***
Вот бывает ждешь чего-то очень долго, а когда это происходит, оно как бы и не к месту уже? Юнги ловит эту мысль за хвост и кривится. Ага, конечно, разбежался. Хотя, если честно, Юнги бы так хотел. Потому что неопределенность такая противная. И пока надежда не маячила на горизонте, а Юнги просто катался дебилом по городам в поисках чего-то мифического, было гораздо проще. Да, уныло, да, серо, да, безжизненно. Зато стабильно. Такое большое, затянувшееся ничего. А потом вот случилось чего, и Юнги не в курсе, как с ним быть и что делать. Они тогда с Чимином обменялись номерами. Даже помощь Виен не понадобилась. А еще Юнги подарил Чимину игрушечный цветок. Чимин удивился, но принял, и последующий час, пока они просидели за столиком, неловко переговариваясь, Чимин жмякал разноцветные лепестки и улыбался. А теперь предлагает встретиться где-нибудь в кафе, потому что Юнги пообещал помочь неделю назад и морозится. Юнги помочь не в падлу. Честно. Он привык брать за свою работу денег, но это ведь Чимин... Чимин у которого тысяча и одна книга по английской литературе и не только по ней. Чимин тратит баснословные деньги на книги, как в бумажных вариантах, так и в электронных. И Чимин, который помимо ютуб-канала, хочет еще сайт. Чтобы размещать там свои рецензии и впечатления о той или иной книге. Он для этого ведет специальные записи — если все эти записи перенести на бумагу, Гоголь со своими «Мертвыми душами» может нервно курить в сторонке. И Юнги не против такого умного и начитанного Чимина, он вообще не против всего, что Чимина касается, проблема в том, что Юнги его касаться тоже хочет. Пусть не интимно, но желательно двадцать четыре на семь. Чимин же в их разговорах хоть и достаточно дружелюбен, но все равно отстранен. Юнги не видит и не чувствует былого притяжения. Когда-то Чимин бегал за ним хвостиком и все норовил дотронуться, а теперь на его месте Юнги. И признаться, он не рад такому повороту. Его разрывает на части от противостояния «хочу» и «нельзя». Пусть Юнги с социализацией «на вы», он знает прекрасно, что щупать людей без их согласия не есть хорошо. Если с этими людьми планируешь долгосрочное общение — тем более. А если не только общение, так вообще... Юнги узнает, что значит мечтать. На эти мечтания Юнги тратит огромное количество времени. Мечтания такие яркие и приятные, что не хочется прекращать, а еще они разъедающе болезненные, когда приходит время возвращаться в реальность. В одно такое возращение Юнги психует из-за своей несостоятельности и, плюнув на все, соглашается на встречу.***
Если хорошо подумать, история повторяется, только в обратную сторону. Юнги бегает недолюбленным щенком вокруг Чимина и хорошо если получает благодарную улыбку. Иногда нет и ее. Порой Чимин просто восхваляет профессиональные качества Юнги, а ему бы хотелось — личные. Ему бы хотелось того светящегося мальчика. Мальчика, которого он убил. Хорошо, о личных качествах думать не стоит, потому что появляется сомнение в их наличии. Юнги усмиряет пыл. Он знает, что прилипал не любят. Ладно, может, кто-то и любит, но Чимин точно нет. Если вспомнить Виен в учебные годы, то Юнги не любит тоже. Так что, покривив душой, Юнги холодеет и отстраняется. Это работает. Не сразу, но работает. Сначала Чимин начинает аккуратно и неловко посвящать Юнги в свою жизнь: что ему нравится, что он любит, чем занимается, когда не читает. Потом делится смешными и не очень историями из студенчества. В отличии от Юнги, Чимин только несколько месяцев назад закончил университет и вернулся на родину — воспоминания свежи и не запятнаны. И где-то здесь Юнги начинает присматриваться. Нарциссичность, услужливо предложенная Виен, сначала уходит на второй план, а после и вовсе закапывается глубоко в землю. Юнги поднимает в памяти все, что знает об Англии, и усмехается. Великая сдержанность, зачастую воспринятая как чопорность, известна всем. В Корее, конечно, тоже не бросаются в объятия с первой встречи, но все-таки широких улыбок и дружелюбия значительно больше. Чимину просто нужно время чтобы заново освоиться и привыкнуть к тому, что успел позабыть. Например: начать называть Юнги хеном и перестать жать руки при знакомстве. Осознав это и немного подождав, Юнги видит, что Чимин вполне себе игривый. Это происходит, когда они в очередной раз решают встретиться и обсудить оставшиеся детали лично. Обратный путь проходит рядом с детской площадкой, и Юнги еле успевает подставить ладонь, чтобы летящий мяч врезался в нее, а не в лицо Чимина. После чего Юнги сидит на лавочке с мамашами, пока Чимин бегает с мячом от детей — а потом за ними. А минут через двадцать наблюдает абсолютно счастливого, запыхавшегося и светящегося Чимина. Юнги щурится от этого сияния и полночи не может уснуть от яркости впечатлений. Затем Юнги понимает, что Чимин еще может быть забавным. Они общаются по видеосвязи. Юнги просит включить демонстрацию экрана, чтобы объяснить, как заполнять сайт. Основную информацию Юнги внес сам, откорректировал внешний вид, дальше самостоятельно. Правда Чимин не только дальше — он уже и имеющееся пытается подправить. А когда Юнги объясняет, почему нельзя, Чимин начинает строить мордочки и кривляться. А потом вдруг подставляет ладошку под щеку, смотрит проникновенно в самую камеру и говорит: — Хён, ты такой серьезный, когда работаешь... У Юнги от этого хёна теплеет на душе, и он не может сдержать глупую улыбку. А Чимин, видя ее, заливается смехом и откидывается на свое кресло. Он целиком и полностью счастлив. Юнги фыркает и деланно строго говорит: — Мелкий проказник. Чимин заливается еще громче и крутится на кресле юлой. У Юнги переизбыток такого Чимина, потому он жалобно просит: — Чимин, успокойся, меня сейчас укачает. И Чимин тут же успокаивается. Придвигается обратно к столу, снова смотрит ровно в глазок камеры и предлагает: — А ты сходишь со мной на выходных на презентацию нового романа? Юнги подвисает, потому что это первое приглашение вне рабочих вопросов, а Чимин расценивает это как сомнение, потому начинает канючить: — Хён, ну пожалуйста, пожалуйста! Юнги вспоминает, как Чимин когда-то прыгал вокруг, выпрашивая мини-вечеринку, и его совсем выносит с орбиты. Но перед тем, как окунуться в просторы космоса, он соглашается. Чимин радостно хлопает. А откуда-то из-за угла, который не попадает в обзор камеры, Виен комментирует: — Вы такие сладкие, у меня аж зубы разболелись! Чимин швыряет в ту сторону чем-то резко схваченным со стола, и наступает очередь Юнги смеяться.