь с другими четырьмя великими кланами. И только хрупкая связь с кланом Цзинь держалась благодаря дружбе мадам Юй и госпоже Цзинь. Последняя всё никак не отставала с предложением объединить их семьи. Женщина хотела не только породниться с подругой, но ещё вернуть клан Цзян в строй и сделать «другом» Цзинь. Цзыюань поняла намерения старой подруги, а потому отказала. Почему-то ранее ненавистная Цансэ стала ей ближе, и именно она уберегла А-Ли от возможного решения матери.       Собственно, А-Ли, как бы странно ни было, чуть не расстроилась, узнав, что её могли отдать замуж без доброй на то воли. Мадам Юй потом долго дулась на дочь: за кого она её принимает?! Почему же так сложилось? В этой жизни она не встречала Цзинь Цзысюаня, а потому и влюбиться в него не могла. Впрочем, им с Юэ в этом плане не везло. Никто им не нравился. И они даже втихую ходили к психологу поэтому поводу. Но тот их успокоил и посоветовал просто дождаться своего.       И вот они встретились, довольные своей свободой, изредка завидуя мимо проходящим парам. Обсуждали всё на свете: совсем чуть-чуть моду, и слишком много заклинательство и кулинарию. Говорили о музыке, о дорамах и любимых актёрах и актрисах. О мальчишках, братьях своих, которые, кажется, жить друг без друга не могут.       «Им следовало родиться близнецами», — шутила А-Ли. Юэ оставалось только соглашаться.       Погода была приятная. Усянь и Ваньинь носились до самого вечера, и могли бы продолжить до самой ночи. Но захотели есть. Девушки, которых приучили тратить разумно, всё же решили шикануть. Отправились в достаточно дорогой ресторан неподалёку. Почему? Он всё равно принадлежал их семье. И, несмотря на то, что барышень могли накормить бесплатно (дочери хозяев), они в итоге оплачивали счёт. Жаль, что после сытного ужина они разъедутся по домам. Живут, увы, на разных улицах, пусть и соседних. Зато в общаге — сёстры вместе. Но родители в отпуске, а несовершеннолетних оставлять одних запрещено. Можно было бы переночевать всем вместе чисто у Вэй или Цзян, но родители не баловали их настолько, чтобы они и дня не смогли прожить друг без дружки.       А пока мальчишки заказали столько, сколько в их возрасте не едят. Их обмен веществ позволял молодым господам обжираться до отвала. В то время как Вэй Юэ старалась кушать в меру, поскольку легко набирала вес. Зато А-Ли могла есть и не бояться потолстеть. В принципе, Гаоцунь не боялась набрать лишних десять килограмм. Но тогда вряд ли ночные охоты будут приносить удовольствие. Между тем стоит упомянуть, что клан Цзян по-прежнему занимался заклинательством и имел адептов из различных семей. И даже в этой сфере общества они жили обособленно. В принципе, и в Дайду они переехали ненадолго. Родная Пристань Лотоса была дороже одного из самых процветающих в мире мегаполиса. И все они собирались туда вернуться.       — Э, — едва ли дожёвывая еду, Усянь постучал по столу, привлекая внимание Гаоцунь, — смотри, — девушки осторожно обернулись. Хостесы приветствовали молодого господина, в глаза бросалась, однако, не его красота, а длинные волосы. Заклинатель. Как ни странно, заклинатели редко стригли свои волосы. А-Ли мечтала поскорее увидеть А-Чэна с причёской, как у отца.       И хотя Юньмэн Цзян считался оторванным от мира, дети воспитывались так, чтобы во взрослой жизни интересовались происходящим как минимум в стране.       Первый Нефрит клана Лань. Самый завидный наследник из четырёх великих семей, несмотря на то что его младший брат, скорее всего, будет лучше во всём. Статен, силён и красив. Да про всех четырёх так говорят! Юэ фыркнула и отвернулась. А-Ли тоже посмотрела на восхищённых шиди. Старший брат-заклинатель также был известен как непревзойдённый джентльмен.       — А, а, а! — Усянь и Ваньинь перевели взгляды на Гаоцунь. — Смотри, А-Чэн, станешь старше — и тебе тоже придётся улыбаться каждому встречному, — дорогого гостя, само собой, отведут в VIP-комнату. А они не брезгуют! Им нечего скрывать от обычных людей! — Что ты смотришь? — Гаоцунь издевалась над шиди! А Цзян Чэн словно воды в рот набрал. — Пускай клан Лань и славится своей чистотой и праведностью, но при таком условии они должны были исчезнуть уже пятьсот лет назад при тиране Тэгоне, — в любом другом круге общения Гаоцунь считали зазнайкой. Но в своей семье она не была самой умной. Мальчики понимали, о ком речь. Однако ни с того ни с сего она с долей разочарования добавила: — Это всего лишь маска, А-Чэн, — и продолжила уплетать свой десерт. А-Ли как-то сочувственно улыбнулась.       Первый Нефрит, да? В истории был промежуток времени до и после нашей эры, который в Поднебесной принято было называть Расцветом четырёхконечной звезды. Великие кланы были известны ещё до этого времени. А клан Вэнь в тот период пришёл в упадок, затаился в тени. В хрониках без подробностей написали, что так заклинатели ордена Вэнь были наказаны за свою алчность. И только через три столетия смогли вернуть себе былое величие. Так вот в хрониках «Расцвета…» упоминались братья Лань, тоже два Нефрита, Хуань и Чжань. Теперь, когда традиция давать первое имя и имя в быту осталась лишь у древних семей, обычным людям до этого не было никакого дела. Но Юэ от нечего делать злорадствовала: неужели клан Лань надеется, что эти Нефриты будут лучше прежних? К слову, именно из-за туманности хроник «Расцвета…» она и пошла на кривую дорожку. Отчего-то у неё было жгучее желание докопаться до истины о той эпохе. Кроме уже известных записей, ничего не было. Артефакты, которые могут рассказать о культуре и предпочтениях, но не истории. Однако один известный исследователь, Лао Тай, пятьдесят лет назад написал труд о «подсказках Расцвета». Учёный убеждал, что в тексте есть места, что указывают на места хранения настоящих временных записей той эпохи. Он был уверен, одна из великих, если не величайших эпох, намеренно ушла в тень. А лучшее время наступит тогда, «когда Поднебесной удастся узнать историю Расцвета четырёхконечной звезды». И мало кто не соглашался с ним. Но всё же явное преувеличение. Эпохи сменялись одна одной, а лучше особо не становилось. И только двести лет назад Поднебесная начала возвращать было величие, становясь одной из первых мировых держав.       Гаоцунь доела свой десерт, а вот мальчишки и Яньли не торопились. Подбили её ещё на чашку зелёного чая. Юэ до безумия обожала улун. Ей нравился вкус, а с запахами у неё дела обстояли плохо. Хотя все говорили, что сама она пахнет вкусно — цветущими лотосами после дождя. А-Ли тоже пахла лотосами, но вперемешку с корицей, запах которой обожала. Получилось волшебное сочетание только потому, что это А-Ли. А вот Цзян Чэн и Вэй Ин, как ни странно, пахли озером. Довольно приятным озером. Но и этого Гаоцунь было достаточно, чтобы шутить над ними, когда тех нельзя угомонить.       Сейчас бы вернуться в Пристань Лотоса на пару дней…       К ним подошёл официант, хотя они ничего не заказывали. Принёс мороженое «Лотос среди гор». Новинка! Только у Юэ вылетело из головы, с чем оно. Кроме орехов, были измельчённые плоды. Нельзя понять какие. Вроде бы в этом и секрет, не знаешь, с чем попадётся. А поскольку Гаоцунь опасалась есть изюм, курагу и чернослив, новинку ещё не пробовала. И не собиралась. Яньли знала это, а потому разрешила мальчишкам забрать их порции, пока Гаоцунь разбиралась с официантом, новеньким.       — От кого? — другого вопроса и быть не могло. Молодой человек покраснел.       — Молодая госпожа, это от повара, — улыбка у него вышла какой-то нервной. Но Юэ снисходительной не будет!       — Конкретно, — А-Ли хихикнула в ладонь. Бедный малый!       — Цин Инчжэнь, — соврал! И сам же понимает, что попался. Ну, кончено, редко на него люди смотрят, как на трусливого кролика.       — Если бы это был Инчжэнь-сюн, он бы не прислал мне в качестве комплемента «Лотос среди гор», — а именно ей, по словам официанта, в первую очередь, предназначен сей десерт. Классический подкат немного взбесил. Она бы дала этому человеку шанс, если бы не усталость и не подпорченное настроение. А так поезд ушёл! Девушка застучала пальцем по столу.       — Молодой господин Лань, молодая госпожа, — в поклоне ответил тот. Кажется, он припомнил, где видел А-Ли: один из официантов только так расписывал образ хозяйской дочки. И хоть дева Цзян не была писаной красавицей, она всё равно была достойна зваться богиней. А значит, её спутница, скорее всего, дева Вэй, дочь второго хозяина. Ох, небо милостивое, только-только устроился на хорошую работу! Всё, что угодно, лишь бы не уволили. А Вэй Гаоцунь уже хотела отправить десерт обратно, однако…       — Вы!.. — подростки невинно хлопали глазами. Хотя ранее совершили ещё более преступное действие! Заслышав имя Первого Нефрита, братья начали улюлюкать. Вэй Юэ, зацикленная на своём, прослушала. А теперь оставалось смотреть на их довольные и якобы невинные лица. А тем временем А-Ли от скуки ещё раз окинула зал беглым взором. Хостес встретил очередного молодого господина. А-Ли и раньше видела его мельком в новостях, но в жизни Цзинь Цзысюань оказался красивей. Пусть и был одного возраста с А-Сянем. Но это всего лишь красота. Она не знала его, как человека. А потому заметила самого старшего из четырёх «алмазов» — Не Минцзюэ. Это что же, у них здесь встреча? Значит, и молодой господин Вэнь Сюй подойдёт. Или уже подошёл? О небо, какая великая честь для их скромного заведения!       — Ты чего? — А-Ли заметила, что смеётся сама себе под непонимающие взгляды Юэ и мальчишек.       — Да так, ничего такого, что могло бы вас заинтересовать, — и заметила, что ни посуды от нового мороженого, ни самого официанта уже нет.       — Я уже оплатила счёт, сейчас карточку вернут, — объяснила Юэ.       — А что с парнем? — дева Цзян осторожно улыбнулась, но ответил ей Вэй Ин.       — Сестрица велела включить в счёт также четыре «Лотоса среди гор» и отправить их молодому господину Лань, — и рассмеялся. Даже полный раздражения взгляд сестры не мог прервать его веселья. Цзян Чэн вроде бы хотел посмеяться, а вроде как жалел шицзе. А-Ли про себя отметила удачный заказ подруги.       — И всё же странно, — А-Ли решила поделиться мыслями. Их братья были умными, сообразительными, и было много вопросов, которые этот квартет решал вместе, — если так подумать, мы ведь никогда не встречались до этого дня, — троица дружно кивнула. И дева улыбнулась ещё шире.       — Действительно, — Юэ опять оставалось только согласиться. Девушка быстро подозвала официанта, которому задала несколько вопросов. Все четверо слушали беднягу внимательно. Да, наследники четырёх великих кланов ещё неделю назад зарезервировали VIP-комнату. Когда парня отпустили, Юэ задала отнюдь не риторический вопрос: — Реально планеты сошлись? — надо было посмеяться, но отчего-то Цзян-Вэй могли только плечами пожать.       Клан Не — боги войны, они заправляли всей армией в стране. Клан Вэнь — когда-то тоже воевали, но теперь они тесно связаны с наукой и особенно с медициной — творящие чудеса. Клан Цзинь — сошедшие на землю небожители, однако, отвечали за индустрию развлечения. И (в последнее время бесящий Юэ) клан Лань — даровавшие искусства. А ещё сильнейшие среди заклинателей. В отличие от других кланов, они имели корни везде. Даже в сельском хозяйстве, за которое как раз отвечал клан Цзян, оставили свой след. Но не это главное! Вместе эти семьи были пятью столпами императора, а именно он по сей день правил Поднебесной. Они более-менее равно делили законодательную, исполнительную, судебную власти. Только вот люди говорили лишь о четырёх: Цзян ведь держались в тени. О них почти ничего не знали, потому как те покинули дворец двести лет назад.       Казалось бы, что странного в том, если наследники всех пяти семей встретятся? Ничего. Однако Вэй Юэ видела необходимость «вернуться в строй», что не нравилось дяде Цзян и отцу. И её это раздражало. Она догадывалась, что как только родители вернуться, им придётся предстать ко двору, а там всякие вечера, банкеты, встречи, политика. И получалось, что вернуться в Юньмэн будет не так просто. Как и главным семьям четырёх кланов, им придётся осесть в Дайду.       — Да забудь! Вряд ли это было искренне, — Вэй Ин поддержал её. — И ты, шицзе, — он улыбнулся А-Ли, — не ведись. Может быть, они не первый раз сюда приходят с вероятностью встретить вас! — кажется, смех сменился недовольством. Чутьё и интуиция с детьми Вэй были от рождения. Недаром именно они прикрывают спины Цзян. — Его наверняка подучили, как, например, было с госпожой Цзинь! — он посмотрел в сторону входа в VIP-зал, где были не настоящие комнаты, а хорошо отделённые друг от друга участки. Всё же, случись несчастье, иное устройство зала могло только помешать эвакуации. Карточку уже вернули, и Гаоцунь спрятала кошелёк. Так вот стоило ей это сделать, как пришлось убегать. Почему?       — МЫ ВЗЯТОК НЕ БЕРЁМ!!! А ЗА КРАСОТУ ТЕМ БОЛЕЕ!!! — потому что Усянь отстаивал честь любимых шицзе по-своему, дерзко, не боясь. Однако все посетители были уверенны, что те, к кому подросток обращался, хорошо его услышали. И правда! Лань Хуань пожалел, что имеет отличный слух. Он без стеснения рассмеялся. И с некой досадой посмотрел на купленный десерт. Не его, другой. Скорее всего, тот съели мальчишки. Не Минцзюэ тоже посмеялся. И было с чего. А вот Вэнь Сюй и Цзинь Цзысюань веселья их не разделили. Эти шестеро, включая Гаоцунь и Яньли, учились в одном университете, правда, Минцзюэ — последний год. А Цзинь Цзысюань окончил школу по ускоренной программе и не стал оттягивать поступление. Так что «алмазы», а правильней их статус будет таковым — «четыре надежды страны», много знали о девах Вэй и Цзян. Какая была мотивация у Вэнь Сюя? Чистый интерес. У Цзинь Цзысюаня? Любопытство. Он, подающий надежды заклинатель, не мог засматриваться на обычных девушек. Цзян Яньли была исключением, выбором матушки. Уже из-за последнего он относился к деве предвзято. А стоило бы познакомиться для начала! Ну, ничего, ему ещё вправят мозги. Точнее уже вправляют… ся. Но каким-то мистическим способом. Хотя заклинателя это не должно удивлять. Не Минцзюэ? Хотел бы лично узреть, какова Вэй Гаоцунь на ночной охоте. В ходе прошлогодних осенних университетских соревнований она показала лучший результат — обставила самого Лань Сичэня! Уже поэтому знакомство с ней стоило многого, но, увы, пути не пересекались.       А вот у Лань Хуаня была своя особая мотивация, которую он от друзей скрывал. Казалось, всё то, что они узнавали о девах Юньмэн Цзян, ему известно давным-давно. Какой бы новость ни была, простецкой или шокирующей, он сохранял спокойное, может быть, отчасти равнодушное выражение лица. И только когда Не Минцзюэ шутил, что из Вэй Юэ получилась бы достойная хозяйка Нечистой Юдоли, смотрел с каким-то раздражением и, возможно, злобой. Как будто одна мысль об этом разрушала его жизнь. В такие момент Не Шань думал, что в прошлой жизни перешёл этому брату ни одну, а сразу две дороги.

