***
— Дорогой, наш мальчик приехал, — радостно воскликнул взрослый омега, спешно выходя из кухни и крепко обнимая Тэхёна. — Привет, пап, — счастливо улыбнулся юноша. Чонгук почти уже было подумал, что это старший брат Тэхёна, а не папа. Сам едва выглядит взрослее младшего омеги. А ещё они жутко похожи. — Тэхёна! — в унисон послышалось два радостных детских голоса. К юноше подбежали близняшки альфа и омега, лет семи, отпёхивая друг друга от брата и обнимая. Омега засмеялся, трепля их по чёрным вьющимся волосам, после обнимая обоих за плечи. — Здравствуйте, — поздоровался Чонгук, обворожительно улыбаясь и целуя тэхёнова папу в тыльную сторону ладони, — Это вам. Омега старший смущённо махнул рукой, улыбаясь идентично Тэхёну, такой же необычной улыбкой, по настоянию альфы принимая подарочный пакет, заглядывая туда, видя коробку на которой изображён ноутбук, с золотой крышкой. — С ума сошёл… — Это от чистого сердца, — оповестил Чонгук, — Будете общаться с Тэхёном по видеосвязи. Так, а это вам, — протянул ещё один пакет близнецам. Минчи и Минхи стали делить пакет, через несколько секунд всё-таки договорившись и вместе залезая в него, доставая оттуда две коробки. — Он такой классный, — сказал маленький омега своему брату на ухо, ещё раз заглядывая целую кучу разноцветных сладостей, — И красивый, очень-очень. — Конечно же тебя совсем не слышно, Минчи, — посмеялся Тэхён, касаясь руки улыбающегося Чонгука. — Надеюсь и очень-очень хороший, — подал голос отец, входя в дом. — Отец! — омега улыбнулся, обнимая альфу в возрасте, лицо которого сразу смягчилось. — Здравствуйте, — Чонгук подошёл к ним, крепко пожимая чужую руку, — Примите это в знак моего уважения, — он протянул последний пакет, предназначавшийся отцу Тэхёна. Старший альфа кивнул, жестом приглашая пройти на кухню. Скромный ремонт в маленьком помещении, старый, немного выцветший, когда-то оранжевый, гарнитур, деревянная самодельная мебель. У альфы ничего не промелькнуло в голове, кроме мысли, что он чувствует себя довольно комфортно, словно приехал к своим родителям. Омега помогает папе расставлять тарелки, пересекаясь взглядом с Чонгуком, нежно улыбаясь. Близнецам было поручено раскладывать столовые приборы. Альфа усмехнулся, потому что даже тут они смогли поспорить. Он подошёл к ним, присаживаясь на корточки. — Вы родные братья, верно? Верно, — ответил сам себе, — Научитесь уступать друг другу, это не сложно. Зато будете жить без споров. Или вы хотите каждый раз ругаться? Близнецы посмотрели друг на друга, снова поворачиваясь к альфе и отрицательно крутя головой. — Ну вот, поэтому, Минхи, — обратился он к маленькому альфе, ранее слыша их имена, — Давай сейчас уступим Минчи, всё-таки он твой брат-омега, а в следующий раз он уступит тебе и всё будет честно, — предложил Чонгук. Мальчик-альфа кивнул, отдавая палочки брату, забирая ложки. Альфа поднялся, довольный собой, подходя к Тэхёну, принимая у него из рук две мисочки с салатами. — Я бы и сам справился, — сказал омега, слабо улыбаясь. Отец вернулся с улицы с целым подносом готового, пышущего жаром, мяса, ставя в середину стола. — Удивительно, — озвучил старший альфа, смотря, как Минчи и Минхи одновременно потянулись палочками к мясу, в одно время и останавливаясь, смотря друг на друга, — Обычно они снова начинают спорить… — Красивый альфа сказал, что нужно уступать друг другу! — оповестил маленький омега, — Минхи, накладывай первый. Родители одобрительно улыбнулись переводя взгляд с детей на Чонгука. Тэхён с гордостью посмотрел на него, гладя по ладони. — Ой, наверное, нужно же познакомиться получше… — вспомнил омега представляясь первым, — Меня зовут Ким Юхён. Это мой супруг Ким Намчин. — Чон Чонгук, — несильно поклонился альфа, — Очень приятно. — Сколько лет молодому человеку от роду? — поинтересовался старший альфа, палочками подцепляя капустный салат. — Двадцать шесть, — ответил альфа, под столом переплетая с Тэхёном пальцы, словно ему необходима