Когда неудержимая сила встречается с неугасаемым оптимистом

Чарльз снял шлем и сморгнул звезды, кружившие по краям зрения. Три пары любопытных и слегка взволнованных глаз уставились на него. Чарльз поймал взгляд Эрика, пытаясь убедить его своей улыбкой, что с ним все в порядке. Старшему не удалось скрыть от телепата тот факт, что вся эта научная деятельность: с ее проводами и экспериментальным характером, вызывала у него неприятные мысли. И это не было сюрпризом для Ксавьера, менее двух дней назад, погруженный в теплые воды Атлантического океана, он увидел бесчисленные ужасы, запертые в голове Эрика Леншерра. Тогда он был сосредоточен на поиске нужных слов, правильной кнопки, чтобы прорваться через решимость и концентрацию мутанта; тогда воспоминания прошли через него, не задерживаясь. Но когда все успокоилось, оставшись один на темной палубе корабля береговой охраны, Чарльз позволил своему разуму действительно обратить внимание на новые воспоминания, мелькающие в его голове. И да, он прекрасно понимал, что наблюдая за знакомым, возможно даже другом, добровольно надевающим не проверенную научную штуковину, Эрик не мог остаться равнодушным. В свое время тот и сам был подопытной крысой, так что теперь было неприятно наблюдать за кем-то, кто сам идет по такому же пути. По правде сказать, Чарльзу самому было не легче. Со всеми воспоминаниями Эрика, все еще свежими в его собственной голове, концепция вступления в научный эксперимент немного волновала его. Именно из-за этого — из-за очевидного волнения в глазах Эрика, Чарльз проигнорировал мучительные удары в голове и слабость, когда он снял шлем Церебро. Он непринужденно прислонился к перилам, пытаясь быть расслабленно счастливым, когда на самом деле тонкие металлические перила выдерживали вес, которые ноги уже не могли удержать. Рейвен обычно заметила бы, насколько он бледен, но сейчас она была занята больше восхищением творения Хэнка. Возможно, Чарльз тоже повлиял на это, когда не хотел, чтобы кто-либо заметил его бледность. Ну, а Эрик и Хэнк не знали его достаточно долго, чтобы с точностью сказать, когда он становился бледнее обычного. Если он будет вести себя как всегда, телепат был уверен, что никто ничего не заподозрит. — Это было фантастически! — сказал он с энтузиазмом, — Я мог чувствовать их всех! Десятки тысяч людей-мутантов, как и мы! Я их слышал повсюду! — сопровождающая эти слова улыбка была далеко не самой яркой, но она была на сто процентов подлинной, и этого было достаточно. Независимо от очевидного физического ущерба, созданная Хэнком машина была поразительной. Это должно было изменить всю их жизнь и жизни бесчисленного количества других мутантов. Заметный вздох облегчения прошелся по комнате, когда прозвучали возбужденные слова Чарльза. Хэнк немедленно повернулся к все еще мигающим приборным панелям, о которых он забыл в момент эйфории. Он радостно оторвал первый лист координат и посмотрел на него в нетерпении. Каждый набор чисел был одним из мутантов. — Я расшифрую координаты и получу для вас первый адрес уже сегодня, — кивнул им ученый. Чарльз благодарно кивнул и глубоко вдохнул, пытаясь позволить кислороду наполнить энергией его конечности. К счастью, его ноги держали его и он с ложным выражением уверенности сошел с платформы. Зайдя в здание без посторонней помощи, он прошел через коридор, крепко держась рукой за бетонную прохладную стену. Чарльз с раздражением вспомнил, что его комната была на другом конце строения, а задача преодолеть такое расстояние сейчас казалась ему необычайно сложной. За день до этого у них была целая экскурсия по этому зданию, которую Чарльз усиленно пытался вспомнить сейчас, ища место для отдыха неподалеку. Рядом была библиотека, он был уверен в этом. Тихое место, в которое, возможно, захаживало не много людей. Это четвертая дверь справа или шестая слева? Им показывали так много комнат в их быстрой экскурсии, что в голове все было размыто. С другой стороны, возможно, его мозг был расплавлен из-за всего напряжения, испытанного сегодня. Чарльз