***
Чонгук просыпается, несколько раз лениво моргнув, рассматривая бледно-коричневый рисунок на стене. Зевает и переворачивается на спину, потягиваясь, улавливая приятную утреннюю негу. Тэхён лежит с краю, к нему спиной, чуть прикрытый одеялом в клетку. Альфа скользит по нему взглядом, как впервые изучая острые плечи, видные лопатки и плавные изгибы осиной талии, переходящий в округлые бёдра. Нежная молочная кожа на двух половинках ещё розоватая, отчего Чонгук улыбается, обнажая зубы. Льнёт к юноше, укрывая одеялом, очерчивая дорожку тёплой ладонью на впалом животе, невесомо целуя волосы за ушком. Омега давно не спит — просто лежит с закрытыми глазами, дожидаясь чонгукова пробуждения, сейчас чувствуя волну мурашек по коже и приятную истому. Альфа плавно ведёт по бёдрам, приподнимая, для большего доступа, чужую ногу, придерживая под коленом и направляет возбуждённый член в Тэхёна, медленно входя, насколько позволяет положение. Юноша губу закусывает и протяжно низко стонет, резко замолкая, приложив одеяло ко рту, вспоминая, что в доме они не одни и, должно быть, родители уже не спят — приглушённый звук телевизора и невероятный запах фирменных оладушек папы тому подтверждение. — Тебе… М… Неужели мало было? — спрашивает омега, смотря через плечо, двигаясь вместе с чонгуковыми размеренными движениями. — Мало. Чонгук шумно выдыхает в самое ухо, мимолётно улыбаясь приоткрытыми губами и целует в шею сбоку, проведя кончиком языка по тонкой кожице, ставя новую метку. Замирает, приподнимая голову, смотря на дверь, слыша шаги за дверью, но не собираясь покидать юношу. Тэхён хотел отстраниться, кряхтя, кое-как пытаясь не издавать лишних подозрительных звуков и ругаясь Чонгука, но альфа не позволил, шепча на ухо смущающие слова, опаляя горячим воздухом. — Мх… — омега сжал часть своей подушки в кулаке. Альфа обхватил чужой орган, двигая по нему ладонью, чтобы юноша быстрее получил оргазм. Тэхён губы распахнул, судорожно найдя чужую ладонь, сжав её, пачкая простынь и одеяло. Чонгук вышел раньше, доведя себя несколькими движениями по члену. — Я люблю тебя, — говорит омега, всё ещё держа чонгукову руку, сбито дыша и улыбаясь.***
— Ты уверен, что мне нет необходимости идти с тобой? — спросил Чонгук, запихивая в рот аккуратной формы оладью. — Конечно, это же мои друзья, — ответил Тэхён, наблюдая за ним, подперев кулаком щёку, растерзав палочками еду. — А не поздновато ли для прогулок в восемь вечера? — Раньше мы всегда ходили гулять в такое время и со мной всё хорошо. Тем более Чаныль всегда защищает меня. — Напомни, кто такой Чаныль? — Тот альфа… Ну который стоял не в компании, а немного дальше, со мной. Чонгук закатил глаза, недовольно покачав головой и поджав губы, обнажая ямочки на щеках, услышав упоминание о том альфе. Тэхён улыбнулся, обходя стол и садясь на чужие колени, обнимая за шею. — Ты что, ревнуешь меня? — Пф, конечно нет. Я что, глупец? — альфа положил ладони на бёдра, нервно придерживая, но отвернул лицо в другую сторону от омеги. — У тебя нету поводов ревновать меня, — Тэхён поцеловал его в скулу, после прижавшись своей щекой, чуть раскачиваясь, — Чаныля я воспринимаю не больше, чем хорошего друга. И да, ты и вправду глупец. Самый любимый. — Я тебя люблю, — хрипло шепчет Чонгук, пару раз чмокнув тэхёновы губы, — Не дай бог я узнаю, что он… — Чонгук. — Всё, я молчу…***
