***
Метро переполнено. Люди скользят туда-обратно. Вываливаются на станциях, набиваются в вагоны. Занимают все свободное пространство. Юнги крепко держится за поручень, жмурится, пытается отрешиться от какофонии звуков. От голосов, от шуршащих пакетов, от чужого дыхания. Он ищет. В этом вагоне, а может, в следующем, в конце или в начале поезда. Юнги потратил на это большую часть дня. Очередного дня, очередного месяца. Он уже не помнит, когда именно научился закрывать глаза и искать души без помощи зрения. Он вышел на новый уровень. Ему больше не нужно видеть, он их чувствует. Было бы здорово, распространяйся это на более обширные территории. Но увы, несколько вагонов поезда и, если постараться, станции на остановках. Колеса стучат по рельсам. Юнги немного покачивается. За окнами мелькают шероховатые стены тоннеля. Двери открываются и закрываются. Люди заходят и выходят, но Юнги не чувствует того, кто ему нужен. Время позднее. Станции пустеют, большая часть уже давно со своими семьями, в кругу родных и близких. За столом или за совместным просмотром фильма. Отчаяние снова нагоняет Юнги. Просачивается в сознание. Находит бреши и трещины, просовывает свои щупальца, обхватывает, оплетает. Юнги трет лицо устало. В который раз он начинает сомневается. А с чего он взял, что Чимин вообще есть? С каждым днем Юнги все больше напоминает себе фанатика, пытающегося найти Святой Грааль. Испить из него и отпустить все грехи. У Юнги, конечно, есть оправдание, потому что Чимин действительно существовал... окей, безумные люди, скорее всего, говорят именно так. Юнги выходит на очередной станции. Шутки ему уже мало помогают, но Юнги все еще не теряет духа. Хотя кому он врет, его дух давно сгнил. Он закопан на заднем дворе родительского дома, и его пожирают черви. Юнги стискивает зубы, сжимает кулаки и отгоняет прочь подобные мысли. Это просто усталость, как вчера, как позавчера. Юнги проснется завтра и начнет сначала. Чтобы больше не задаваться вопросами: зачем он все еще здесь? почему не уходит? Потому что ответ довольно прост. Юнги нашел его в вечном поиске.***
Телефон разражается трелью. На экране отображается улыбающееся лицо матери. Юнги отвечает нехотя, потому что настроение хуже некуда, он утомлен. Мама добавляет усталости своим извечным вопросом, когда же Юнги наконец приедет. И почему его до сих пор нет. Они так давно не виделись. Юнги бессовестный. Глупости. Совесть — это эмоции основанные на моральной философии или системе ценностей человека. Его личности. Юнги не считает, что он обязан находиться дома и угождать матери. Совесть его не мучает, так что бессовестный он лишь по ее соображениям. Но Юнги не произносит этого вслух. Он искренне считает, что все еще не доставляет проблем и доставлять их не собирается. Однако, он отвечает, что не получится. Он слишком далеко. В другом городе. По работе, так уж вышло. Юнги даже просит прощения, хотя вот здесь уже искренности ноль целых, ноль десятых. А следом добавляет еще более лживые сожаления. Зато он купил для них подарки, которые отправит курьером, а может, и сам привезет, если получится, если с проблемами разберется. Единственная проблема Юнги — это Чимин. И он знает, что не разберется с ней так скоро. Юнги завершает разговор, убирает телефон в карман и выходит из метро. Он оглядывается по сторонам, чувствует привычное ничего и неторопливо идет по улице. Юнги катается на этом метро уже вторую неделю. Он знает каждую станцию и знает то, что находится неподалеку. Торговый центр с кучей магазинов в том числе. Юнги думает, что можно заскочить по пути, но уже для другого поиска. Юнги соврал о подарках. До звонка он даже не помнил, что на носу Чусок. А теперь Юнги поддается течению и плывет в потоке людей. Подарки гораздо