***
- Сколько уже длится операция? - Ягыз вытянул ноги перед собой, потянулся, стараясь не потревожить задремавшую Хазан. У него самого глаза слипались. Он совсем не спал последние двое суток и теперь соображал гораздо хуже. - Не знаю, несколько часов, - более-менее успокоившийся Гёкхан сложил руки на груди. Кровь уже давно была смыта, но воспоминания о ней ещё долго будут преследовать его. – Если устал, отдохни, поезжай домой, - указал взглядом на Хазан, - твоя девушка совсем устала. - А твоя сейчас борется за жизнь, - Ягыз похлопал брата по плечу. – Она справится, - он не любил Ясемин, как и остальные члены его бывшей семьи, но никогда не хотел ей смерти. – Я отвезу Хазан в особняк и потом вернусь. Хорошо? Гёкхан кивнул. - Хазан останется здесь, - она улыбнулась, потянулась, потёрла опухшие веки, не обращая внимания на две пары уставившихся на неё глаз. – Что? - Ты действительно устала, тебе бы поспать, - примирительно начал Ягыз, стараясь не давить. Заставить Хазан что-либо сделать сейчас невозможно. Она упряма как тысячи мулов. – Сейчас главное, чтобы всё было хорошо, а выспаться я всегда успею, – Хазан сжала ладони Ягыза и легко улыбнулась ему. – Я не хочу оставлять вас здесь одних. - Скажи лучше, - он усмехнулся, - что не хочешь оставлять меня здесь, - но продолжил уже серьёзно. - Я никуда не денусь. - Знаю, - она снова улыбнулась, пожимая плечами, - но я всё равно останусь здесь, - вызвав смешки у обоих братьев. Посмотрев на часы, Хазан ахнула, - как поздно уже. Я и не помню, когда ела в последний раз. - Тебе купить что-нибудь? – Ягыз поднялся, радуясь возможности размяться. - Да, но я пойду с тобой, - Хазан тоже поднялась. - Не стоит, - он взял её за руку, наклонился ниже, - я никуда не пропаду, не бойся. Гёкхан, - повысив голос, продолжил разговор, - тебе взять что-нибудь? - Да…, кофе и что-нибудь посущественнее. Спасибо. Хазан снова села на стул неподалёку от Гёкхана, попыталась расслабиться, получилось не очень. Она видела, как старший брат Эгемен страдает и прекрасно его понимала. Ягыз чуть не умер у неё на руках. Они чуть не погибли вместе на том кладбище, у них был крошечный шанс выжить, и получилось. Сегодня всё возможно, решила она, всё должно быть хорошо. - Гёкхан,- пододвинувшись ближе к «деверю», Хазан негромко заговорила, - Ясемин очень сильная. Я не знаю её так хорошо, как ты, но знаю, что женщина, способная броситься под пулю ради мужа, не сможет оставить его просто так. Поверь мне, она ещё поборется за тебя. - Спасибо, Хазан, - Гёкхана тронула её речь, - действительно, спасибо, - немного помолчал и продолжил. – Знаю, мы не очень ладили с твоей семьёй в последнее время, да и всё это вообще, - обвёл рукой пространство больницы, - но я рад, что ты вместе с Ягызом. Как ни странно, ты была ему больше семьёй, чем мы вместе взятые. - Спасибо, - Хазан коротко улыбнулась. - Что обсуждаем, народ? – Ягыз принёс с собой целый поднос еды. - Ты думаешь, здесь можно есть? - Есть отдельный кабинет, где мы можем перекусить, я уточнял. Гёкхан, пойдём, - позвал он брата, – пойдём, несколько минут дела не решат. После перекуса они вернулись на свой пост, но Хазан уже не могла больше сидеть на месте. - Всё-таки позвоню маме, узнаю, как они там, - поднялась и отошла в сторонку, разминая ноги, набрала номер мамы, потом сестры, но никто не отвечал. Вернулась снова к братьям. – Странно, - расстроенно проговорила, - ни мама, ни Эдже не отвечают. Спят, наверное. - Я звонил отцу, - ответил Гёкхан, - он тоже не отвечает. Конечно, поздно. - Может быть, позвонить ещё кому-нибудь? – Ягыз задумался, голова соображала туго. - Позвоню-ка я Севде, - и Хазан снова отошла, набирая номер телефона. Опять гудки. Несколько минут прошли в томительном ожидании. «Конечно, Хазан, что ты делаешь?» - думала она, - «Севда наверняка уложила девочку спать и сама легла. Не будет же она ночью ждать звонка». Почти отчаявшись, решила сбросить звонок, как на том конце провода прозвучал щелчок и расстроенно запыхавшийся голос спросил: - Алло? Алло? Кто это? Хазан, это ты? - Да, Севда, это я, – Хазан радостно закивала, забывая, что собеседница не может её видеть. - С тобой всё в порядке, Аллах помоги нам всем? Хазан, ты где, Хазан? Тётя Фазилет, это Хазан, - в трубке зазвучали голоса, легкая пикировка, и Хазан услышала голос матери, даже не успев ничего спросить. - Хазан, Хазан, детка, как ты? Почему так поздно? Где ты? Аллах-Аллах, спаси нас грешных, вернись, пожалуйста, в особняк, вернись, это ужасно, - запричитала она, - ужасно. - Мам, мам, я с Ягызом и Гёкханом. Мам, - Хазан ничего не понимала, - мы в больнице. Что случилось? - Как в больнице? Что произошло? Ты что-то сделала с собой? Он не успел приехать, да? Я найду его и убью! – кричала Фазилет в трубку. - Мам, мам, успокойся, пожалуйста, - у Хазан заломило виски, невозможно же от её криков. – Со мной все-в-порядке. Мы с Ягызом в больнице… - Как, и он тоже там? – шёпотом кому-то: «Они же ничего не знают»,. - Да, мы здесь, потому что Ясемин умирает. - Что?! – на том конце связи что-то упало, разбилось, вскрикнуло. – Не может быть! - Мама, успокойся, она на операции, - Хазан не давала покоя фраза, брошенная матерью. – Мы надеемся, что всё обойдётся… Мам…, что мы не знаем? В трубке воцарилась тишина. Казалось, Хазан накрыло звукозащитным покрывалом. Стало слишком не по себе. - Мааам? – Хазан слегка повысила голос, посматривая в сторону Ягыза. – С вами всё в порядке? Эдже, ты, Озгюр, господин Хазым? Ягыз смотрел на неё, хмурясь, слишком встревоженно Хазан сейчас выглядела. В трубке опять послышался шорох, и она отвернулась, надеясь получить вразумительный ответ. - Сестра? – голос Эдже напугал её до чёртиков. - Эдже, что происходит? – Хазан непроизвольно понизила голос, стараясь не смотреть на Ягыза. Чувство надвигающейся катастрофы настигло её слишком внезапно. – Почему вы не спите все в такое время? - Сестра, Ягыз сейчас с тобой? Мы не могли дозвониться ни до него, ни до Гёкхана… Синан вообще отключён, - Хазан вернулась обратно, села рядом с Ягызом и отчего-то зажмурилась. - Да, они сейчас здесь рядом, я могу включить громкую связь, если нужно. - Давай, - на том конце провода послышался горестный вздох, будто человек собрался падать в пропасть. Почему-то Хазан представилось, что они все сейчас рухнут в ад. - Ягыз, Гёкхан, - измученный голос Эдже разнёсся по коридору, отразился от стен. – Селин… умерла. Её больше нет.***
Хазан до конца жизни будет помнить несколько моментов, связанных с Ягызом. Парочка из них произошла на кладбище, один - в номере отеля, один - в спортивном зале, один – за ужином на четверых. Много моментов она будет перебирать в памяти, вспоминая их пикировки, взгляды, прикосновения, что-то сотрётся из памяти совсем, что-то будет возвращаться, что-то он сам будет ей напоминать, но один момент она не хотела бы вспоминать никогда в жизни. Тот миг, когда Ягыз узнал о том, что его младшая сестра покончила с собой. Казалось, воздух выкачали из помещения. Рука, которой Хазан держала телефон, задрожала. Пришлось перехватить его покрепче, чтобы осознать, что он настоящий. Хазан схватила Ягыза за руку, сжала запястье, всматриваясь в любимое лицо, пока он неверяще раз за разом переспрашивал её сестру. - Ты уверена, Эдже? – голос не дрожал, был ровным, безэмоциональным, пугающим. Ягыз отказывался верить девушке на том конце провода, отказывался. – Она не могла умереть, Эдже, Селин не могла! Схватившись за голову, Ягыз вжался в спинку стула, покрасневшими глазами смотря прямо перед собой. Он не слышал плачущего рядом брата, не чувствовал прикосновения любимой, в его голове звучали лишь тихие слова: «Умерла. Её больше нет. Селин умерла». Как мама. Нет, нет, не так. Он знал, что мама умирает, он знал и никому не сказал, что знает, но Селин. Ей было всего девятнадцать, цветущая, молодая, замужняя. Она просто не могла умереть, его маленькая сестрёнка, не могла. Они виделись буквально вчера. - Приезжай домой, - голос Эдже потерял последние краски. Кажется, она тоже полностью выдохлась. – Приезжай, мы всё тебе расскажем. Приезжайте, вы нужны отцу, пожалуйста. - Нет, нет, - всхлипывал Гёкхан. – Как? Почему? - Приезжайте, - и звонок прервался. Ягыз застыл на стуле и не шелохнулся, когда его обнял со своей стороны брат, а Хазан прижалась к боку, крепко держа за руки, поглаживая запястья. Ничего не почувствовав, ничего не ощутив, он опустил голову, наклонился вперёд и покачнулся. - Ягыз! – Гёкхан успел удержать его от падения. – Хазан, кажется, он потерял сознание! - Врача! Быстрее врача! – Хазан вскочила и побежала к посту медсестры. – Человеку плохо! Когда дежурный врач наконец-то прибежал, Ягыз уже пришёл в себя, но ему всё равно измерили давление и дали успокоительное. - Мне нужно домой, - он крепко держал Хазан за руку, будто бы она была его якорем в этом мире, - мне нужно домой. - Да, да, конечно, - Хазан пыталась вызвать такси, но телефон всё время выскальзывал из рук. – Гёкхан, пожалуйста, вызови машину, мы все поедем в особняк. - Я останусь здесь, пока не будут известны результаты операции, а вы поезжайте. – Гёкхан не мог ехать домой и видеть то, что случилось. Кровь жены на руках уже навеки отпечаталась в его памяти, видеть мёртвую сестру он попросту был не в силах. В машине Ягыз наконец-то посмотрел в глаза Хазан ничего не выражающим взглядом. Она крепко обняла его, уткнулась носом в ухо, ласково погладила по волосам, нежно что-то шептала, не помня и не понимая, что говорит. Он сначала не двигался, а потом так сильно притянул её к себе, подхватил и усадил на колени, обнимая крепко-крепко. Потребность чувствовать её возросла многократно, и Ягыз просто сдался на сегодня, не имея больше сил контролировать себя. Он настолько