***
Кэсси стремительно покинула музыкальный класс, почти бесшумно закрыв за собой дверь. Она не успела даже толком отдышаться и, придя кое-как в себя, избавиться от досады, осевшей где-то глубоко внутри, как перед ней предстал высокий силуэт Ланы Поппинс. Темноволосая, явно чем-то взбудораженная девушка, мило улыбаясь, поприветствовала Кэсси, надеясь на тёплый приём. Берналл заметила невооружённым глазом, как ее тёмные очи неподдельно горели, в них читался какой-то резкий прилив азарта. Кэсси кивнула, как бы позитивно принимая излишнее дружелюбие Поппинс, в глубине души надеясь на то, что сейчас она, сославшись на критическую усталость, сможет улизнуть прочь, однако Лана, несмотря на все показательные намёки Берналл быстрее убежать, постаралась разговорить её, и диалог она решила начать с вопроса: — А что ты тут, кстати, делаешь? Я спросила у твоей подружки, где тебя искать, и она дала мне ориентир на музыкальный класс. — Я… — покосившись на входную дверь у себя за спиной, перед глазами Кэсси тут же предстал образ знакомого гитариста, и его два чёрных, словно не имеющая дна, безграничная бездна вечного падения, глаза. Картинки его рук, профессионально владеющих музыкальным инструментом, движения и тембр голоса возникли перед ней, но она тут же, будто бы что-то вспомнив, зажмурилась, отгоняя прочь лишние сейчас раздумья. — Пойдём, — преследуя цель увести Лану подальше от двери в кабинет, откуда в любую секунду мог выйти Эрик, Берналл торопливо шествовала по пустому безлюдному коридору. — С недавних пор посещаю уроки гитары. Ты что-то хотела? Деловито махнув волосами, Лана взвинченно воззрилась на собеседницу: — Вообще, да! Помнишь, ты обещала мне помочь с этой стервой? Так вот, я уже разработала гениальный план по исполнению ее прилюдного унижения! — Девушка прытко, по-детски, оббежала Кэсси и вмиг оказалась перед ней. Та только и успела открыть рот, чтобы возразить и хоть слово вставить наперекор этой глупейшей затее, но опять же не успела. Чрезмерный энтузиазм и нездоровое воодушевление от своей же идеи завладело Ланой мыслью о беспощадной мести. Оттого она и бежала впереди паровоза, толком и не контролируя слова, которые она произносила со скоростью света: — Наш план будет называться «операция по истреблению суки Кимберли». Как тебе? «Черт, только не это» — подумалось Кэсси, ведь она ни капли не желала быть втянутой в эти внутришкольные баталии и девчачьи склоки, а ее неумение вежливо отказать постоянно становились причиной бесконечных мириад проблем. — Послушай, Лана… — Я вот считаю, нам нужно кодовое слово, чтобы никто не догадался, — нескончаемо тараторила Поппинс, раз за разом забрасывая бедняжку новой порцией подводных камней. Лана была уверена, что Кэсси Берналл, всего оттого, что была с ней предельно мила и вежлива, уже бросится ей помогать во что бы то ни стало, напрочь игнорируя все нормы поведения. — Итак, а теперь слушай и не перебивай, плиз, — Лана пресекла движение около двери в женскую уборную, открыла, ухватив Кэсси за руку и завела ее вглубь небольшого помещения, где пахло белизной, чистящими средствами, поверх которых устаканился затхлый аромат женских духов и какой-нибудь дурно пахнущей в примеси со всеми этими добавками туалетной воды. — Не спрашивай, каким образом, но я наслышана о том, что ты принимаешь активное участие в управлении электроосвещения сцены в актовом зале. Так слушай, — Берналл уже мысленно подготовилась к худшему. А как вообще случилось так, что для Ланы она теперь чуть ли не самая-самая лучшая и близкая подруга детства? — А совсем