Мальчик из космоса

Наверное, Питер до сих пор жив только потому, что шериф не при исполнении, так что оружия у него нет. Иначе он точно убил бы Хейла, или по крайней мере сковал бы наручниками и бросил в багажник. Стилински-старший пугает. И вовсе не потому, что он шериф. Нет, он всего лишь отец. Отец подростка. Подростка, чей учитель литературы сейчас лежит на полу в одном нижнем белье, давясь текущей из разбитой губы кровью. — Папа! — кричит Стайлз, хватая отца за руку, — Папа, хватит! Мы ничего не делали! У него мама умерла! — Вы ничего не делали, — шериф кидает на сына опасный взгляд, — Сегодня или вообще? Стайлз поднимает подбородок, одновременно испуганный и готовый защищаться: — Сегодня. У Питера сердце уходит в пятки. — Господи боже! — у шерифа на лице очень страшное выражение; мужчина опять смотрит на Питера, — Ты кусок дерьма! — Папа! — Стайлз снова тянет шерифа за руку, — Прекрати! — Так вот где ты был, да? — спрашивает сына шериф, — Каждый раз, когда «ночевал у друга»?! — Как ты меня нашел? — Через приложение, — выплевывает шериф, — Которое может отследить местонахождение твоего телефона, если ты его потерял. Ты забыл выключить компьютер, так что я им воспользовался. — Блять, — выдыхает Стайлз, — Просто блять. — Как долго это продолжается?! — возмущается шериф. — Не важно! — кричит Стайлз в ответ, — Я сам этого хотел! Ты же меня знаешь, пап! Знаешь, как я себя веду, когда чего-то хочу! Шериф тыкает пальцем в Питера: — Но не… Вот этого. Господи. Не чего-то вот такого. Шериф трёт лицо ладонями и начинает ходить по комнате из угла в угол, явно с трудом сдерживая ярость. Питер смотрит на Стайлза, а потом неуклюже поднимается с пола, садится на край кровати и закрывает ноги одеялом. Черт знает, где его джинсы. Наверное, всё еще в ванной. Господи, он будет сидеть в комнате для допросов в одном одеяле. Челюсть болит, губа рассечена, а голова всё еще гудит, но Питеру хватает мозгов не двигаться. Шериф всё еще в ярости. И Питер его не винит. Он прекрасно знает, кто из них троих совершил непростительную ошибку. Никак не обманутый отец. Нет. Сам Питер. Питер, которого при каждом взгляде на хрупкого мальчишку охватывало желание. Питер, который не сдержался и взял то, что ему не принадлежало. Стайлз шумно дышит: — Пап, пожалуйста. Я сам на всё согласился. Ничего не случилось. Шериф оборачивается к нему: — Нет, Стайлз, как раз случилось. Учитель переспал со своим несовершеннолетним учеником! — И что ты сделаешь? — тихо спрашивает Стайлз, — Арестуешь его? Заставишь меня давать показания? Я ничего не скажу. — Тебе и не нужно будет, — отвечает шериф, — Я и сам всё прекрасно видел. Стайлз смотрит на Питера, а потом снова на отца. — Ладно, — наконец говорит он, — Но просто знай: если ты арестуешь Питера, то меня ты больше никогда не увидишь. Шериф качает головой: — Стайлз… — Я серьезно, пап. Мне исполнится восемнадцать, и я уеду и не вернусь. Шериф молча смотрит на сына. У Питера сердце разрывается: он вспоминает, как мужчина сидел перед ним на родительском собрании, ожидая снова услышать, что Стайлз что-то сделал не так, что снова не смог, не понял, не вписался. Он вспоминает благодарность во взгляде шерифа после слов «Стайлз — один из моих лучших студентов». Вспоминает улыбку при фразе «Ну, он и сейчас потрясающий. Я просто не привык, что учителя это замечают». А потом Питер думает о Стайлзе. Об этом полном ярости и любви подростке. Питер не имеет права разрушить отношения парня с отцом. Стилински столько всего пережили. Питер просто не может взять и всё испортить. Не может. Он прочищает горло: — Стайлз… — Заткнись, — говорит шериф, не сводя глаз со Стайлза, но обращаясь явно к Питеру, — Просто заткнись нахуй. — Я серьезно, пап, — говорит Стайлз, — Правда. Я уеду и не вернусь. У шерифа дрожит нижняя губа: — Стайлз. — Ты же знаешь меня, — повторяет Стайлз, — Ты же меня знаешь, пап. Шериф просто молча смотрит на сына. — Он всё равно уезжает, — говорит Стайлз, — Просто отпусти его, пап, пожалуйста. Шериф переводит взгляд на Питера и сжимает кулаки, словно больше всего на свете хочет еще раз ударить Хейла: — Исчезни из города, — говорит он, — И даже не приближайся к любой другой школе. Если через три дня ты будешь еще здесь, я тебя арестую. Понятно? Питер даже глаз на Стайлза не поднимает: — Понятно. — Одевайся, Стайлз, — говорит шериф, — Мы уезжаем. Стайлз трясущимися руками натягивает одежду. По щекам подростка бегут слёзы. Питер хочет его обнять. Обнять и успокоить. Точно так же, как Стайлз успокаивал его прошлым вечером. Обнять и никогда не отпускать. Шериф опускает ладонь сыну на плечо и ведет парня к выходу. Стайлз