Омега удивился внезапному звонку своего друга-альфы, который сообщил, что они перенесли встречу на пол часа раньше. Тэхён не обратил внимание на быстрый тараторящий голос с другого конца и странную интонацию — наверное снова бегал, Чаныль спортсмен всё-таки. Ранее лучший ученик по физ-ре в их школе. А вот рядом сидящему Чонгуку, слышавшему всё в динамик, совсем не понравилось. — Ты никуда не идёшь. — Что? Почему? — спросил омега, отключая звонок, выпрямляясь, — Чонгук мы говорили об этом. — Блять, у него гон, ты что реально не слышал его голос, который так и кричал о похоти? — альфа поднял голос, приподнимаясь, ранее откинувшись на спинку дивана. — Ты уже бредишь! Я понимаю, ты волнуешься, но это переходит все границы, — Тэхён встал, обиженно говоря это, кидая взгляд на альфу и уходя. — Блять… — прошипел Чонгук, закрывая лицо ладонями, резко встав и отправляясь за омегой. Альфа догнал его у калитки, уже собиравшегося выйти за её пределы, хватая грубо за локоть, совсем не желая этого, разворачивая на себя. — Ты реально тупой или реально не понимаешь, что у него гон, и он хочет тебя блять? Пощёчина оглушила Чонгука, избавляя от пелены злости. — Больной… — сказал юноша, — Как ты можешь… Ты его не знаешь совсем. Тэхён всё-таки скрылся из виду, хлопнув деревянной калиткой, а альфа так и остался стоять, смотря в след, думая, что раз омега так отреагировал, быть может и вправду — просто бредит, окутанный ревностью? Омега, наверняка, его знает как облупленного, раз так яро защищает. Тэхён бежал несколько метров, в итоге выдохнувшись и останавливаясь, небрежно стирая непрошеные слёзы. Три раза глубоко вздохнув, он решил дождаться назначенного времени на своём любимом месте — у озера в лесу. Когда плохо или хочет остаться наедине с мыслями, всегда идёт туда. Красивая природа, свежий, чуть морозный воздух успокаивают и помогают навести порядок в голове и мыслях. Омега присаживается на берегу, у самой воды, на большом сером, с розоватыми оттенками, камне, прижав согнутые колени к груди, обхватив их руками и положив подбородок. Витая в мыслях не заметил, как остался не один, возвращаясь в реальность, почувствовав чужую ладонь на своей спине. — Чонгук, я же ск… — обернулся омега, видя на месте предполагаемого Чонгука другого альфу, — Чаныль? — Золотце, а ты чего тут один? Альфе стоило больших усилий, чтобы не взбесится от чужого имени на губах его, как он предпочитает называть, омеги. Тэхён незаметно поёжился, видя улыбающегося альфу с подозрительным блеском в глазах — выпил? Чаныль обхватил тэхёново запястье, поднимая на себя. — Пойдём, я пришёл за тобой, нас уже ждут на нашем месте. И вот сейчас омега почувствовал настороженность, пытаясь успокоится, что он просто себя накручивает, что Чонгук просто навязал своё мнение, заставив поверить, ведь омега такой наивный и доверчивый. Он волочится следом, словно тряпичная куколка, запинаясь обо все возможные торчащие корни деревьев и камни. — Подожди, не тащи меня, мне больно… — юноша резким движением попытался вырвать свою руку из слишком сильно давящей хватки, тем самым сделав себе ещё больнее — теперь и след останется, — Чаныль, да в чём дело? — Сейчас придём, надо только поторопится. Я обещаю, тебе понравится. Омега стал паниковать сильнее, альфа будто бы его не слышал, говоря о своём. А может Чонгук прав? Может надо было действительно его послушаться и остаться дома, не ходя никуда? Ну или взять его с собой, чтобы хотя-бы проводил? Тэхён всё ещё делает жалкие попытки оправдать Чаныля и успокоится самому, уверяя, что человек, с которым они с одной школьной скамьи, ничего ему не сделает стопроцентно. Альфа привёл их к полуразрушенному кирпичному зданию, что когда-то являлось старой школой и повёл внутрь, уверяя, что остальные с нетерпением ждут там. Юноше скрутило от беспричинного страха живот, сыграл инстинкт самосохранения, он стал судорожно вырываться, начиная просить, чтобы Чаныль отпустил его. — Да заткнись уже, — огрызнулся альфа, за руку подтолкнув Тэхёна вперёд себя, через несколько секунд утягивая вправо, к первой попавшейся каменной стене, развернув к