закрыл глаза, отсекая режущий глаза свет флуоресцентного освещения, проникающего в его сетчатку, представляя в уме карту здания. Так было легче запомнить; без этой визуализации все плыло в дымке истощения. Ему надо налево. Он был уверен в этом. Чарльз отвел взгляд и прошел последние несколько сотен футов до двери, которая, как он думал, была входом в библиотеку. Он распахнул тяжелую металлическую дверь и неуклюже втащил себя в комнату. Вокруг него были книги, заполняющие настенные шкафы, столы и даже пол. В комнате было много кресел, и Чарльз направил свое уставшее тело к самому удобному, которое он мог видеть — плюшевое кресло рядом с шахматной доской. Он рухнул со стоном в кресло массируя висок, позволяя приступу головной боли и истощению захватить себя. Чарльз наклонился вперед, обхватив голову руками, зажмурившись и борясь с мигренью, когда решил что никогда больше не будет находиться в Церебро так долго. По крайней мере до тех пор, пока он не станет более терпимым к более длительным сессиям. Он должен был начать с меньшего и он знал это. Даже когда все разумы мира заполнили его, ошеломляя своей красотой, он знал, что следует действовать медленно. Вместо этого он позволил величию мироздания сокрушить его разум, и его чувство самосохранения по-видимому, потому что он явно перестарался. Рейвен бы назвала его идиотом. Блин, да даже Эрик назвал бы Чарльза идиотом, хотя они едва друг друга знали. С трудом верилось, что Леншерр не считает телепата глупцом, потому что тот слишком старается, особенно если учесть, что при их первой встрече именно Ксавьер заставил его принять ограничение своих возможностей. Теперь юноша делал именно то, от чего пытался отговорить старшего. Спустя час Эрик нашел его, все еще прячущегося в библиотеке без энергии чтобы дойти до своей комнаты. К этому времени Чарльз наклонился вперед, возясь с шахматами перед ним. Сейчас он не играл против себя, хотя он не раз делал это. Вместо этого он просто обдумывал какие-то ходы, проверяя их. Задачки отвлекали внимание от тупой боли, спрятавшейся прямо за его глазами. — Ты играешь? — спросил мутант, указывая на игровое поле. Чарльз едва вздрогнул, что являлось свидетельством того, насколько он был не сфокусирован, раз не заметил присутствия Леншерра. Юноша с облегчением отметил, что звук голоса не усиливал боль в его голове. — Больше нет, — ответил младший, перемещая еще одну фигуру и опрокидывая короля белых. Чарльз откинулся на спинку кресла и посмотрел на своего собеседника, прежде чем продолжить, — Прошло много времени с тех пор, когда мне было с кем играть. Эрик плавно опустился в кресло напротив, не разрывая зрительного контакта, начав расставлять фигуры. — Хочешь изменить это? — спросил он приподнимая бровь. Еще до того, как он получил ответ, старший закончил расстановку фигур, готовый начать новую игру. Чарльз даже не пытался скрыть свое удивление: Тебя не беспокоит, что я могу обманывать? Рейвен перестала играть со мной много лет назад, потому что всякий раз, когда я выигрывал, она думала, что я мог видеть ее ходы до того, как она их сделала. — А ты так делал? — Никогда, — твердо ответил Чарльз. — Тогда я доверяю тебе, — сказал Леншерр обычным тоном, который никоим образом не намекал на то, что он знал, насколько его слова важны для Чарльза. А это было действительно важно. Рейвен всегда знала о его телепатии и всегда была осторожна с ним. Она постоянно напоминала юноше не смотреть ей в голову — как будто он мог когда-нибудь забыть это желание. Когда он просто угадывал что-то, она обвиняла его в том, что он просмотрел ее мысли. Это было постоянное противостояние, заставляющее ее понять, что он никогда не использует свою силу против нее. Но потом, абсолютно незнакомый человек входит, или скорее вплывает на подлодке, в его жизнь, и по прошествии двух дней он уже доверяет Чарльзу. Из мыслей Ксавье вытягивает все тот же «незнакомец»: — Твой ход, Чарльз. Ксавье на мгновение задумался, как его другу удалось выстроить все фигуры не глядя на нее ни разу, потому что он