поддержка. — Сколько? — переспросил отец, роняя капусту аккурат на тарелку, — Это ж девять лет разницы… — Дорогой, у нас столько же лет разницы, — скептически сказал старший омега, жуя салат, словно он устал уже напоминать об этом, — Мне вообще было шестнадцать. Если дети счастливы, почему нет? — Я просто волнуюсь за своего ребёнка, — неловко поёрзал на месте, — Могу я задать вопрос? — обратился он к Чонгуку, получая положительный кивок, — Отдашь свою жизнь за моего сына? Тэхён и папа строго посмотрели на него, безмолвно ругая, мол «Ты что тут такое говоришь?» — Нет, — спокойно ответил альфа, задумчиво смотря на профиль своего омеги, — Разве теперь я имею право его оставить? — Разумно. Меня порадовал ответ, — старший альфа покачал головой, делая для себя выводы. Чонгук мимолётно кинул взгляд на свою тарелку, замечая там несколько крупных кусочков мяса, а рядом, без одного переднего зуба, хитро улыбающегося маленького омегу. Это заметил и Тэхён, наигранно надуваясь. — Папа, кого вы вырастили! Минчи хочет соблазнить моего альфу! Все тихо засмеялись, смотря на смутившегося ребёнка, с красными проявляющимися пятнами на щеках. Чонгук наклонился к младшему омеге, беря маленькие ладошки в свои. — Неужели ты променяешь своего красивого и молодого альфу, на такого старикашку как я? — Но у меня нету альфы… — оповестил Минчи, поднимая голову с надутыми губами. — Не волнуйся, наверняка он уже родился давным давно, — успокаивает Тэхён. — Конечно родился, лет так на девять раньше, у вас ведь это семейное, — насмешливо сказал старший альфа. Маленький омега мечтательно улыбнулся, раздумывая о своем женихе, всё ещё держа чонгукову ладонь. — Это что, мой омега ещё даже не родился? — с ужасом в голосе спросил маленький альфа. — Ну как тебе сказать… — дал незаконченный ответ отец, вздыхая и вздёргивая брови вверх.***
Старший альфа, после ужина, отправился подтопить баню по просьбе Тэхёна. Папа расспрашивал Чонгука обо всём на свете, пока омега собирал вещи у себя в комнате. Минчи жевал шоколадку из чонгукова подарка, забравшись на спинку дивана, позади альфы, бездумно, маленькой ладошкой, щупая его волосы, совсем не слушая взрослых, смотря в телевизор. Минхи сидел на полу, тыкая в телефоне альфы, который случайно заметил и всё-таки выпросил. -… да… Потом его сводный брат мне рассказал, что помимо меня были другие, а мы с ним уже тогда предались любви, — рассказывал омега старший, — Ой, что было потом… Я узнал, что беременный Тэхёном, хотел даже свести счёты с жизнью. Помню, был ливень тогда, и он стоял перед моим домом на коленях. Без зонтика, представляешь? Намчин промок до нитки, умоляя о прощении, как тут не простить… Чонгука отвёл глаза, мелко кивая. Его посетило неприятное чувство — он в тэхёновом отце увидел себя. Даже и думать не хочет, что бы было, если было не так, как сложилось сейчас. Прикрывает глаза, думая, что невероятно хочет вернуться в прошлое и уебать себе, желательно посильнее, чтобы наверняка. Из раздумий отвлёк Минхи, внезапно восклицая. — О, спящий Тэхён! — Твой братик невероятно милый, когда спит, я не смог удержаться, — признался Чонгук, смущённо улыбаясь. Альфа краем глаза заметил фотку на экране своего телефона, где он стоит сзади омеги, обняв за талию и положив подбородок на плечо. Тэхён сфоткал их в отражении зеркала в примерочной. Чонгук глушит смешок, вспоминая тот случай. Им тогда ещё сказали, предварительно косо смотря, чтобы они вместе в магазины с одеждой больше не ходили, видимо надумали себе чего-то неприличного. Ну и что, что он зашёл к омеге в примерочную? Ну подумаешь, что со стороны были странные и подозрительные звуки и двусмысленные реплики из неё? Они же не виноваты, что голова омеги пролезла в узкое горлышко водолазки, а обратно вытащить её было проблемой. И тэхёново «Чонгук, ай… Больно, давай не так резко» было сказано к тому, чтобы альфа резко не дёргал водолазку, пытаясь помочь снять её. — Через пять минут можно идти, — оповестил вошедший