Пока цветут васильки

— Я говорю тебе, это они! Возглас Чемерички разнесся над поляной, и даже стоящий кругом гул не смог перекрыть его звучания. Несколько котов обернулись, однако кошечка даже не посмотрела в их сторону. Лапы сами понесли ее прямиком к двум нарушителям, один лишь вид которых заставил гнев, подобно накатывающей на берег волне, захлестнуть душу. Морошколапка засеменила рядом, не обращая внимания на удивлённо глядящих на них воителей. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль о том, что ей не стоило бы поступать так опрометчиво: затевать перепалку посреди Совета — не лучшая из затей. Чемеричка бросила косой взгляд на предводителей. На фоне синего неба они возвышались над окружающими и, занятые рассказами о делах, идущих в каждом из племен, не заметили назревающей суматохи. «Прости, мама, — подумала кошечка про себя, обращая взор обратно на двух воителей, — но ты подойдёшь к этому слишком лояльно. Эти блохоголовые должны получить по заслугам». Когда между сестрами и нарушителями осталось лишь несколько прыжков, один из них, кот с гордо поднятой головой и прижатыми к затылку ушами, обернулся, и глаза его презрительно сощурились. Чемеричка узнала эту наглую серовато-бурую морду.   — Это вы! — Бежевая кошечка, перешла на бег и едва ли успела остановиться, чтобы не врезаться в глядящих на нее котов. Они были стройные, явно не из высоких, и в мордах обоих читались схожие черты — неужто они были братьями? Однако даже внешнее сходство не могло скрыть разницу в характерах этих двоих: тот, что сидел чуть поодаль, вскочил, и глаза его округлились от испуга. Второй же испытал минимум волнения и едва ли повел ухом, когда Чемеричка приблизила к нему морду, обнажая клыки в злобной гримасе. — Это вы! — Повторила она. — Вы вчера пробрались к нам! Морошколапка встала рядом и исподлобья принялась наблюдать за реакцией врагов. — М-мы… — Котик, стоящий дальше, открыл рот, но не смог придумать подходящего ответа и потому просто уставился на Чемеричку, и та не смогла удержаться от гулкого рычания. Сперва эти двое вторгаются на их территорию без какого-либо на то разрешения, а после мнутся и не знают, что ответить в свое оправдание? Ну уж нет. Так дело не пойдет. Выпустив когти, распушив хвост и наклонив голову под столь неестественным углом, что невольно заболели мышцы на шее, Чемеричка собралась ополчиться против оробевшего собеседника, но не успела и рта раскрыть, как заговорил второй кот, холодно бросая слова: — Какое право ты имеешь поднимать такой шум посреди Совета? Поумерь свой пыл, дорогая. Отвернувшись от бурого воина, кошечка повернула голову к говорящему, и рычание, все это время клокочущее где-то в груди, едва ли не сорвалось на злобный вой. Ещё мгновение назад ей казалось, что ничего, кроме невнятных ответов и оправданий в свой адрес, не могло вывести ее из себя настолько. Ничего, если бы этот нахал не открыл своего рта. «Уж лучше мямлить и не знать, что сказать, чем выступать так нагло», — пронеслось в голове у кошки. Не переставая хлестать себя хвостом, она прошипела: — Да как ты смеешь со мной так разговаривать?! Она приблизилась до такой степени, что их усы могли бы соприкоснуться, подайся каждый из них вперёд хотя бы на полшага. Тем не менее, морда кота не дрогнула: он только бросил беглый взгляд куда-то в сторону, будто что-то на мгновение привлекло его внимание. Чемеричка оглянулась и вдруг поняла, что именно смутило воителя: половина собравшихся на поляне котов повернула морды в их сторону и не то с любопытством, не то с осуждением уставилась на них. Однако она уже не могла остановиться: грозно размахивая хвостом и плюясь, кошка шипела: — Вы, блохоголовые комки шерсти! Какое вообще право вы имели заходить на нашу территорию? Что? Нечего ответить?! Вокруг поднялся шум. Одни коты начали перешептываться и кидать недовольные взгляды на спорящих, другие испуганно поглядывали на скалу Совета, а кто-то из смельчаков и вовсе не побоялся обратиться к предводителям, непонимающе выкрикнув: — Что они себе позволяют? Предводители, наконец, обратили взоры на происходящее. Гречишная Звезда застыла в непонимании. Звездоцвет и Млечный Путь переглянулись и, как один, повернули к Звёздной Пыли морды, на которых читался немой