***
— Хён, погода хорошая, ты с нами? Чимин хватается за рукав Юнги и заглядывает в глаза. — Куда? Юнги удачно прослушал, о чем шла речь, реагируя лишь на прикосновение. Он наблюдал за очередной девушкой, перебегающей дорогу на мигающий зеленый. Все-таки Юнги никогда не поймет людей до конца. Они так боятся смерти и так охотно идут ей навстречу. — В парк! Хён, ты снова в облаках витаешь? Юнги цокает языком и кивает. — Пойду. — А поехали на автобусе? Юнги с шумом выпускает воздух. Сценарий всегда написан заранее. Все распланировано до мелочей. До минуты и до секунды, но есть души, которых это не интересует. Они обязательно норовят вставить свои пять копеек. Это, конечно, мало что меняет. Никаких эффектов бабочек и концов света. Лишь нервно дергающийся глаз Юнги. И если все непредсказуемые действия Чимина очень даже предсказуемы, давно прописаны и засняты на лепестках его розы… Эдакий сериал на сто пятнадцать серий, где одна серия не сорок минут, а целый год жизни. То вот другие могут удивлять. Удивлять и бесить одновременно… Юнги переводит взгляд на Тэхена и скрипит зубами. Иногда он не понимает, как эти двое нашли друг друга и как он умудрился на них напороться. Юнги поначалу мониторил жизнь Тэ, но достаточно быстро перестал. Бессмысленно. Абсолютно. В голове этого человека творится непонятно что и зачем. А его самое любимое занятие — нарушать всевозможные правила, даже если они прописаны вне этой реальности. Не было сегодня в планах никакого парка и поездки на автобусе тем более. А чьи это идеи? Юнги сверлит Тэ очередным недовольным взглядом. Потом, не меняясь в лице, смотрит на Чимина и отрицательно качает головой. — Без меня. — Но почему? — Чимин, как обычно, дует щеки и губы вместе с ними. — Не люблю транспорт, говорил же. — Но, хён… Тут не так далеко. — Именно, можно пройти пешком. — Я устал, поэтому мы поедем, — влезает Тэ, и Юнги качает головой. — Если ты устал, то о каком парке идет речь? — Пока доедем, отдохну, и там есть лавочки, — Тэхен широко улыбается и хватает Чимина за руку, чтобы потащить за собой. Чимин на рефлексе пытается так же ухватить Юнги, но не выходит. Шаг в сторону, и ладошка с цепкими пальцами проходит в паре сантиметров от толстовки. — Без меня. Чимин тут же тормозит, проезжает подошвой кед по асфальту, пока Тэ не перестает изображать буксир. — Юнги… — Хён. — Юнги-хён! — Я все сказал. —Тэ-тэ? — Чимин беспомощно оборачивается на друга, — Давай и правда пешком, а? — Не-а. Юнги бы стоило сейчас развернуться и уйти, но он стоит на месте и ждет. Наблюдает, как Чимин пытается разорваться надвое и все никак не решит. — Ехать максимум минут семь, а пешком растянется на все сорок. Мне хочется погулять в парке, а не по дороге до него, — Тэхен идет в наступление, кладет ладони на плечи Чимина и напоминает змея-искусителя. Юнги раздражается, потому что видит, что Чимин кивает, соглашаясь. — Юнги-хён, всего семь минут. Я тоже не очень хочу идти пешком и вымотаться по пути. Один разочек, ну. Всего одна поездка… — Чимин смотрит проникновенно, в самые глаза заглядывает, просительно так, заискивающе, но все равно солнечно. Юнги несколько последних дней провел в розарии. Не то чтобы в этом была надобность или особое желание. Юнги просто вдруг вспомнил, что его место там и об этом не стоит забывать. Но он скучал. Скучал и потому сегодня подкараулил Чимина у колледжа. Они встретились минут десять назад, и уходить совсем рано. Юнги понимает, что проигрывает под напором этой хитрой мордашки и вздыхает. Прикрывает глаза, собираясь с силами, и кивает. Юнги надеется, что автобус будет пустым. На остановке они не стоят и пары минут. Транспорт подъезжает быстро. Чимин с Тэхеном прикладывают карточки к терминалу и проходят в салон, Юнги немного задерживается, чтобы отсчитать деньги, потому что проездного у него нет. Кто бы мог подумать, что он когда-нибудь на это решится? Людей немного. Хотя сидячие места и заняты. Юнги находит свободное пространство у окна в пяточке метр на два, с двух сторон огороженном поручнями. Тэ с Чимином становятся