выдохся за последние дни, мало что соображал, почти не спал, и только присутствие Хазан ещё держало его от того, чтобы вторично не впасть в истерику. Известие о смерти Селин добило окончательно. Семья была разрушена, любимый брат предал, мама и сестра умерли, отец… Ягыз не мог больше называть Хазыма отцом. У него остались только Хазан и Гёкхан, и сейчас на заднем сиденье автомобиля он отчаянно обнимал любимую, зарывшись лицом в её волосы, слыша её голос, но не прислушиваясь. Пусть говорит что угодно, лишь бы заглушала звенящую пустоту в голове, отгоняла чувство полного одиночества, от которого он пытался сбежать сегодня в Америку. - Я люблю тебя, - прошептала она, и Ягыз вздрогнул, погладил волосы, рассыпанные по плечам, поцеловал её в подбородок. Хазан чуть отстранилась, чтобы посмотреть на него, слёзы давно уже текли по щекам, снова убрала упавшую на глаза чёлку, погладила кончиками пальцев лоб, переносицу, наблюдая, как Ягыз закрыл глаза, откинувшись на спинку сиденья. Проведя дальше, обвела губы, прикасаясь почти невесомо, прошлась по скуле выше и обвела изгиб ушной раковины. Смотрела на него и не могла насмотреться. Сегодня или вчера…, совсем потеряла счёт времени, она думала, что потеряла его навсегда, а сейчас могла так просто, не беспокоясь ни о ком, прикасаться к нему и знать, что он тоже этого хочет. Ягыз открыл глаза и притянул Хазан ближе к своему лицу, надавив пальцами на затылок. Она не могла сопротивляться стальному блеску его глаз, выдохнула, мягко поглаживая кожу между ключицами. Его глаза снова заслезились, и на этот раз Ягыз позволил слезам пролиться, но в машине было темно, и Хазан не увидела, а почувствовала, как несколько капель упали на пальцы. Беспокойно встрепенувшись, посмотрела на него, сокращая расстояние ещё больше. Их губы были совсем близко, и Хазан скорее почувствовала, чем услышала заветное: - Я очень сильно люблю тебя. Прижавшись на мгновение губами к её губам, он почти потерял ощущение реальности, но быстро пришёл в себя, коснулся её лба невесомым поцелуем, обнимая ещё крепче. Сердце стучало о рёбра как раненая птица, и Хазан ощущала его биение под своими пальцами, впитывала тепло, пока была возможность, потому что потом снова нужно будет действовать во благо семьи, решать накопившиеся проблемы, а сейчас они были только вдвоём и неслись в сторону дома по залитым ночным светом улицам.***
Полицейская машина была видна издалека. Проезд к дому частично заблокировали, поэтому они вышли из машины чуть дальше, не обращая внимания на столпившийся на дороге народ. Кто-то из журналистов пытался прорваться к дому, но охрана стойко держала оборону. - Господин Ягыз, госпожа Хазан, - Рыза кивнул, пропуская их во двор и снова запирая ворота. Его нос покраснел от холода, и весь облик выражал сожаление. - Лёгкой работы, - дежурная фраза автоматически слетела с губ, и Ягыз перевёл дух. – Что-нибудь нужно, Рыза? – поглядел на остальных охранников, загораживающих проход к дому. - Ничего не нужно, спасибо, господин Ягыз. Севда и Нармин периодически приносят нам кофе с булочками, поэтому мы держимся, - казалось, Рыза ещё больше поседел за последние сутки. Неудивительно, учитывая все события. – Кстати, господин Ягыз, приехал Эрдал. Он … очень помог, - замялся охранник. - Значит, отпустили, - Ягыз кивнул, - спасибо, Рыза, - и пошёл в сторону дома, ведя за собой Хазан. Рыза проводил их взглядом, покачал головой, сожалея о бедах, свалившихся на головы членам этой хорошей семьи. Столько лет проработав у Эгеменов, он проникся к ним симпатией и уважением, а сейчас ничего не мог толком поделать, чтобы хоть как-то помочь. Дом встретил их беспокойным ворчанием и ярким светом. Днём Ягыз думал, что больше никогда не переступит порог этого особняка, и не ожидал, что вернётся при столь ужасающих обстоятельствах. Он обернулся, глядя на Хазан, остановившуюся в дверях. Она переплела их пальцы, не отводя от него взгляда, даря поддержку и свою любовь. - Ты уверена, что они приедут? – из кухни послышался голос Фазилет Чамкыран, и Ягыз прикрыл глаза, морально собираясь с духом. - Не знаю, мама, они не говорили, - Эдже, видимо, подошла к дверям, собираясь выйти в коридор. Хазан потянула Ягыза за собой, надеясь, что встреча выйдет не очень эмоциональной. Впечатлений на сегодня им хватило по полной программе. Ягыз медленно пошёл следом, сгорбившись и чувствуя, как давят на него стены. В голове роились вопросы о том, где это произошло, как, почему, и так по кругу, пока голова окончательно не разболелась. Потерев лоб пальцами, он сжал крепче руку Хазан и потянул её на себя. Они застыли в коридоре в крепком объятии, пока не услышали звуки шагов из кухни. - Во имя Аллаха Милостивого Милосердного, - госпожа Фазилет остановилась как вкопанная у порога кухни, наблюдая за обнимающейся парочкой. - Мама, что ты встала? Дай пройти, - послышался сзади недовольный голос младшей дочери, и Фазилет отошла, пропуская её вперёд. Эдже так же застыла, глядя на Хазан с Ягызом, которые уже отпустили друг друга, но по-прежнему держались за руки. – Ягыз, - выдохнула она и, расплакавшись, обняла его. В обычное время Ягыз бы не одобрил подобное поведение мачехи, но сейчас были экстренные обстоятельства. – Мне так жаль, Ягыз, мне так жаль, мы ничего не могли сделать. - Расскажи мне всё, - попросил он, похлопывая девушку по плечу. – Расскажи, что случилось. Госпожа Фазилет, - они кивнули друг другу. Фазилет посмотрела на старшую дочь, отмечая обрезанные волосы и заплаканные глаза. - Мама, - Хазан обняла её, - как ты? Что случилось? Как Озгюр? - Пойдёмте, дети, мы всё расскажем, но вам для начала нужно успокоиться и выпить что-нибудь согревающее. - Спасибо, госпожа Фазилет, но я бы предпочёл услышать о… обо всём, - Ягыз почти вернул своё обычное равнодушное выражение лица. Хазан понимала, что вступила в действие защитная реакция, снова взяла его за руку. - Хорошо, господин Ягыз, но чай я всё равно поставлю, девочки переутомились и уже спят. Ягыз кивнул, сдаваясь уверенности будущей тёщи, и они прошли в гостиную. - Эдже…, - Ягыз прикрыл глаза, чувствуя приятную тяжесть от головы Хазан на своём плече. Они сидели на диване напротив Эдже и не знали, что сказать. - Я вышла из комнаты, чтобы налить себе воды, - без предисловий начала рассказывать девушка. – Не знаю, как она оказалась в комнате, наверное, залезла в окно, - обхватив себя руками, Эдже смотрела перед собой, заново проживая весь ужас. – Я рассказала полиции, что произошло, мы все дали показания, а до вас дозвониться никак не могли. Мама не разрешала искать Хазан, не знаю, почему. Ягыз сжал ладонь любимой, она потёрлась щекой о его плечо, слушая сестру. - Эдже… - Хорошо, хорошо, - встрепенулась госпожа Эгемен, - мне… тяжело. Я вернулась в свою комнату и увидела её около кроватки Озгюра. Ягыз прикрыл глаза, один раз Селин чуть не убила Эдже. Отец спустил всё на тормозах, да и сам Ягыз, безумно злившийся на отца за неразумный брак со школьницей, толком ничего не мог сделать, чтобы спасти сестру от сумасшествия. Терапия не помогла, а Селин сбежала и очень удивила всех, выскочив замуж за Ясина. Её, как минимум, нужно было отправить в клинику на лечение, а не бросать на полпути, фактически разрешая совершать чудовищные безумства. - Она… она держала подушку над кроваткой, - Эдже прикрыла глаза рукой, но Ягыз должен был знать всё, - потом бросила её и наставила на меня пистолет. Хазан застонала, вцепившись пальцами в его предплечье, Ягыз молча сжал её пальцы. Он выдержит, должен выдержать. Это последнее. - Потом снова перевела пистолет на Озгюра и сказала, чтобы я держалась подальше. Я очень испугалась, Селин уже пыталась убить его, пока я была в тюрьме, потом украла после родов, ещё и это. Она была способна на всё, понимаешь, на всё, и я не могла дать ей убить своего сына. «Пусть твой сын дождётся своей очереди», - сказала она, - слёзы текли по щекам, Эдже даже не думала их вытирать, силы совсем оставили её. Госпожа Фазилет вошла в гостиную с подносом, накрытом на четверых, но никто не обратил на неё внимание. Пока она молчала, давая высказаться младшей. - Селин хотела убить сначала меня, а когда прибежали остальные, снова прицелилась в малыша. Хазым пытался остановить её, уговаривал не делать, мама просила. Они закрыли меня собой, Ясин встал рядом с ними, а она улыбалась и грозила пистолетом. Она… она не верила, что Хазым отправит её в тюрьму ради меня, но он не сделал бы это ради меня, понимаешь, не ради меня, а ради неё самой, ради сына, ради того, чтобы она больше никому не навредила, чтобы понесла ответственность за всё. Разве не так должно было быть, да? – Фазилет присела к дочери, обнимая её, поглаживая по голове, предотвращая начинающуюся истерику. Ягыз понимал всё, что говорила Эдже, но, казалось, что вокруг опустилась глухая стена, которая отделила его от окружающего мира. Наверное, это психоз, последствия потрясения, последняя стадия безумия. Хазан поцеловала его в плечо, отвлекая внимание. Он посмотрел на неё тяжёлым взглядом и снова пожал пальцы, возвращаясь в реальность. «Держи меня, пожалуйста, держи, иначе я сойду с ума». - «Вместо того чтобы спасти свою дочь, ты спасёшь эту женщину?» – спросила Селин и перевела пистолет в мою сторону, - продолжила Эдже, немного успокоившись и сделала глоток чая, поморщившись, слишком крепкий. – Хазым начал ей объяснять, что это не так, но она… сказала, что он не смог её спасти, и застрелилась. Перед глазами Эдже до сих спор стоял взгляд Селин, разочарованный, осмысленный, печальный. «Падчерица» действительно думала, что ей всё сойдёт с рук, что папа спасёт её и пойдёт против закона, если она убьет ненавистных мачеху и приёмного брата. Хазым ведь так поступал раньше, спасал её, спасал