отец, плюхаясь рядом со своим омегой на подлокотник кресла. — Я вам постелю у Тэхёна в комнате, там у него диван разбирается, он, правда, скрипучий немного, но думаю не страшно, — сказал старший омега. — А я там подкрутил болты, уже не скрипит, — оповестил отец, нагибаясь к небольшому круглому деревянному столику, беря газету, — Пол подколачивал, заодно решил и диван сделать. Тэхён пришёл через несколько минут, держа в руках свою пижаму и некоторые банные принадлежности. Папа достал два полотенца и сменную одежду Чонгуку. — Спасибо, Юхён-щи, нет необходимости, у меня с собой. — Вы пойдёте вместе или раздельно? — поинтересовался старший омега. — Я приду Чонгуку только спинку потереть, — ответил Тэхён, беря первую попавшуюся полизушку из чужой коробки, видя обиженно-недовольный взгляд ребёнка, — Какой ты жадина, маленькой конфетки жалко… Альфа ушёл, говоря, что минут через десять можно будет придти, а омега сел на его место, подгибая под себя ноги, смотря в экран старенького телевизора. В комнате остались лишь он и папа. — Тэхён, — вкрадчиво начал старший омега, — Вы с Чонгуком уже… — Нет! — воскликнул юноша, смущаясь, — Почему ты спрашиваешь? — Я всё ещё твой папа, и я всё ещё волнуюсь за тебя. — Чонгук он хороший, он меня не обидит, — говорит Тэхён, мягко смотря на папу, слегка улыбаясь, представляя лицо своего альфы. — Не сомневаюсь даже в этом. Я видел, как он смотрит на тебя, — улыбнулся старший омега, — Отцу он тоже понравился, — шепнул папа, подмигивая. Омега, немного посидев, взял свои вещи, оповещая, что сразу останется там, чтобы не терять времени. Юноша идёт через сад, вдыхая свежий загородный воздух и смотря в почти тёмное небо. В голове невольно всплывают воспоминая и разные моменты, произошедшие здесь, Он наслаждается домашней атмосферой. Тихо прикрывает дверь в баню, начав раздеваться в предбаннике, покрывшись мурашками от, лизнувшего кожу, холода, оставшись лишь в белом нижнем белье. Чонгук тоже не стал полностью оголять себя, чтобы шибко не смущать юношу. В небольшом деревянном помещении тепло окутывает кожу, расслабляя. Альфа смывает намыленные ноги, немного встряхивая мокрые волосы от лишней влаги и смотрит на Тэхёна. Омега робко подходит, беря мочалку из чонгуковых рук, смывая старую пену и ещё раз щедро намыливая её дегтярным мылом, запах которого он так обожает, становясь позади сидящего Чонгука, начиная натирать шею и плечи. Альфа в блаженстве прикрывает глаза, уперев ладони в согнутые колени — Тэхён выбрал идеальный темп трения. Омега задумался, не заметив, что перешёл на крепкую грудь, опомнившись сидящим на Чонгуке, который придерживал его за поясницу, чтобы омега не улетел дальше желаемого. Он хватается намыленными руками за плечи, после обнимая шею и потянувшись к альфе, с ехидной полуулыбкой, прикусив нижнюю губу. Альфа настроен на поцелуй, предварительно кончиком языка пробежавшись по обветренным губам, но Тэхён обламывает его планы, поцеловав всего лишь ухо, с тихим смехом победителя, прижавшись своей грудью к чужой, начав натирать спину. — Какой ты жестокий… — наигранно вздыхает, несильно ущипнув за бока, дёргаясь вместе с дёрнувшимся омегой. — Просто я устал от твоих губ, — спокойно говорит Тэхён, пожав плечами, — Ты мне так надоел… Не буду спать с тобой сегодня. — Кажется кто-то немного обнаглел, тебе не кажется? — спрашивает альфа, улыбнувшись, размеренно оглаживая чужие бёдра. — Нет, — мотает головой, лукаво улыбаясь в ответ. Омега слезает с альфы, ополоснув руки от мыла, после отворачиваясь за своей мочалкой. Чонгук встаёт следом, близко подходя к юноше, обвивая талию руками, прижимая к себе. Тэхён от неожиданности наносит удар локтем, тут же разворачиваясь, видя согнувшегося пополам альфу, у которого даже колени подогнулись. Омега пугается, нагибаясь следом и с волнением смотря. — Чонгуки, прости, я не специально, это реакция… — Прощу, если поцелуешь, — говорит альфа, поднимая лицо, хитро улыбаясь. Юноша осознаёт, что над ним