тут же, но в шаге от Юнги. Оба наконец привыкли, что нужно держать дистанцию. Если бы они знали, что от смерти их отделяют пятьдесят сантиметров, отошли бы подальше. Первые минут пять все идет хорошо. Бо́льшая часть пути уже позади, остается всего три остановки и можно выходить. Юнги уже сверлит взглядом двери, собираясь вывалиться на нужной. Но пока вместо нее другая с большим скоплением народа. Юнги напрягается. Буквально сто метров назад они проехали сломавшийся автобус. Это что? Все из него вышли, и теперь… Юнги распахивает глаза и дергается к выходу. — Хён, подожди, это еще не наша, — Чимин окликает и отвлекает одновременно, выставляет руку перед ним как шлагбаум. Юнги останавливается буквально на мгновение, но люди заполняют салон слишком быстро, а задние двери уже закрылись. Юнги никогда бы не подумал, что почувствует себя в ловушке. Но это ощущение вдруг накатывает, и оно такое новое. Такое вдруг неизученное. Юнги пугается, что нахождение в розарии, без стен и границ, послужило причиной клаустрофобии. Но это слишком смешно и абсурдно, потому что парой секунд назад все было отлично. А сейчас люди, как живые стены, надвигаются со всех сторон и зажимают в угол, а ближе всех Чимин. Чимин, который смотрит обеспокоенно и тянет руку к его лицу, как делает всегда, когда Юнги не в порядке. А места, чтобы отстраниться, нет. Сбоку в ребра упирается горизонтальная планка поручня, за спиной окно, справа Тэхен, а спереди все еще Чимин. Загородил собой от общей массы, будто они самое страшное. Юнги начинает злиться и нервничать. Перестает контролировать организм. По спине бегут мурашки, и волной озноба накрывает так, что холодный пот на висках выступает. Это настолько непривычно, что Юнги хочет исчезнуть прямо сейчас. Один шаг отделяет его от розария. Один шаг, чтобы не навредить Чимину. Беспокойство о нем уже отложилось на подкорку. И Юнги догадывается, что если с Чимином что-то случится, то будет плохо. Так плохо, как никогда не было. И Юнги все еще не знает, чем это может закончиться. Юнги медленно выдыхает и успокаивает расшалившуюся нервную систему. Перехватывает руку Чимина, который, кажется, хотел потрогать его лоб и опускает вниз. Сам кладет ладони ему на плечи и сжимает. Сильно, наверное, на грани болевых ощущений. Смотрит в карие, все еще обеспокоенные глаза. — Просто не двигайся, Чимин. Голос хриплее, чем обычно. Юнги слишком близко. У Чимина глаза бегают, он рассматривает его лицо, пока взгляды не пересекаются. Чимин замирает. Стоит по струнке смирно, не шевелится и, кажется, дышит с перерывами. А Юнги понимает, что радужку, скорее всего, мглой заволокло и что сквозь перчатки и тонкую ткань футболки холод просачивается. Юнги бы с радостью перестал пугать Чимина, потому что тот явно напуган, но проблема в том, что это контролировать не получается. Юнги слишком выбит из колеи и слишком напряжен. Его нервная система не в порядке, и сам Юнги не в порядке. Он собирается сдохнуть в страхе за человека. Это смешно. Ужасно смешно. Жутко смешно. Юнги ловит улыбку за хвост, на лицо себе клеит и пальцы немного расслабляет. Чимин снова вздрагивает и делает вдох. Потом еще один и еще. Так и стоят на расстоянии не больше пятнадцати сантиметров. Глаза в глаза. И даже дышат в унисон. Юнги чувствует слабый порыв воздуха на лице, когда сам выдыхает. Чимин успевает немного расслабиться, но все равно не двигается, как Юнги и попросил. Это хорошо, очень даже. Это помогает прийти в себя окончательно и успокоиться. — Эй, сиамские близнецы, мы выходим, — Тэхен толкает Чимина в плечо и, отлипая от окна, продирается сквозь людей. Юнги отнимает одну руку от Чимина, второй помогает развернуться и немного подталкивает в спину. Задевать людей не боится. Теперь это исключительно их проблемы. Сразу все равно не умрут. Так только в розарии работает. Здесь возможности Юнги слабее. Так что паника и крики обойдут стороной. Это самое главное. Ну и Чимин волноваться не будет попусту. Все когда-то умирают. Юнги относится к этому с пониманием, Чимин из другого теста. Плакать