«Беспорядки — язык невыслушанных». Мартин Лютер Кинг
– Это ведь не излечить...? – жалобно произнесла она. – Мой муж превратится в таких же тварей, как и та, что напала на нас днём? Тишина. Никто не был в состоянии ответить ей, ведь все и так уже знали правильный ответ, но боялись, что Твич не особо возрадуется пуле в своем виске. Только-только Лина настроилась на обсуждение компромисса, как вдруг Жак решил устроить настоящую трактацию. – Мадам, мы можем все обсудить мирно, если вы опустите пистолет, – произнес он, подняв руки на уровне головы и медленно начав приближаться к библиотекарше. – Стоять, иначе и тебя пристрелю! – она мигом направила пистолет на него. Все ахнули, но Жак даже не дернулся. – Решили здесь всех поубивать? Вас ведь все равно арестуют, вы это знаете? Меч-рыба не останавливался, ничуть не испугавшись дула пистолета, словно показывая всем своим видом, что ему жить надоело. – Я тебя предупреждаю в последний раз! – рыкнула она. – Остановись, черт возьми! – Ну так чего же ты ждёшь? – с усмешкой спросил он, глядя в ее недоумевающие глаза. Он медленно направлялся к ней и видел, как ее рука с опасным предметом начала дрожать, то ли от страха, то ли от начинающего нервного срыва. Ее губы дрожали, рот то открывался, то закрывался, словно она хотела крикнуть ему ещё что-то, но слишком долго думала. Жак остановился в двух метрах от нее на довольно опасном расстоянии. Хамелеон начал пугливо извиваться в ее руках, но акула сжала его к себе ещё крепче. – Я ведь предупреждала! Почему ты меня не слушаешь?! – перешла она на крик. – Я не могу позволить вам сделать это со всеми нами! Я не позволю моему мужу и всему городу превратиться в монстров! – Каким образом, вы думаете, мы смогли бы это сделать? – спокойным голосом начал Жак. – У нас нет с собой такого сильного источника энергии, который бы смог это сделать. Если хотите, мы могли бы даже показать... – Нет! – перебила она его, направив пистолет уже на него. Твич, наконец, выдохнул и более-менее расслабился в ее руках, чувствуя себя во временной безопасности. – Никуда я с вами не пойду! – Мадам, вы не понимаете в какой глупой ситуации сейчас находитесь. Я лишь пытаюсь помочь. Акула молча перевела взгляд с него на Твича. Тот все ещё сжимался в калачик и боязно смотрел на нее, будто ожидая исход всей ситуации. "Был бы здесь Макс он бы точно что-нибудь придумал", – невольно пронеслось у Лины в мыслях. "Он бы наверняка был таким же спокойным, как и Жак". Стоп. Спокойным? Львица снова попыталась заглянуть в лицо Жака. Тот не показывал ни единого намека на страх или беспокойство и, казалось, что он от этой ситуации получает только удовольствие, словно все так и должно быть. В чем тогда подвох? Лина ещё раз осмотрела положение Жака по отношению к этой сумасшедшей со стороны и только тогда догадалась, что он чертовски умный сукин сын. Да и Профессор казался расслабленным. И только Твич с Спайком действительно дрожали от страха. – Мне надоели ваши разговоры... – вздохнула акула и дернула курок. Жак даже не сдвинулся с места. – Я просто избавлюсь от вас. Щелчок. Спуск механизма. Выстрел. Пуля в определенных условиях всегда попадает туда, куда направлено дуло пистолета. В этот раз оно даже не долетело до цели, а, проплыв лишь метр, медленно начала тонуть. Все смотрели на то, как она приближается ко дну, с особенным удивлением, не зная, как реагировать. В мгновение ока Жак выставил вперёд свою шпагу, направив прямо на акулу. Та, от удивления, выпустила Твича, который, едва придя в себя, сразу поплыл обнимать Спайка. – Вот настоящее оружие, а не твои стрелялки, которые, между прочим, под водой не работают. Плотность воды мешает, – с особым удовольствием произнес Жак своим рычащим французским жаргоном. – Тогда почему сразу это не сделал? – произнесла акула дрожащим