скоро там будет проходить конкурс талантов, в котором будет участвовать эта… — Лана резко осеклась, не сумев подобрать должного оскорбления для Стоунс, — Кимберли, короче. В кабину звука пробраться я вряд ли смогу, этот болван Клиболд мне точно не позволит, но ты же поможешь мне, ведь так? — Просящими глазами уставившись на застывшую девушку, кажется, загнанную в угол, Поппинс поджала губы и с мольбой глядела на Берналл, которая не могла собрать все слова, появившиеся в голове, в одну кучу. В голове раздался щелчок просветления, и она осторожно спросила: — Ты… Ты хочешь испортить выступление Кимберли Стоунс? — А ты хочешь сказать, она не заслужила? — Господи, нет, Лана! — Кэсси быстро замотала головой, — Ты извини, но я не способна на такое. Увидимся, — силой толкнув дверь, которая с размахом отворилась, Кэсси быстро выскочила из туалета прочь.***
Кэсси Берналл безмятежно листала страницы любимой книги. Сидя в любимом кресле в углу своей светлой спальни у самого окна, она поджала гудящие от усталости ноги под себя и полностью погрузилась в мир литературы. Где-то на первом этаже бушевал родной брат, мать шумела посудой, а отец чинил ручку двери в ванную комнату. Бурная, бьющая ключом, семейная жизнь текла где-то там, на первом этаже, и хотя старшая дочь уже переросла тот бунтовской период своей жизни, сейчас она тонула не только в домашнем задании, но и своих мыслях. Кэсси была готова схватить мобильник со стола, гневно набрать номер Дейзи Нортман и забросать ее «ласковыми» предисловиями, но осознание наличия того, что ей, кажется, начинает понемногу нравится эта дурацкая задумка, с каждым разом предотвращало попытки, и девушка тут же убирала телефон с глаз долой. Дейзи, пусть была честолюбива, строптива и уперта, возможно ведь, хотела только лучшего? Но даже если спрашивать саму себя, взаправду ли идея Дейзи Нортман казалась ей хорошей, ответа не нашлось. Прохладные дуновения просачивались сквозь щель приоткрытой форточки, благодаря чему в просторной, всегда чистой и аккуратной комнате Кэсси преобладал вечерний воздух с ничем не спутываемым запахом осени. Сверчки на тёмной улице затянули приевшуюся песнь, а лёгкий ветерок вздымал золотистые пряди. Глаза, окутанные незримым туманом, бегали по строчкам книги, но так и не сумели точно сконцентрироваться на сюжете, ведь все мысли будто бы разбегались в разные стороны. Кэсси бездумно листала сделавшиеся пустыми пахнущие древесиной страницы, ведь все ее раздумья снова и снова возвращались к истокам, вспоминая сегодняшний урок обучения гитаре с выпускником одиннадцатого класса — Эриком. Ей казалось, что он — закрытая книга, которую, если и удастся открыть, то уж точно не понять только ему известный шифр. Он был для Кэсси запертым на тысячи крепких замков сундуком, затерявшимся на дне океана. Она видела его внешний облик, но не знала, что скрывается внутри. Она хотела разгадать эти загадки, что были ей поданы, но понимала, что не смогла бы, а перед глазами все стоял его чёрный, затягивающий взгляд. Как бы там ни было, Дейзи Нортман не должна была так отвратительно поступать! Эта идея по-прежнему остается слишком глупой и опрометчивой… Кэсси оказалась бессильна в поединке с самой собой, а потому, наконец сдавшись и положив книгу на стеклянный журнальный столик, девушка сделала один-два шага и без сил завалилась на кровать, думая обо всем, что произошло сегодня и что будет дальше. Кэсси, словно бы раз за несколько лет была по-настоящему расслаблена, невзирая на некоторые жизненные трудности. Распластавшись на постели, как морская