себе спиной и грубо вдавив щекой в неровную поверхность, царапая кожу, — Прости, малыш, я не хотел, но ты вынуждаешь меня применять крайние меры, причиняя тебе боль. А я ведь не хочу. Нет, не хочу, — стал тихо говорить альфа, иногда смеясь, — Больно тебе — больно и мне, а я не хочу, чтобы тому, кого я так люблю, было больно. Тэхён хотел нагрубить и сделать, хотя бы, попытку удара, говоря, что тот совсем рехнулся, но не решился, боясь, что ещё больше разозлит. — Чаныль, — протянул омега, пытаясь скрыть дрожь в голосе, — Ты чего? Мы же друзья, забыл? — Друзья… — засмеялся альфа, повторив, — А я не хочу быть твоим другом, я хочу быть твоим альфой и ебать, ебать, ебать тебя, пока ты не сорвёшь голос подо мной. Чёртов сучёныш, как я тебя хочу. Что же ты делаешь… — Нет, ты бредишь, не трогай меня, — стал паниковать омега, пытаясь хоть как-нибудь пнуть или ударить тело сзади себя, выигрывая себе время для побега, но альфа с гоном слишком сильный и агрессивный — у него нет шансов. — Да, я брежу, — соглашается альфа, — Брежу тобой, золотце. Чаныль оттягивает ворот тэхёновой куртки и кофты, видя свежую метку, поставленную с утра, злясь ещё больше, заломив омеге руки назад, второй, свободной рукой, расстёгивая ширинку на своих синих джинсах. — Какого хуя на моём омеге чужая метка? — закричал альфа, впившись в загривок, отстраняясь и видя, что даже намёка на метку не осталось. Тэхён плачет, пока сумасшедший альфа сзади бешено вгрызается в шею, усердно пытаясь пометить. Ничего не выйдет, метка против воли омеги никогда не проявится. — Шлюха, — выплюнул Чаныль, — гневаясь, что из-за сопротивляющегося и дёргающегося, не собиравшегося терять надежду на спасение, омеги не получается стянуть с него штаны, — Как ты посмел трахаться с кем-то? Ты знал о моей любви к тебе, сука. Альфа рычит, даже ткань коричневых свободных брюк немного порвал, с такой силой желал оголить юношу. Тэхён боится, рыдает, чонгуково имя изо всех сил кричит, Чаныля делая ещё агрессивнее, потому что не своё имя слышит. — Я не люблю тебя, у меня есть альфа. Как ты не можешь понять, что у нас ничего бы не получилось? — Ты просто не в курсе, что я твой альфа. Ничего, я выбью из тебя всю дурь… — Чонгук, — хрипло кричит омега, закашлявшись. Ещё мгновение и его сломают, используют, поставив жирную точку на его судьбе — он не сможет жить с таким глубоким ударом по его психике, но тяжесть чужого тела резко пропадает, и он падает, на колени, хватаясь за стену. — Хули ты творишь, хуесос? — орёт бешеный альфа, пытаясь локтем отпихнуть от себя другого альфу, ещё одного друга Тэхёна. — Это ты что творишь, ты в своём уме? Как ты вообще посме… — Чаныль поменял их местами, начав с силой сдавливать руки на чужой шее, душа, смотря разъярённым животным, с пылающим огнём в глазах. Альфа в очках, собрав последние силы, ударил ребром ладони в шею, вырубая сверху нависшего человека. Чаныль без сознания упал на бетонный пол. Донхён успел откатится, хватаясь за шею, судорожно хватая воздух и кашляя. Двое омег подбежали к Тэхёну, садясь перед ним, помогая натянуть штаны. — Тэхён? Тэхён, ты слышишь нас? — один из омег стал слегка трясти его, сам плача от страха. — Чонгук… Где Чонгук… — заикался омега, хватая, судорожно сжимая трясущимися руками первую попавшуюся ладонь.***
