***
Последний учебный год в университете, на носу экзамены. Анхель решает, что он не справляется, но вместо того, чтобы немного передохнуть, ищет пути решения проблем. Усталость — это проблема. Желание спать — проблема. Закрывающиеся на ходу глаза и путаность мыслей тоже проблема. На самом деле Анхель не глупый, он всегда хорошо учился. У него достаточный багаж знаний, так что дополнительные занятия и подготовка не так важны. Но Анхель слишком требователен к себе и слишком сильно боится налажать. Парадокс в том, что эта боязнь не помогает, а наоборот только ухудшает ситуацию. Механизм по саморазрушению запускается и начинает перемещаться по стадиям, как рак. Первая заключается в банальных энергетиках, потому что кофе не спасает. Мешки под глазами растут прямо пропорционально количеству выпитого. И в скором времени становится ясно, что кофеиновая шипучка не более, чем обычная газировка, Анхелю видится так. Тогда он знакомится с пареньком на курс младше. Это кажется случайностью, потом Анхель верит, что это судьба. На самом деле это вторая стадия. Новый знакомый предлагает таблетки: маленькие, круглые, белые. Анхель кладет на чашу весов опасность экстази и последствия, на другую — свою учебу. Желание закончить с отличием перевешивает. Анхель даже не догадывается, что взвешивал не знания, а собственную жизнь. С таблетками идет веселее, но продуктивнее — вряд ли. С ними ярче, интереснее, веселее. Из-за них с трудом удается получить разрешение на пересдачу. Организм начинает сбоить, мозг тоже. Анхель каким-то пятым чувством понимает, что таблетки больше не спасение — они угроза. Тогда он бросает. Быстро, резко и удачно. Или он так думает. Университет остается позади, Анхель собой доволен. Еще бы не та пересдача, но в общем-то он справился, как и хотел. Возможно, экстази оказались не лишними, просто стоило быть более внимательным. Эта мысль чешется и зудит. Она приходит спонтанно, утром, когда только проснулся, в обед, когда едет на собеседование, вечером, когда пора бы лечь спать. Анхель сначала отгоняет ее без сожалений, но потом уже нехотя.***
Три собеседования провалено. Анхель не может найти, что искал. Он установил планку высоко, только вот опыта недостаточно, стоит снизить запросы, но Анхель слишком упрям, слишком требователен, слишком сильно хочет быть успешным. Он не понимает, как вышло, что такая изнурительная учеба это лишь начало пути, а совсем не конец и даже не середина. Анхель расстроен и подавлен. Ему хочется внести немного радости в свою жизнь. Некогда назойливая и отвлекающая мысль набирает обороты — Анхель возвращается к экстази. Ему уже плевать на последствия. Он потратил большую часть себя, а получил невысокую должность. Вместо стремления вверх, Анхель начинает скатываться. Энтузиазм тонет в пучине ярких ощущений. На одной чаше весов нелюбимая работа, на другой — белая, веселая таблетка. Анхель снова не замечает дополнительную гирьку и делает выбор в противоположную от жизни сторону.***
Подавленность. Зависимость. Навязчивые идеи. Жизнь слишком сложная, скучная и серая. Экстази перестают справляться со своей задачей. Анхель раздражен. Он столько работал над собой, теперь хоть что-то должно работать на него. Потому белые таблетки заменяются не менее белым порошком. Анхель успешно и с радостью переходит на третью стадию. Он забыл, что чудес с ним не случается и летальный исход неизбежен. Анхелю стоит отдать должное. К смерти он подходит со всей ответственностью и методичностью. Он встает утром, завтракает, идет на работу, выполняет свои обязанности, пусть и без особого желания, но добросовестно. Не забывает про обед. Затем возвращается домой, готовит легкий ужин, заваривает зеленый чай. И только когда организм удовлетворен и расслаблен, Анхель потчует его коксом и после пары оборотов вокруг солнца отключается. Анхель считает, что все идет по плану. И когда неделя становится слишком большим разрывом между дозами, он посвящает порошку среду и воскресенье. Потом понедельник, среду и пятницу. Анхель уверен, что пока существует режим, все стабильно и не выходит за рамки. Вообще-то это уже четвертая стадия.***
Точка невозврата начинается, когда кокаин приравнивается к энергетикам и Анхель решается на укол внутривенно. Но дальше одного раза не заходит. Анхель оказывается, сильно боится иголок. Они не внушают доверия, ими пугали в детстве, когда не хотел надевать шапку, да и вообще попахивает мазохизмом. Хотя, если быть честным самим с собой, Анхель испугался другого. Он испугался того, что видел. В тот единственный раз мозг не стал подкидывать интересные картинки, организм не расслабился и отказался погружаться в нирвану. Вместо этого, Анхель видел больничную палату. Ему было плохо, он чувствовал боль. Неизвестность происходящего страшила похуже фильмов ужасов. Анхель проходил процедуры, о которых никогда не знал, после них тошнило и рвало. А еще он постоянно кого-то звал. Юонг или Юнми. Наверное второе. С Анхелем работает красивая девушка. Ее зовут Юнми. Анхель с ней не ладит и искренне не понимает, зачем ее звал. Тогда Анхель даже думает, что возможно рассудок ему намекает на плачевность ситуации. Говорит, что все не так весело и радужно. Что стоит обратиться к врачу. Бывает, ведь, такое — подсознательное срабатывает и понимает гораздо раньше. Но по прошествии пары часов Анхель приходит в себя окончательно. Он отбрасывает эту мысль. Он просто решает, что иголки не для него. К тому же видения расползаются в памяти неясными обрывками и растворяются. Анхель забывает об осторожности, забывает о сигналах подсознания и расслабляется по средствам привычного кокса.***