был уверен, что ни разу не разорвал зрительного контакта. Еще несколько секунд он смотрел на Эрка в поисках каких-либо признаков того, что он собирается встать и уйти, сказать что он не собирается играть с телепатом, но все, что он увидел — доверие и искра веселья. Он взглянул на шахматные фигуры, испытывая необъяснимую радость от осознания того, что черные будут передвигаться не его рукой, а кем-то другим. Чарльз медленно передвинул свою первую пешку вперед. Когда у телепата был соперник, он не был собран, поэтому проиграл первые две партии. Выиграл третью. К середине четвертой он полностью забыл свою головную боль и усталость ранее. Вместо этого он наслаждался острыми ощущениями от хорошей игры. Эрик бросил ему вызов, борясь за каждую фигуру на доске, в то время как Чарльз со спокойной решительностью. Мир остановился для этих двоих, вынося все накопившееся на клетчатую доску. Слов было мало, но много и не нужно. Все, что требовалось, было в ухмылках, когда была взята еще одна фигура соперника, вопросительные взгляды, когда делался глупый ход, прищуренные глаза, когда обдумывался следующий шаг и победоносная улыбка, когда партия была выиграна. Чарльз понял, что ему нравилась улыбка Эрика. Их спокойствие было нарушено во время седьмой (или восьмой?) партии, когда в библиотеку ворвался Хэнк, размахивая листком бумаги: — Вы направляетесь в Вайоминг! — воскликнул он, как будто это самое захватывающее место в мире.

***

На следующий день стояла ясная идеальная погода для начала поездки. Эрик и Чарльз встретились перед зданием ЦРУ с сумками в руках, садясь в машину, которую Мойра арендовала для них. Оба вздохнули с облегчением, находясь вдали от постоянно бдительных и любопытных глаз агентов. Чарльз не звал с ними Рейвен, и отчасти эта идея ему не нравилась, но он не был уверен, что ждет их и не хотел чтобы что-то случилось с ней, если все пойдет не так. В любом случае, она была занята, помогая Хэнку в попытках разработать лекарство, поэтому Чарльз сомневался, что сестра захочет поехать. Телепат счел, что еще слишком рано, чтобы быть продуктивным и работоспособным, а потому в течении первого часа он просто смотрел в окно, отпивая утренний чай из дорожной чашки. Ранее у них было несколько добродушных споров о доминировании кофе над чаем, но и он, и Эрик согласились не трогать эту тему более. Дни дикой выпивки казались давно позади, но Ксавьер осознал, что всего неделю назад его поймали в баре в три часа ночи, чтобы он мог увидеть такого же мутанта, как он сам. Его организм не привык быть собранным, особенно в этот утренний час. Эрик, казалось, взял на себя инициативу Чарльза, совсем не настаивая на разговоре, несмотря на нервное постукивание по рулевому колесу. Он терпеливо ждал, пока телепат сам заговорит с ним. Наконец, почувствовав себя готовым встретить новый день, Ксавьер спросил: — Что тебя беспокоит, Эрик? Леншерр взглянул на него: — Я задаюсь вопросом, какой жизнью они живут Насколько ужасно человечество для наших братьев и сестер? Мы оба с тобой видели реакцию людей на необъяснимые силы, с чем же приходится мириться другим мутантам? Чарльз обдумывал последнюю фразу, чувствуя, как чай наконец начинает его бодрить. — Я думаю, — начал он, — я могу только надеяться, что у них была счастливая жизнь. Быть другим не гарантирует ненависть, мой друг. — Нет, — ответил Эрик, — но это не так уж и далеко от ненависти. Все, что нужно — лишь один человек, который будет решать, что является угрозой. И решать, как можно использовать эту угрозу. — Да, полагаю, ты прав, но у меня пока нет оснований верить и я буду надеяться на лучшее. Чарльз мог сказать даже не читая мыслей Эрика, что старший считает его слишком оптимистичным. Телепат думал, что ему наверняка трудно увидеть хорошее в других, когда все только и делали, что показывали ему самое плохое, отвратительное в людях. Чарльз добавил «Помочь Эрику взглянуть на мир в лучшем свете» в свой список целей и отдал ей главный приоритет, потому что подозревал, что Эрик убьет себя, но совершит