>*<

      В главном университете страны учились лучшие. И это принимали как данность. Другое дело — сколько человек может удерживать эту позицию. И как везде, здесь тоже имели место дурные истории. Однако речь пойдёт не о них. Поскольку в Поднебесной, как и в любой другой нормальной стране, нужные им дисциплины студенты выбирали сами, было совершенно обычно, если какой-нибудь физик придёт на лекцию по истории. Потому как из-за большого объёма информации в мире поощрялась, грубо говоря, любого вида тяга к саморазвитию.       Поэтому нередко один факультет приходил на сурсы студентов с другого. Сурс — самостоятельно управляемая студентом работа. Вроде как студент, удостоенный честью быть лектором, и проводил лекцию по теме своего доклада, но его, в отличие от почтенного преподавателя, разрешалось останавливать, то бишь перебивать, чтобы что-то спросить. Ну, поняли? Обычное занятие — пиши, что успеешь, вопросы после пары. Сурс — а у меня вопрос, давай отвлечёмся и поговорим! В зависимости от факультета подобные занятия превращались в балаган. Сурсы Вэй Гаоцунь вроде бы относились к таковым, но товарищи-соученики узнавали что-то новое и уходили от неё вполне довольные и заинтересованные. Девушка всего лишь закидывала удочку, как умеет, а всё остальное оставляла на волю народа.       Как говорилось ранее, она хотела восстановить историю эпохи Расцвета четырёхконечной звезды. А потому с завидным усердием корпела над трудами Лао Тая. И вот, ей двадцать, начало третьего курса. Работа дала результаты. Как и предполагал почивший учёный, в «хрониках» (а именно так и с издёвкой их называет Юэ) нашлись подсказки на подлинные источники. Первый из которых, как ни странно, удалось найти на территории Юньмэн Цзян. Записи велись на древнем чжуаньшу. И пока все нормальные молодые люди радовались жизни, Гаоцунь корпела над древними свитками. Не бумажных, а тех, что были из тонких дощечек. Не суть, поскольку текст пришлось оцифровывать. И это долгая история, кусочки которой Юэ вольно-невольно да осветит на своём занятии.       И вот настал день X. Кое-как подходил конец первого месяца нового семестра, а потому многие ещё хотели погулять. Универ не прогулять, так можно хотя бы пойти на интересный сурс «принцессы» Вэй Гаоцунь. Кто-то даже шёл просто ради неё. Вот если бы у «королевы» Вэнь Цин были более понятные лекции (медик же), от поклонников не было бы отбоя. Кстати, она тоже пришла. Последнюю пару отменили. Так почему бы не прийти и не оказать поддержку доброй подруге? Как ни странно, а Гаоцунь до некоторого времени и не думала, что так уважаемая ею старшая соученица принадлежит великому клану, а не просто однофамилица.       Конечно, выглядела она сегодня достаточно красиво. Но главное — ей было удобно. Тёмно-синие брюки, белая рубашка. А-Ли, которая также пришла поддержать Юэ, увидев девушку утром, ехидно заметила, что та «вылитая Лань». Почему-то деве Цзян зашли шутки на тему недавнего десерта. Не напомнить о Первом Нефрите для неё теперь было подобно порче кармы.       А ведь бессознательно Вэй Гаоцунь хотела оставить волосы распущенными и нацепить ободок на лоб…       Хорошо, что она не сказала об этом вслух.       До начала оставалось всего ничего. Вот уже начал звенеть звонок. Но опоздуны всё равно были. Только Гаоцунь никак не ожидала увидеть среди них «алмазов» всей честной компанией. Конечно, первым делом она закатила глаза. Яньли, которая смотрела на неё в этот момент, обернулась, чтобы увидеть объект недовольства а-цзе, и расплылась в улыбке. Оную пришлось прикрыть ладонью, чтобы не так сильно бросалось в глаза Гаоцунь. Ло Цинъян, их общая соседка по комнате, IT-ница и одногодка Юэ, также обернулась и раскрыла рот от удивления. Ну, эти четверо божеств всегда выглядели великолепно. Но важно было другое!       — Ты! — звонок перестал звенеть. Юэ оторвалась от раздражителей и посмотрела в сторону девы Ло, что уже ткнула в её сторону пальцем, тихо посмеиваясь. Ох, испортила девку на свою голову! Юэ поджала губы и развела руки в сторону. И поняла — всё — мать их так! — всё вылетело из головы!!! Яньли и Цинъян поняли это. Но ничего поделать не могли. Народ уже занял свои места и потихоньку затихал.       Чтобы как-то успокоиться, Юэ начала издалека. Говоря о том, как хорошо, что человечество научилось жить в гармонии с Землёй. Нам бы позавидовать, да только у всего своя цена. И здесь это нечисть, которой всё больше и больше, как и людей. Ну, ничего непонятного. Главное, уметь видеть и понимать. Потом она сказала пару слов о Лао Тае и о том, как этот старик отжигал по молодости, позволив себе уничтожить пару величайших артефактов, случайно. Да, интеллигенции такие истории нравились и казались смешными. Мало на улице найдётся людей, кому можно рассказать подобное, чтобы ещё и поняли прикол.       — Так вот, — она взглянула на наручные часы, обычные, а не те навороченные браслеты, которые ей не нравились. Хотя одни подарила А-Ли, просто собралась, купила и подарила! — Что это я тут распинаюсь ни о чём целых пятнадцать минут? — Юэ далеко не отходила от экрана, но и за кафедрой не пряталась. Расхаживала из стороны в сторону. Смотрела студентам в глаза, почти каждому уделяла минуту. Справа на предпоследнем ряду уселись — сарказм! — надежды нации… поэтому ребят, которые сидели за ними, Юэ из вредности пришлось обделить вниманием. — Вы здесь ради двух важных вещей! Первая: в ходе своей работы, помимо первой части настоящих хроник, я также обнаружила трактат о том, как можно излечить ряд опасных болезней для обычного человека (не заклинателя) с помощью духовной энергии, — казалось, n-й век на дворе, а лечить обычных людей от смертельных болезней заклинателям было трудно, «смертные» имели очень слабые тела, очень. — Этот труд я передала нашей «королеве», — Юэ подмигнула Вэнь Цин, но та закатила глаза. — Она очень старалась, и поэтому вам советую. В этот раз не будет много заумных терминов, — обращение к аудитории, — проверено на мне! — и закивала, быстро прикинувшись замученной.       Пришлось подсмотреть, что это за ряд болезней. К тому же среди студентов-почитателей Вэй Юэ были разного сорта люди. И сейчас она целилась на тех, кто богаче, чтобы они заинтересовались и подкинули А-Цин денег на исследования. Не, ну, а что? Дорогое удовольствие. А у четырёх кланов, хоть и есть про запас, бюджет всегда расписан. Что говорить о Цзян, которые не гонятся за лишним капиталом?       И вот настала пора заговорить о главном; мешал только один человек. Лань. И ладно, будь это обычный представитель клана, но здесь — ёбушки-воробушки! — сам Лань Сичэнь. Обычно, если эти люди, вечно в трауре которые, и захаживали к ней, то после одного единственного раза не показывались. Интересно, «алмаза» так можно отвадить? Юэ мельком попробовала подумать, могли ли они сталкиваться раньше и чаще, просто она забывала? Да, у них с Вэй Ином плохая память. От отца передалась. Слава небесам, ни с чем дурным это не связано. Просто так фильтруется информация и концентрируется внимание — не предугадать. Юэ встала, выпрямилась, осматривая первые ряды.       — Те, кто захаживает ко мне постоянно, лучше всех знают, о чём я обязательно упомяну, даже если это никак не связано с моим докладом. Что это? — тянуть тигра за хвост не имело смысла. Лучшая атака — контратака в лоб! Парни и девчонки, которые действительно частые гости, виновато потупили взгляд. Все знают, кто заглянул на огонёк. Атмосфера зарядилась. Цзинь Цзысюань, который, вообще-то, тоже часто захаживал ещё до поступления, просто присматриваясь к факультетам, преподавателям, дисциплинам, шисюнам не рассказывал. И типа сейчас он здесь первый раз, как и они. Но молодой господин Цзинь понял задумку Юэ и не мог не усмехнуться. Сичэнь это заметил. Какая-то мысль всё вертелась, но ему не удавалось поймать оную.       — Сестрица, — один придурок, хоть и выглядит нормально, даже привлекательно, пусть девчонки не зазнаются, встал и помахал указательным пальцем, — нам ещё жить хочется, — и, как бы устрашаясь, отвёл взгляд влево, куда-то вверх, явно намекая на Первого Нефрита. — Но! — довольно очаровательная улыбка, и Юэ из вежливости улыбается в ответ. Хоть одна родственная идиотская душа, хоть один смертник! — Сходишь со мной в кино! — парень молитвенно сложил ладони. Сделать что-то для Вэй Юэ и сходить с ней в кино, кафе или на выставку? Да проще простого. Но если ты, чувак, обманываешься, не смей винить «принцессу». В этом-то по сути нет ничего особенного. А если «сгораешь от чувств», не ходи вокруг до около! С Гаоцунь это не прокатит. Скажи — и, может, она даст тебе шанс. За последние пять лет было несколько счастливчиков, с которыми Гаоцунь пыталась встречаться, но никто из них не был её человеком. Медленно, но верно, любой, достойный того парень, заслуживший её уважения, но почему-то до сих пор одинокий, мог таким образом скоротать вечер, другой, в обществе приятного человека. И найти хорошего друга. Однако не было принято рассказывать о Бойцовском клубе, так что слухи ходили разные. Знающие истину дружно ржали и велели завидовать молча. Кстати, к девушкам это тоже относилось. Так что ходил слушок, что Вэй Гаоцунь — асексуалка, которую соблазнить может только Небесный Император.       — Договорились! — Юэ щёлкнула пальцами, и сорвиголова начал её словами.       — Каждый раз, когда мы приходим сюда, мы обязательно слышим одно интересное словосочетание! — он обернулся к задним рядам, народ впереди него сидящий может полюбоваться и задницей. — Оно так звучит в устах Вэй Гаоцунь, что начинаешь сомневаться в своих взглядах на мир. И я это сделал не зря, — он продолжал обворожительно улыбаться, стойко игнорируя уничижающий и пытливый взгляд Лань Сичэня. — Раз уж она заговорила об этом в начале, значит, следующий час будет посвящён Пути Тьмы! — и захлопал в ладоши. Его аплодисменты контрастировали с тишиной, которая будто умерла. Нисколько не чувствуя себя виноватым, он присел на своём место и подмигнул Вэй Юэ. «Подруга, ты сможешь пережить присутствие этого праведника!» — читалось в его глазах. И да, Гаоцунь стало легче.       — Именно так, — затем студентка показала фотографии настоящих — это пока под вопросом — хроник. И поведала, что большая часть ни о чём. — Самое интересное, — но её глаза сияли, — было в начале, где текст едва сохранился, следовательно, не так просто было его декодировать, — то бишь расшифровать. — Но в результате проделанной работы я могу заверить вас: Путь Тьмы зародился раньше, чем мы думаем, — официально считалось, что тёмные заклинатели появились тысячу лет назад, в то время как со времён эпохи …звезды прошло меньше трёх тысяч лет. — Вы правильно поняли, — её слушали. Действительно слушали. Конечно, отвлекались на важные сообщения, что-то записывали. Кто-то попутно рисовал, а некоторые пришли просто поспать. Но Юэ их прекрасно понимала, а потому не обижалась. — В «Сказаниях милостивых рек», — а именно так она представила эту часть, ибо по-другому название и не переводилось, — упоминается кое-как описанная в официальной версии Аннигиляция Солнца! — Сичэнь, который на словах о тёмном пути занял свои пальцы карандашом, сейчас крепко сжал тот. — Но там, в отличие от Сказаний, не упоминался, на тот момент считающийся первым тёмным заклинателем, старейшина Илин. Информации об его личности больше нет, а потому вполне нормально будет посчитать его выдумкой, легендой, следствием желания списать чересчур много пролитой крови на левого чувака, — чтобы информация заходила, она по чуть-чуть вставляла шуточки, становившиеся с каждым разом серьёзнее, смешнее, нелепее, опаснее. И сленг, чтобы не так сильно бросалось в глаза. — Однако он упоминается и дальше уже как член ордена Юньмэн Цзян, а также там идёт отсылка к тому, что… — а вот здесь Юэ не закончила. — Да не бред какой-то! — вот не будь здесь свидетеля из Лань, она бы упомянула, что этот старейшина, кем бы он ни был, состоял в браке с кем-то и Гусу Лань. Если её глаза не обманывали, то это был легендарный Ханьгуан-цзюнь. Но она умолчала, и правильно сделала. А карандаш в руке Лань Хуаня всё равно треснул! — Но мы с вами, — в силу обстоятельств, — просто допустим, что ему за заслуги действительно дозволили следовать Тёмному Пути и после Аннигиляции, — дальше душа пошла в пляс.       История всё ещё оставалась мутной, но уже хороший десяток глав теперь условно настоящих хроник стал пониматься проще. Причём, если верить Сказаниям, там использовалась более живая речь. И рассказ был без излишних прикрас и пафоса. Конечно, Вэй Юэ поведала всё, что смогла расшифровать, хотя и были вещи, о которых она умолчала. В конце концов, она не хотела иметь дело с Гусу Лань. Чтобы выстоять против них, защищая тёмных заклинателей, нужно сначала добиться признания Сказаний в качестве истинного источника. А вот уже после можно и противостоять всему миру! Где, обобщённо, «тёмные» редко приветствовались. Более того, она может и была бы терпимее к неприятию клана Лань в сторону тёмных заклинателей, если бы не случай с Сюэ Цзяном. Тёмный, никому дурного не сделал. Дело былых дней — его подставили. Обвинили в теракте, во время которого погибло семьсот человек, в восточном аэропорту Дайду. Его казнили. Помнится, отец и дядя Цзян долго не выходили из траура. Они познакомились в университете, и тот был хорошим человеком. Однако ни папа, ни дядя не могли ему помочь, потому как находились на другом конце Земли. А на весь мир о виновнике сообщили лишь после его казни. Что осталось от этого человека? Только его сын, который теперь воспитывался в Юньмэне, подальше от столицы, где его чуть не свели с ума. Клан Лань тоже был в этом виноват. Тогда дядя и отец разозлились, народ вспомнил о Пристани Лотоса, а дело дошло до того, что им удалось добиться официальных извинений от Гусу Лань, главных обвинителей Сюэ Цзяна. Для А-Яна они ничего не значили, но народ понял, что с Юньмэн Цзян всё ещё нужно считаться. Но обида за Чэнмэя нескоро отпустит её, чтобы мальчик ни говорил.       Лекция закончилась. Прозвенел звонок. Студенты к выходу не неслись, расходились спокойно. Вэнь Цин подошла к Вэй Юэ вместе с Яньли и Цинъян.       — Было не так интересно, как могло бы, — и усмехнулась, зараза! Гаоцунь закатила глаза, вздохнув, и развела руки.       — Я тебе пришлю всё самое интересное, там есть чему удивляться, — Юэ стала собирать вещи. К ней подошёл ассистент, который следил за переключением слайдов. Да, там был ещё человек, вечно незаметный, но надёжный Сабуро, который родом из Ва. Он подошёл чисто попрощаться, аппаратуру уже спрятал. А Гаоцунь обещала закрыть лекторий, как только все уйдут.       — А нам? — улыбнулась дева Ло.       — Вам я вечером сама расскажу, да ещё и воображение приплету, — и повела бровями вверх-вниз.       — Замётано, — Цинъян снова рассмеялась. Ну, точно испортила милую, скромную и тихую девочку. Хотя Ло просто не отставала от живой Гаоцунь, а их общий пыл остужала Яньли.       — Идём? — спросила Юэ. — Я только эти двери в начале закрою, указала она в сторону, — они собирались выйти с третьего этажа, чтобы Вэй зашла на кафедру и отдала профессору флэшку. Свою она забыла-то! Но, молодец, додумалась всё скинуть на почту научного руководителя. И только она закрыла двери, как боковым зрением приметила у верхних дверей четверых, что почти~ ушли.       — Что? — уже как бы можно забить на образ леди. Руки в боки, и хоть плюнь на них. Только против физики просто так не попрёшь. Подруги тоже заметили. Вэнь Цин что-либо говорить не стала, просто поклонилась троюродному брату и наблюдала за Вэй Гаоцунь. Ло Цинъян вот заметила один взгляд Не Минцзюэ в сторону Вэнь Цин. Ходили слухи, что на первом курсе он пробовал к ней подкатить. Но она его отшила. А ведь нормальный-то мужчина! Что касается Яньли, та виновато опустила взгляд, заметив недовольство на лице молодого господина Цзинь. Хотя к ней оно никак не относилось. Им просто надо было уйти. Но отчего-то брат Сичэнь встал в дверях, залюбовавшись Гаоцунь. Хотя в голове Лань Хуаня шёл довольно тяжкий мыслительный процесс. Столько всего накопилось! Вот просто подойти и высказать! Так нет, слушать не станет, будет вырываться, аки дикий зверёк, и всё на этом. Что-то подобное в его глазах Юэ и прочитала. Кажется, Лань Хуань искренне недоумевает, почему она его, его конкретно тоже, терпеть не может — будто бы это невозможно! Но тут в чём-то неправа и Вэй Юэ. Просто так планеты сошлись, что он стал самым не любимым представителем Гусу Лань. Или она поймала себя на какой-то такой мысли, которая бесила её?..       Само собой, Лань Хуань отступил первым. Ушёл, как истинный джентльмен Великобритании, — молча! И тем самым доставил кучу удовольствия Гаоцунь. Не исключено, что мнимого.