будет, переживать, расстроится. Юнги помнит Ёну. — Если бы я знал, что все вот так будет, пешком бы пошел, — бурчит Чимин, руку назад заводит и трет свою поясницу. — В меня локтем последние пару минут кто-то тыкал. Хён, а ты вообще! — М? — Юнги идет позади и вопросительно бровь поднимает на обернувшегося Чимина. — Я перепугался! Ты так побледнел! Я думал, ты в обморок падать собрался! Поддержать хотел, а ты как обычно! Еще глаза твои! Зрачки, блин, расширились, чернота сплошная! Никогда больше с тобой в автобусе не поеду. Тэ-тэ, это ты вообще виноват. Пристал со своим парком! — Чимин громкость повышает и на сплошные восклицания переходит. В шаге прибавляет и нервным движением волосы назад со лба уже раз третий зачесывает. Юнги за этим только наблюдает и в любимой отрешенности купается. Чимин обогнал на два шага, он более чем в безопасности. Не смотря на игрушки, Юнги продолжает быть Смертью. Продолжает быть, но ведет себя не по статусу. А стоит ли что-то менять? Вернуться к былому и привычному? Определенно да. Так будет лучше, и Юнги знает, что вернется… но не раньше, чем роза из ста пятнадцати лепестков осыплется. А пока… — Хочешь, я куплю тебе мороженое? Чимин перестает возмущаться, подбирается весь, прищуривается, а потом в улыбке широкой расплывается. — А газировку? — И газировку, — Юнги соглашается без промедлений. — А Тэхену? — А ему стакан воды бесплатный, на голову, чтобы больше не предлагал кататься на автобусах. — Ну хё-о-о-н… — Чимин тянет сквозь заливистый смех, смотря на перекошенное лицо друга. — Я и сам могу купить, — Тэ отворачивается в шутливой обиде. — Если что, я поделюсь, — негромко говорит Чимин, приобнимая Тэхена за плечи, хотя, скорее, повисая на нем. Юнги фыркает и чувствует зависть. Ловит себя на этом и на мысли, что не отказался бы, чтобы и на нем так повисели. Головой встряхивает, внутрь себя заглядывает, чтобы лишние эмоции отключить, и через три, два, один… Ничего не меняется. Юнги губы поджимает, сопит раздосадованный и к фургону с мороженым идет, головы не поднимая. А когда Чимин в мороженом мажется, как чушка, Юнги тепло улыбается и про былое забывает.***
Парк старый. Засаженный деревьями. Стволы широкие, кроны пышные и много тени. Лавочки красивые, аккуратные, но все-таки обычные. Без особых изысков и новых веяний вездесущих архитекторов. Они сидят на той самой, у которой на позапрошлой неделе устраивались батлы. Эта лавочка единственная вся исписанная. Именами и пожеланиями. Некоторые надписи подстерлись, другие совсем свежие. Танцоры облюбовали этот закуток под раскидистым дубом, но появляются только под конец недели, сейчас же рабочие будни в самом разгаре. Тэхен отобрал у Чимина половину мороженого. А теперь закусывает хот-догом. Чимин же довольствуется лимонадом. Держит бутылку открытой, хотя уже не пьет и смотрит вверх, запрокинув голову. Юнги из интереса тоже смотрел, но неба не видно. Только листья двигаются и шуршат от теплого ветра. — Давайте тоже что-нибудь напишем! Тэхен прерывает идиллию и лезет в свою сумку. Достает черный маркер. Чимин лениво скашивает взгляд. — Вандализм — это плохо. Тэхен хитро улыбается и выводит на свободном участке «Чимин дурак». Чимин наблюдает за каждым слогом, а потом отбирает маркер и отвечает Тэхену взаимностью. Юнги хмыкает и отворачивается. А когда они уходят, Юнги бросает на лавку взгляд, проверяя, никто ли ничего не забыл. На месте, которое Чимин прикрывал бедром, красуется обведенное в сердечко «Юнги-хен классный». У Юнги внутри снова все теплеет. К концу лета эта лавка становится негласным местом встречи. Стратегически важным объектом. Время от времени Чимин звонит Юнги и предлагает: — Встретимся в парке? Юнги соглашается и к нужному времени просто выходит из зарослей кустов. Тэхен с Чимином появляются чуть позже, приезжая на автобусе. Юнги от таких поездок отрекся. Чимин впервые даже не пытался спорить. Какая разница, где встречаться, здесь или у колледжа? Никакой. Так что система быстро наладилась и сбоев не предвидится. Все такой расстановкой остались довольны.