интереснее выбирать в реальности. Смотреть в объеме, оглаживать пальцами. Получать удовольствие от самого процесса. Юнги оправдывается этим и проходит мимо парфюмерного магазина, хотя мог выбрать маме духи. Он берет курс на магазин для дома и уюта. Последний раз, когда он общался с мамой «по душам», она делала в гостиной ремонт. Ей нужны были шторы цвета индиго. Юнги не помнит, когда это было. Может, шторы не актуальны, но Юнги все равно направляется в нужный отдел. Он считает, что будут запасными. А по пути останавливается в отделе шкафов. Здесь все также есть вешалки. А потом в отделе кроватей и диванов. Везде накиданы подушки и пледы для интерьера. Юнги возвращается в воспоминания и проходится по всем пунктам, которые составлял в совсем другой жизни. Тогда было интереснее. Тогда был Чимин. Он забавно бегал туда-обратно, что-то выбирал, пытался советоваться, совал Юнги под нос какие-то безделушки. А теперь Юнги один и даже не в курсе какого размера ему нужны эти долбанные шторы. Зато с отцом легче. Мягкие домашние тапочки. Как в прошлом году, так и в нынешнем. В следующем Юнги тоже подарит их. Отец завел себе мопса с глазами на выкат и пристрастием к пожиранию обуви. Особенно его привлекают тапочки. Домашние животные действительно похожи на своих хозяев... По итогам Юнги берет шторы наугад. К чему вообще эти пляски с бубном. Он знает, что мама скажет спасибо при любых раскладах. Он не то, чтобы этим пользуется, хотя да... Может, немного. Все равно Юнги ежемесячно перечисляет ей деньги на маленькие радости жизни. Так говорит мама, хвастаясь очередной бесполезной обновкой. Как ни странно, но тапочки Юнги тоже находит здесь. А потом останавливается у корзины с мягкими игрушками. Его привлекают непонятные плюшевые цветы. Вроде подсолнухи, но все лепестки разноцветные. Юнги берет игрушку и мягко улыбается. Чимин обожал все яркое и разноцветное. И причина не в нем, хотя... На кассе Юнги оплачивает шторы, тапочки и цветок. Пожалуй, он завернет это все и отправит доставкой домой. Надо будет только предупредить, чтобы спрятали игрушку от Луи. Это не для него, даже если тому очень захочется. До закрытия остается около полутора часов. Юнги с пакетом в руках и цветком подмышкой, лениво идет по коридорам торгового центра и размышляет, чего в нем больше, усталости или голода. Последний в итоге побеждает, и Юнги, перехватив поудобнее покупки, ускоряется, чтобы не профукать все время в очереди.***
Кто бы мог подумать? Юнги задается именно этим вопросом, лавируя между столиками с подносом и тормозя за несколько шагов до... — Чимин? Юнги вглядывается в парня, который замер и смотрит удивленно в ответ. Юнги от неожиданности даже не сразу обращает внимание на мерцающую душу, а когда обращает, только удостоверяется, что это не шутка генетики. Это Чимин. Почти такой же, каким Юнги его помнит, только немного старше, кажется. Юнги не уверен и первым желанием становится проверить. Поэтому он не идет к столику на одну персону, под декоративным деревцем, который присмотрел, когда шел от кассы. Юнги опускает поднос на тот, что стоит совсем рядом. А потом буквально в пару шагов преодолевает расстояние, чтобы обнять, но натыкается на ладони, упершиеся в грудь. — Эм... Мы знакомы? Ах да... И как Юнги это не учел? — Да... — Правда? Я вас не помню, — Чимин подозрительно щурится и всматривается внимательно в черты лица. Юнги вздыхает. Ну кто бы сомневался... — Мы вместе учились, — придумывает глупую отговорку, потому что это первое, что приходит в голову. — О... Чимин округляет губы, Юнги залипает на этом. Одно дело увидеть тело, похожее как две капли на прошлое, совсем другое, когда это тело еще и повторяет повадки. Наверное, поэтому Юнги спотыкается на одной немаловажной детали: — Ты