Синана, прикрывая, чтобы, не дай Аллах, его семья не была ни в чём замешана, а они чувствовали себя безнаказанными и творили, что хотели, распустились. У Эдже на языке было много слов, но она молчала, понимая, что добивать Ягыза не стоит, он ни в чём не был виноват. Не его вина, что сестра приняла решение убить их. Ягыз поднялся, и Хазан встала вслед за ним. Не глядя на остальных, они поднялись по лестнице. На дверях бывшей комнаты родителей, где последние месяцы жила Эдже, была наклеена противная жёлтая полицейская лента. Ягыз не стал срывать ее, лишь заглянул внутрь комнаты, охватив взглядом домашнюю обстановку. Напротив окна детская кроватка, ночная лампа до сих пор включена, стул около кровати. На полу белая полоса, отмечающая положение тела. Ягызу даже показалось, что он различил кровь на тёмном полу, отвернулся, слишком крепко сжимая ладонь Хазан. - Ууууф, - выдохнула она, смотря на него. - Прости, прости, - Ягыз разжал пальцы, поцеловал ладонь, шрам, который остался от её выходки с ножом. – Прости. - Не нужно, - она погладила его щёку, обняла, вставая на носочки. – Не нужно. Если ты хочешь уйти отсюда, мы уйдём. - Нет, - Ягыз покачал головой, прижимая её к себе за талию. – Мне нужно ещё… - Да, хорошо, - Хазан кивнула, целуя его. – Мне пойти с тобой? - Нет, - он закрыл глаза, выдохнул, - я должен сам. Подожди меня здесь, пожалуйста. - Подожду, - они спустились вместе по лестнице, и Хазан присела на последние ступеньки, провожая его взглядом. Ягыз повернул под лестницу, зашёл в кухню, дальше его путь лежал через сад в мастерскую, где жил Хазым Эгемен. Единственное место, где он мог быть рядом с работами его первой жены, матери его детей, где он пытался обрести покой, а сейчас заперся. Несмотря ни на что Ягыз прекрасно знал, где найти отца, хоть и не мог его теперь так называть. - Так и будешь здесь сидеть? – госпожа Фазилет принесла ей чай. Хазан благодарно улыбнулась, взяла чашку. - Да, мам. Как Эдже? - Сейчас придёт в себя, - Фазилет присела рядом со старшей дочерью, погладила её по мокрой щеке. – Бедная моя девочка, бедные мои дети, столько на вас свалилось, столько всего. - Всё пройдёт, - Эдже присоединилась к ним и присела ниже, обнимая маму за колени. – Обязательно пройдёт. - Как Озгюр? – Хазан пила чай медленными глотками, стараясь не замечать, как дрожат руки. - Спит в комнате мамы, - Эдже улыбнулась, вспоминая милое личико сына. – Омрюм проснулась из-за выстрела и прибежала в гостиную, Севда её поймала и увела. Девочка не видела, как выносили тело, а потом всё так смешалось. Я отнесла малыша в комнату к Севде, и дети уснули рядышком, а потом я его забрала. Она хорошая девочка. - Действительно, - Хазан вопросительно посмотрела на мать, госпожа Фазилет отрицательно покачала головой. Старшая дочь вздохнула и отставила чашку. – Мама? - Дочка? - Ты ничего не хочешь рассказать Эдже про Омрюм? – Хазан решила не тянуть. - Про… Омрюм?! – госпожа Фазилет широко раскрыла глаза, - но как?! - Мама, сестра? О чём вы? – Эдже повернулась, чтобы взглянуть на них. – Опять какие-то тайны? - Ты тоже должна знать, - Хазан погладила сестру по голове. – Ясемин… - Как она?! – Фазилет перебила дочь, вспоминая телефонный разговор. - Аллах, мама! – Хазан закатила глаза. – Она в больнице, её оперируют, Гёкхан остался ждать результаты, потом вернётся сюда. - Что с ней случилось? Мы ничего не знаем. - Водитель Гёкхана…, Кудрет, хотел застрелить Гёкхана, а она закрыла его собой, - Хазан замолчала, прислушиваясь к шорохам в кухне. Нет, не идёт. - Как? Почему? – Большие глаза Эдже стали ещё шире. - Дочка, там всё очень сложно, - мать успокоительно погладила её по голове. - Очень запутанно, это точно. В общем, я знаю это только со слов Гёкхана, поэтому говорю, как он сказал. Этот Кудрет был преступником, сидел в тюрьме, вышел и решил пробраться сюда, чтобы отомстить Ясемин, шантажировал её и решил убить Гёкхана, а она закрыла собой мужа. Полиция уже ищет его, - Хазан перевела дух, - но самое «забавное» во всём то, что этот Кудрет – отец дочери Ясемин. - У Ясемин есть дочь?! – если бы Эдже не сидела, она бы точно упала. – Как это? Она совсем не похожа на мать. Ясемин – мама дочери? Как так? Эта женщина? Откуда вы знаете? - Мааам, - Хазан не могла больше говорить. - Дочка, я нашла её и привела в дом, - Фазилет опустила глаза. - Привела в дом? – Эдже была вымотана, несчастна, но голова соображала ещё, хоть и лихорадочно. – Омрюм? Омрюм не дочь Севды, а дочь Ясемин?! Да ты что? Ты заставила Севду нам лгать? Да как ты могла?! Мама! Фазилет кивала, соглашаясь с дочерью, вытирала слёзы, признавая все обвинения. Она привела девочку в особняк, чтобы иметь рычаг давления на Ясемин, называла ту настоящим именем, но толком так ничего и не добилась, а девочка завоевала сердца семьи. Гёкхан вообще собрался её отобрать у матери, чтобы самому быть отцом, а теперь неизвестно, что будет. - Привела, привела, да. Ты не видела, как с ней обращались в том доме, а сейчас у неё появилась семья. Ясемин начала вести себя как мать, Гёкхан полюбил девчонку, это же видно, да и ей стало лучше, начала говорить, а до этого молчала, как рыба, так что не обвиняй меня, девочка. Я сделала это не только по доброте душевной, да, но людям стало лучше! - Ладно, мам, ладно, - Хазан гладила Фазилет по плечам, - успокойся. Эдже не имела в виду ничего плохого, правда ведь? Мы все на взводе, нужно отдохнуть. - Да, конечно, нам просто нужно поспать, - Эдже, казалось, сдулась как воздушный шарик и прислонилась головой к коленям матери. - И еще одно…, - Хазан почувствовала, как напряглась Фазилет. – Этот Кудрет, который отец Омрюм, - наш дядя. - ЧТО?! – Эджа аж подскочила, смотря на маму и сестру. – Что? – прошептала, не желая будить дом своими криками. – Сестра, что ты такое говоришь? Какой дядя? У нашего отца все родственники умерли же. - Не все, дочь, не все, - Фазилет покорно кивала, уже не понимая, зачем это делает. – Когда твой отец… женился на мне, его младший брат отправился в приют, потому что никто не мог заботиться о нём. Ваш отец выбрал свою семью, а не брата, и Кудрет, когда узнал меня, решил спросить за его смерть. - И что? - И ничего, - Фазилет пожала плечами. Эдже знать о том, как появилась на свет Хазан, не нужно. – Мы поругались, а Хазан услышала, вот и всё. Я знала, что он отец Омрюм, и Ясемин просила меня от него избавиться, но я ей не помогла. Надеюсь, с ней всё будет в порядке. - Так, - Эдже заправила волосы за уши. – Я не могу сейчас воспринимать нормально всё это. Не могу. Пойду спать, - наклонилась и поцеловала сестру. – Спокойной ночи, Хазан, держись. - Спокойной ночи, сестра, - Хазан сжала её ладонь и, отпустив, устало прислонилась к стойкам перил. - Я сейчас приду, Эдже, - Фазилет помахала рукой. – Постель уже расправлена, - Эдже ушла, а мама с дочкой ещё сидели на лестнице. – Он все-таки тебя нашёл. - Да. Ты постаралась? – Хазан благодарно улыбнулась. - Постаралась, - Фазилет погладила её по голове. – Я всё для вас сделаю, ты же знаешь. - Знаю, - Хазан обняла её, спрятав лицо в складках платья, - всё знаю. Спасибо, мама. - Ммм, - Фазилет иронично улыбнулась и закатила глаза, - пожалуйста, - Хазан засмеялась и поцеловала ей в щёку. – Береги его. - Обязательно, - Хазан серьёзно кивнула. - Ладно, я тоже пойду, а ты не мёрзни, возьми плед, - строго наставляла дочь. - Спасибо, не нужно, я просто посижу ещё здесь. Спокойной ночи. - Спокойной ночи, - Фазилет поднялась к себе в комнату, переоделась и, проверив, как спит внук, забралась под одеяло, обняла Эдже и поцеловала в затылок. – Всё будет хорошо.***
Ещё не дойдя до дверей мастерской, Ягыз увидел, что кто-то сидит на пороге. Рядом с человеком стоял поднос с нетронутым поздним ужином. - Эрдал? – Ягыз удивлённо посмотрел на сидящего мужчину. - Господин Ягыз? Здравствуйте, - молодой детектив поднялся и вежливо кивнул, протягивая руку. - Как ты? Что ты здесь делаешь? Как оте… господин Хазым? – пожав руку, Ягыз приступил к расспросам в своей естественной манере, не заметив, что перешёл на начальственный тон. Привычка – вторая натура. - Господин Хазым у себя, я слежу за тем, чтобы с ним ничего не случилось, - начал Эрдал с самого главного. – После того, как … госпожу Селин увезли на «скорой помощи», он заперся и до сих пор не выходит. Ягыз нахмурился и обеспокоенно посмотрел в окна мастерской. Шторы были задёрнуты, и рассмотреть что-либо, кроме силуэта сидящего в кресла отца, было нельзя. Обойдя поднос и Эрдала, Ягыз подошёл к двери, подёргал ручку, но та не повернулась. - Давно он так сидит? - Несколько часов. Наверное, уснул. Я хотел поначалу выломать дверь, извините, но он приказал мне не беспокоиться, - Эрдал одёрнул полы своего любимого пиджака и виновато покосился на Ягыза. - Ничего, Эрдал, если будет нужно, дверь мы выломаем. Он совсем ничего не ел и не пил кофе, - задумчиво проговорил средний брат Эгемен. – Ладно, - погладил свой затылок, пытаясь соображать. – Как ты тут оказался? Тебя недавно отпустили из полиции, почему ты не дома? - Господин Ягыз, меня отпустили из участка, и по просьбе господина Хазыма я отправился в тюрьму, чтобы узнать об организации похорон Кереме Йылдыз, - Эрдал проговорил последние слова, словно на одном дыхании. Ему было неудобно и горестно, что столько всего случилось с семьёй человека, который так много сделал для него, буквально вырастил и дал образование. – У неё остались кое-какие вещи, но мне их не отдали, так как я не являюсь её родственником. - Понятно, - Ягыз не знал, что ещё сказать. Ему было неприятно вспоминать об этой женщине, и мысль о её похоронах снова выбила из-под его ног почву. - Ничего толком не добившись, я поехал сюда и увидел полицию и «скорую помощь». Рыза впустил меня, а потом всё так завертелось. Господин