голосом, медленно поднимая руки над головой. Было видно, что она уже почти смирилась с тем, что быстро переобулась из шантажистки в жертву, поэтому ей лишь оставалось продолжать диалог. Твич тем временем чуть не задушил бедного дикобраза в своих объятиях. – Потому что ты вполне могла убить нашего друга. Оставалось только тебя обезоружить и заставить его отпустить. Шок был правильным методом, – он со всей харизмой показательно провел пальцами по своим усам. Акулу, когда все облегчённо выдохнули, начало трясти. Глаза забегали, кулаки то сжимались, то разжимались, хвост задёргался чересчур активно, буквально гоняя песок по полу туда и обратно. Со стороны это казалось, будто у нее приступ и что она вот-вот "взорвется", выплеснув на всех присутствующих весь свой гнев, приправив плохими гневными словами, значение которых Твич и Спайк ещё потом будут спрашивать у Профессора. Жак не обратил на ее нестандартное поведение внимания, просто держа на мушке, а Профессора и Лину это напрягло. Они переглянулись. – Мисс? – неуверенно позвал ее филин, довольно сильно переживавший за ее состояние.– С вами всё в порядке? Она ответила не сразу. Сначала нервно рассмеялась в кулак безоэмоционально, даже наигранно, и только после негромко проговорила: – Уже ничего не будет хорошо. Со всеми. – Пожалуйста, скажите нам, что вы ещё знаете об этой мутации? Чего мы не знаем? – продолжила Лина, решив, что лучше выжать из акулы всю информацию прямо сейчас, пока всё не стало ещё хуже. – Навряд ли я могу знать что-то большее, чем эти двое, – она указала на Жака и Гунхильду. – Ведь именно у них я всё и узнала. Все остальные тут же посмотрели на акул, которые с таким же недоумением смотрели на нее, но все понимали, что она что-то явно недоговаривает. Голос акулы сменился. Он стал заметно громче и звонче, оставляя после себя нервный, даже слегка истеричный осадок. Стало понятно, что акула уже на пределе. Лина не сдержалась, подплыла и схватилась за ее плечи, крепко сжав, чтобы привлечь внимание. – Леди, лучше отойдите от нее! – воскрикнул меченосец, все ещё не опуская шпагу. – Она сейчас может учудить что угодно! Львица не обратила на предупреждение внимания. Сейчас для нее состояние акулы было важнее, даже не смотря на заряженный пистолет, который так никуда и не делся из ее рук. – Мисс, пожалуйста, посмотрите на меня. Вам плохо? Акула через какое-то время подняла глаза, но смотрела не на нее, а куда-то в сторону, то ли боясь встретится с ее взглядом, то ли начиная теряться в пространстве. Ее пустые глаза наводили панику на всех, в том числе и на непоколебимого Жака. – Леди, у нее пистолет. Вам лучше медленно отплывать назад, – уже настойчивее повторил он. – Мы все уже немного заражены, – неожиданно произнесла акула, введя всех в ступор. – Кто-то больше, кто-то меньше... – О чем вы? Вы же говорили, что больше ничего не знаете! – львица пыталась до нее достучаться, уже начиная вскипать, но та продолжала якобы не обращать внимания на то, что ее действительно начинают бояться. Это звучало довольно иронично. Ребята, которые пережили буквально всё: наводнения, войны, ранения, столкновения с монстрами и даже динозаврами(!), – начинают бояться одну девушку с пистолетом. Но на то были причины. Одно дело встречать старого злодея, силы которого тебе уже известны, а другое – самую обычную девушку, которая постепенно по их вине начинает сходить с ума с опасным оружием в руках. – Хармони... Имя... – уставшим, будто измученным голосом, прошептала она. – Тебя зовут Хармони? – уточнила львица, но та так и не ответила. – Хармони, что ты имела в виду? – Лина. Жак настойчиво повторил имя львицы, уже решив не церемониться, но не успел среагировать, как акула вновь подняла пистолет, но уже на Лину, которая была буквально в почти полуметре от нее. Львица вздрогнула и