вендетту. Человек, проведя всю свою взрослую жизнь в погоне за призраком прошлого, не знает, что он будет делать когда в конце концов все закончиться, и тут Чарльз должен будет ему помочь. Они не замечали, как миля за милей проносились мимо, периодически сменяя друг друга на месте водителя, пока второй спал на пассажирском сиденье. С небольшим превышением скорости и каплей удачи им удалось добраться до небольшого городка в Вайоминге чуть более, чем за день. — Итак, мы здесь, теперь — как мы найдем мутанта? — спросил Эрик, выводя Чарльза из дремы. — Однажды я уже нашел ее через Церебро, у нас есть связь. Теперь, когда она в радиусе моих способностей, я могу найти ее. Ее разум будет мне знаком из этой толпы, — Чарльз поднял руку к виску, прижав к нему два пальца, его лицо оставалось сосредоточенным. — Окраина города. Она в… О, ну… это должно быть интересно, — Чарльз повернулся к Эрику с озорным блеском в глазах, — Мы, мой друг, идем в стриптиз-клуб. Леншерр чуть не уехал в кювет, поперхнувшись от удивления. Чарльз ухмыльнулся и Эрик решил, что Чарльза забавляет предстоящая встреча. Ему не потребовалось много времени, чтобы озорство младшего передалось и ему, и, вопреки своему здравому смыслу, Эрик с удивлением обнаружил, что он ждет, как они разберуться с этим. Они подъехали к парковке, на которую указал телепат, и никто из них не захотел прокомментировать совершенно отвратительный оттенок пурпурного, окрашивающий двери клуба. Первым шел Чарльз, за ним из машины вылез и Эрик. Высоко подняв голову, они толкнули двери, стараясь не думать обо всех отвратительных вещах, которые могли покрывать ручку двери, садясь на стулья неподалеку от мутанта, разум которого младший все еще ощущал в своей голове. Эрик осторожно сел рядом, хотя телепат видел, как он быстро приспосабливается к новой территории. Так быстро, что Чарльз решил дать ему возможность вести диалог. Быстро кивнув в сторону девушки, младший дал понять, для чего они здесь. Эрик, казалось, недолго обдумывал свой план, просто уставившись в пространство, пока шестеренки вращались в его голове. Затем, безо всякого повода, его лицо расплылось в ухмылке, он полез в кошелек и вытащил купюру в пятьдесят долларов. На самом деле кошелек принадлежал не ему, а Чарльзу, который тут же заметил это. Интересно, когда старший нашел время, чтобы вытащить его? Изгиб губ мутанта подсказал ему, что Эрик понимал, что телепат заметил его воровство. У тебя все равно денег больше, чем у меня. Ты можешь себе это позволить. Мысли вплыли в голову Чарльза и он улыбнулся той легкости, с которой старший проецировал ему свои мысли. Он найдет способ тоже ответить какой-нибудь шалостью, но сейчас прямо тут была молодая девушка, которую, как знал телепат, звали Ангел, подошедшая к поднятой купюре в руке его друга. Она качнула бедрами, опустившись перед ними на колени, ее глаза загорелись, когда она увидела сумму, предлагаемую ей. — За это, папочка, — протянула она Эрику, — ты получишь приватный танец. Двое мужчин переглянулись и решение было принято без слов. Эрик махнул бармену, попросив комнату для уединения. Чарльз добавил к заказу бутылочку шампанского, надеясь, что вскоре они смогут отпраздновать пополнение их команды. В этом видимо не было ничего удивительного, потому что вскоре они были одни в комнате с мутантом, каждый с бокалом довольно дорогого алкоголя в руках. Чарльз поднял бровь, ожидая увидеть, как Эрик собирается поступать дальше. Старший начал, подняв свой бокал и повернулся лицом к девушке после того, как Чарльз любезно чокнулся с ним. — Вы, мальчики, ведь знаете, что с двоих двойная цена? — сказала она, наконец привлекая их внимание. Она выглядела раздраженной, и телепат, честно говоря, не удивился. Он и Эрик уделяли больше внимания друг другу, чем ей, с того момента как вошли в клуб. Чарльз поставил свой бокал и попытался убедить ее: — Мы здесь не за этим, хотя я уверен, это было бы волшебно. Конечно, у Леншерра было еще больше умения вывести из себя людей всего несколькими словами, и он полностью полностью