звезда на дне глубин океана, Берналл едва слышно дышала, и собственное дыхание нарушало эту шаткую тишину, воцарившуюся в ее спальне. И, похоже, было не единственной помехой, так как сотовый телефон, лежащий у ее изголовья, разревелся громкой мелодией. Кэсси подскочила от неожиданности, и ей в глаза бросилось имя абонента, что пытался дозвониться до нее в час ночи, когда, вроде как, все должны спать — Дейзи Нортман. По-настоящему утомившись от постоянного присутствия Дейзи в ее жизни, а порой и вредно действующего на Кэсси, она неохотно сняла трубку и устало пробурчала: — Дейз, тебе что-то нужно? — Так-так-так, — протягивая гласные, лежащая в горячей ванне Нортман по ту сторону провода скептически прищурилась, уже представляя образ Кэсси, которая наверняка сейчас сидит на кухне и делает вид, что крайне хочет спать. — Ну что, мой гроссмейстер, и как же прошёл твой первый урок? Берналл вздохнула: — Дейз, гроссмейстер, это шахматы, а не гитара… — Ой, брось, какая разница, может Эрик тебя и шахматам научит, если захочешь,— Дейзи коротко хихикнула, — Ну так что? — Девушка вмиг напряглась, настороженно спросив: — Я надеюсь, ты была на уроке? — От тебя так просто не отвертишься, но я хочу верить, что тебе впредь стало легче от этого. — Не умничай, — перебила Дейзи, махнув в сторону незримой собеседницы рукой, — Лучше расскажи мне, как все прошло! Я же не зря так старалась тебя туда запихнуть? — Дейзи, прости, но я все еще считаю, что твоя идея — дурачество. — Вот как, ну, разве Эрик не сумел привить тебе любовь к гитаре? Как досадно, — явное ехидство и деланное принятие своего поражения были вполне распознаваемы, и Берналл сейчас усиленно занималась тем, чтобы придумать, как же все-таки поскорее закончить этот диалог и убежать от таких неудобных для обсуждения тем. — Ты о чем, Дейзи? Он пугает меня, — вырвалось вдруг наружу, и хотя отчасти это была правда, Берналл ловила в себе крупицы обыкновенного интереса по отношению к Эрику. — Ты не первая, кто так говорит, со временем привыкнешь к его внешнему виду. — Дело не в этом, — медленно сползая с кровати, Кэсси не отрывала взгляда от белого потолка, делившего с глазами девушки приличное расстояние. Встав на ноги, Берналл подбрела к открытому окну, неосознанно вдыхая аромат ночи. Выглянув на тёмную улицу, тускло освещенную слабыми отблесками уличных фонарей, Кэсси снова вспомнила свои тогдашние ощущения: — Просто я чувствую себя неуверенно, как бы не в своей тарелке… Я не уверена, что ты меня поймёшь, и я сама пока не в состоянии понять, что я чувствую. — О, подруга, если ты запала на него, то я не удивлюсь. Только не стоит вибратор нарекать его именем! — Дейзи вновь залилась смехом, накручивая тёмную прядь на тонкий наманикюренный палец. — Что?! Да ты с ума сошла, Нортман! Причем здесь это?! — А чего ты так разволновалась? Я же не сказала тебе, что знаю, где ты прячешь закладку. — Черт возьми, — Кэсси раздраженно уронила светлую голову поверх ладони, — Заткнись, ладно? Я знала, что ты ничего путного не скажешь, ведёшь себя, как ребёнок. — Упс, ты такая зануда, Кэс. Я просто шучу! А я вот всегда знала, что ты лишена чувства юмора. Ты можешь отпираться сколько угодно, но я предполагаю, с чем это связано. Будь уверена, что завтра вопреки своему дискомфорту все равно пойдёшь на занятие. — Разумеется, я пойду. Ты же меня живьём сожрешь, а все потому, что Эрик — тебя! — Ты смекалистая девочка, Кэсси, я всегда это знала. Но вот кое-что еще хочу у тебя уточнить… Знаешь, ты меня не посвящала, что Лана Поппинс — нынче твоя лучшая подруга! Воздуха