Хазым не мог говорить и только сидел, уставившись в одну точку, госпожа Эдже пыталась успокоить ребёнка и отвечала на вопросы полиции, госпожа Фазилет и господин Ясин тоже давали показания, суматоха, дом вверх дном, - Эрдал перевёл дух. Ему было тяжело рассказывать о том, что видел. – Госпожа Севда бегала с тонометром, измеряя давление пострадавшим. Меня не пустили в комнату госпожи Эдже, но я сопровождал карету скорой помощи, когда госпожу Селин увезли, - он упорно не мог произнести слово «тело», - знаю, какой врач сделает вскрытие и даст заключение, говорил с ведущим по данному делу детективом. - Спасибо, Эрдал, спасибо, - Ягыз похлопал его по плечу. Подобная фамильярность с его стороны смутила молодого человека, но Эрдал рассудил, что сегодня слишком ненормальная ночь. – Езжай домой или оставайся, у нас есть свободные комнаты, а я попытаюсь поговорить с господином Эгеменом. - Спасибо, господин Ягыз, - и Эрдал ушёл, оставив Ягыза одного. Убрав поднос на стеклянный столик в саду, он подошёл к двери и постучался, сначала негромко, потом сильнее и настойчивее. Никто не вышел, даже шороха Ягыз не расслышал в комнате. Шторы по-прежнему были закрыты, за ними просматривался силуэт в кресле. - Господин Хазым, - стуча, громко позвал Ягыз, - господин Хазым… Отец! Открой, пожалуйста, дверь, открой. Прошло пять минут, десять, никто так и не откликнулся. Ягыз действительно собрался уже выломать дверь, но ещё раз посмотрел в окно. Господин Хазым стоял с той стороны и безучастно смотрел вдаль. Он перевёл взгляд на Ягыза, но словно не увидел его и опять вернулся в своё кресло, но шторы на этот раз не задёрнул. - Как глупо всё, как глупо, - Ягыз провёл рукой по лицу, пытаясь привести себя в чувство. – Хватит, на сегодня уже хватит, - побрёл в сторону дома. Увидев сидящую на лестнице Хазан, слегка улыбнулся. – Ты здесь. - Ягыз, - она обняла его, - как ты? - Теперь хорошо, - он обнял её одной рукой, а второй гладил по волосам, по щеке, притянул к себе, обнимая затылок ладонью. – Хорошо, - поцеловал в висок, закрывая глаза и покачивая её из стороны в сторону. Ему нужен был просто покой, покой вместе с ней, чтобы никто не мешал. – Он не вышел, не захотел говорить со мной, - через несколько минут прошептал, зарываясь лицом в волосы. - Ты его видел? – прошептала в ответ Хазан, прижимаясь губами к его шее. Для неё стало так естественно обнимать его и целовать, что она даже не замечала, что делала. - Да, он стоял у окна и смотрел на дом, а потом снова уселся в кресло. Надеюсь, с ним ничего не случится. - Всё будет в порядке. Пусть всё пройдёт, - шептала она, поглаживая пальцами его плечи. – Эрдал уехал домой, но сказал, что вернётся завтра, как только подготовит все данные. Он трудоголик? - О да, - негромко рассмеялся Ягыз, сплетая и расплетая её длинные пряди, - господин Хазым воспитывал своих подопечных очень серьёзно относящимися к делу. - Ты не его подопечный, ты его сын, - поцеловала его в уголок рта. - Да, так и есть, - она не видела в полумраке, как изменился его взгляд, но почувствовала, что объятия стали крепче. – Хазан, уже поздно, нам нужно лечь спать, только… - Пойдём, ляжешь в моей комнате. - Что скажет твоя мама? – устало пошутил Ягыз, поднимаясь по лестнице вслед за ней. - Наверное, многое, но сейчас это не имеет значения, нам нужно уже отдохнуть. Ты когда последний раз спал? – Ягыз пожал плечами. – Вот именно, так что не спорь. - И не думаю, маленькая госпожа, - пошутил он и получил лёгкий удар в плечо. – Аллах, Хазан, ты очень сильная! - Будешь знать, - улыбнулась она. - А то я не знаю, - пробурчал он, вспоминая, как Хазан уронила его рядом с чемоданом, когда хотела съехать из квартиры, а потом их застукала госпожа Фазилет. Комната на третьем этаже встретила их темнотой и манящей светлой постелью. Хазан включила ночник и откинула покрывало. Ягыз устало повалился на кровать, готовый отключиться в любую минуту. - Подожди, подожди, - Хазан попыталась его поднять, и Ягыз нехотя подчинился. – Нужно тебя раздеть. - Ты хочешь меня раздеть? – полушутливо и сонно спросил он, поднимаясь. - Конечно, хотя бы снять куртку и ботинки, - старалась не задумываться над подтекстом, который придумала только что. - Слушаюсь и повинуюсь, - бормотал он, пока Хазан стаскивала с него верхнюю одежду и снимала обувь. – Ты ведёшь себя как хорошая жена. Мне повезло. - Спи давай, везунчик, - сама бросила сумочку на кресло, сняла куртку, кеды и улеглась рядом с Ягызом, накрыв их обоих одеялом. Кровать в гостевой комнате была не такая широкая, как в комнате Ягыза, но им вдвоём вполне подошла. Ягыз обнял её, зарылся лицом в волосы, окончательно отключаясь, желая не видеть кошмаров этой ночью.***
- Нет, нет, - простонала она, крепко сжимаясь и вздрагивая, - не надо. Прошу тебя не надо, пожалуйста! - Хазан! – Ягыз притянул её к себе, удерживая дрожащее тело в объятиях. – Хазан, проснись, проснись. Она встрепенулась, повернула к нему голову и уставилась во все глаза. - Ягыз? – прохрипела, ещё находясь во власти сна. - Это я. Ты хотела видеть кого-то другого? – улыбнулся, погладил пальцем морщинку между глаз. - Что? Нет, конечно, нет, - Хазан совершенно не понимала шуток, тем более с утра. – Мне приснился кошмар. - Опять Кереме? – разозлился Ягыз. Эта женщина не оставляла их даже после смерти. - Ты, - прошептала Хазан, разворачиваясь к нему всем телом, подложив ладонь под щёку. Её совершенно не смущало, что они лежат вместе в одной постели. В конце концов, они уже лежали вместе в одной могиле, страшнее этого ничего быть не может. – Мне приснилось, что ты снова уходишь, а я не могу тебя догнать, бегу и никак не могу, а Босфор разливается вокруг меня. Ягыз вздохнул, притянул её к себе, погладил по волосам. - Прости. Теперь я от тебя не уйду, - поцеловал её в лоб. – Придётся, госпожа Хазан, терпеть моё занудство всю оставшуюся жизнь, - постарался пошутить он, думая, а не спешит ли с подобными высказываниями. Они фактически начали встречаться буквально вчера. - А тебе придётся терпеть такую наглую самоуверенную грубиянку, как я, господин Ягыз, - рассмеялась она, но почувствовала, что он напрягся. – Что-то не так? Ягыз отпустил её и сел в постели, подложив подушку под спину. Он не мог сформулировать точно то, что его беспокоило. Или мог, но не хотел. Хазан повторила его позу, вдобавок согнув ноги в коленях. Она смотрела на него и ждала ответа. - Я не знаю теперь, кто я, Хазан. Нет, подожди, - попросил он, видя, как Хазан открыла рот, чтобы точно начать протестовать. – Формально я – Ягыз Эгемен, хоть и выбросил позавчера свои документы в воды Босфора, хотя у меня ещё осталось водительское удостоверение. Однако же я ещё и сын этой женщины… Кереме Йылдыз, - Ягыз сжал губы, всматриваясь во что-то перед собой. – Как верно сказал Синан, Мехмет Йылдыз. Анализ существует, его видела почти вся элита Стамбула, а остальные видели в новостях. Кто я теперь? - Кем ты хочешь быть? – Хазан погладила его по плечу, улыбнулась, когда он повернул к ней голову. – Ты можешь быть кем угодно. Сейчас ты свободен. Не хочешь быть Ягызом или Мехметом, пожалуйста. Это всего лишь имя. Нет, подожди, я понимаю, - в ответ так же попросила она. - Я понимаю, что для тебя значат семья и твоё имя. Если б не понимала, рассказала бы правду давным-давно и не принесла бы тебе столько горя. Но твоё имя не определяет тебя. Ты определяешь его. Ты сделал себя сам. В Америку однажды улетел двенадцатилетний испуганный мальчик, а вернулся сильный умный уверенный в себе мужчина. Так ли уж важно, как его зовут? Ты знаешь, кем ты хочешь быть, правда? Тебе нужно принять тот факт, что ты такой, какой ты есть. Ты потерял вчера всё, теперь ты свободен и можешь строить свою жизнь, свою семью так, как ты хочешь, как того требует твоё сердце, а я помогу, если позволишь. Он притянул её к себе и поцеловал, сначала коротко и нежно, потом снова, постепенно углубляя поцелуй, стараясь не напугать её, зная, что для Хазан такое впервые. Они разомкнули губы и объятия, когда не могли больше обходиться без воздуха. Щёки Хазан пылали, она нервно поправляла волосы, заправляла их за уши, не зная, куда смотреть, остро ощущая любимого рядом с собой. Ягыз смотрел на неё горящим взглядом, стараясь взять себя в руки, напоминая о собственной великой силе самоконтроля, спасающей его в последний год рядом с ней. Кажется, теперь всё будет ещё сложнее, ведь сдерживаться, когда знаешь, что она не твоя, проще, чем зная, что теперь уже можно, если она позволит. - Но если ты решишь, - попыталась отвлечься от напавших на неё неприличных мыслей, пошутив, - сменить имя, то можем придумать его прямо сейчас. - Давай, - он был благодарен ей за то, что пыталась разрядить обстановку, а сам думал, что нужно успокоиться, а ещё лучше принять душ, холодный душ. Хазан съехала вниз по подушке, вытянула ноги вдоль кровати, зарылась под одеяло и закусила губу. Ягыз наблюдал за выражением её лица, и губы сами собой растягивались в улыбке. Он не думал о том, что будет, когда они выйдут за дверь, когда реальность обрушится на них со всей своей безжалостностью, а просто наслаждался тишиной и покоем рядом с любимой женщиной, от которой так долго отказывался даже в мыслях. - Мухаммед?¹ Нет, тебе не подойдет, слишком «старое» имя. Мустафа²? Мухтар³? - Ты знаешь только имена на букву «м»? – рассмеялся он, складывая руки на груди и выражая всем своим видом иронию. - Не только! – огрызнулась Хазан, и Ягыз приподнял одну бровь. «Боже», - подумала Хазан и снова уставилась в потолок. О чём она думает? – Керем⁴, Кахит⁵, Месут⁶, ой, опять на букву «м», - рассмеялась, запрокинула руки за голову, неосознанно давая возможность Ягызу оценить изгибы её груди под одеялом. «Спокойно, парень», - Ягыз старательно прислушивался к словам. - Нет, душа моя, это всё не то, - насмешливо отозвался и снова лёг на бок, обнимая её рукой поверх одеяла. – Нужно что-нибудь простое, что можно запомнить. - Назик?