разрушил попытку Чарльза разрядить обстановку: — Давай мы покажем что есть у нас, а ты — что у тебя? Телепат не смог сдержать улыбку, которая расползлась по лицу, и он едва сдерживал рвущийся наружу смех. Он то знал, что именно имел ввиду Эрик, но он также знал, что Эрик знал, как интерпретирует эти слова танцовщица. Мутант определенно наслаждался ситуацией. Чарльз на мгновение задумался, как долго старший собирается ломать комедию, прежде чем раскрыть девушке настоящую причину, по которой они здесь. — Детка, тут все по другому работает, — ответила Ангел, явно заскучавшая. Щелкнув пальцами — что, как знал Чарльз, было просто напоказ: Эрику не нужно было щелкать, чтобы использовать свою силу — Леншерр поднял ведерко со льдом, в котором находилось шампанское: — Еще чайку? — спросил он у младшего. Снова телепат изо всех сил сдерживал смех. Конечно, Эрик спросил его о чае — глупо было надеяться, что мутант бросит дискуссию о бодрящих напитках. — Не откажусь, — отвечал он настолько небрежно как только мог, стараясь не дать веселью захватить контроль над ним. именно тогда у него появилась идея показать и свою силу. Так, что было бы достойным ответом на шутку Эрика с деньгами. Это было намного, намного лучше, чем любое чтение мыслей. С подлой улыбочкой, вызвавшей подозрительный взгляд от Эрика, Чарльз прижал пальцы к виску и сосредоточился на изображении. Удивленное хихиканье, которое он вызвал из повеселевшей девушки, было всем, в чем нуждался Чарльз, чтобы тоже засмеяться. — Не плохо, не так ли? — спросил он, продолжая проецировать мысленный образ. Это было весело и он был очень доволен собой. Насколько могла видеть танцовщица, Эрик теперь был облачен в блестящее синее платье, ажурные чулки и прекрасный рыжий парик. Леншерр прищурился, смотря на них и понимая, что Чарльз каким-то образом перехватил контроль над ситуацией. — Что? — потребовал знать он. Единственным ответом ему был еще один смешок от Ангел, когда она спросила: — Как ты это сделал? Чарльз не ответил ей; он просто наклонился к Эрику, шепча: — Ты никогда не выглядел так прекрасно, дорогая. — Моя очередь, — их новый союзник-мутант потянулась к спине, расстегивая свой топ. Мужчины с трепетом наблюдали, как изящная татуировка, распространявшаяся по ее рукам, плечам и спине, начала отделяться от кожи, показывая тонкие крылышки, похожие на стрекозиные. Эрик медленно опустил бокал и удивленно уставился на зрелище. Весь юмор и шутки исчезли и сменились восхищением. С ухмылкой девушка поднялась в воздух и зависла на достаточно долго, чтобы двое посетителей переглянулись и молча приняли решение. — Как насчет работы без раздеваний? — спросил младший. Ответная улыбка была достаточным ответом.

***

— В следующий раз мы летим, — твердо настоял Эрик, когда телепат переместил еще одну фигуру на шахматной доске. — Мы вернулись почти день назад, а мои мышцы все еще затекли от долгих часов в машине. — Ага, я уверен, что ЦРУ купит нам билеты на самолет первого класса в следующий раз. Но сейчас прекрати пытаться отвлечь меня от факта, что я выигрываю. Это не меняет того, что у тебя всего лишь три фигуры. Эрик выругался и Чарльз улыбнулся ему. — О, это прекрасно, — сказал внезапно Ксавьер, как будто продолжая разговор, частью которого Леншерр не являлся. Что на самом деле были именно так. Он поднял взгляд от доски и произнес, — Хэнк говорит, что мы едем в Нью-Йорк. Уезжаем утром. — Полагаю, ты наверное хочешь собрать вещи. Как жаль, что у меня не будет возможности показать тебе, как я выиграю. Чарльз засмеялся: — О нет, мой друг. Ты не можешь так легко уйти. Мы играем, пока не закончим. Эрик все также проигрывал, но ему потребовалось поразительно много времени, чтобы признать это, гоняя фигуры по полю от фигул Чарльза. Это был первый раз, когда младший сидел до двух часов ночи, занимаясь чем-то столь рутинным, как игра в шахматы и потягивание дешевого виски. Это было куда веселее, чем любая студенческая вечеринка с алкоголем. На следующее утро Эрик встретил его с билетами на самолет и чашкой чая.