вдруг стало катастрофически не хватать: что? Если автором этой легенды зовётся Лана, то ей несдобровать! Когда это они успели перейти в фазу лучших подруг, когда они даже знакомыми зваться с трудом могли? Но гордость и чувство собственного достоинства оказались сильнее последнего желания не терять близкую подругу, и Кэсси твердо решила ни в коем случае не оправдываться: — Я не думала, что ты веришь всем слухам обо мне, Дейзи. — Кэсси, я всего лишь хочу узнать правду. Ну, или по крайней мере жду, что скажешь мне это в лицо. — Знаешь, Дейз, поговорим завтра, — решив, что на сегодня достаточно промывания мозгов бесконечными упрёками и дурацкими вопросами, Кэсси поудобнее уселась на постели вместе с книгой — пособием по обучению гитаре для чайников, найденной в семейной библиотеке, и усиленно учила все, что ей было задано на дом. Ей не хотелось на следующем занятии ударить лицом в грязь, она желала доказать, что в ней есть потенциал, и это сейчас было в приоритете. А причину тому Кэсси не знала, да и должна ли она быть? Она, как большинство людей, обладала такой чертой, как перфекционизм и подход к любому делу с полной ответственностью, а потому она могла сопоставить школьное домашнее задание наравне с тем, что ей задал ее учитель по гитаре, даже несмотря на то, что он старше ее всего на год, даже несмотря на то, что еще вчера утром она была категорически против этой идеи. Сон напомнил о себе спустя полчаса, но был благополучно отвергнут, но все же настиг Кэсси без разрешения, и в конце концов девушка сама не поняла, как окончательно провалилась в пропасть крепкого сна.***
Ко следующему утру Кэсси Берналл ощущала себя крайне вымотанной. Чуть ли ни всю ночь она учила материал, заданный Эриком, а сейчас была склонна сравнивать себя с выжатым лимоном. Вроде, она должна ощущать себя бодро, но кроме желания поспать ее не преследовало ни одно другое. С утра пораньше Дейзи Нортман приступила донимать Кэсси одними и теми же вопросами об Эрике, вчерашнем занятии, и, разумеется, Лане. Получив сообщение от Ланы Поппинс еще час назад, Берналл прочла его только сейчас, и текст буквально понудил собираться быстрее, так как судя по нему, Лана уже ожидала за дверью ее дома. Кэсси никогда не могла похвастаться напускными вежливостью и гостеприимством только в том случае, если эти самые гости незваные и нагрянули так некстати. Накинув на тонкие плечи легкую ветровку нежно-сиреневого цвета, Кэсси схватила рюкзак и уныло выползла за дверь, озирая окрестности долгим отчаянным взглядом. Навскидку вездесущей и заочно надоевшей Поппинс не было видно в обозримой дали, и Берналл решила было, что не дождавшись ответа, Лана обиделась и была такова, но, как оказалось, наивная Кэсси мало понимала в потомственных прилипалах. Стоило только девушке пройти три ступени с крыльца, как Лана показалась из-за угла аккуратного среднестатистического домишки соседей Берналл — Моузеров. — Так, так, Кэсси, — демонстративно постучав по запястью, Поппинс с видимым порицанием покачала головой, вводя замершую девушку в ступор. — Сколько я должна тебя ждать? Разве друзья так поступают? «Мы не друзья, Лана» — хотела было выпалить Кэсси, но вместо этого понуро произнесла: — Извини. Я не увидела от тебя сообщение. — Ничего, — великодушно качнула темной гривой Поппинс, резво подцепляя Берналл под локоток. — Идем скорее, на повестке дня столько всего важного! И прежде всего, это Эрик Харрис! Сердце Кэсси против воли пропустило удар, едва только уста Ланы изрыгнули наружу имя гитарных дел мастера. Непонятно с чего залившись