⁷– рассмеялась, увидев выражение его лица. - Что это за имя такое? – Ягыз поморщился и прижался к ней, уткнувшись носом в ухо. - Мне щекотно! - А мне приятно, - усмехнулся, - тише, а то кто-нибудь услышит, - сделал круглые глаза. – Скандал-то будет! - Очень смешно, ха-ха-ха, - изобразила смех Хазан. Повернулась к нему, нос к носу. – Придумала! - Что же? – недоверчиво спросил он, вглядываясь в её весёлые глаза. - Али!⁸ Как тебе? - Али? – сделал вид, что задумался. – Хм, Али. А фамилия у меня случайно будет не Абабуа? Хазан поначалу не поняла, что он имеет в виду, а потом рассмеялась, стараясь зарыться поглубже в одеяло, чтобы не перебудить весь дом, хотя понятия не имела, который сейчас час. - Может, мне ещё нужно завести мартышку, летающее ткацкое изделие и синеватого друга со странным юмором? – уже откровенно смеялся Ягыз. - Ой, прекрати, тише, тише, - сама не в силах остановиться хихикала Хазан. – Может, тогда и мне сменить имя? - Нет, - он улыбнулся, убрал упавшие на её лицо волосы за ухо, погладил его, - я люблю имя Хазан. - Хорошо, тогда я оставлю его, - Хазан протянула руку и погладила его многострадальную правую щёку. Ягыз закрыл глаза, наслаждаясь каждым мгновением вместе. Она сама не поняла, как её губы нашли его, как прижались, сначала робко, а потом смелее, и вот она уже прижимается к нему всем телом, обнимая и чувствуя, как его ладони гладят её по спине, обхватывают затылок, притягивая ещё ближе. Ягыз первый услышал топот шагов по лестнице и отстранился, чтобы глотнуть воздуха. Хазан зажмурила глаза, понимая, что делает страшно неприличные вещи под крышей этого дома, когда здесь такое горе. - Прости, - прошептала она, отстраняясь и не смотря на него, - прости. - За что? – не понял Ягыз. - За это, я … не должна была, - перевела дыхание. – Такое происходит вокруг, а я, а мы…, Аллах, что я несу? - Хазан, посмотри на меня, пожалуйста, - Ягыз успел взять себя в руки. – Не извиняйся. Не нужно, - он обнял её, поцеловал в макушку, когда она робко положила голову ему на грудь. – Это самое прекрасное, что случилось со мной за последние дни, и я очень благодарен тебе. - Самое прекрасное? - Почти. Наверное, самое прекрасное произошло в такси, когда мы ехали сюда, - он почувствовал, что Хазан улыбнулась, и погладил её по голове снова. Она лежала у него груди и слушала биение сердца, обняла и вздохнула. – Что такое? - Не хочу, чтобы утро заканчивалось. - Думаешь, сейчас утро? – недоверчиво спросил он, глядя в окошко под скошенной крышей. - Не важно, не хочу, чтобы заканчивалось, - Я тоже… - Но придётся вставать и начинать новый день, - Хазан перекатилась на постель, осмотрела себя. – Боже, я в этой одежде третий день хожу, - простонала, чем заставила Ягыза снова зажмуриться от непрошенных мыслей. – Мне срочно нужен душ. - Мне точно, определённо, - пробормотал он в ответ. - Так, давай сначала ты, а потом я, - она посмотрела на него в ожидании. - Хазан, давай лучше ты сначала, - он немного прищурился, стараясь не выдать себя с головой. – Ты ближе к выходу, а я потом выйду. Часть моей одежды осталась в той комнате, я там и душ приму. - Ну, хорошо, - Хазан и не задумалась, почему он так настаивает, чтобы она выходила из комнаты первой, но согласилась и, взяв из шкафа нужную одежду, направилась мыться. - Помоги мне, Господи, не сорваться раньше, - искренне молился Ягыз, вылезая из кровати. Хазан была так невинна, что у него голова шла кругом. У него самого опыт был совсем не богатым, но он знал и понимал себя в этом плане, а Хазан – нет. Поэтому всё должно быть сделано правильно, решил он. Они начали не так, как должны были, но теперь он сделает всё, как нужно. Немного размявшись и прислушиваясь к шорохам в коридоре, Ягыз осмотрел комнату Хазан, заметил на столике у окна горшок с кустиком ромашек. Осторожно прикоснулся к хрупким лепесткам, вспоминая, как выкапывал его на их единственном свидании, думая, что они с Хазан никогда не увидятся. Наверное, он бы не выдержал и сбежал в Германию к ней через месяц, бросив всё и всех. Если бы она действительно уехала и оставила его, он бы не смог без неё. Поправив покрывало и забрав обувь с курткой, он вышел из комнаты, предварительно проверив, нет ли кого в коридоре. На первом этаже кто-то гремел посудой и негромко разговаривал, Ягыз вышел из гостевой комнаты, но не мог пройти мимо комнаты сестры. Он уже повернул ручку двери, но вовремя сообразил, что там может быть Ясин, а он даже забыл постучаться. Дурная привычка, доставшаяся от Хазан, которая постоянно влетала в его комнату, не постучавшись или постучавшись, но не дожидаясь приглашения войти. Ягыз усмехнулся и спустился по лестнице в комнату, в которой жил последнее время. В шкафу ещё оставались кое-какие вещи, которые он не собирался забирать. Приняв душ и переодевшись в чистое, Ягыз почувствовал себя почти новым человеком и очень голодным.***
Время давно уже перевалило за полдень, но обитатели особняка Эгемен не спешили собираться за столом на завтрак. Прошедшие сутки на всех отразились по-разному, но общая атмосфера была трагичная. Севда, Нармин и Нарин хозяйничали на кухне, готовя и сервируя завтрак для тех, кто уже встал. Дел было невпроворот: после завтрака госпожа Эдже попросила убрать её комнату, выкинуть ковёр, старательно всё отмыть и проветрить, потом нужно было заняться подготовкой к похоронам и поминкам. На самом деле никто не знал, когда полиция выдаст тело госпожи Селин и что вообще будет дальше. Слухи ходили разные, но реальность была такова, что счастье семьи Эгемен разрушено. - Добрый день, - поздоровался Ягыз, заходя на кухню и чувствуя ароматные запахи. - Добрый день, господин Ягыз, - девушки отвлеклись от работы и посмотрели на вернувшегося. – Примите наши соболезнования, - каждая выразила печаль по поводу произошедшего. Ягыз кивал, ощущая тупую боль в сердце от потери сестры. - Спасибо, - он немного помолчал. – Севда, накрой, пожалуйста, и на меня завтрак. - Хорошо, господин Ягыз, - Севда приветливо улыбнулась и достала из шкафа ещё одну тарелку. - Не знаете, кто уже проснулся? - Госпожа Фазилет, - начала перечислять Нармин, - госпожа Эдже, господин Гёкхан… - Гёкхан вернулся? - Да, не знаю, во сколько, но он встал совсем недавно, а сейчас гуляет с Омрюм в саду, - ответила Севда. - Хорошо, спасибо, - Ягыз вышел в сад, где Гёкхан и Омрюм играли то ли в салочки, то ли в прятки. – Добрый день. - Привет, Ягыз, - Гёкхан поймал Омрюм, прячущуюся за статуей лебедя, и немного покружил. - Добрый день, Омрюм, - Ягыз приветливо улыбнулся девочке и протянул ей руку. Она немного замялась и посмотрела на Гёкхана. Этот большой человек никогда не проявлял к ней интерес, а сейчас делает что-то непонятное. - Давай, Омрюм, поздоровайся с дядей Ягызом, - подбодрил девочку Гёкхан. - Привет, Яз, - протянула свою маленькую ладошку и вложила в большую ладонь Ягыза. - Приятно познакомиться снова, - Ягыз улыбнулся и пожал руку девочки. – Смотрю, вы тут развлекаетесь до завтрака. - Омрюм уже обедать пора, она рано встала, а я голоден как волк, если честно. - Скоро накроют, - Ягыз наблюдал за тем, как вихрастая девчушка снова спряталась за статуей лебедя. - Гёкхан? - Не сейчас, - покачал головой старший брат, показывая на неё. Девочка была не по годам умна и впечатлительна. Незачем ей знать, что мать в больнице. - Хорошо, - Ягыз кивнул и посмотрел в сторону мастерской. – Он не выходил? – и тут заметил новый поднос с едой. - Нет, - Гёкхан глубоко вздохнул, потёр лицо ладонью. – Эдже принесла ему завтрак, долго стучала, но он так и не вышел. Мне показалось, что штора дёрнулась, но кто знает. - Если он не выйдет к вечеру, будем ломать дверь, - вздохнул Ягыз. – Я не хочу потерять ещё и его. - Я думал, ты не простил его, - Гёкхан смотрел на окна мастерской и не заметил маленький длинноволосый вихрь, мчащийся к ним сзади. - Я и не простил… ой! – Ягыз успел поймать девочку, не успевшую затормозить на бегу и почти врезавшуюся в него. – Какая ты быстрая! И сильная, - он немного поднял её и улыбнулся, глядя в большие голубые глаза, а затем увидел другие глаза, смотрящие на него с балкончика у кухни. Хазан вышла подышать воздухом, пока Севда и остальные накрывали на стол, и увидела, как разговаривают братья. Засмотревшись на Ягыза, она не успела предупредить о надвигающейся «опасности» и лишь прыснула, когда Омрюм оказалась у Ягыза на руках. Сердце странно защемило, когда он поднял девочку на руках повыше, и в воображении замелькали разные картинки счастливой семейной жизни. Хазан одёрнула себя, понимая, что сейчас совсем не время мечтать о чём-то подобном. Заметив, что Ягыз на неё смотрит, спустилась в сад. - Добрый день всем, - приветливо поздоровалась, подходя ближе. - Добрый день, - поздоровались братья. Гёкхан спрятал улыбку, забирая дочь из рук Ягыза, а тот просто не мог отвести от Хазан глаз. - Всё в порядке? – спросила она у старшего брата. - Да, спасибо. Я расскажу попозже, - он покачал девочку и поставил её на землю. - Я как раз пришла сюда, чтобы забрать это маленькое реактивное чудо, - Хазан улыбнулась Омрюм и взяла её за ручку. – Севда уже искала тебя и спрашивала, где наша Омрюм, ей нужно обедать. – Омрюм округлила глаза и закрыла улыбку ладошкой, изображая ужас. – Вот-вот, Севда будет сердиться, а нам это не нужно, - Хазан посмотрела на Ягыза, потом на Гёкхана. – Извините, что прерываю вас и забираю её, но нужно соблюдать режим. - Конечно, конечно, - Гёкхан чмокнул дочь в щёку, - будь хорошей девочкой и съешь всё-все. Договорились? - Договолились, - кивнула Омрюм и побежала