оборачивается и смотрит на Питера. Хейл просто молча наблюдает за происходящим. Его сердце снова разбивается. *** Мальчик из космоса: Мне так жаль, Питер. Я не хотел, чтобы всё так закончилось. Черт, кого я обманываю? Я вообще не хотел, чтобы всё заканчивалось. Папа теперь будет проверять мой телефон и компьютер, так что придётся всё удалить. Мальчик из космоса: Прости меня. Мальчик из космоса: Я буду очень по тебе скучать. Я люблю тебя. Питер: Я тоже тебя люблю, солнышко. [не доставлено] *** Питер приезжает домой посреди ночи — он просто не может оставаться в охотничьем домике. Он умывается и обрабатывает лицо в ванной на первом этаже. Разбитая губа опухла. Он не замечает, что кто-то стоит у него за спиной, пока не поднимает голову и не смотрит в зеркало. — Господи! Талия сонно смотрит на Питера и кутается в халат: — Что у тебя с лицом? — Выпил бутылку водки, — объясняет Питер, — И упал. Талия вздыхает, отрывает немного туалетной бумаги, мочит её и прикладывает Питеру к губе: — Боже. Зачем? — Я не специально, — говорит Хейл. Врать в последнее время на удивление легко. Питер с ума сходит от нервов, думая, что шериф вот-вот позвонится в дверь и скажет, что передумал, а Талия даже ни о чем не подозревает. Питер, наверное, всегда был хорошим лжецом, но сейчас просто превосходит сам себя. — Кажется, у тебя выдалась сложная ночь, — наконец говорит Талия. Ох, если бы ты только знала… — Иди спать. Питер кивает. Талия сочувственно смотрит на него: — Нам всем сложно, но мы справимся. — Да, — бормочет Питер, — Конечно. Естественно, он не может заснуть. *** Питер: Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, солнышко, и должен был говорить тебе об этом куда чаще. [не доставлено] *** Утром Талия удивляется, когда слышит, что Питер внезапно уезжает. — Что, даже не останешься до конца семестра? — спрашивает она, — А как же твои ученики? — Я уже достаточно времени здесь потратил, — Питер выдавливает из себя улыбку. Мама бы тут же поняла, что дело нечисто, но Талия не так хорошо знает брата, — Школа запросто найдет мне замену. — Ну, если ты так уверен, — пожимает плечами Талия. — К тому же, вы с Джеймсом уже и так достаточно долго терпели моё присутствие… Можем сейчас разобрать мамины вещи, если ты не против. — Там только одежда, — Талия смаргивает слёзы, — Она четко сказала, что делать с остальным. Ах да, еще книги. Она хотела, чтобы ты первым выбрал, какие именно возьмёшь себе. И папино обручальное кольцо. Мама завещала его тебе. Оно, наверное, вместе с остальными украшениями лежит. К середине воскресенья Питер готов уезжать. Он думает о школе и о запахе отбеливателя, смешанном с ароматами сотни разных парфюмов, о стене признаний за библиотекой и о написанных Стайлзом словах. «Я влюбился в доктора Хейла». Вспоминает, что написал сам. «Если я упаду, лунная пыль укроет меня. Лунная пыль укроет меня». Всего шестнадцать слов, которые и привели его сюда. Питер думает о своих студентах, особенно о Дэнни, Лидии и Марии. Они очень умные; Хейл будет по ним скучать. Интересно, что подумают Марин, Дженнифер и Финсток, когда узнают, что он внезапно уволился и уехал? Главное, чтобы они не узнали правду. Питер знает, что бегство — это роскошь, которую он на самом деле не заслуживает. Он убирает чемоданы в багажник, прощается с Талией и Джеймсом и давит на педаль газа. Осенние листья падают на землю, словно конфетти. Питер в последний раз едет по этому городу. В Бейкон Хиллс нет ничего примечательного, кроме, разве что, одного мальчика. Мальчика, который был лучиком света в окружающей Хейла тьме. Мальчика, который был полон жизни, когда вокруг царила смерть. Мальчика, чью жизнь Питер вполне мог разрушить. Питер думает только о нём. На сердце тяжелым камнем лежат сожаления. *** Питер ночует в хостеле у дороги и утром в понедельник уже приезжает в Менло-парк. Припарковавшись у нужного здания, он долго сидит в машине и просто не может заставить себя выйти. Всё кончено. Он дома, и всё кончено. Всё кончено, и он уже скучает. Скучает по яркой улыбке, по большим выразительным глазам, по кипучей энергии и по поцелуям, полным чувств. Такое случается только один раз в жизни. Больше в его жизни не будет никого похожего на Стайлза. Молния дважды в одно место не бьет. Питер поднимается по лестнице, отпирает дверь и вдыхает затхлый воздух квартиры. Он дома. Всё вокруг знакомое и одновременно странное, словно бы Питер попал в зазеркалье. Хейл распаковывает чемоданы, кладет на комод папино кольцо и мамины очки для чтения, а потом идёт в гостиную и просто ждет, когда жизнь снова войдет в нужный гармоничный ритм. День медленно перетекает в сумерки.