испуганно уставилась на дуло пистолета, прямиком направленое на нее. Да, меченосец сам недавно говорил, что пистолет под водой не действует, но только при условии, что цель находится максимум в метре от него. Но здесь полметра считалось фатальльным. – Не двигаться. И не сметь меняться, – испуганно и одновременно зло приказала она, дрожащими руками держа оружие. Ее палец плавно лег на курок. – Просто убери пистолет и никто не пострадает, – таким же тоном сказал Жак, ни на секунду не опускавший шпагу. – И о каком ещё изменении ты говоришь? – Вы что думаете, я хотела убивать вашего друга? – она указала на дрожащего от страха Твича, который до смерти сейчас боялся за Лину, понимая какого ей. – У меня просто не было выбора! Он внутри нас, я же права?! Жак и Гунхильда коротко переглянулись, постепенно понимая, о чём она говорит. – Не лезьте в туман! – ошеломляюще громко прокричала Хармони. – И ни в коем случае не вдыхайте его! Он уже внутри всех нас! – Да о чём она говорит?! – уже не выдержал Твич, начиная паниковать и чуть ли не хватаясь за голову. – Спокойно, Твич, – Профессор успокаивающе похлопал хамелеона по плечу, чтобы тот отвлекся. – Хармони, мы хотим узнать, о каком именно тумане вы говорите? Акула поняла, что ее сейчас пытаются развести на дачу информации, которой они явно не знают и мельком бросила свой взгляд на филина. Ее глаза забегали по зданию, будто ища выход из ситуации, у которой буквально выхода и не было с самого начала. Она в западне. – Мы все уже в ловушке. Не только я, – уже спокойным голосом сказала она, опустила голову и пустыми глазами смотрела в пол. – Этот туман изменяет нас, заставляет думать по-своему, так, как он хочет. Изменяет тебя физически и умственно, превращая в чудовище без ума и души. Он и во мне, наверное, тоже... Лина хоть и боялась быть застреленной, но все равно поддавалась к ней вперёд. Какой бы сумасшедшей ни была эта акула, помочь ей она была обязана. Не по своей прихоти, а потому что понимала, что Макс бы сделал то же самое, а Макс редко ошибается в экстренных ситуациях, чем все этим его качеством восхищались и не редко отдавали должное. – Хармони, здесь нет никакого тумана. Его в тебе нет, ты должна успо– – НЕТ! – она резко подняла голову и крепче сжала пистолет, показывая, что ей лучше к ней не приближаться. Лина не двинулась. – Он уже внутри меня. Я чувствую, как он там вихрится! Меняет меня внутри. – Спокойно, Хармони, в тебе нет никакого тумана, поверь... – Хватит мне врать! – ее голос эхом отразился от стен. – Разве ты видишь его во мне? Я настолько прозрачная?! Или, чтобы удостовериться, вам нужно меня так же разделать, как это делают ваши дружки?! Все встали столбом, понимая, что она говорит именно о Жаке и Гунхильде, но те, видимо, своим видом просто не хотели это подтверждать, лишь нахмурились. – Как ты об этом уз– – Молчать всем! Или хотите, чтобы туман был и внутри вас?! Хватит с меня этого! Голос Хармони дрогнул. Всем стало понятно, что она уже еле сдерживается, чтобы не разрыдаться на месте, но все равно продолжала кричать им предупреждения. – Не вдыхайте туман! Он уже жрёт меня заживо, я чувствую это! На секунду она замолчала, посмотрев на Лину. Ее глаза казались грустными, и Лина подумала, что так оно есть. В ее взгляде можно было прочесть душу, как открытую книгу и прямо сейчас она жалела. Жалела о том, что произошло и к чему это привело. К безвыходной ситуации, где тебя все буквально прижали к стенке. Хоть остальные и наблюдали за ними со стороны, но Лина отчётливо слышала крик ее души. Она хотела ей помочь. Хотела ее уберечь от ее же опасных действий, но это было невозможно, пока она сама не поймет, что нуждается в помощи. Хармони начала задыхаться, не успевая наполнять лёгкие кислородом, и слегка раскашлялась, а после лихорадочно быстро задышала. Аура