вопрос, а сама бежевая кошка во все глаза уставилась на дочерей, застывших под ее взглядом, и хвост ее начала бить мелкая дрожь. — Кажется, нам с тобой несдобровать, — прошептала Морошколапка, глядя на мать, и Чемеричка, круто обернувшись, тут же пожалела о том, что затеяла этот сыр-бор. Ее разъехавшиеся в стороны губы тут же опустились, и вся бравость, кипящая в груди огнем, неожиданно куда-то пропала. Никогда ещё Звёздная Пыль не смотрела на нее подобным образом: было ли это осуждение, смешанное с плохо скрытым гневом, или где-то в глубине глаз кошки кроме этого читалось огорчение? Чемеричке помимо воли захотелось сжаться от этого взгляда в комок. Она хотела было отступиться, но тут над ее ухом раздался тихий голос, заставивший вздрогнуть то ли от неожиданности, то ли от нахлынувшего омерзения: — Нечего ответить было бы поганым бродягам да незнающим Воинский закон одиночкам. Я же заявляю: это была случайность! В погоне за добычей мы случайно пересекли границу, только и всего. По толпе окружающих пронесся недоверчивый шепот. Кажется, каждый из присутствующих забыл о том, что был разгар Совета, и теперь слушал то, о чем говорила четверка на краю полянки. Глаза Гречишной Звёзды в ужасе расширились, но она ничего не говорила, словно хотела выслушать своего воина от начала до конца. — Не стоит быть столь агрессивными в отношении такого маленького и нелепого случая, — повысил голос серый кот, и толпа загудела пуще прежнего. Гречишная Звезда хлестнула себя хвостом и, обернувшись к разгневанной Звездной Пыли, проговорила: — Позволь мне извиниться за это от имени своего племени. Эти воины ещё слишком юны, так что эта ужасная оплошность с их стороны неудивительна. — Ничего, — спокойно заметила кошка, но голос ее прозвучал холоднее вьюги. — Но впредь этим юным воителям стоит быть внимательней. Бурая предводительница с энтузиазмом закивала. Было видно, что стыд за поведение своих воителей заставлял ее мяться и когтями цепляться за любой шанс загладить вину перед соседями. — Беркут и Бересклет подумают о своем поведении. Надеюсь, что ты примешь мои извинения и конфликт будет исчерпан. Беркут — видимо, так звали этого наглого нарушителя закона — смерил свою предводительницу спокойным взглядом, и морду его скривила довольная ухмылка. — Смотри, как быстро мы получаем всепрощение. Так что и ты будь хорошей девочкой: следуй примеру своих соплеменников. Он улыбнулся как можно более снисходительно, и Чемеричка едва ли не задохнулась от гнева. Этот паршивец знал, что подобный жест доведет кошечку до белого каления. Она впилась когтями в землю и вдруг почувствовала, как что-то мягкое коснулось ее бока — это был хвост Морошколапки. В предостерегающем жесте, как бы говоря: «Не стоит, не начинай снова», — кошечка погладила сестрёнку по боку и уныло указала носом в сторону своего племени. Им действительно стоило пойти назад. Чемеричка готова была повиноваться, однако в следующий момент серый кот встал, повернулся к ней спиной и прежде, чем удалиться в неизвестном направлении, бросил через плечо: — И вообще: я бы советовал вам лучше помечать свои границы, рыбомордые… Чемеричка почувствовала, как напряглась Морошколапка, когда бежевая кошечка остановилась и повернула морду в сторону воителя. — Брось, оно того не стоит… Однако слова эти пролетели мимо ушей Чемерички. В груди все буквально заныло от несправедливости: почему же все вокруг так просто поверили этим двоим? Почему единственное наказание для них — укоризненный взгляд предводителей? Её взяла такая злость, что не передать словами, и даже лапы затряслись от нахлынувших эмоций. Неужто им все так просто простится? Да ни в жизни! Нужно преподать этим мышеголовым хороший урок! Рывком взрыв землю под собой, Чемеричка взлетела в воздух и с диким воем приземлилась на лопатки уходящего, отчего тот вскрикнул и угодил мордой прямо в землю, поднимая в воздух облачка серой пыли. От них ученице захотелось чихнуть, однако она не позволила себе отпустить сжатый в зубах загривок противника, и они оба покатились по земле, сцепившись в один брыкающийся комок. Должно быть, было слишком опрометчиво бросаться на кота в одиночку — он явно превышал ее в размерах, и в следующее мгновение Чемеричка сполна ощутила на себе