пошутили, с детским возмущением смотря на него, ущипнув за предплечье. Альфа разгибается и подходит к, отвернувшему от него лицо, омеге, потянув на себя, разворачивая к себе за подбородок, впиваясь в губы. Языки находят друг друга, лаская и сплетаясь воедино. Тэхён жмётся ближе и скользит пальцами по мокрому прессу, чуть царапая и оттягивая резинку чужого нижнего белья. — Нет… — шепчет Чонгук в губы, останавливая за руки, опираясь своим лбом о чужой, — Тэхёна, если ты попросишь, я не остановлюсь. Альфа отходит от юноши, наспех обливаясь от пены и вытираясь, вовсе уходя из бани, ещё раз извиняясь. Как бы жутко не хотелось, он должен перебороть себя. Омега дуется такой реакции альфы, начиная лениво мыться сам, усмехаясь, что теперь это альфа его динамит, ещё раз хорошенько обдумывая своё твёрдое решение, кивая себе. Выходит, когда почти совсем стемнело и плетётся домой, смотря на окна второго этажа — свет в комнате близнецов погасает на его глазах, остаётся только приглушённый красноватый свет от ночника — Минчи боится темноты, хоть и спит с братом в одной комнате. Плетётся в дом, немного ёжась от прохладного вечернего ветерка. По пути проверяет калитку, машинально закрывая, как раньше, когда папа просил это сделать, входя в дом. Папа, остановившись на пол пути на второй этаж, извиняется за мало проведённое вместе время — сегодня они вновь весь день провели на ферме и жутко устали, отец даже уже вырубился. Тэхён обнимает старшего омегу, утыкаясь в шею, и желает спокойной ночи, прикрывая глаза, когда старший зарывает свои пальцы в золотистые пряди, немного массируя. Ещё немного стоит, дожидаясь погаснувшего света и в темноте идёт к себе в комнату, чувствуя приятное волнение внизу живота и лёгкую дрожь. Заходит в комнату, повернувшись лицом к двери и, на несколько секунд замерев, пиля взглядом отваливающуюся краску, окончательно решившись, медленно закрывает её на защёлку. Пижамные штаны, которые от так и не надел, отправляются на тумбочку, случайно задев пустой флакон, оставленный из-за красивого дизайна, сбивая его. Чонгук поднимает глаза, до этого смотря в экран своего телефона и сглатывает — Тэхён снова лишь в одной просторной тёмно-зелёной футболке, еле доходящей до середины бедра, что постоянно так манит и пленит его. — Я не хочу, чтобы ты останавливался, — тихо говорит омега, смущённо отводя глаза. Чонгук чувствует сильные удары в своей груди, глухо бьющегося сердца. Омега преодолевает расстояние от двери до дивана, залезая на него, подползая к альфе и садясь на колени. Приглушённый свет лампы оттеняет чонгуково лицо, но юноша смог увидеть блеск запретного желания в его глазах. Взгляд Чонгука невольно падает на вставший аккуратный член, который прикрывает футболка. У самого возбуждение давит на ткань спортивных, упираясь в Тэхёна. Омега тянется через него к ночнику, выключая единственный источник света, возвращаясь обратно и тянет прочь красную майку, отбрасывая назад через себя, а альфа любуется им, таким смущённым и невинным. Ему так нравится красноватая распаренная кожа, отчего-то делающая омегу таким домашним, как растянутый ворот футболки обнажает ключицы и часть груди, как юноша сам тянется к его приоткрытым губам и робко целует верхнюю губу, не до конца научившись, в то же время так отчаянно, будто бы это его последний шанс на спасение. — Тэхён… — выдыхает в шею, опаляя тонкую молочную кожу горячим дыханием. Омега задирает голову назад и тянется к себе, намереваясь растянуть себя для Чонгука. Альфа никогда и никого не готовил, а Тэхёна будет. Хочет, чтобы не было больно, хочет ласкать его и заниматься с ним любовью, а не как с теми шлюхами, трахая от безысходности, потому что любит, потому что Тэхён стал тем, ради кого теперь он живёт, а не жалко существует. Юноша жмурится на мгновение, чувствуя добавившийся чужой палец, к своим двум, легко скользнувший внутрь из-за обильного выделения естественной смазки. Чонгук двигает аккуратно несколько раз, доставая, после