вперёд, заставив Хазан идти быстрее. Они поднялись на балкончик, и девушка обернулась, глядя на Ягыза, затем скрылась в доме. Гёкхана хватило буквально на пару минут, пока он исподтишка смотрел, как брат прожигает дыру в спине Хазан, а затем на её лице. - Я сегодня к тебе заходил с утра, - с лёгкой улыбкой произнёс он. - И что? – Ягыз прищурился, стараясь не выдавать эмоции. Видимо, выходило плохо, так как улыбка брата стала шире. - Ничего, просто хотел сказать, что счастлив за тебя, честно, - искренне произнёс Гёкхан, видя, что Ягыз всё ещё прищуривается. - Спасибо, - просто ответил тот. – Как Ясемин? Лёгкое настроение пропало, и снова накатили тоска и напряжение. - Операция была неожиданно сложной. У неё открылось кровотечение, поэтому всё так долго длилось, но обошлось, Аллах милостив. После операции её перевели в реанимацию, а я поехал домой хотя бы немного поспать. Звонил, она ещё не пришла в себя. Раньше вечера не ожидают, - Гёкхан замолчал, глядя на садовый инвентарь, который кто-то забыл у кресла. – Как… тут? Как ты? - Не спрашивай, было ужасно, - Ягыз уставился на свои руки и пытался отвлечься от воспоминаний о крови на полу. - Её уже увезли, когда мы приехали, но комната стояла нетронутая. Не думал, что когда-нибудь увижу подобную картину по-настоящему, а не в сериалах про преступников. Все были в кошмарном состоянии, Эдже плакала, когда рассказывала, потом я пытался прорваться к отцу, но тот не пустил. Эрдал его сторожил, оказывается. - Наш Эрдал вернулся?- удивился Гёкхан. - Да, он помогал со всем, пока нас не было. - Я думал после того, как его поймали из-за Кереме, он уже никогда к нам не вернётся. - Эрдал выполнял приказы отца, а после смерти этой женщины всё стало бессмысленным. - Прости, я нехорошо о ней отозвался. - Ничего, она мне никто. Моя мать умерла больше года назад, так же как и твоя, Гёкхан. Старший брат обнял младшего и похлопал его по плечу. - Думаю, нам уже пора, есть очень хочется.***
Завтрак, который, по сути, уже был обедом проходил в гнетущей обстановке: были слышны лишь перестукивания столовых приборов и скупые просьбы передать то или иное блюдо. Эдже занимала своё место рядом с местом мужа, который так и не появился, рядом с ней сидела мать, подле которой оказался Ясин, спустившийся к самому завтраку. Хазан сидела между Ягызом и Гёкханом, остро ощущая необходимость как-то разрядить обстановку, но не придумав никакой интересной или неболезненной темы. Перед завтраком Эдже и Гёкхан встретились и выразили друг другу сдержанные соболезнования и пожелания скорейшего выздоровления. Они испытывали друг к другу заметную неприязнь из-за всего, что произошло в течение года, но сейчас их объединяло общее семейное горе. Как бы Эдже ни ненавидела Селин, она и представлять не хотела, что почувствовала бы, потеряв подобным образом сестру. Невыносима была сама мысль о чём-то столь же ужасном. Ясину было не лучше. Он успел, кажется, постареть за ночь лет на десять, настолько плохо выглядел. Гёкхан, увидев его, крепко обнял, как брата, которым продолжил называть. Ясин почти расплакался, почувствовав дружеское плечо. Он был рад, что нашел в Гёкхане товарища почти такого же, как его друг Огуз. Ясин сообщил ему и сестре с утра о своей утрате. Эсма залилась слезами, просилась приехать, но Ясин твёрдо сказал, чтобы она оставалась у тётки. Огуз долго молчал в трубку, Ясин уже подумал, что тот отключился, а потом друг выразил ему соболезнование и спросил, что нужно. «Пока ничего, мы ещё не получили… её обратно», - запнулся Ясин, вспоминая, как кровь из виска заливала рыжие волосы жены. Он потёр то место, куда она ударила его утюгом, и поморщился. «Как только назначат дату похорон, я сообщу». После завтрака все уселись пить кофе или чай в гостиной, ожидая Эрдала, который позвонил и сказал, что везёт обещанный отчёт. Эдже принесла проснувшегося Озгюра, и всё внимание женской половины общества было сосредоточено на нём. Ягыз даже испытал что-то вроде лёгкого укола ревности, когда Хазан перестала обращать на него внимание, увидев племянника. Гёкхан наблюдал за ними и за Ясином, который позже присоединился к забавам с малышом, но Озгюру все быстро надоели, и он уснул на руках у матери. В комнате снова наступила тишина, слышалось лишь лёгкое посапывание и стук чашек о блюдца. - Кто-нибудь звонил Синану? – не выдержала Хазан и задала интересующий её вопрос. Ягыз обвёл комнату взглядом и понял, что здесь собралась почти вся семья, без отца и Ясемин. «Почему наша семья объединяется, когда я делаю что-то плохое?» - однажды спросила его Селин. Действительно, сейчас семья снова была в сборе из-за её последней роковой выходки. - Я не звонил, сразу тебе говорю, - Ягыз посмотрел на старшего брата. - Я пытался вчера позвонить, но не смог, да и не до него было после всего…, - Гёкхан побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, задумавшись о своём. Его мысли крутились сейчас не вокруг убежавшего в очередной раз младшего брата, а вокруг банкротства компании. Если отец так и не придёт в себя, то все тяготы по закрытию фирмы лягут на его плечи. Когда-то Гёкхан мечтал управлять компанией Эгеменов и сделал много плохого, чтобы добиться признания отца, но сейчас чувствовал, что может не справиться. Он боялся, боялся, что провалит последнее дело, дело жизни его отца и деда, что потеряет жену, останется с дочкой на руках без неё. Страх охватывал его существо и выводил из себя. - Мы пытались дозвониться вашему брату, - подала голос госпожа Фазилет, - но его телефон неизменно отвечал противным женским голосом. Никто совсем не знает, где он может быть? - Если его не было прошлой ночью в клубе, о чём нам бы уже милостиво сообщили газеты, то его можно поискать у Ниль. Синан мог пойти к ней, - предположил Ягыз. - Или он мог ночевать на пристани, - медленно проговорила Хазан. - У меня его точно не было! – в комнату вошла Ниль. Никто не слышал, как позвонили в дверь. – Извините, что ворвалась так, простите, - Ниль передала Нармин свою куртку и попросила принести ей кофе, чем вызвала шок у бедной девушки. Обычно Ниль Щеноглу вела себя более бесцеремонно. – Приношу свои соболезнования всем, - проговорила она и присела на диван рядом с Хазан. Эдже как раз ушла перепеленать сына. - Добро пожаловать, Ниль, - Гёкхан принял её соболезнования, как самый старший из братьев. – Ты сказала, что Синана у тебя не было. - Да, он заходил после того, что устроил на празднике компании, - Ниль виновато посмотрела на Ягыза, будто бы извиняясь за выходку бывшего парня, - но я его прогнала. Не могла больше видеть, а сегодня, узнав о случившемся, сразу приехала сюда. Его я точно видеть больше не хочу. Ниль держалась вплоть до того, как ей принесли кофе, после расплакалась, пыталась успокоиться, но плакала ещё пуще, повторяя, что это она виновата, во всём виновата. Молодые люди были напуганы столь бурным потоком слёз и только переглядывались, не зная, что делать. Вытирать слёзы Ниль пальцами никто не собирался. Госпожа Фазилет всплеснула руками и позвала Севду с её тонометром и успокоительным, а Хазан сделала совершенно неожиданную для остальных вещь и обняла Ниль за плечи. - Ты ни в чём не виновата, Ниль, ну, что ты, - утешала она девушку. – В чём твоя вина, ну? Как ты можешь быть виновата? - Мы были подругами с детства, Хазан, - плакала Ниль. – Росли вместе, влюблялись вместе, шалили, потом случилось то, что случилось. Я прикрыла её от полиции, когда она попросила. Я не верила, что она могла украсть ребёнка и отдать его чужим людям. Не могла поверить, - у Ягыза на языке вертелось несколько язвительных замечаний, но он промолчал. – Я знаю, что сама делала ужасные вещи. Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня, Хазан. Терапия пошла мне на пользу, в конце концов. Я так и сказала Селин, когда она пришла, но она и слушать не хотела, всё говорила, что Эгемен, что её никто не посмеет тронуть, - Ниль немного перевела дух, вытирая слёзы платочком и отпивая кофе. Хазан по-прежнему обнимала её и гладила по плечам. Смерть подруги была сравнима с потерей сестры. Селин фактически и была сестрой Ниль с момента знакомства, ближе человека ни у той, ни у другой не было. – Она хотела остаться у меня, но я не разрешила. Раз её ищет полиция, я не хотела, чтобы и меня вмешивали в дело о похищении ребёнка. Отец не выдержал бы подобного. Поэтому я дала ей деньги и попросила уйти. Она так посмотрела на меня. Не думала, что это был её последний взгляд, а с утра услышала в новостях, что она умерла, и приехала сюда, - снова немного помолчала. – Я давала ей деньги не для того, чтобы она покупала пистолет, не для этого. Я хотела ей помочь, - Ниль опять заплакала, и Хазан снова погладила её по плечам. - Ты не виновата в этом. Ниль, послушай меня, - они смотрели друг другу в глаза. – Ты помогла Селин, чем могла. Ты могла вызвать полицию, но не сделала этого, не мне судить твои поступки, но это был её выбор. Понимаешь? Не ты просила её доставать пистолет и убивать… себя, - Хазан запнулась, вовремя сообразив, что не нужно рассказывать ей всю правду о смерти Селин. - Но если бы я не дала ей денег… - Она нашла бы их в другом месте, - спокойно произнёс Ягыз. – Теперь уже незачем себя винить. Селин выбрала смерть, а не ответственность за сделанное. – Он откинулся на спинку дивана, посматривая из-под прикрытых век на Хазан, обнимающую Ниль. Если бы ему год назад сказали, что он увидит нечто подобное, он бы рассмеялся тому человеку в лицо, а как повернулась жизнь. - Я во всём виноват, - в комнату медленно по-стариковски вошёл господин Хазым. Эдже поддерживала его с одной стороны, Севда – с другой. - Отец! – Гёкхан и Ягыз перехватили его у девушек и помогли сесть отцу в кресло. Госпожа Фазилет налила ему кофе и принесла закуску, зная, что он не ел ничего со вчерашнего дня. - Не трави душу, девочка, - Хазым превратился в глубокого старика. Не было больше того могучего человека, которым восхищались сыновья, которого любила его первая жена, которого уважала, но не любила вторая. – Никто из вас не виноват в том, что случилось с моей девочкой. Только я, я один виноват. Севинч так старалась воспитать её настоящей девушкой. Мы её так баловали, потому что она была самая младшая, и не заметили, во что она превратилась из-за своей безнаказанности и моего попустительства. – Ягыз попытался что-то сказать, но Хазым поднял дрожащую руку. – Не нужно оправдывать меня, сын. Я много думал обо всём за последние сутки и понял, что допустил множество ошибок в отношении вас, всех вас. Не знаю, столько нужно было бы изменить, чтобы всё исправить, но этого не исправить уже никогда. Селин ушла. Надеюсь, она сейчас со своей матерью и наконец-то обрела покой.***