вокруг нее сгущалась и обстановка казалась ещё более напряженее, пока та не начала разговаривать сама с собой. – Я не могу... Не могу... Не могу... Лине было уже тяжело на это смотреть. Просто сердце сжималось. – Пожалуйста, опусти пистолет и я тебе помогу, – уже жалобно произнесла она, протягивая руку ближе к оружию, чтобы, чуть что, успеть самой его ухватить. – Не поможет... Он внутри... Поздно... Пустыми глазами она посмотрела на ребят и опустила пистолет. Жак быстро подплыл к Лине и схватил, утягивая ее за собой, пока был шанс. Лина не успела среагировать, как Хармони уже подставила пистолет себе к виску. – Пусть Смерть заберёт мужа ко мне... – Стой, нет! Лина вырвалась из хватки Жака и уже собиралась вырвать пистолет из ее руки. Секунда. Тихую библиотеку заполнил звук оглушительного выстрела. Бездыханное тело медленно опускалось ко дну, ложась на холодный, покрытый белой плиткой, пол. Вода окрасилась в красный вокруг нее и пятна медленно расползались, постепенно теряя цвет, становясь все бледнее. Твич и Спайк сжались в клубок от громкого звука и крепко прижались друг к другу. Жак и Гунхильда отвернули головы, закрыв глаза. Лина замерла на месте с так же протянутой рукой, хоть и понимала, что уже поздно. Смотрела в пустоту, где недавно была ещё живая девушка, просто боявшаяся за жизнь своего мужа, но сделавшая свои выводы. Не успела, не смогла спасти чью-то жизнь. Ладонь сжалась в кулак от собственного бессилия. Макс бы такого не допустил, не имел бы права допустить! Львица тихо всхлипнула, наконец закрыв глаза и прижав ладонь к груди, чтобы хоть как-то успокоить бешеное сердцебиение. Она отвернулась и решила побыстрее покинуть библиотеку. И только Профессор смог заметить, что кровь Хармони начала постепенно из красно-багрового переливался в черный, как смола, цвет. – Боже мой... – только и смог выдавить из себя он.❖
По пути Кайн много всего рассказал о том, к кому они должны наведаться. К удивлению Макса, это оказался его дядя. Последний из его родных. После того, как Кайн поступил в универ, они перестали поддерживать связь, а точнее, даже и разговаривать друг с другом не хотели из-за неожиданной ссоры, вызванной неверным выбором Кайна при поступлении в военный университет. Макс после этого сильно задумался, но обрывками ещё услышал, насколько его дядя увлекался химией, ненавидел громкие звуки, своих соседей, был ворчлив и критичен. Лев сразу понял, что его дядя определенно был не из простых личностей, но ему всё равно было интересно узнать его поближе. - Надеюсь, он все ещё здесь... – Почему? – Потому что лучше него в своём деле никого больше нет, как бы я ни хотел это признавать, – с неким раздражением пробубнил он. Было заметно, что старые обиды ещё никуда не ушли и Макс начинал надеяться, чтобы все прошло хорошо, ведь, зная характер Кайна и описание его дяди, эти двое могли устроить такую перепалку, что всему городу ещё долго мог бы снится в страшных снах. И уже это начинало пугать. А тем временем акул на улицах становилось заметно больше. Не так много, что сложно плыть, но и не так мало, чтобы говорить, что улицы пусты. Атмосфера была довольно приятной. Крики детей отсутствовали, были лишь приятные негромкие разговоры более зрелых акул и даже сплетни, что в библиотеке якобы видели сумасшедшую с пистолетом. Хоть это на секунду и навело жуть на Макса, но куда без этого, даже в обычной деревне интриг бывает больше, чем в целом королевстве, и Макс это знает не понаслышке. – Эй, Кайн, а сколько тут у вас библиотек? Макс слишком засмотрелся на окружение и поздно развернулся к Кайну. В то время пока мимо них проходила толпа за его плечо успела ухватится какая-то акула. Макс напрягся и подплыл к ним ближе. Это оказался проповедник полного телосложения из местной небольшой церквушки. Он метнул свой прожигающий