Я не знаю, как заканчивается любовь

- Чонгук, когда же ты представишь нам свою девушку? - бабушка Сокджина вновь не унималась с одним и тем же вопросом, который звучит на каждом званном ужине. Но эта женщина всегда была неравнодушна к Чону, принимая его за любимого внука наряду с Джином. - Бабушка, ты же знаешь, ему сейчас трудно. И все превратилось в запутанный клубок нитей, как только он столкнулся с ней в коридоре. Закрыв глаза, мужчина, но точнее - мальчишка, несмышленый парень, которым он вновь стал, не мог перестать прокручивать этот момент, изменивший сейчас в его жизни практически все. - Что с тобой? - Сокджин слегка толкнул его за локоть, сидя за столом рядом. - Ничего, я просто задумался, - Чон не знал, сколько времени он просидел, смотря в одну точку где-то на стене. И все эти шумы, не прекращающийся поток голосов наперебой, любопытство впервые раздражали до такой степени, что вилка, сжатая в крепкой мужской руке, немного согнулась под натиском силы. - Вы не против, если я пойду? - он не знал причины, по которой желал уйти, он просто хотел это сделать как можно скорее, - Спасибо за ужин. Чон улыбался, но не по-настоящему, натянуто и устало. Не так, как делал это прежде - искренне и с глубокой непорочной нежностью к тем, кого он любил. Садится в машину, позабыв, кто он и где. Наверное у многих бывает что-то подобное, когда ты едешь в неизведанное место, чтобы отдышаться. Педаль газа в пол, набирая скорость. И вот, очередная запятая там, где он сам себе обещал поставить точку невозврата. Вновь темные простыни сминают женские цепкие руки. Без памяти, без обязательств, его подушка безопасности на одинокие вечера и опасные ночи. - Я не ожидала, что ты придёшь, - её голодный оскал и тихий шёпот ему на ухо. Она умеет многое, но не любить. - Замолчи. Он исследует женское тело в руках как только хочет, а девушка вовсе не против быть из ряда «на одну ночь». И плевать, что таких ночей было множество между ними, ведь они значат ровным счетом ничего. Он уйдёт на утро или среди ночи бесшумно, невесомо, растворив свой аромат лишь в воздухе, наполняющем спальню. Но сейчас он целует эту кожу жадно, цепляя зубами самые сокровенные участки, и кажется, будто время остановилось ради двоих, но на самом деле оно идёт ещё быстрее с биением его сердца. Руки умело исследуют бёдра, продвигаясь ниже и грубо раздвигая колени. Пошло, но так притягательно, что невыносимо остановить себя. Его пальцы сжимают лоскуты кожи до алых следов, параллельно сдирая последние элементы надоедливой и ненужной одежды. Эндорфины плавно растекаются по венам, заставляя плавиться тела от дыхания и высоких температур. Он грубый с ней до безобразия, но это безумство сводит ее с ума, вызывая лишь очередное желание вдохнуть все без остатка, выпить как самое терпкое и вкусное вино. Вокруг влажно, а стены слышат эти звуки соприкосновения тел. Кажется, что все предметы мебели в одно мгновение оживут, став невольными свидетелями, словно в доброй сказке о Красавице и Чудовище, но это не детская повесть о красивой и желанной любви, а только грязный секс, чтобы суметь проглотить переживания и воспалившуюся душу, словно таблетки. Он уже не знает, с кем сейчас и как оказался в квартире «безымянной» девушки. Падает на мягкие простыни, когда все тело пронизано электрическими разрядами, а девушка смотрит на его вздымающуюся грудную клетку и искренне улыбается и не понимает, что она - дура со стажем, которая продолжает верить, что он все ещё способен полюбить, сменить статус любовника на любимого. Без гордости, вот так просто она снова доверяется его ложным объятиям. - Останься сегодня, - щенячьи карие глаза проводят линии на изящной челюсти, продвигаясь выше в надежде разглядеть хотя бы горсточку чувств, придумывает их и словно видит наяву. - Нет, мне нужно ехать, много работы. Он никогда не будет принадлежать ей, только вот она - все ещё дура со стажем. Холодный душ освежает, приводя в чувства. Без угрызения совести, насытившись, Чон надевает чёрную рубашку, закрывая притягательные участки тела, оставляет волосы мокрыми, не желая здесь находиться, и просто уходит, хлопнув дверью. - Я позвоню тебе. И снова звуки двигателя заглушают тишину. На лице играет с огнём стыдливая усмешка, как будто бы это было изменой. Все так нелепо. Последнее, чего он точно не мог ждать - встреча, необходимая как воздух. Только не сегодня. За последним поворотом скрывается огромный дом, у ворот которого тихо бродит чёрная утонченная фигура, и сердце замирает. Чонгук выходит из машины, не выключая фары, на секунду успевает задержаться, возобновляя частое дыхание, что кажется теперь бесполезным, потому что он не способен больше дышать. - Здравствуй, - растерянно и неторопливо девушка делает шаг за шагом навстречу к нему. - Прости, наверное уже поздно. - Ничего, все в порядке, - Чон не в состоянии говорить внятно, и она прекрасно понимает, что застала его врасплох, отчего чувство вины сразу же проявляется в полуулыбке, растянутой на нежных пухлых губах. - Я очень рад тебя видеть. Пойдём в дом, ты можешь простудиться. «Ты можешь простудиться». Он стёр одной фразой все эти годы, которые изо дня в день убивали его и ее чувства. Все та же забота, неприкрытая и искренняя. - Я даже не знаю, зачем я здесь, - хрупкие руки в растерянности бродят по телу, не найдя себе места. - Мы можем промолчать всю ночь, если захочешь. Но я могу отвезти тебя домой, если ты не готова меня видеть, - не смотря на то, что разговор не клеится, Чонгук не может стереть улыбку, застенчивую, и скрыть до безумия влюблённый взгляд. - Хорошо. Мне нужно время прийти в себя. - Садись в машину. Чон открывает двери, держа руку у ее головы, чтобы не дать ей удариться. Но эта звенящая тишина. Она не мешает, а просто поглощает в смятении. Ночное покрывало вступает в свои права, окутывая город до самых вершин. Фары освещают дорогу так же ярко, как горят его глаза, но он не смеет повернуться, чтобы не спугнуть. «Ей нужно время». И он даст столько, сколько необходимо. Будет ждать следующей встречи, не требуя разговоров, объяснений и пламенных речей. Просто ждать.