>*<

      Закрыв за собой дверь квартиры, Гаоцунь сделала глубокий вдох и выдох. Сняла обувь. Закинула ту в шкафчик и присела даже не на тумбочку, а на пол. Отставила сумку в сторону. И всё время думала, думала и думала: откуда взялся интерес со стороны Лань Сичэня? Как говорил Вэй Ин, его могли просто подучить. Видимо, в Гусу обиды не таили и были бы не против породниться с Юньмэн Цзян. В конце концов, полвека назад семьи Вэй и Цзян породнились. И для Юэ с Ином А-Чэн и А-Ли троюродные кузены, то есть папа и дядя двоюродные братья. Однако Нефрит уже попытался раз — мог отказаться от этой затеи. Всё же насильно в клане Лань никого не женят и замуж не отдают. Это ведь против их правил. Значит, ему самому может нравиться такой вариант. Была мысль, что он и сам заинтересовался, но Юэ этот парень бесил. Но ещё больше раздражала мысль, что Первому Нефриту стало скучно. Какие бы демоны не прятались за этой маской спокойствия и ровным взором, Лань Хуань не казался человеком, способным использовать людей ради развлечения.       «ААААААА! Два года нормально же учились! Чё ему сейчас припёрло-то?»       Глухой стук. Что-то упало. Послышался крик. Из зала. Юэ даже не поняла, как подскочила, а потому чуть не грохнулась сама. Но ловкость рук и опыт за плечами не позволили свернуть себе шею. Несколько широких шагов — и перед взором предстаёт А-Ин свалившийся с дивана, который ещё и спит при этом. И ему снится кошмар? Будить нельзя. Гаоцунь подбегает и опускается рядом, пытаясь обнять. Это чревато последствиями, для неё. Братишка пытается вырваться, но она держит крепко. Раньше Вэй Ин страдал от лунатизма, теоретически. Но им казалось, что они перебороли это. Юэ осмотрела комнату внимательно: некоторые вещи действительно были разбросаны, словно их случайно задели в каком-то порыве. Неужели снова? Она стала укачивать Усяня, и он, кажется, признал тепло родных объятий. Кошмар или нет, а может, и проклятье, или чёртов лунатизм (вернулся?) — выяснить так и не удалось — сейчас не важно. Главное, чтобы сон стал нормальным, а там и разбудить можно.       — А-Ин, А-Ин, — Юэ поцеловала мальчишку в макушку. Тот что-то промычал. Завертелся, но, найдя удобное положение, продолжил спать спокойно. Ей пришлось просидеть так больше часа, но она не жаловалась. Зато Усянь почувствовал себя виноватым, тут же начал просить прощения. Но на это она потребовала хоть каких-то объяснений: может, сегодня произошло нечто странное или важное, а может, ему плохо уже давно.       Они устроились на кухне. На скорую руку Гаоцунь пожарила яичницу с беконом — да здравствует классика! — и сделала тосты, после поставила чайник.       — Ешь! — велела ему не ждать её, но А-Ин всё равно не стал ужинать без неё. Дома можно и за едой поговорить: так намного вкуснее и приятнее. Они так привыкли. Хотя его желудок порядком урчал, но и киты Юэ не отставали. Да только а-цзе упорно строила из себя стойкую взрослую. Заварила чай, и только потом они начали кушать.       — Это, это, — аки ребёнок, залепетал Усянь, — всё так плохо? — Гаоцунь посмотрела на него исподлобья. Конечно, он видел беспорядок в зале. Только вот память не давала подсказок, когда он устроил хаос: до или во время сна. Это пугало. Не хотелось проблем, ни себе, ни семье. А-Чэн и так за него перепугался, пока до дома довёл. Стоит ли рассказать сестрице, что ему стало нехорошо после неожиданной встречи с Лань Ванцзи? Тот, кстати, пришёл в их скромную школу, которую Усянь и Ваньинь выбрали себе сами, к мастеру Люэр. Преподаватель музыки для заклинателей из клана Лань. Конечно, встреча была неудачной. Но второй молодой господин Лань не мог устроить подобной подлянки. Если только… в голове появились зачатки странной, довольно неправдоподобной теории, которая требовала крепких доказательств. А потому Усянь решил умолчать о подробностях и личных наблюдениях. Такими темпами Гусу Лань по-настоящему станет их заклятым врагом. А жаль! Лань Чжань показался ему довольно интересным. Но, видимо, общение с ним дорого стоит.       — Не знаю, А-Ин, не знаю, — да, за такое короткое время он мог обдумать всё на свете. А вот в голосе а-цзе звучали нотки усталости и отчаяния.       — Всё будет хорошо, — поскольку они сидели рядом, Усянь спокойно взял сестру за руку. — Пусть этот недуг и вернулся, но мы с ним справимся, — в их семье не было месту «я», когда кому-то было плохо или появлялись проблемы. С бедой справлялись вместе. — Один раз уже прогнали, сделаем снова, и уже навсегда, — Юэ заменила руку, а освободившейся приобняла диди.       — Куда ж ты денешься? — и улыбнулась. Вэй Ину этого хватило. А после они спокойно пили чай с конфетами, споря о том, что посмотрят на ночь. Завтра, так и быть, он не пойдёт в школу, а она останется с ним. Яньли всё равно на другом факультете, а А-Чэн в обиде не будет. В конце концов, и он время от времени монополизирует свою родную сестру, отгоняя детей Вэй прочь.