взгляд с Кайна на Макса. Казалось, что он готов был его разодрать в клочья: стиснутая челюсть, глаза, полные ярости, то и время рот открывался-закрывался. Макс сразу понял, что он диктатор. Это те самые проповедники, которые кричат на всю улицу, чтобы все смогли услышать его позицию и его идеи о своем мировоззрении, обзывая представителей власти весьма не лестными словами. В львином королевстве тоже такие имелись и Максу было весьма неприятно иногда слышать в свой адрес, что он обманщик и трус, не видящий, что творится у народа. – Ты что, Кайн, раньше говорил, что ненавидишь жителей суши, а теперь водишься с одним из них? – зло прошипел проповедник в лицо Кайна. Наконец стало понятно, что ему от них нужно. И лично Кайну это начало не нравится, ведь дальше проповедник, брезжа слюной, начал целую теранию, утверждая на всю улицу, что у сухопутных нет души, что они лишь подобие подводных жителей. Что по библии первыми существами являлись как раз жители моря и только после были "состряпаны" эти двуногие создания. По его мнению это был не просто плевок в лицо Богу, но и откровенное колдовство. А Кайн, слушая этот бред, понимал насколько же церковни "эволюционировали". Было стыдно не за себя и не за это отродье, называвшее себя проповедником с большой буквы, а стыдно перед Максом, который тоже слушал это. Поскольку никаких откровенных призывов эти ребята не задвигали, Кайн не мог на них нажаловаться в Акулий Совет, не мог прикрыть их за подстрекательство, хоть и очень хотелось. Да и старейшины поймут неправильно. Ведь когда-то он устроил из-за этой темы целую войну, а сейчас буквально жил с ними. — Грешно, — зарычал проповедник в лицо Кайну. Макс подошёл ещё ближе и внимательно оглядел одежду проповедника, а потом табличку, которой тот размахивал. — Грешно что именно? – выдохнул Кайн. – Дружить с ними или сосуществовать? — Грешно нам полагать себя на место Отца Нашего, льстить себе, оставляя этих существ живыми без воли Его на то… — Существ? А когда-то он вас нечестивыми тварями называл, – тихо сказал Кайн Максу. — Как грубо, — саркастично отозвался Макс и негромко хохотнул. Сначала Кайну казалось, что Максу эта ситуация точно не понравится, ведь о нем прямо сейчас говорят такие вещи. Экскурсия по его родному городу явно должна была выглядеть не так, но Максу, кажется, это всё нравилось. Вместо того, чтобы начать что-то возражать служащему церкви, он просто смеялся вместе с Кайном над его словами. И не то, чтобы акула была в замешательстве от этого, скорее ему это даже нравилось. Макс его не перестает удивлять. А проповедник продолжал: — Тот, кто не изначально был задуман Богом, тот, кто рос, питаясь молоком матери, тот, кто травил нас своими отходами, пощады не зная, суть есть дитя неразумное! — Мы опоздаем, — прошептал Макс и отклонился назад, когда проповедник махнул рукой, чуть не снеся ему нос: — Спросите себя, кто перед вами, тот, кому дела нет до других, убивая ради выгоды своей, или безбожное зло, помешаное лишь на удовлетворении своих потребностей? Безбожное зло повернулся к Кайну и попросил: — Кайн, нам нужно идти. Кайн отцепил от себя руки проповедника и ответил, понизив голос: — Это безбожное зло будет святее всех вас вместе взятых. Пока он вас спасает от гребанного апокалипсиса, причем не впервой, вы и дальше продолжайте звать сюда ангелов. Проповедник задохнулся. Кайн поплыл дальше, ворча: – Ни черта они неправы, даже не слушай их. Он, похоже, даже не знает, что ты король. – Но ты ведь все равно когда-то был на их стороне... – тут же подал голос Макс, последовавший за ним. — Хватит, — Кайн быстро вскинул руку. — Даже не смей ворошить прошлое. Что было, то прошло. — Тебе неприятно об этом говорить? — О тебе? — О нас. Я знаю, что ты устроил войну из злобы к нам, но я не думал, что ты теперь такого приятного мнения о сухопутных. И Макс довольно улыбнулся. И это та самая чертова улыбка, от которой хоть на потолок лезь все равно ослепнешь, настолько она была лучезарной. И Кайн отвернул голову тут же. Сердце забилось так, что, казалось, грудная клетка сильно сжалась, не давая ему спокойно биться. И акула в который раз начала задаваться вопросом какого хрена всё это значит.❖