краской, Кэсси попыталась было возразить, сказать, что идея учиться у этого парня принадлежала вовсе не ей, но Поппинс, не давая и рта раскрыть, пустилась стенать чуть ли на всю улицу, таща Кэсси на автобусную остановку. — Ты должна мне помочь! Я просто не знаю, как еще привлечь к себе его внимание! Это такая пытка, Кэсси, смотреть на него, видеть его, ходить мимо, дышать с ним одним воздухом, и не трогать! — заломив руки, Лана с мольбой воззрилась на ошарашенную Берналл. — Ты не представляешь, как сильно я хочу его прижать… Я теку только от одного его вида… — Боже, Лана! — красным щекам Кэсси по насыщенности и яркости позавидовал бы светофор. — Прошу тебя, это слишком личное! — Не вижу тут ничего такого! — фыркнула Лана, как ни в чем не бывало. — Ты — моя подруга, и я тебе доверяю. Я знаю, что ты ничего никому не скажешь, не то, что эта мерзкая выскочка Кимберли Стоунс! Резко переключившись с Эрика на Ким, Лана принялась тараторить о том, что у нее созрел еще один гениальный план, поэтому «баклан Клиболд» ей больше не нужен, чтобы прорваться в будку управления свето-звуковыми эффектами. И надо бы Кэсси было прислушаться к этому бормотанию, но слова Поппинс о Харрисе деморализовали девушку, и та, полностью абстрагировавшись от окружающего ее мира и навязчивой болтушки рядом, погрузилась в себя, пытаясь понять, что с ней происходит, и почему, в общем-то, безобидные фразы озабоченной Ланы так сильно тронули нежные гитарные струны ее души? Автобус неторопливо вез школьников в Колумбайн. И чем больше сокращалось расстояние между Кэсси и школой, тем сильнее начинало приплясывать в груди сердце. В одежде зажужжал мобильник. Чуть дрожащей рукой достав его из кармана довольно узких джинсов, обтягивающих выпирающие косточки бедер, Кэсси увидела смс-напоминание от неугомонной Нортман: «Эрик ждет через двадцать минут. Не подведи меня, подружка!» Под ложечкой засосало — верный признак того, что Берналл начинала дико нервничать, но набрать ответ она не успела: любопытная Лана сунула свой нос через плечо Кэсси и успела заметить текст сообщения. Здоровые подозрения вспыхнули в любвеобильном мозгу Поппинс, и она с подозрением и некоей долей ревности осведомилась: — Эрик? Какой Эрик тебя ждет, Кэсси? Почему я ничего не знаю об этом? Вспыхнув, как свечка, Кэсси поняла, что открыть правду этой возмутительной барышне она просто не в силах. Поэтому попыталась неуклюже выйти из положения, солгав: — Мой одноклассник, Эрик Морган. У нас факультатив по литературе. — Да? — все еще с недоверием уставилась на Кэсси Поппинс, — Ну окей. Оставшийся до школы путь девочки провели в молчании. Берналл размышляла о том, что ее природная застенчивость и такт сильно мешают ей жить в современном обществе. Она должна была поставить на место Дейзи Нортман с ее сумасбродными идеями, она должна была отказать Эрику с его напористостью, и уж точно не оправдываться перед этой навязчивой Поппинс, которую она знала без году неделю. Кэсси сильно не хватало внутреннего стержня, который бы провел вокруг нее сияющий круг защиты, поэтому сейчас девушка сильно страдала и тяготилась собственным обществом. Когда желтый школьный автобус дернулся и затих, а толпа бешеных подростков ломанулась на выход, Кэсси стыдливо попрощалась с Ланой: — Я… меня ждут, пока! Дернувшись так, что наступила на пятку какой-то пухленькой шатенке, Кэсси ввинтилась в освободившийся проход, желая, как можно скорее покинуть ставший вдруг безумно тесным автобус. Оказавшись на улице, Берналл шумно вздохнула полной грудью, подставив разгоряченное лицо