После ухода омеги Чонгук вернулся в дом, проходя в гостиную, где уже сидел папа и близнецы. Минчи, видя спокойного с виду альфу, подошёл, садясь рядом и беря чонгукову ладонь своей маленькой, поддерживая, словно чувствуя, что внутри бушует ураган. — Красивый альфа, ты поссорился с братиком? — поинтересовался маленький омега, нагибаясь и заглядывая любопытными глазками в чужое лицо. — Нет, — Чонгук выдавил подобие улыбки, трепля чёрные волосы. — А врать нехорошо, я видел, как он тебя стукнул. За просто так же не бьют. Ты его обидел? — Минчи, ты у нас догадливый не по годам, но не нужно быть слишком навязчивым. Ребёнок надулся, слезая с дивана, садясь рядом с рисующим братом на полу. — Чонгук, — начал старший омега, — Прости, я слышал вас разговор, когда вы повздорили, — папа кинул взгляд на детей, продолжая, — Они вместе с первого класса, мы хорошо знаем его семью и его самого, у тебя нет поводов волноваться. Чаныль отличный парень и не обидит Тэхёна. У альфы глухой удар сердце внезапно пропустило, чувство тревоги появилось, он резко вскочил с дивана, даже чуть сдвинув его назад, под удивлённый взгляд детей и старшего омеги, выбегая из дома, уже потянувшись к ручке, чтобы выйти на улицу, но дверь распахнулась сама и сердце бухнулось в ноги, посылая мурашками страх по телу. Перед ним стоял альфа, освещённый тусклым светом лампочки на крыльце, вскинув брови от неожиданности, придерживающий зарёванного Тэхёна, у которого кровь размазалась из царапины, за плечи и двух омег, один из которых до сих пор шмыгал носом, размазав подводку и держа юношу за локоть. Губы начали открываться и закрываться, словно альфа хочет что-то сказать или спросить. Он впервые в жизни запаниковал, не зная что делать, обеспокоенно смотря на прямо Тэхёна, который спокойно подошёл к нему, обнимая, изо всех сил сжимая ткань чёрной футболки. — Тэхён… — альфа смотрел перед собой, гладя светло-русые волосы. — Мой мальчик… — подал голос папа, — Что случилось? — Чаныль, он… — стал отвечать один из омег, замолкая, когда Чонгук вмиг потемнел от накатывающей злости, кинув на него взгляд. — Что эта тварь сделала? Это он обидел его? — сквозь зубы прошипел альфа, — Где он? Где? Я… — Чонгук, нет. Не надо. — юноша вжался в крепкую грудь, зарываясь носом в шею. Папа позвал всех в дом, чтобы не стоять на холоде, желая узнать все подробности. -… вот… Ну и после этого даже пытался руки на себя наложить, — рассказывал Донхён, — Мы думали, что он восстановился, а он просто сошёл сума, как оказалось, лелея образ Тэхёна, надеясь, что они всё ещё будут вместе. Кянусь, мы не знали, что он позвал его в другое время. Просто сами пришли чуть раньше и услышали, как Тэхён кричит чьё-то имя и ринулись на звук, слава богу во время успели. Старший омега обрабатывал рану на тэхёновой коже, пока тот на коленях чужих сидел, мотая головой, в неверии. Глаза на лоб лезут от услышанного. — Принцесса, прости меня, — просит Чонгук, — Я не уберёг тебя, — целует в висок, после облокачиваясь о него лбом. — Это я тебя не послушал, — омега льнёт к чужим губам, невесомо целуя, ища защиты, словно в комнате никого больше нет, кроме них. — Мы… Эм… Пойдём, до свидания, — смутился альфа, поклонившись, жестом поторапливая омег и уходя. — Останьтесь, попейте с нами чаю, — предложил папа, поднимаясь вместе с ними. — Нет, нет, спасибо. Они ещё раз поклонились, выходя за пределы дома. Чонгук вышел следом через некоторое время, догоняя их, на пол пути останавливая. — Что я могу сделать для тебя в знак благодарности? — Ничего не надо. Тэхён наш друг, — сказал Донхён, поправляя очки на переносице. Чонгук протянул свою ладонь альфе, получая довольно крепкое, для юноши, пожатие и кивок. — Я твой должник. Чонгук вернулся обратно, садясь в кресло напротив дивана, где у старшего омеги юноша лежал на коленях. Только ещё вернувшийся с фермы отец вошёл в дом, непонятливо, с нотками волнения, смотря то на своего омегу с сыном, то на Чонгука, позже слыша произошедшую ситуацию. Теперь Чаныля будет ждать очень серьёзный разговор. Тэхён задремал, наслаждаясь папиными пальцами, массирующими голову, после поднятый на руки Чонгуком, отнесённый в свою комнату. Альфа