вводя ещё один, одновременно засасывая нежную кожу на ключице. Омега хмурится — немного неприятно, но, током отдающееся, предвкушение любимого в себе заглушает. Он приспускает чужие штаны, отмечая отсутствие белья, выпуская, налившийся кровью член, отпружинивший к животу, который кажется ещё больше, чем под тканью, отчего омеге скручивает живот уже от страха, подзывая тошноту подступить к горлу, но он выбрасывает эти мысли из головы. Сегодня ночью он позволит альфе до предела заполнить себя. Чонгук снимает футболку с смущающегося омеги, оставляя полностью нагим сидеть на себе. Обхватывает чужую талию и льнёт к груди, целуя и играясь с порозовевшими сосками. — Чон… Чонгук, — хрипит Тэхён, пересекаясь взглядами, желая прикрыть заалевшее лицо ладонями. Альфа кончиком языка обводит ореолы, всё ещё двигая, уже тремя, своими пальцами внутри, засасывая и, с вульгарным чмоком, оставляя немного своей слюны, отстраняясь, жадно и порывисто целуя в губы, подхватывая под бёдра, меняя местами, нависая сверху. В два движения освобождается от спортивных штанов, разводя худые ноги в стороны, утраиваясь между ними. Золотистые, чуть отросшие волосы омеги раскидались по подушке, взгляд голубых, чуть прикрытых, глаз затуманен, но смотрит точно в чёрные омуты. Юноша морально зажат — жутко неловко и страшно. Чонгук обхватывает свой член, чувствуя пульсацию, отдающуюся в ладонь и гладит головкой дырочку, слыша порывистые вздохи. Надавливает, лишь на треть входя внутрь, видя зажмурившегося омегу. Тэхён чувствует жжение и тупую боль, всё-таки пальцы это не твёрдый и возбуждённый орган. Альфа беспокоится, предлагает остановится, переступая через себя — сейчас самое главное наслаждение омеги, а не его самого. Тэхён мотает головой, и Чонгук толкается наполовину, выходя обратно до головки, после начиная плавно двигаться вновь до середины. Юноша, привыкнув, бровки вздёргивает, жалобно смотря на него, словив приятные ощущения, и альфа медленно входит до конца. Омега распахивает губы, судорожно делая глубокий шумный вздох, от невероятного удовольствия, отдавшегося вниз живота, и Чонгук успевает в них впиться, прежде чем Тэхён разбудит весь дом. Юноша в плечи впивается, скользя на спину, подушечками пальцев проводя по коже, оставляя покраснения, ножки разводит шире, прикусив губу и сладко поскуливая — всё что сейчас может себе позволить. Чонгук пальцы их переплетает, губы жадно сминает, рыча подобно зверю, и медленно, размеренно двигается, растягивая каждое ощущения. Омега такой хрупкий под ним, согнутыми в локтях ручками, лежащими на кровати, слёзки выступившие вытирает. Альфа смотрит, как его плоть в омеге пропадает и глаза закатывает от наслаждения и мысли, что Тэхён полностью принял его, теперь гипервентиляцию себе устроив, от удовольствия. Юноша прогнулся грудью навстречу Чонгуку, изнемождая от приятных импульсов, отдающихся вниз живота, а альфа снова к чувствительным соскам припадает, прикусывая, зализывая, играясь. Омега впервые кончает не притронувшись к себе и более продолжительно, чем когда грешит, глуша свой стон в чужой шее. Чонгук выходит, пачкая простынь любовью, с шумным выдохом, укладываясь на омегу. Тэхён накручивает на палец тёмные пряди, всё время соскальзывающие, жмурясь от стыда, осознав, что наверняка, пока был не в себе, вытворял всякое. Альфа восстанавливает дыхание, лениво моргая и дыша в чужую грудь. В глазах потемнело, уши заложило — он никогда в жизни так феерично не кончал. Считает что виной всему чувства, отчего ощущения ярче и слаще. — Спасибо… — тихо говорит омега, почти засыпая. — За что? — удивился альфа, открывая прикрытые глаза, смотря перед собой в темноту. — Что мой первый раз произошёл с любимым человеком. — Блять… — Чонгук в одно движение подтягивается к юноше, приподнимаясь на согнутый локоть, целуя в плечо и, с игривой ухмылкой, оглаживая впалый живот, — Может ещё разок? — Сдурел… Тэхён отворачивается от него, укутываясь в одеяло и глупо улыбаясь.