Смерть к нему приходит днем, в четверг. Анхель не вышел на работу, пожаловался на плохое самочувствие. Рабочее место он заменил кухней, офисный стол — обеденным. Но еды не наблюдается, даже тарелок нет. Вместо них на скатерти видны редкие белые песчинки. Анхель на них смотрит рассеяно, без интереса. Зрачки практически полностью поглотили радужку. Смерть садится напротив, через стол и смотрит с укором. Анхель моргает пару раз и тянет губы в полуулыбке. — Я забыл закрыть дверь? — Нет. Анхель продолжает глупо улыбаться, а после тянет догадливо: — А-а-а... Ты волшебник? Можешь достать кролика из шляпы? — Нет. — Жаль, я любил в детстве фокусы. А что ты умеешь? — спрашивает с неподдельным интересом и нездоровым весельем. — Отнимать жизни. Смерть не хочет портить радость, пусть и взрощенную искусственно, но, к сожалению, по-другому не выходит. Потому что Смерти не смешно, ей плакать хочется, только это совсем из ряда вон. Она не за этим сюда пришла. По совершенно другой причине. Она пришла, чтобы провести последние минуты со своим Чимином. С Чимином, которого бросила несколько сотен лет назад. Одного. Смерть отдает ему дань. Тому солнечному ребенку. Его душе. Пусть и глупо это. Пусть бессмысленно. Анхелю ведь плевать. Теперь его заботят только кролики и шляпы. Смерти тоже должно быть плевать. Давно, изначально, всегда. Но она здесь. Сидит напротив и чувствует как ее окутывает так далеко запрятанной печалью. Эту печаль отгоняет Анхель. Он машет рукой перед Смертью, будто пытаясь развеять неудачную иллюзию. — Мне не нравится. Я хотел чего-то хорошего. — Увы, не сегодня. — А когда? — Возможно, в следующей жизни. — В следующей? Смерть жмет плечами и на миг опускает глаза. Она не предполагала, что смотреть будет сложно. Что грудь сдавит тисками и перехватит дыхание. Что усыпленные с таким трудом эмоции, опять вырвутся из-под контроля. Что начнут душить. Смерть жмурится. Садится ровнее. Глубокий вдох делает и снова поднимает взгляд. Анхель исхудавший. Кожа нездорового цвета, и круги вокруг глаз выдают сбои в организме. Его тело сейчас не то привычное и близкое. Оно иное. Но вот состояние этого тела... Смерть уже видела эту бледность и затухающую жизнь, как уголек под дождем. Немного осталось. Совсем чуть-чуть. И Смерть начинает отсчет. Анхель хмурит брови, встряхивает головой, вперед клонится, еле удерживая тело в сидячем положении, а потом вдруг глаза расширяет и вдох судорожный делает. — Ю... Юнги? — Привет, Чимини, давно не виделись, правда? — внутри все вздрагивает и переворачивается, но внешне никаких признаков удивления. Разве так бывает? Не должно. Хотя... Грань стирается. Розочка скорее всего уже сереть начала. Блоки истончились, так как и смысла в них никакого. — Я не... Анхель опять головой дергает дышит с перебоями, трет глаза. Он, видимо, путается в мыслях и воспоминаниях. — В этой жизни нет, но мне привычней. Если хочешь, буду называть Анхелем? Чимин кивает, потом отрицательно качает головой, рвано выдыхает, снова всматривается и расплывается в широкой улыбке. — Ты наконец-то пришел... А я звал! — он руку тянет к бледной ладони и фыркает, когда она ускользает. — Ты дождался... Смерть знает, что время на исходе, что счетчик почти обнулился. Потому касания избегает. Не хочет последние секунды отнимать. Перед смертью не надышишься — иронично не правда, ли? — Почему сейчас? — Чимин вдруг хмурится, дыхание его становится совсем прерывистым, он тянется к груди, чтобы унять бешено стучащее сердце. — Потому что ты умираешь, — сказать легко, а принять сложнее. — Не правда... — Чимин машет головой в разные стороны, у него глаза уже затуманены. Смерть чувствует боль. — Правда Чимини. Не стоило тебе разукрашивать жизнь искусственными красками, она и без этого была бы очень яркая. Как и всегда. — Ты... Чимин откидывается назад, бьется затылком о стену, один раз, второй. На мгновение его взгляд проясняется. Становится таким знакомым и теплым. А потом Он глаза себе ладонями закрывает. — Угадай, кто? — Смерть твоя... — тихим шепотом в ответ, продравшимся через ком в горле. И Чимин улыбается. Непозволительно широко, запредельно ярко. Уголки губ вверх взмывают, как птицы в небо. Естественно и непринужденно. Да так и застывают. Чимин руки от лица уже не отнимает, они сами падают одновременно с остановившимся сердцем и прерванным на середине вдохом. Смерть сидит еще немного. Эту улыбку замершую рассматривает и блестящие ресницы. Чимин не успел заплакать. Смерть встает, тянется через стол, осторожно протирает подушечкой большого пальца едва влажные уголки глаз. На скатерть падает капля, за ней другая. Они смешиваются с белыми песчинками, мутнеют. Чимин не успел заплакать. Смерть плачет вместо него.