– Вроде бы этот... Макс метнул свой взгляд на указанный дом, едва освещаемый уличными фонарями. Это был скромного вида домик с фасадом, за которым, видимо, уже давно никто не ухаживал. По соседству находились два красивых и ухоженных дома гораздо больше по размеру и, естественно, по цене. Уже по этому можно было понять, почему его дядя не любит соседей. Хоть дом, к которому они направлялись, и не был настолько красив, как многие на этой улице, однако кое-что Макс успел подметить: к нему вела дорожка, вымощенная из брусчатки. Красивая, ровная и блестящая под водой. Именно такой у них мостили дороги в королевстве... Вот только зачем подводным жителям дороги? Кайн остановился на крыльце, чутко прислушавшись. Кругом неестественно тихо и безлюдно, оставалось надеяться, что дядя не пошлет их при первом же взгляде. Кайн постарался отогнать эту мысль, однако понимал, что дядя вполне мог бы впустить Макса и уже это дало ему толчок, чтобы решительно нажать на кнопку звонка. Им открыли не сразу, через какое-то время. Однако дверь открылась совсем немного и из проема послышалось: – Кто там? – Это Кайн. И замолк, боясь услышать, что он переехал (в кои то веки), судя по этой дорожке, или что-то в духе "Кто такой Кайн? Таких не знаю". Однако дверь слегка приоткрылась и они наконец смогли увидеть хозяина дома. Невысокая, слегка полноватая, старая акула с серыми глазами слегка отплыла назад. – Ну, здравствуй, племянничек, – с лёгким осуждением поприветствовал он его. – Как я вижу, ты всё-таки закончил военный университет? – Да, – лаконично ответил Кайн, решив забыть их старые споры. Хотя бы до тех пор, пока сзади за ним находился лев. – Забавно, весь в дедушку. Постоянно приключений на свою задницу ищете... – он не постеснялся в своих выражениях, но поздно заметил, что за Кайном находится ещё одна фигура. Акула молча отплыла, показывая Макса во всей красе. Тот слегка замешкался, не зная, как правильно можно представить себя перед существом, который, вероятно, тебя может принять за пришельца с того света в скафандре. Он не придумал ничего лучше, как просто "плыть по течению". Будь, что будет. Макс приветственно улыбнулся, протянул руку для пожатия (если у рыб вообще есть такое понятие "пожатие руками") и быстро, словно у него это от зубов отскакивало, протараторил: – Здравствуйте, меня зовут Макс, я понимаю, что у вас сейчас много вопросов на мой счёт. Но, во-первых, я– И тут его перебили: – Король королевства Львов. – Верно, именно поэтому... Макс остановился, когда понял, что на него сейчас смотрят серые, едва ли не по-детски заворожённые глаза, проедающие с ног до макушки, что не могло его не напрячь. – Сэр...? – Ох, проплывайте быстрее! Чего плаваете на месте как в песок вкопанные? Вздор! Проплывайте! Старик довольно быстро удалился в темный коридор, оставив дверь открытой для гостей. Макс обернулся к Кайну, но тот лишь пожав плечами проплыл внутрь. Макс поступил так же. Гостинная, как и предполагал лев, была чересчур скромной. Не было ничего такого, что могло бы смутить гостей, например, странные статуэтки, привезенные кем-то из близких или развешанные по стенам рисунки детей, которые Макс иногда мог видеть у некоторых жителей в королевстве. Ничего такого. Точнее, ничего такого, что могло бы хоть отдаленно напоминать обычную комнату. Старик устроил из своей гостиной целую небольшую лабораторию. Повсюду были колбочки, пробирки, посередине комнаты стояла