прохладному ранне-осеннему ветерку. Мысленно увещевая себя, что это просто урок гитары со странного вида парнем, Кэсси уныло поплелась к стеклянным дверям центрального входа в школу, шаг за шагом преодолевая путь, отделяющий ее от музыкального класса, что совсем не заметила, как высокая брюнетка, выпав из автобуса с основной толпой, направилась вслед за ней. Дверь музыкального класса была гостеприимно распахнута, оттуда доносились необыкновенно красивые, чуть печальные аккорды известной рок-баллады. Остановившись возле стены, пытаясь унять предательское сердцебиение, Кэсси принялась слушать, как искусно звуки сплетаются в по истине чудесную мелодию, которая рождала мощнейший отклик в ее чуткой душе. Поймав себя на мысли, что она точно так же хотела бы волновать музыкой сердца, девушка глубоко вздохнула и шагнула в аудиторию. Эрик ее не замечал. Он был слишком сильно поглощен «Старушкой Бэт», лежащей на его коленях. Кэсси завороженно смотрела, как ласково, почти интимно обнимает парень желто-коричневый гитарный изгиб, нежно, невесомо тонкими пальцами с накрашенными черными ногтями зажимает струны на грифе, правой рукой, с зажатым в ней медиатором, резко и отрывисто высекает прекрасные звуки, словно искры кресало. Боясь лишний раз вздохнуть, Берналл стояла, словно зачарованная статуя, во все глаза глядя на увлеченного парня, который, сосредоточенно прикусив нижнюю губу, вдохновенно проигрывал начало хита «Металлики» «Остальное неважно». Поймав себя на мысли, что гитара в ее глазах словно бы стала продолжением самого Харриса, Кэсси вспыхнувшим взором принялась вести по юному музыканту, под белой кожей которого проглядывали чуть видные ниточки вен, то и дело проступая или исчезая, повинуясь движению тонких кистей. Сегодня на Эрике был какой-то совершенно невозможный балахон, абсолютно черный, с глубоким острым капюшоном, который покрывал короткостриженную, темноволосую голову на манер монашеской хламиды. Край ткани прикрывал высокий лоб и специфические глаза молодого человека, и Кэсси видела лишь прямой острый нос с чуть подрагивающими крыльями и полные губы, которые Эрик время от времени облизывал. От чего-то этот его жест сильно смутил Кэсси, и она вынужденно одернула себя, решив обнаружить свое присутствие легким покашливанием. Резко вскинув голову, Харрис оборвал мелодию, уставившись на вошедшую долгим немигающим взглядом. Его глаза снова прятались за черными линзами, но Берналл на этот раз не дрогнула, с честью выдержав тяжелый взор. — Это ты, — резюмировал Эрик, вставая с насиженного места и виртуозно прокручивая гитару в руке. — Почти вовремя! Итак? — Что? — смущенно вопросила девушка, нервно дергая за розовые тесемки свою сиреневую куртку. — Приступим к проверке! — рявкнул Эрик, снова хватая инструмент на руки. — Сколько гитарные ладов существует в природе? — Семь, — пискнула Берналл, лихорадочно пытаясь не ударить в грязь лицом. — Какие? Перечисляй! — безжалостно раздалось следом. — Ионийский, дорийский, фригийский… — заученно принялась загибать пальцы Кэсси, и Харрис с одобрением улыбнулся уголком рта, кивнув, словно бы подбадривая ученицу к дальнейшей проверке домашнего задания. Закончив перечислять все лады, гордая собой Кэсси с готовностью уставилась на Харриса, невольно обратив внимание на звякнувшую цепочку, свисающую с кармана его джинсов. Тот поставил гитару к стене и принялся мерить неторопливыми шагами музыкальную комнату, менторским тоном повествуя план предстоящей лекции: — Значит так, белобрысая, слушай сюда! Говорю один раз, дважды повторять не