лёг рядом, смотря в потолок, жмурясь от неприятных мыслей, мимолётно возникнувших, отгоняя их. — Я люблю тебя, — шепчет Тэхён, находя чонгукову ладонь и пальцы переплетая, чувствуя спокойствие, — Ты мне очень нужен. — Моя любовь, моё сердце, моя жизнь — всё тебе принадлежит, всё твоё, до последнего остатка. — Ты весь принадлежишь мне. Только мой. Омега слепым котёнком губы найти пытается, глаз не разлепляя, альфу конечностями обвивая, как маленькая пушистая коала свой любимый эвкалипт. А Чонгук помогает, инициативу проявляя, губы сминает, поцелуй углубляя. Тэхён чужой язык по кругу обводит своим, на альфу верхом пересаживаясь, не размыкая их губ. Ещё больше осознаёт, что никогда так во внимании и нежности чонгуковых не нуждался. Вновь слезам по щекам течь позволяет, оставляя мокрые дорожки. — Принцесса, — альфа укладывает голову омеги к себе на плечо, поглаживая спину, прощупывая позвонки, — Не плачь. Чонгук и подумать никогда не мог, что боль сердца разрывающего однажды почувствует, переживая за своего омегу. Что лежать будет, слёзы сдерживая, впервые не стыдясь их, что Тэхёна сломать могли, что он бы без него остался. Не так страшно умереть задохнувшись, утонув или сгорев. Страшно умереть без любимого омеги, который пустоту бы оставил внутри после себя, своего присутствия лишив. Альфа хмурится, чувствуя щипание в глазах, воровато вытирая их, почему-то слабо улыбаясь. Тэхён голову приподнимает и слёзы сцеловывает, не зная, как ещё нежность проявить.***
Родители стоят у чонгуковой машины, прощаясь. Омега улыбается братьям, садясь на корточки перед ними, обещая, что в следующий раз обязательно сводит в парк развлечений в Сеуле, обнимая их, слыша детский восторг. Друзья тоже пришли проводить и ещё раз извинится, что так вышло, хотя не по их воле случилось то, что случилось. Чонгук визитку протягивает Донхёну, настоятельно попросив звонить, если что-нибудь понадобится. Альфа руку отцу пожимает и на прощание целует старшему омеге тыльную сторону ладони, как при встрече, настоятельно в гости приглашая и прощаясь. Уже собирается омеге дверцу открыть, но слышит голос, заставивший челюсть сомкнуться, желваками играя и медленно развернуться. — Тэхён… Могу я с тобой поговорить? — поинтересовался помятый Чаныль, смотря только на Тэхёна. — Выблядок… Как совести хватило явиться сюда? — прошипел Чонгук, ринувшись к другому альфе, но омега схватил его поперёк груди, останавливая и прижимаясь к грубой ткани пальто на спине. Донхён встал перед ним, на всякий случай, поджав губы и крутя головой, безмолвно говоря «Не надо, он не стоит того». — Это тебе как хватило совести увести моего омегу? — провоцировал Чаныль, акцентируя слово «тебе». — Что? — переспросил Чонгук, прищуриваясь и насмешливо улыбаясь. Тэхён, встав перед своим альфой, взяв лицо в руки, заставляя посмотреть на себя. — Ты спокоен, слышишь? Спокоен. Всё хорошо. — Зря останавливаешь, — обратился отец к сыну, получая взгляд с укором от своего омеги, — А что? Если это не сделал бы он, сделаю я. — Не надо… — просит Тэхён, смотря на старшего альфу. — Тэхёна, прости, — всё что говорит Чаныль, грустно улыбается, делая шаг к нему, тут же останавливаясь, натыкаясь на перекошенное от злости чонгуково лицо, после возобновляя шаг, когда альфа отвернулся. Чонгук открывает перед омегой дверцу, чувствуя сзади неуверенные подошедшие шаги, захлопывает её и разворачивается, кулаком ударив Чаныля в челюсть. Альфа трясёт рукой, надменно смотря сверху вниз на, улетевшего на землю, второго альфу, сдерживая желания хорошенько приложить ботинком об рёбра, ещё и плюнув в придачу. Обходит машину, открывая дверцу машины со стороны водительского сидения, садясь, заводя мотор, посигналив три раза, ещё раз прощаясь.