- Ягыз, мне нужно поговорить с тобой, - Ниль поймала его в коридоре, возвращавшегося из кухни. - Не сейчас, Ниль, пожалуйста. Эрдал подготовил отчёт, нам нужно его послушать, и тебе тоже, раз ты косвенно тоже замешана. - Хорошо, не сейчас, - она вцепилась пальцами в сумочку и явно нервничала, - но нам обязательно нужно поговорить, по поводу фирмы. Ягыз посмотрел на неё и глубоко вздохнул. - Ниль, я к фирме больше не имею никакого отношения, сама знаешь, я видел твою подпись под уведомлением. - Вот именно об этом я и хочу поговорить. - Хорошо, не сегодня, давай… после похорон, - Ягыз кивнул, - у нас будет время, чтобы всё обсудить. Нас ждёт Эрдал. - Ладно, Ягыз, ладно, - Ниль расстроенно закивала и вернулась вместе с ним в гостиную, где главный помощник семьи Эгемен деловито раскладывал на столике какие-то бумаги. - Итак, господа, - Эрдал поочерёдно смотрел на каждого из присутствующих. Обычно он отчитывался только перед одним членом семьи Эгемен, чаще господином Хазымом или господином Ягызом, реже перед господином Гёкханом, но сегодня почти вся семья была в сборе, что его немного смущало, но в деле были так же замешаны и женщины, что смущало его ещё больше, - я постарался минимизировать урон репутации семьи Эгемен, который могла бы нанести пресса в связи с гибелью госпожи Селин… - Но…, - перебила его Ниль, - о гибели Селин написано в газетах, даже о том, что она застрелилась. - Видимо, кто-то успешно передал газетчикам информацию, потому что большинство изданий ничего не знает и ничего не смогло сфотографировать, когда госпожу Селин увозили, я проясню данный момент, не беспокойтесь, госпожа Ниль, - она кивнула, нервно убрав прядь волос за ухо. Сидящая рядом Хазан, как ни странно придавала ей уверенности в себе и вселяла спокойствие. Даже странно, учитывая, как ужасно началось их знакомство.- Дело о смерти госпожи Селин ведёт капитан полиции, Сердар Шюкрю, человек опытный и знакомый с подобными делами. Он не болтлив, ответственен и всегда докапывается до самой сути. Всем, кто давал показания по делу госпожи Селин, необходимо будет заехать в полицейский участок и подтвердить их. Да, это необходимо будет сделать, - повторил Эрдал, когда госпожа Фазилет начала возмущаться, что её бедную девочку потащат в полицию. – Такова процедура. - Мама, успокойся, - Эдже сидела рядом с мужем и держала его за руку. Хазым практически не реагировал на происходящее вокруг. Непонятно было, слушает ли он и понимает ли, что говорят. – Я поеду, когда потребуется, и всё подтвержу. Эрдал посмотрел на безучастного господина Хазыма и перевёл взгляд сначала на Гёкхана, как старшего после отца, а потом молодого вдовца. - Господин Ясин, вы как муж можете забрать госпожу Селин из морга для похорон. С вами могут быть и другие родственники. Заключение патологоанатома вам выдадут в полиции после подтверждения показаний. - Хорошо, хорошо, - Ясин нервно провёл пятернёй по макушке, отстукивая ритм сердца пяткой по ковру. Гёкхан наклонился к нему ближе и попросил успокоиться, они всё сделают вместе. - В похоронном бюро я тоже договорился, - Эрдал замялся, - там сделают всё, что нужно. - О, Аллах, - госпожа Фазилет отвернулась, прослезившись, Ниль нашла и сжала руку Хазан. Та, в свою очередь, изумлённо посмотрела на неё, а потом на Ягыза, который лишь пожал плечами, понимая, что мир сейчас переворачивается с каждым мгновением. - Теперь о вашем деле, господин Гёкхан. Кудрет Чамкыран в розыске, полиция ищет его везде, где только можно. Они беседовали с его сокамерниками, нашли много интересного, а так же помогло описание той машины, которая преследовала вас в день знакомства с ним. Надолго ему не скрыться, так что ждём положительных новостей. Здоровья госпоже Ясемин. Пусть всё пройдёт. - Лёгкой работы, Эрдал, - Гёкхан вызвался проводить помощника до двери, но на пути им встретилась Севда, и молодой человек почти застыл, но взял себя в руки. - Госпожа Севда… - О, господин Эрдал, доброго дня, вы уже уходите, а я приготовила кофе. Гёкхан, посмотрев на них обоих, кивнул Эрдалу и ретировался обратно в гостиную. - Кажется, наш Эрдал влюбился, - прошептал он на ухо Ягызу. Тот посмотрел на брата как на сумасшедшего. - Да он же ещё более «холодный», чем я, - ответил тоже шёпотом, чтобы не смущать никого в комнате подобными разговорами. - Ты, парень, на всех плохо влияешь, - Гёкхан скрыл улыбку и вернулся в своё кресло, не развивая тему дальше. Ягыз заметил, как Эрдал прошёл на кухню вместе с Севдой и закатил глаза. Женщины семейства Чамкыран и их родственницы, видимо, обладали какой-то внутренней сногсшибательностью, раз так действовали на мужчин. Посмотрев на часы, Гёкхан поднялся, извиняясь. – Мне нужно в больницу. Буду ждать, когда Ясемин придёт в себя. - Мы приедем позже, - автоматически ответил Ягыз, имея в виду себя и Хазан. Она тоже кивнула, соглашаясь. - Мы тоже приедем, - Эдже посмотрела на старшего пасынка - Хорошо, - Гёкхан кивнул, - только не берите с собой Омрюм, она не знает, что Ясемин в больнице. - Ладно. Гёкхан ушёл, а затем ушла и Ниль, напомнив Ягызу об их разговоре. Ягыз и Эдже отвели Хазыма обратно в мастерскую и уговорили его немного поесть. - Дочка, ты уверена, что мы должны ехать в больницу к этой рыжей бестии? – спросила Фазилет, когда осталась наедине с младшей дочерью и внуком. - Конечно, мама, мы обязаны. Какая бы Ясемин не была, она жена Гёкхана и мать нашей сестры и твоей племянницы. Мы поедем. Гёкхан не должен переживать всё это один. - Как быстро ты забыла всё, что она сделала, - Фазилет покачала головой. - Я не забыла, мама, но сейчас не время разделять семью. Женщина бросилась под пулю ради мужа. Мало, кто способен на такое в наши дни. - Ага, только твоя неразумная сестра, - всплеснула руками Фазилет. - Вот именно, мама, вот именно, а теперь прекрати причитать, и давай решим, в чём поедет наш милый мальчик к тёте Ясемин. Я не оставлю его здесь одного, и тебя не оставлю. Поедешь с нами. Хазан и Ягыз вышли в сад, стараясь не попадаться на глаза остальным обитателям особняка. Они стояли на залитой солнцем лужайке и грелись в его лучах, держась за руки. - О чём вы говорили с Ниль? – Хазан улыбалась, прикрывая глаза и подставляя лицо солнцу. - О том, что ты очень красивая, - не удержался Ягыз и улыбнулся одной стороной рта, когда она распахнула глаза. - Обо мне говорили? – удивилась Хазан. - Нет, но ты действительно очень красивая, - наклонился и прошептал ей на ухо, - не могу насмотреться на тебя. Хазан засмущалась, чувствуя, что краснеет под его взглядом и от его слов. Кажется, ей не говорили еще, что она красива. По крайней мере, она этого не помнила. - Ты уходишь от темы… - Ладно, госпожа Хазан, - закатил глаза Ягыз, понимая, что она смущается. – Ниль просила меня поговорить с ней по поводу фирмы. - О, - Хазан передёрнула плечами. – Синан объявил нас банкротами, чтобы лишить тебя всех прав. Прости, что подписала то уведомление. - Хазан, - Ягых терпеливо сжал её пальцы, стараясь донести свою мысль. – Ты не виновата в том, что Синан решил уничтожить мою жизнь, лишить репутации, семьи, тебя. Не знаю, что он сказал Ниль, но знаю, что он шантажировал тебя. - Да, а я как дура поверила ему, поверила, что он снимет с меня кольцо и Мехмет никогда не родится, а останется лишь Ягыз. - Ягыз? – он поднял брови, сложив их домиком и став похожим на игривого кота. – Как же Али? О, Али? - Ты хочешь быть Али, мистер Ледяная глыба? – Хазан положила ладонь на его щёку, поглаживая пальцами волосы. - Нет, маленькая госпожа, - Ягыз прикрыл глаза и притянул её ближе к себе, не обнимая, зная, что за ними наверняка наблюдает кто-нибудь из домашних. – Мне нравится, как ты произносишь моё имя.***
Ясемин Эгемен перевели в реанимационную палату и разрешили навещать её только мужу. Гёкхан договорился с администрацией, что у дверей будет стоять охранник, настолько он переживал за безопасность жены. Ягыз прекрасно помнил тот день, когда навещал Синана год назад и подхватил на руку упавшую в обморок девушку, чьё лицо не давало ему покоя. Хазан тоже вспоминала прошлый год, перебирая моменты, определившие её жизнь. Они сидели рядом, ожидая, когда Гёкхан выйдет и расскажет им о состоянии Ясемин. Эдже с маленьким Озгюром и госпожой Фазилет просидели в зале ожидания довольно долго, дождавшись рассказа врача об операции, а потом уехали, пообещав вернуться, когда невестку переведут в обычную палату. Всё равно навещать её им было нельзя. - Она побледнела и осунулась, - Гёкхан вернулся из реанимации, переоделся и вёз их домой на своей машине. – К руке присоединены капельницы, кормят её тоже внутривенно. Кошмар. Я её позвал, а она не ответила, даже не почувствовала, наверное, - он вздохнул и помотал головой. - Брат, она жива, и состояние её стабильно. Совсем скоро придёт в себя, - Ягыз попытался придать уверенности Гёкхану. – Не волнуйся. Ясемин точно тебя одного не оставит. - Я очень на это надеюсь, Ягыз, очень.***