буду! Сегодня будем учить метод понижения одной ноты за раз, поэтому выучи лады в новой последовательность. Зазубри так, чтобы от зубов отскакивало. Усекла? Итак, сначала идет лидийский… Сначала Кэсси честно слушала и пыталась вникнуть в смысл странных, непонятных слов, уверенно произносимых Эриком, пока, наконец, в уставшей, невыспавшейся голове Берналл не смешались все эти словосочетания «аппликатура лидийского лада, содержащая повышенную четвертую ступень…» в один большой фальшивый ком, которые распался на отдельные мятые ноты и искаженные звуки, и Кэсси вдруг взмолилась: — Эрик, пожалуйста! Теория, конечно, хорошо, но я окончательно запуталась! Резко прерванный лектор одарил расстроенную девушку раздраженным взглядом, но потом сжалился и жестом руки указал Берналл на небольшой удобный постамент, на котором покоилась барабанная установка. — Хорошо, твою мать, поучимся просто держать гитару! Воспрянувшая духом девушка резко подскочила к одиноко стоящей «старушке Бэт», вроде бы, как показалось Кэсси, аккуратно взяла гитару, но Харрис почему-то протестующе «эйкнул» и, подлетев к растерянной Берналл, бесцеремонно выдрал инструмент из ее руки. — Не так, балда! Сядь! Шокированная Кэсси замерла стойким оловянным солдатиком, аккуратно прилунившись на край мини-сцены в углу класса. Эрик зашел ей за спину и очень осторожно положил гитару на колени девушки. — Вот сюда положи руку, — неожиданно его пальцы коснулись ладони Кэсси, и та дернулась так, что «старушка Бэт» чуть не слетела с ее бедер. Раздраженно прошипев что-то маловразумительное, Эрик продолжил настройку Кэсси на гитару. С замиранием дыхания и учащенным сердцебиением Берналл ощущала, как тонкие, но крепкие пальцы прижимают ее пальцы к полированной поверхности инструмента, фиксируют, чуть нажав на нее, и отпускают. — А эту вот сюда, — уже гораздо спокойнее произнес Харрис, так же легко поднимая правую кисть замершей девушки и чуть сжимая подрагивающие фаланги в горячей ладони. — Так, что у нас тут? — неожиданно он вздернул руку Кэсси, всматриваясь в ее короткие, но аккуратно подпиленные ноготки, покрытые бесцветным лаком. — Ногтей нет, подруга, надо отращивать. Медиатор потом, сначала ты должна научиться чувствовать струны кожей… Кэсси чувствовала кожей, но отнюдь не струны или гриф, которые судорожно и неумело сжимала одновременно в похолодевших и вспотевших пальцах. Она ощущала, как знающие каждый сантиметр гитары руки Харриса касаются ее, и что-то совершенно невообразимо-немыслимое зарождалось в крови девушки. Застыв, как истукан с острова Пасхи, Берналл во все глаза смотрела на движения мальчишеских рук, которые все никак не могли должным образом пристроить ее неуклюжие пальцы на натянутых струнах. Машинально придвинувшись ближе, Эрик раздраженно морщил нос, недоумевая, почему его подопечная и сама была напряжена, словно гитарная струна, но спрашивать не стал. Невольно оказавшись слишком близко к девушке, парень глубоко вдохнул воздух у самой ее макушки, ощутив, как ноздри заполняет запах меда. Ошарашенно сморгнув, он собрался было прикрикнуть на Кэсси, чтобы та хоть делала вид, что старается, как вдруг они оба услышали резкий, полный ничем неприкрытого презрения голос Дейзи Нортман: — А ты что тут делаешь, нимфоманка? Всё вынюхиваешь, высматриваешь?! Кэсси дернулась и очнулась, Эрик резко отпрянул от нее, вскакивая с коленей на корточки. Повернув голову на шум, Берналл узрела стоящую в дверях Лану Поппинс, узкие глаза которой и без того напоминали две злобные щелочки, чуть ли не светившиеся красным, дьявольским светом.