же учился на хореографическом, да? — Вообще-то нет. И когда Юнги перестает залипать на губы, то замечает, насколько Чимин напряжен. Юнги переспрашивает, как дурачок: — Нет? — Точно нет. Факультет английской литературы в Оксфорде. И если учесть, что там не так много коренных корейцев, я вас обязательно бы запомнил. Но я не помню. Юнги тушуется. Он все еще стоит слишком близко. И по всем признакам Чимина это немало раздражает. Так что Юнги делает над собой большое усилие, чтобы отступить на шаг. — Я, наверное, обознался. — Вы назвали меня по имени. Юнги глуповато жмет плечами: — Тогда, возможно, школа? Юнги на самом деле чувствует себя идиотом. Какая к чертям школа? Ему стоило сказать, что Чиминов по земле ходит много, просто так совпало. Тезки — случается. — Я учился в частной школе. Там было не так много участников, и я почти уверен... Как вас зовут? — Юнги, Мин Юнги. Чимин прищуривается еще сильнее. — И я почти уверен, что таких там тоже не было. — Тогда, может, познакомимся сейчас? И если до этого Чимин казался больше недоуменным, чем подозрительным, то теперь все изменилось в корне. — Вы что, какой-то сталкер? Послушайте, я не заинтересован в знакомствах. Давайте просто разойдемся, ладно? — Но... — Я обращусь к охране, если вы сейчас не уйдете. Мда. Юнги не мог подумать, что долгожданная встреча с Чимином окажется такой. Пожалуй, будь у него больше хладнокровия и мозгов, все прошло бы хорошо. А теперь Юнги снова под угрозой потерять что-то очень ценное и важное. Хотя не что-то, а Чимина. Это осознание сильно бьет по уставшему сознанию и, видимо, как-то отображается внешне, потому что Чимин вдруг сменяет гнев на милость и осторожно интересуется: — Вам плохо? Может, все таки позвать охрану? В ТЦ должен быть врач. Юнги отрицательно качает головой. И чувствует себя несчастным. А еще немного потерянным в пространстве. Наверное, поэтому он, не контролируя себя, снова тянет вперед. Он не знает точно, чего хочет — обнять Чимина или просто взять за руку. Но и первое, и второе — это прикосновение. Юнги нужно дотронуться, потому что теперь он может и потому что теперь это не опасно. Об этом знает Юнги, но Чимин думает иначе и резко отступает. — Я бы попросил... — Оп-па! От крика вздрагивают оба. Чимин так вообще накреняется вперед, пытаясь удержать равновесие. Потому что только что ему на спину запрыгнула девушка, и Юнги ее определенно знает. — Виен! Они с Чимином говорят в один голос — громко и раздраженно. А потом переглядываются. Виен тоже обращает внимание на Юнги и спустя пару секунд, требующихся на опознавание, расплывается в улыбке: — Юнги! — Ты его знаешь? — Конечно, мы учились вместе. Чимин буравит Юнги взглядом, а он в ответ пожимает плечами. И снова смотрит на бывшую одногруппницу. Она висит на Чимине обезьяной, называет его оппой и ведет себя примерно так же, как когда клеилась к Юнги. Это злит? Очень даже. Юнги теперь еще больше жалеет, что не является Смертью и не может убивать ни взглядом, ни касанием. — И ты только посмотри! Он ничуть не изменился. Все так же меня почти ненавидит. Виен скатывается с Чимина и, огибая его, заключает Юнги в цепкий круг так называемых объятий. А Юнги, все еще немного оглушенный Чимином, не успевает вовремя среагировать и теперь может только чертыхаться и недовольно шипеть. — Ой, да брось. Сколько мы не виделись? Год, два? — Три. И еще столько бы тебя не видел. Виен разражается смехом и, обернувшись к Чимину, уточняет: — Правда он милашка? — Нет. Юнги с Чимином снова говорят, как один и слегка улыбаются друг другу. Юнги с воскресшей надеждой, Чимин с осторожностью. — Ну и ладно. Юнги, знакомься, это мой братик Чимин. И то ли повлияли обнимашки, то ли вторая часть фразы, потому что Юнги вдруг перестает ненавидеть Виен.