его превосходство. Задние лапы лягнули ее в живот, и весь воздух выбило из груди, когда кошечку отбросило в сторону и ударило о землю затылком. Беркут тут же оказался сверху. На Чемеричку вдруг упало несколько алых капель. Подняв взгляд, она увидела, что из рассеченной щеки воителя сочится кровь. Глаза кота горели жутким огнем: выходка ученицы немало разозлила и без того злобного воителя, однако ученица не собиралась останавливаться. Они вцепились друг другу в плечи, кубарем покатилось по поляне, и ухо кошки пронзила острая боль, когда Беркут вцепился в него зубами и та в попытке освободиться опрометчиво дернулась. Вокруг раздавались крики, почему-то резко стемнело, однако кошечка не придала этому никакого значения. Она занесла лапу для нового удара, но где-то сбоку вспышкой мелькнуло нечто серебристое, и зычный крик раздался над самым ухом: — Что вы себе позволяете?! Лапы Морозноуса довольно грубо оттащили ученицу в сторону. Тяжело дыша, она уставилась на Беркута, и он в сердцах прошипел: — Давай, подчиняйся своему соплеменнику. Ты же такая добропорядочная, блюдешь закон! Голос Беркута непривычно повысился, и кот пригнулся к земле, принимая боевую стойку, но поляне пронесся чей-то крик, от которого вздорящие вздернули головы. Три пары глаз уставились на него со священной Скалы. Звездоцвет испуганно таращился в небеса, что теперь в мгновение ока потеряли прежнюю красоту, затянувшись свинцовыми тучами. Беркут опустил голову и исподлобья взглянул на Чемеричку. — Вот что бывает, когда такие мышеголовые комки шерсти приходят на Совет. Или — что хуже — просто рождаются на свет… Холодок пробежал под шерстью Чемерички, но она не позволила себе ринуться назад в бой. Порванное ухо неприятно ныло и хотелось, чтобы его скорее зализали, но гордость не позволила попросить кого-то о помощи. Ученица кинула короткий взгляд на сестру. Морошколапка старалась принять на себя вид спокойный, но, подойдя к ней, кошка почувствовала, что та вся дрожит. Вдруг Чемеричка ощутила родной запах и с затеплившейся в груди надеждой на материнскую заботу и ласку, обернулась к Звёздной Пыли, но тут же сжалась, поняв, что кошка надвигалась явно с недобрыми намерениями. Предводители в последний раз перекинулись парочкой слов и разошлись каждый к своему племени. Первыми ушли Сумрачные воины. Млечный Путь больше не желал находиться на этой поляне. После ушли и воители Ветра. С запоздалым сожалением Чемеричка подумала, что совершенно не ждёт завершения Совета. В лагере ее ждал не самый приятный разговор. — Неужели ты думаешь, что я буду читать тебе нотации, — прошипела Звёздная Пыль, когда они, наконец-то, оказались за стенами лагеря. Всю дорогу до сюда они проделали в молчании, и молчание это не предвещало ничего хорошего. Чемеричка знала, что мать обдумывает все, что скажет по прибытии домой. — Ты уже достаточно взрослая для того, чтобы понимать, что такое поведение непозволительно. Ты позоришь наше племя. Ты… — Мам, но он… — Тихо! Мне не нужны твои оправдания. Я не хочу ничего слышать. Сейчас тебе остаётся только понести наказание. Я думала, что моя дочь достаточно взрослая для того, чтобы нести на своих плечах воительскую ответственность. Видимо, я ошиблась. Чемеричка подняла голову, и глаза ее округлились от ужаса. Осознание того, что ждёт ее впереди, медленно закрадывалась в голову, однако ученица до последнего не хотела верить в его правдивость. — Н-но… Мам… Ма-ам… — Слова застревали в горле. — Я говорила, что в скором времени в Речном племени появятся две новые воительницы. — Она отвернулась, будто не хотела смотреть в испуганные глаза дочери. — Видимо, я ошиблась. Чемеричка, я откладываю твое посвящение. Земля поплыла под ногами. Чемеричка поняла, что вот-вот готова потерять равновесие. Все сказанное было враньем. Злобной шуткой. Звёздная Пыль не могла так просто отстранить ее от посвящения. Ведь не могла? Невидящим взглядом Чемеричка пробежалась по толпе вокруг. Оказывается, почти все члены племени смотрели на развернувшуюся картину. Однако многие из них начали расходиться, и вот на поляне не осталось ни души, кроме бежевой кошечки, которая смотрела в небеса, где вместе со звёздами потерялась в облаках ее мечта. Подул лёгкий ветерок. Стало довольно прохладно.