Через два дня, когда все формальности были улажены, тело Селин Демиркол, в девичестве Эгемен, было передано для захоронения. В похоронном бюро очень постарались, чтобы все следы от раны на голове исчезли, и девушка предстала перед родными будто бы спящей. Забирали тело Ясин, Гёкхан и Ягыз. Синана они так и не смогли отыскать, и у Ягыза было стойкое ощущение, что он явится на похороны сестры. Младший брат не мог пропустить такое событие. Что бы ни произошло между ними, Селин была его единственной сестрой, он должен был появиться, поэтому охране, окружающей кладбище и строго следящей, чтобы «лишние» люди не проникли на мероприятие, было дано распоряжение пропустить его. Меры безопасности были почти беспрецедентные. Журналистам строго-настрого запретили появляться на похоронах. Пришли только самые близкие друзья и их родственники, в том числе Ниль с отцом. Экрем был в шоке, когда увидел, в каком состоянии находится Хазым. Он не поверил рассказу дочери о том, что его старый друг почти не владел собой. Хазым стоял, опираясь на руку Гёкхана, с другой стороны его поддерживала юная жена. Госпожа Фазилет стояла неподалёку с маленьким спящим Озгюром на руках. Ягыз, Хазан, Ясин стояли рядом, а позади – Эсма с Огузом. Младшая сестра Ясина всё-таки сбежала от тётки и приехала поддержать брата, за что получила строгий выговор, но Эдже и Хазан его успокоили. Девочка имела право проститься с невесткой. Огуз приехал к самым похоронам и отчаянно поддерживал друга, который за последний год потерял почти всех родных. Сначала отца, потом мать, потом жену, но самой сильной потерей для него, конечно же, была Эдже, которая всеми силами поддерживала мужа в его горе. Эдже сдерживала обещание, данное когда-то на могиле «Хазыма», и приносила Озгюра отцу каждый день, клала малыша тому на колени, и мальчик смотрел на него своими круглыми глазёнками. Хазым не всегда реагировал, чаще просто сидел, смотря в одну точку, но иногда поглаживал щёчку мальчика, улыбаясь и что-то бормоча. Эдже просила, иногда заставляла мужа есть, гулять, хоть как-то двигаться, чтобы не видеть его сломленным. Она все силы бросила, чтобы защитить его от него самого, уничтожавших его мыслей. Несмотря на то, что самоубийство считалось самым страшным грехом, все положенные ритуалы над телом провести было можно. После окончания молитвы, друзья и знакомые стали расходиться. Экрем оставил дочь, пообещав, что вечером заглянет в особняк, а Ниль присела на могилу в ожидании своей очереди попрощаться с подругой лично. Семья окружила только что наполненную землёй могилу. Хазан не стала подходить близко. При виде ещё не зарытой ямы у неё начала кружиться голова и накрыли воспоминания. Ягыз подхватил её под руку, прижал к себе, обнял за плечи, поддерживая. У него самого были не очень приятные мысли по поводу кладбищ и могил. Затылок засаднил, напоминая о недавней травме. - Ты со мной. Всё в порядке, - прошептал он. - Я с тобой, - в ответ прошептала она, сжимая крепче его руку. Головокружение прошло, но, услышав стук земли о крышку гроба, Хазан снова покачнулась, и Ягыз отвёл её в сторону, не обращая внимания на пронзительный взгляд госпожи Фазилет. - Дыши, Хазан, дыши, - повторял он снова и снова. – Ты здесь, со мной, слышишь, Хазан, со мной, никто тебя больше не обидит. - Я с тобой, - она кивнула, смотря в его прозрачные глаза цвета хмурого неба над головой, - с тобой. Когда приступ прошёл, они вернулись и присоединились к семье. Хазым, не стесняясь, плакал, гладил свежую землю на могиле дочери и покрытую зеленью - на могиле первой жены. «Мои милые, мои дорогие, простите меня», - шептал он, а Эдже обнимала его плечи, стараясь забрать боль и передать часть собственной силы. Она тоже плакала, но не по страшной женщине, сегодня похороненной, а по той боли, что испытала их общая семья в течение прошедшего года. Столько негодования, злости, ненависти, зависти вырвалось из людей, которые много лет были вместе, порознь, а потом сошлись в одном месте и взорвались. Могила постепенно покрывалась цветами, оставленными родственниками. Неподалеку от Хазыма плакал Ясин, опираясь на плечо Огуза. Тоненькая совсем юная Эсма вытирала слёзы, вспоминая, как хоронили маму. Селин не вызывала у неё добрых чувств, совсем, но девочка совсем не ожидала, что та покончит собой. «Какой грех на душу!», - шептала тётка, читая самые свежие новости, а Эсма думала о том, что если бы мамы разрешили Ясину и Эдже пожениться, ничего бы этого не было. Поглядывая на одетую в чёрное Эдже, Эсма не видела в ней больше подругу детства, девушку, вскружившую голову её брату. Перед ней была убитая горем женщина, несмотря на её восемнадцать лет, которая прожила слишком многое за короткий срок. Увидев, как Хазан держится за руку Ягыза, Эсма покачала головой. Хазан всегда была героиней для неё, сильная волевая, никогда не лезущая за словом в карман, добрая и трудолюбивая. Хазан читала умные книги, помогала своим соседям, ничего не прося взамен, а потом появились Синан Эгемен и его брат и что-то совсем пошло не так. Хазан тоже изменилась, и Эсма, которая давно с ней не общалась, не могла понять, в какую сторону, но, судя по всему, она нашла себя и свою любовь, кто бы какие сплетни не разносил. - Вай, вай, вай! Какие люди! – голос Синана вырвал их всех из своих мыслей. Прощавшаяся с подругой Ниль обернулась, поджав губы и сжимая пальцы в кулак, сгребая землю. Гёкхан похлопал её по плечу, мысленно прося расслабиться. – А вот и я, блудный сын, пришёл на похороны сестры, о которых меня даже не предупредили. - Мы искали…, - начала было Эдже. - Видели бы вы лица нашей присл… ох, простите, наших помощников по дому, да, папа? Правильно я сказал? – Хазым посмотрел на сына, поднялся и сделал два шага к нему, но покачнулся и остановился. Эдже поддержала его, не давая упасть. – Посмотрите, какая трогательная забота. Госпожа Эдже, не жалко ли? Теперь всю жизнь будешь возиться с нищим стариком. Каково? Да ещё выдала своего сына за моего брата. А, Ясин? Зять! – Синан раскрыл руки в издевательском объятии. – Каково видеть любимую женщину в руках другого? Старого и морщинистого? И думать, что они делают по ночам? - Прекрати! – госпожа Фазилет выступила вперёд, прижимая к себе внука. - А вы не вмешивайтесь, женщина. Вы всё сделали, чтобы протащить свою малолетнюю дочь в наш особняк. - Прекрати, говорю! – Ясин рванул к Синану, но его удержали от необдуманных действий Огуз и Гёкхан. - Синан, ты зачем пришёл сюда? Почтить память сестры или устроить очередное, последнее выступление? – Ниль взъярилась и готова была пустить в ход кулаки, но её удержала Хазан. - Не надо, Ниль, успокойся, - негромко попросила она, отодвигая девушку за спину. – Действительно, Синан, прекрати. Мы все здесь собрались для другого. Ты же сюда ради Селин пришёл. - О, вы теперь подружки, да? Ниль и Хазан, - мерзко рассмеялся Синан, что-то прикидывая, - не хватает ещё Ясемин, и будет полный набор моих бывших женщин. - Синан!!! - Ягыз! - Брат! - О, нет, остановите их! Охрана, скорее! – кричала Фазилет. - ТЫ ЧТО НЕСЁШЬ? – Гёкхан подбежал к Синану одновременно с Ягызом, но его кулак оказался быстрее. Схватив младшего за грудки, старший затряс его, стараясь выбить всю душу и грязные слова. – Ты что несёшь, шакал? Как ты смеешь говорить такое? - Что? ЧТО? Вы приютили этих шлюх, - ещё удар, на этот раз от Ягыза, голова Синана мотнулась в сторону. Сплюнув кровь, он снова улыбался и словно извергал яд, - а моя сестра мертва! Она умерла из-за вас! Вы все убили её! Вы виноваты в её смерти! ВЫ! - Мы, значит? Мы? – Гёкхан почти потерял контроль над собой и тряс брата за грудки как тряпичную куклу. – А ты где был? Ты что делал? Напомнить тебе, что ты делал, пока она росла? Какой пример подавал? Ты забыл, Синан, что ты делал, как ты всех унижал, как ты презирал нас и наш образ жизни, распутничая и прожигая отцовские деньги? Да ты в жизнь пальцем о палец не ударил, а сейчас что-то говоришь? Мы, - Гёкхан откинул его от себя, как мерзкое пресмыкающееся и вытер руки о брюки, стараясь стереть ощущение брезгливости. – Мы виноваты, да, но ты тоже приложил руку ко всему этому. Тебя не было рядом с ней, когда она нуждалась в семье. Ты готовил свою великую месть! Ты уничтожил нашу семью! Посмотри на отца! – Толкнул Синана по направлению к застывшему Хазыму. – Посмотри на него! Где ты был, когда ему было плохо? Опять пьянствовал и портил девок? - Отец, - Синан не мог уже говорить, чувствуя боль в разбитых губах. - У меня нет такого сына как ты, - повторил Хазым слова, которые произнёс в ночь празднования сорокалетия фирмы. – Я тебя не знаю. Не знаю, кто ты. Уходи. - Уходи, - произнёс Ягыз, глядя на Синана. - Тебя никто не спрашивает, Мехмет Йылдыз, ты здесь никто, - и снова получил кулаком в лицо. - Убирайся! – закричал Гёкхан. – Охрана, выведите его скорее. Кто-нибудь позвоните домой, чтобы его больше не пускали в особняк. И пусть выкинут все его вещи! Наконец-то подбежавшие охранники вывели окровавленного Синана с территории кладбища и бросили на дороге. - Хазым, Аллах! Помогите! Хазым! – закричала Эдже, увидев, как направившийся вслед за ними муж упал на асфальт. Продолжение следует… ¹ … Мухаммед?.. – араб., означает прославленный, восхваляемый, достойный хвалы. ² … Мустафа?.. – араб., означает избранный. ³ … Мухтар?.. – араб., означает волевой, свободный, независимый, выбранный. ⁴ … Керем… - тур., означает благородный. ⁵ … Кахит… - тур., означает трудолюбивый. ⁶ … Месут… - тур., означает счастливый. ⁷ … Назик?.. – тур., означает доброта. ⁸ - Али! – араб., означает высокий, возвышенный, надменный, высокопоставленный.