>*<

      В общем, родители вернулись из отпуска. И уже сегодня Гаоцунь и Яньли вернуться в общежитие. Цинъян была на седьмом небе от счастья. Папа, Вэй Чанцзэ который, сегодня вечером подвезёт их вещи. Святой человек! Впрочем, как и любой другой родитель в их семье. И это вроде бы хорошо. Однако омрачала всё ситуация Вэй Ина. В этот раз мадам Юй даже попробовала убедиться, что всё пройдёт само собой, как в прошлый раз. Более того, она вернулась раньше, наказав Цансэ следить за «этими двумя». В этот раз ответ нашёлся быстро потому, что более логичного объяснения не находилось.       На Западе перерождение душ было редким явлением, в отличие от Востока. От чего это зависело? До конца непонятно. Куда-то души однако уходили, условно это называли ноосферой Земли, где… ой, да сейчас это не важно! В общем, души куда-то девались и где-то продуктивно существовали и после смерти, но по каким-то причинам рассказать не могли, или не хотели, или людишки зазнались. Да не суть-то! Так вот, на Западе это явление было нераспространённым. Именно там узнали о другом редком явлении — «якорь душ». Фишка была в том, что люди при жизни — достаточно было слов и, скажем, свидетельства небес — давали клятву быть вместе и в следующей жизни. Если она им уготована. Однако перерождение могло грозить кому-то одному, а вот другой мог отправиться вверх или вниз. Как раз во избежание такого и появилась клятва «якорь душ». После оказалось, что явление это распространённое. Но так было только на Западе, на Востоке люди (друзья, враги, возлюбленные — не важно!) перерождались без всяких клятв, если на то была воля Неба.       Между делом говоря, некоторые личности даже полностью восстанавливали историю своего далёкого прошлого, что проливало свет на многие части истории человечества. Но вот это уже было редкостью. Или не все гнались за славой и открывались миру.       Так вот, хоть клятва «якорь душ» и распространена на Западе, на Востоке люди тоже могли связать себя ею. Однако «симптомы» были у всех разные. Именно потому, что мадам Юй поговорила с Цзян Чэном (а он до семейного совета так и не понял прикола), сомнений не было. «Лань Ванцзи», — и мускул не дрогнул на лице хозяйки Пристани. «Он встречал его в лагере три года назад, где все эти приступы и начались. И после встречи в школе оно снова себя проявило», — при этом смотрела на Вэй Ина с любопытством. Это ж надо так попасть! «Якорь душ» не друзей ведь связывает, отнюдь не друзей. Слава небесам, и не врагов. Сам Усянь улыбался, поджав губы. Он ещё только переваривал информацию, но расстроенным не выглядел.       Цансэ многозначительно кивнула. Но дело требовало крепких доказательств. Очень крепких. В теории каким-то образом от разлуки должен был страдать и второй молодой господин Лань. Мадам Юй откровенно издевалась над ситуацией. Вот же подфартило! А с тем учётом, что люди довольно часто перерождались семьями, это как было логично — либо все, либо никто, она ещё и предвкушала. В конце концов, официально в истории Египта был зафиксирован случай, когда переродилась вся семья жрецов, живших пару тысячу лет назад. И вот они как раз заполнили несколько пробелов в истории своей Родины.       А вот Вэй Юэ чуть не уничтожила со злости довольно редкую книгу. Чудо, что Цзыюань не стала на неё злиться. Хотя как можно злиться, когда интересно, что стоит за восклицанием: «Опять Лань?!». Тут уже Гаоцунь пришлось нервно поджимать губы. Усянь подробно описал злосчастный поход в ресторан. И даже свой ответ потенциальному ухажёру упомянул. Папа и дядя оценили, мама улыбнулась, но не более того. А вот у мадам Юй почти начался нервный тик. Чэн засвидетельствовал: ни одного лишнего слова не произнесено. А Яньли скромно упомянула, что Гаоцунь и господин Лань частенько сталкиваются. По крайней мере, в этом семестре. Вот как злиться на сестрёнку, когда она вся такая святая одним видом говорит, что это ради блага самой Юэ? В каком месте?!       Тут папу и посетила гениальная мысль. Какая? Простая! Пусть А-Юэ поговорит с молодым господином Лань. Ему одно воспитание в помощи не позволит отказать. А вот личные симпатии… папа получил затрещину. Ибо нефиг перегибать палку.       «Подойти и поговорить? Совсем несложно, да?»       Когда Ло Цинъян в вечер воскресенья узнала об этом после новости о возвращении, радость её была чуть поменьше. Она тут же кинула трубку, а через полчаса перезвонила. Мол, выведала расписание Лань Сичэня, и в итоге Юэ может поймать его только в столовой. Ибо по корпусам мотаться не дело, а из каждого есть мост и алея в столовую. «Только ты, смотри, — смеялась Ло, — ищи на втором этаже, — где обедали в основном наследники богатых семей. А что, зря спонсируют, что ли? — Больше подсказок не дам — ибо меньше надо с простым народом водиться, моя богачечка». Связь частей в последнем предложении Гаоцунь кое-как поняла. Но она и говорить ничего не стала.       И настало время обеда. Она помчалась на второй этаж столовой, где нашла Вэнь Цин с кузинами. Та, добрая душа, отправила её в другой конец этажа, где — цитата! — обычно «заседают драгоценные камешки». О да, ей можно издеваться над кем угодно.       Получилось так, что Цзинь Цзысюань и Не Минцзюэ сидели напротив Вэнь Вэньлуня и Лань Сичэня. А поскольку наследник Не никого, кроме младших братьев не замечал, увидел её только Цзысюань, к которому она подошла поближе. Он, конечно, обидел Яньли, но ходил на её сурсы и был адекватным слушателем. Рядом с ним было меньше шансов взорваться. Парни дружно замолкли. Павлин молча и скромно вскинул руку в знак приветствия.       — О! Какие люди! — Вэньлунь встал со своего места. — Присаживайся, — предложил он, но Юэ покачала головой, и молодой господин Вэнь с чистой совестью занял своё место.       — Добрый день, младшая соученица, — третьим «очнулся» Не Минцзюэ. — Ты что-то хотела? — всё это время Гаоцунь старалась не смотреть на Первого Нефрита. И гадать нечего, к нему пришла. Да, Не молодец, угадал. Вот только зря самодовольно усмехается. Молча, немного опустив голову, наблюдал Цзысюань: вряд ли здесь есть чему радоваться.       — Добрый день, соученики, — не стала она уточнять, поскольку здесь один младший, один одногодка и два старших. А нужен ей только один, так что нечего языком чесать. Собравшись с силами, Гаоцунь посмотрела на Лань Хуаня, полностью игнорируя его удивление. — Соученик Лань, у меня к тебе есть важный разговор. Найдётся время? — ну, зачем замечать? Он ведь теперь ошеломлён! Вон, рот почти раскрыл от удивления. Вряд ли он надеялся, что в скором времени она пойдёт навстречу. А тут сама пришла и хочет поговорить.       — Да, конечно, — но, к удивлению названых братьев своих, слов у него больше не нашлось.       — У меня ещё одна пара, после я свободна, — кажется, он мог просто закивать на всё, что она будет говорить. Каждый раз, сталкиваясь, она смотрела на него лишь с раздражением. И видела только представителя ордена Гусу Лань. Но сейчас её что-то беспокоило, и это не он. Братья этого, кроме, наверное, Цзысюаня, не понимали. Ну и ладно. Их это не касается.       — Также, — не успел согласиться он, как увидел протянутую руку.       — Номер дай, — да, кажется, она застала его врасплох. Однако, на печаль её тёмной стороне души, неуклюжим Лань не стал. О смущении можно и не мечтать. Странно, что интуиция не подсказывала, мол, отыграется ещё. Только не успела она взять свой телефон в руки, как его выхватил Цзинь. На лице и мускул не дёрнулся. Он вбил номер, а потом залез в заметки.       — Выбирай вариант, — и показал экран.

1 «Лань, просто, мать его так, лань!»

2 «Лань-пьянь»

      — Эй, — на удивление троим, Юэ улыбнулась, — ты на чьей стороне? — довольно вежливо он собирался заполнить графу имени. Однако парень отлично представлял, с каким чувством может зачитывать Гаоцунь. — А второе, — мелкий IT-ник мигом сохранил номер и дал ответ в заметках: «Поверь, ему лучше не наливать». Гаоцунь не знала, зачем, но захотела запомнить на будущее. А дальше было дело памяти. Она уже собралась уходить, как Цзинь протянул свой телефон.       — Номер девы Цзян, — этот мелкий… Юэ раскрыла рот, а сбоку послышался смех Вэнь Сюя. Она его дала, лично показав, как подписала.

«Я её не достоин»

      — Напоминай себе, прежде чем решишь поговорить, — и мило улыбнулась. Кому как, а для Цзысюаня временами Гаоцунь становилась стервой. Затем она сохранила ещё один номер.