***

Как по велению неведомой силы Речное племя разразилось восторженными криками. Вскакивая со своих мест, коты наперебой выкрикивали имя серой воительницы, пока она стояла под взором своей предводительницы, своей счастливой матери, и растроганно хлопала глазами. — Морошка! Морошка! Чемеричка отступила подальше в тень куста, что рос на окраине поляны, и опустила взгляд на свои лапы. Она понимала, что поступает неправильно, однако обида не позволяла ей присоединиться к общему хору поздравлений, и потому кошка лишь теснее прижалась спиной к веткам, которые довольно больно царапали шкурку, но отлично скрывали от чужих глаз. Разбились с треском все ее мечты, а посвящение Морошколапки лишний раз напоминало обо всем произошедшем и острым шипом врезалось в сердце. Сидя под сплетением ветвей, ученица не могла не думать о том, что она опять оказалась хуже своей во всем преуспевающей сестрёнки. Она не знала, сколько просидела в своем укрытии, — минуту, пять или десять — но из раздумий ее вывели чьи-то шаги. Кажущаяся черной в лунном свете тень накрыла кошечку, и та недовольно подняла глаза, а в следующий миг вздрогнула, увидев, что перед ней стояла ее сестрёнка. — Чемеричка? У тебя все хорошо? Ты… Не захотела присутствовать на моем посвящении… На секунду ученица почувствовала себя виноватой, но ей хватило взгляда в эти сияющие глаза, чтобы угрызения совести исчезли, сменившись жгучей обидой. Чемеричка гордо вздернула голову. — Нет, все отлично, — она выдержала паузу, наблюдая за реакцией сестры, а затем неожиданно желчно выплюнула, — у тебя. Чему же я могу радоваться в этой ситуации? Сияние в глазах Морошки померкло, и она вопросительно уставилась на говорящую. Бедолага явно не ожидала встретить столько негатива со стороны родной сестры. — Ну, возможно, тебе стоило бы порадоваться за свою сестру? — Ой, как же я не подумала: наша преподобная Морошка снова во всем преуспела. Мои поздравления! Кажется, эти слова задели серую воительницу. Однако кошка по обыкновению своему постаралась скрыть свое огорчение и только холодно, чуть покачивая хвостом из стороны в сторону, ответила: — Ты сама во всем виновата. Может, стоит уже повзрослеть и хоть иногда думать о других, а не только о себе? — Вот и буду думать, только оставь меня в покое! — С запалом крикнула кошка. — Иди к своим воителям, ты ведь теперь среди них своя! Морошка не изменилась в морде, но усы ее почему-то дрогнули. Мгновение она не двигалась и смотрела на сестру, будто обдумывала нужные слова, но по итогу ничего не сказала, а молча удалилась, напоследок бросив в сторону Чемерички грустный взгляд. Кошечка осталась одна. Но не успела она насладиться одиночеством, как острая грусть от того, чего она только что добилась с таким успехом, накрыла ее с головой. Ей остро захотелось прижаться к боку сестры, уткнуться в пахнущую травами шерсть, и просто лежать, лежать, наслаждаясь теплом ее бока, потому что теперь Чемеричка была одна, наедине со своей печалью и никто, кроме сестры, не мог ей помочь. Чувство вины наконец-то проснулось где-то в сердце, и кошечка едва ли не застонала. «Почему я?!» — Пронеслось у нее в голове, и она с силой ударила лапой по холодной земле. «Почему именно на меня обрушивается напасть за напастью?!» Ее не посвятили в воители. Мать смотрит косо и холодно, до сих пор не веря в то, как сильно дочь опозорила ее племя. Морошка снова обошла ее во многом и пользуется уважением в племени. Где же она сейчас? Далеко, явно не рядом с потерянной сестрёнкой. И кто же, кто же в этом виноват? Готовая разрыдаться, Чемеричка уткнулась носом в хвост и закрыла глаза. Над головой зашелестели ветки: ветер трепал их, заставлял что-то неясно шептать, и, когда одна из веток коснулась макушки лежащей и задела ухо, его пронзила резкая боль. Чемеричка вздернула голову. Разорванное ухо давало о себе знать. И тут перед глазами кошки встала искажённая гримасой ненависти морда ее противника. Густая кровь капала с его щеки, когти взрывали землю, а в глазах читалось столь неземное бешенство, что поневоле становилось страшно — именно это бешенство передалось Чемеричке при одной только мысли о Беркуте. — Да это он во всем виноват! — Зарычала кошка и обернулась к южной стене лагеря, той, за которой где-то вдалеке плескалась река и возвышался темный лес — тот самый, что послужил домом для кота, который теперь занял отдельное место в сердце Чемерички. Место того, кого ненавидят всей своей душой. — Никогда больше я не позволю тебе портить мою жизнь! Никогда! Чего бы мне это не стоило…