«Мама Цзян-Вэй»

      — Если надо будет, явлюсь с повинной, — оставив всё как есть, он кивнул старшей соученице и пожелал всего доброго. Тем самым, разрешил Гаоцунь бежать на все четыре стороны. Совесть, однако, заставила заклинательницу пожелать наследникам приятного аппетита. Всё произошло так быстро, что Лань Хуань даже отреагировать не успел. И теперь ему оставалось прожигать недовольным взглядом Не и Вэнь. Цзысюань показал жест, а-ля я умываю руки. И вроде бы его оставили в дураках. Но тут зазвонил его телефон. На экране высветился незнакомый номер. Сичэнь ответил.       — Позвони, как освободишься, но можешь сразу идти к Восточным воротам, — эта была Вэй Юэ. В ответ он ухмыльнулся, вовсе не насмехаясь, а радуясь. Он не мог видеть её лица, но точно знал — растеряна. А вот братьев, несмотря на всю его радость, сей жест спугнул. Они затихли. — Думаю, матушка Чан, — так называли вахтёршу-пенсионерку, живущую в общаге №3 постоянно, — пустит небезызвестного Нефрита на чашку чая, — а ещё она не казалась такой уверенной, как обычно. Конечно, она ведь не видит его лица. А потому не может предположить, чего ей ожидать.       — Договорились, — второй брат просиял, и у Минцзюэ с Вэньлунем отлегло. И только Цзысюань довольный усмехался. Осталось только самому разобраться. И какого, простите, демона у него всё повторяется? И пока Цзинь думал о своих проблемах, Лань Хуань старался не радоваться в открытую чересчур много. Гаоцунь он подписал как «А-Юэ», пока убедив себя убрать местоимение «моя» и прилагательное «дорогая». Не Минцзюэ уже подозревал его в не тех наклонностях или сумасшествии, но Сичэнь упорно доказывал дагэ, что является нормальным и здоровым человеком. Наследнику клана и ордена Не оставалось только ждать, когда Сичэнь, как и обещал, объяснит, почему… всё так? Правда, ожидание уже бесило.       На самом деле, Лань Сичэнь после учёбы планировал забрать А-Чжаня из семейного особняка. Хватит в гостях засиживаться. Он жил на квартире, а недавно и Ванцзи удалось к себе переселить, подальше от строгого дяди и тысяч правил. Хотя младший брат их всё равно не нарушал, но всё равно расслаблялся. Лань Хуань написал сообщение в соответствии с ситуацией. Ответа долго ждать не пришлось: «Сам доберусь». И правда, ключи ведь есть.       Дойдя до ворот, заклинатель хотел уже позвонить Вэй Юэ, но этого не потребовалось. Она стояла, прислонившись к колоне, словно спит. И Сичэнь тут же подошёл к ней, только не знал, стоит ли просто позвать или можно дотронуться. Повторять прошлые ошибки не хотелось, но сейчас А-Юэ была куда… агрессивнее (?), чем раньше. И всё же это вызвало улыбку. Искреннюю настолько, что другие сразу могли заподозрить, в чём отличие настоящего Лань Хуаня от воспитанного. Хотя это неверное слово! Но людям в большинстве своём было всё равно. Они уже ослеплены и не хотят отрывать глаз.       — Гаоцунь, — девушка дёрнулась, но продолжила дремать, не боясь никого вокруг. И даже его не заметила? Вряд ли растеряла концентрацию, это было бы глупо со стороны подающей надежды заклинательницы. Такой проступок может стоить жизни. Значит ли это, что она признаёт его на бессознательном уровне? Обнадёживает. — Гаоцунь, — он позвал её ещё раз, поднеся ладонь к девичьему плечу. Кажется, она немного разлепила глаза.       — Мне вот интересно! А если кто-то нагло ленту снимет, что будет? — сощурившись, она открыла глаза и… — Ой! То есть, как долго ты здесь стоишь? — Гаоцунь опустила голову. Вот уж затупила, так затупила. Студенты проходили мимо, но кое-кто и оборачивался, поглядывая на них.       — Всего ничего, — он успел вовремя убрать руку. Как бы хорошо он ни знал её, реакция девушки была абсолютно непредсказуемой. В голове заклинателя сейчас вертелась лишь одна мысль: «десять душ станут одной в следующей жизни». А значит, небеса лишь усложняют ему задачу. — Идём, — он кивнул в сторону дороги к третьему общежитию. Юэ поспешно кивнула. И они зашагали в ногу, как и всегда. Но Гаоцунь не было дела до таких мелочей. Шли они молча. И вина кружилась над её головой тяжким венцом, который словно ещё раздумывал, падать или нет. Но она не игнорировала его. Просто думала, как начать важный разговор. За день ни одной дельной мысли не закралось!       На вахте они застали матушку Чан. А куда без этого? Гаоцунь подбежала к ней, заулыбавшись, и обняла старушку. Конечно, она выстроила с местной хозяйкой добрые отношения. К тому же сама Юэ не успела застать бабушек и дедушек. Что говорить о Вэй Ине? Яньли и Ваньиню повезло чуть больше. У них ещё жива бабушка, мать мадам Юй.       — О-как! Очередного жениха привела, — конечно, госпожа Чан знала все новости страны, особенно интересовалась аристократией. Так что не знать Лань Сичэня она не могла. Но отлично отыгрывала роль. — Больно уж красивый, — цокнула. — Может, не пускать? — и прищурилась, посматривая на Юэ.       — Матушка Чан, был бы это жених, я бы предупредила, — заклинательница подмигнула старушке. Лань Хуань был в курсе тех многочисленных слухов, ему не нравилось большое количество парней среди друзей Вэй Юэ. Но он не имел право что-либо ей запрещать. Хотелось знать лишь одно, кому принадлежит её сердце до сих пор… — У меня к нему очень важный разговор, я вас потом отблагодарю, — она взяла старушку за руки и стала покачиваться из стороны в сторону.       — Чай не маленькая уже! — наигранно надувшись, госпожа Чан высвободила руки. — Пусть запишется только, — и снова спряталась в своей кабине. — А! — взмахнула руками. — Господин Вэй приезжал, просил прощения, что не вечером. Дела! — Юэ забежала в это «убежище» и охнула. Две сумки, на вид по двадцать килограмм. Но на деле они весили больше. Заклинателям же принадлежат. Она нацепила на каждую заранее приготовленный талисман, что облегчает вес. И попробовала поднять одну. Уже лучше! Но две за раз она не унесёт…       — Я помогу, — прямо из руки Сичэнь забрал одну сумку, в другую подхватил ту, что на полу.             — Лифт ниже восьмого этажа не поднимает, — у них тут за ЗОЖ… — Я на седьмом живу, — здравый смысл сразу указал на верного помощника. С другой стороны утруждать молодого господина Лань не хотелось. Но тот на её угрозы — вообще-то это правда! — в лице не изменился. Со стороны посмотреть, ему раз плюнуть. Нет, она бы тоже дотащила без проблем. Только по очереди. Ну, теперь чай точно нужно приготовить. Кажется, он за всю дорогу упомянул только, что купил овсяного печенья, без шоколада и изюма. «Практично», — не хотелось признавать в нём жителя Небес.       Ему и раньше доводилось бывать в общежитиях. И это ничем не отличалось от других. Комната была довольно просторной для четверых, но жили здесь трое. Он успел понять это, пока осматривал комнату. Поставил сумки к шкафам и присел на кровать, на которую Юэ махнула. Там же она оставила и свой телефон, а сама заскочила в ванную, переодеться. В голове Нефрита возникла чудесная мысль. Достав свой мобильный, он, не сомневаясь, нажал на вызов. Пару секунд прошло — и на телефоне Вэй Юэ высветилось типичный цветной фон, заиграл «дежурный» рингтон. Она действительно ещё не думала что-либо отредактировать, поскольку не знала, как долго ей будет нужен номер Лань Сичэня. А Хуань тем временем посмотрел на экран, чтобы узнать, как его подписали. Предчувствие говорило, что не зря Гаоцунь и Цзысюань над чем-то дружно смеялись.       Ну, что касалось этого, так девушка решила переделать второй вариант. И молодой господин Лань увидел такую подпись: «Ему не наливать». Конечно, услышав музыку, Юэ закопошилась. Звук удара, тихий вой — Сичэнь обернулся к двери.       — Юэ, ты в порядке? — он даже не подумал, что после, когда выйдет, она может сделать ему замечание за фамильярность. Но это такая мелочь! Одна мысль, что девушка может себя легко покалечить, внушала дикий ужас. Ну, да, эта заклинательница себя почти не берегла. Есть такое. Только вот откуда ему это известно?       — Да, всё хорошо, — и вот она выходит. Домашняя одежда милая и простая. Но вызывает желание — невинное, действительно невинное — подойти и обнимать, обнимать, обнимать. Волосы были распущены — не успела привести в порядок, но так даже лучше. Телефон уже не звонил, зато Сичэнь свой в руке держал и улыбался. Да, он беспокоился за неё, но в то же время одна мысль его веселила. Гаоцунь сощурилась, подозревая неладное.       — Да, мне лучше не наливать, — девушку будто бы молния поразила. Это была абсолютная победа врага. Одна бровь вытянулась. Один уголок губ искривился.       — На всякий случай, вдруг случится, — отмахнулась она. Однако для него это послужило проявлением небольшой надежды. Отвратительной и в то же время сладостной. Вот он, толчок к более решительным действиям. Радовало, несказанно радовало. Потому как даже у Лань Хуаня терпение имеет границы. А тем временем Гаоцунь обрадовалась наполненному чайнику, возможно, проделке Ло Цинъян. И пусть. Пока она вставила вилку в розетку, спросила: — А сам-то как подписал? — и обернулась, но посматривала вокруг. Как-то чисто… неужто А-Ян убрала комнату?       — Секрет, — улыбка Нефрита была такой невинной, наивной и доброй. Но умом девушка понимала, что вестись нельзя. Точно не ей. Хотя он так хитро щурил глаза, будто и не скрывал ничего. «Эй, я не знакома с тобой сто лет, не могу читать твои мысли!» — хотела возмутиться она, но смолчала. Чайник закипал в тишине. А после Гаоцунь заварила и сам чай, присела рядом с Сичэнем на расстоянии её предплечья. Отчего-то смущалась. Когда заклинатель забирал кружку, не мог не дотронуться до неё. Отчего Юэ смутилась ещё больше и уткнулась в свою чашку. Нет, током не поразило и не было чем-то поражающим воображением. Наоборот, прикосновение его пальцев к её показалось таким привычным, от того более интимным, что причина их встречи почти забылась! Печенье скромно ждало своего часа, находясь между двумя палачами.       — А! Точно! — кружка осторожно была опущена на колени. Щёки Юэ всё ещё были красными, но Сичэнь не стал говорить об этом. Подумал, что с них обоих хватит. Уже сам момент был ценен. Она тем временем наклонила голову чуть на бок — у них с Вэй Ином семейное. — Будет немного неприлично, но… Лань Ванцзи не страдает от «якоря душ»? — лучшее средство — спросить прямо в лоб. Особенно когда Лань Сичэнь серьёзен и внимателен. Приятно, когда слушают. Но почему-то сейчас Юэ волновалась. Что-то на душе стало нелегко. И заклинательница почувствовала необъяснимую вину. Она исподлобья посмотрела на Сичэня. Тот смотрел куда-то перед собой. Задумался. Совсем не добрый. Но и не расстроенный. Как будто ему предстояло сделать то, чего он не хотел.       — Он всё помнит, — слова эти поведали о многом, но прозвучали так, будто он не ожидал от неё понимания. Не помнит же! — И страдает. Не физически, но душевно. Уже больше трёх лет, — нет, Лань Хуань ни в коем случае не жаловался. Просто констатировал факты. И тут Гаоцунь поняла, что ей лучше обдумать всё, что она собиралась сказать. Стало неловко. Как будто рядом сидящему было также нелегко, а возможно, и тяжелее. К тому же сам Сичэнь говорил так, будто прекрасно понимает брата, словно… помнит. С языка слетел дурацкий вопрос:       — А почему он ничего не предпринял? — но, себе на удивление, Вэй Юэ не собиралась обвинять в чём-то младшего Лань. Она понимала, что в подобных ситуациях виноваты оба. Вообще, всегда. Но сейчас шла речь не об этом.       — Боится? — Сичэнь усмехнулся, но не вызвал отторжения. — Как и любой другой человек, просто боится, — он сжал кружку крепче, несмотря на то, что та ещё горяча. Так можно подушечки пальцев обжечь.       — Осторожно, — заклинательница цокнула. Хотела было забрать чай, руку протянула, но тут же одумалась. А чего она лезет-то? Заклинатель же! Ему такие мелкие повреждения — хех, повреждения — не грозят. Ухмылка сменилась улыбкой. А нежный взгляд остался незамеченным, потому что так было нужно. Ему не хотелось. Но так лучше. Он только спросил:       — Вэй Ину очень плохо? — это привело в замешательство.       — Да не то чтобы, — она пожала плечами и сделала глоток. Чай начал остывать. — Спать спокойно не может. Довольно часто это заканчивалось разгромом комнаты, потом прошло. Вот на днях встретил Лань Ванцзи — и всё заново пошло. Если бы мадам Юй не была придирчивым слушателем, мы бы и не подумали на это и на твоего брата тоже, — она посмотрела в окно. Удивлена! Они не ошиблись, это действительно Лань Чжань. Сичэнь даже скрывать не стал. — Это… может, ты об этом и хотел поговорить? — она осторожно повернулась к нему. Улыбка получилась несколько нервной. И не зря!       Первый Нефрит сделал глубокий вдох, повернул к ней голову. «Нет!» — прозвучало абсолютно серьёзно, совершенно просто и вместе с тем уничижающее.       — Лань Чжань сказал, что сам справится, — пояснил он. Однако чувство, что зародилось у Юэ на душе, не собиралось покидать её. Лань Сичэнь обиделся? На неё в том числе. Но направленный в её сторону взгляд сейчас был довольно обвиняющим. Она ляпнула чушь. Не угощал бы (точнее пытался) её мороженым ради подобного разговора. Если бы его диди нужна была помощь, он бы и церемониться не стал. Однако!       Зазвонил телефон. Её. Саундтрек как раз был из нового фильма о юном императоре династии Цинь, который пару тысяч лет назад объединил страну. Производитель: страна Ва. О, небо, композиторы там явно благословлены больше, чем в остальном мире. Значит, вкусы у них сейчас похожи. Юэ ответила, поморщилась: кричали на ухо. Достаточно громко. Лань Хуань тоже услышал.       — А-ЦЗЕ, К НАМ ПРИШЁЛ ЛАНЬ ЧЖАНЬ! — он был взволнован. Значит, один дома. Двое подростков не натворят ничего? Юэ остаётся надеяться на благоразумие младшего Лань. Пусть поговорят.       — Ты ведь не оставил его за порогом? — упрёка, что с ней не поздоровались, не последовало. Сейчас это не важно. К тому же Юэ самой казалось, что она оказалась в одной клетке с тигром. На другом конце послышалось протяжное «э». — Бегом. Открыл. Дверь! — какую бы херню А-Ин ни творил раньше, стыдно было только сейчас. Перед обоими Нефритами. Она услышала, как братец бежит, открывает дверь и обращается к Лань Ванцзи: «А, Лань Чжань, ты здесь, славно, прости, прости, проходи!» А потом он положил трубку. Волнуется. — О, небо, помоги не натворить ему дел, — на душе стало спокойнее. Девушка позволила себе улыбнуться.       Что такое любовь? Определенно — хотеть касаться.       Стук кружки о пол. Юэ, сидевшая к Сичэню боком, повернула к нему голову. И увидела только его лицо. «Так быстро?» — пронеслось в её голове. Ко лбу прижались чужие губы. Одна его рука опустилась ей на затылок, другой он позволил себе обнять Юэ за талию. Неудобное положение, но по-другому у него и не получилось бы.       «Этот… этот!» — вслух она не посмела что-либо сказать. Гаоцунь не почувствовала себя жертвой.       Бедный чай в её руках чудом оказался непролитым на их одежду.       На деле, это было совсем недолгое соприкосновение. Лань Хуань осторожно посмотрел ей в лицо и был готов рассмеяться. Боевая и непримиримая Вэй Юэ зажмурилась! И всё на этом. Он не смог удержаться. И тихо засмеялся, отпуская её. Но то, что он сказал после, прозвучало с таким отчаянием, с которым она раньше не сталкивалась.       — И ты ничего не помнишь, — что можно о них говорить? И она, и он заботились о младших братьях. Любили их, не жалея себя. Но искали и своего счастья. Разница только в одном: Вэй не помнят, а братья Лань от этого страдают.