своего рода система переливания, приборы для нагревания жидкостей и центрифуги. На стенах развешены таблицы с названиями соединений и доска, на которой дядя мелками расписывал собственные. Макс приметил, что среди них находился плакат с пейзажем леса и гор, а также Что самое главное – в этом доме стояла тишина, благоговейная, почти как в церкви. Сквозь светлые занавески струился мягкий, приглушённый свет уличного фоняря. Когда Кайн говорил, что его дядя сильно увлекается химией, он определенно не врал. Макс даже заметил как неровно стоят бутылочки с препаратами на дальней полочке и, почему-то, тут же потянулся их поставить правильно. – Мда, здесь ничего не изменилось... – проворчал Кайн и плюхнулся в ближайшее кресло. – Я не понимаю его реакции... – Макс нахмурил брови, наконец поставив последнюю бутылочку ровно. – А что с ней не так? Я его таким счастливым никогда не видел. – Счастливым? В этот же момент влетел дядя со словами "А вот и я!", моментально расставив на небольшой стол рядом с тем, где стояли приборы, тарелки со всякими вкусностями и парни даже моргнуть не успели, как он вновь скрылся за дверью, пообещав скоро вернуться. Макс странно посмотрел на тарелки, сомневаясь садиться за этот столик, а Кайн выгнул шею, решив посмотреть что там. – Ооо, его любимый салат из водорослей. Значит у него сегодня праздник. – В честь чего? – Догадайся с двух раз. Макс даже не успел подумать, как старик быстро приплыл с новыми тарелками и, судя по тому, сколько их было, он надеялся на довольно продолжительный вечер в их компании. Лев быстро оказался перед ним и аккуратно, из вежливости, взял тарелки из его плавников и поставил на столик к остальным, решив начать диалог: – Сэр, послушайте, мы... – Ох, зовите меня просто Лиам, и не стоит вам выполнять работу, вместо меня! И, Кайн, чего ты там рассеялся, помоги мальчику! Кайн лишь закатил глаза, продолжая поедать салат, развалившись на кресле. – Простите, мы здесь не для того, чтобы поужинать. Мы по важному делу, – разъяснил Макс, хоть и понимал, что это звучит довольно грубо. Лев признавал, что этот странный старичок, характер которого постоянно меняется судя по ситуации, и кто одновременно настолько гениален, что переделал почти весь дом в лабораторию, казался ему довольно милым. Он был уверен, что, будь здесь Профессор, они бы нашли общий язык. Но сейчас здесь только они, племянник, с которым он не ладит и который когда-то чуть не устроил войну, и сухопутный, которого, хоть он и является королем, ненавидит как максимум половина океана по религиозным и экологическим причинам. Странная, безвыигрышная, но необычная команда по спасению мира. Улыбка старика после его слов испарилась и он перевел взгляд на Кайна, который даже смотреть особо на него не хотел. – Это как-то связано с тобой, я прав? – подозрительно произнес он, покосившись на племянника. Кайн, не удивившись, фыркнул: – Это связано со всеми, не только со мной. – В чем проблема? – Мутации, – отозвался Макс. – Рыбы начинают мутировать в чудовищ. Я думаю, вы знаете об этом, как и все жители, но вы, наверное, не задавались вопросом откуда они появляются. Лиам тяжело вздохнул, постепенно понимая, к чему ведёт мальчишка, но все равно решил уточнить, чтобы все моментально встало на места: – Да, чудовища сюда зачастили... Мне-то все равно, ведь у нас, вроде как, появились защитники, поэтому я не особо задавался вопросом. – Нам кажется, что это сами жители города, сэр. Старик на этом медленно опустился в ближайшее кресло, напротив Кайна, который наконец отлип от поедания всего, что было на столе. Он ещё раз вздохнул и тихо расхохотался, пустым взглядом смотря куда-то в пол. – Хах, вот уж не думал, что это окажется правдой... Какие-то морочилы на улицах втирают всем эту белеберду, якобы "все не просто так", "все подстроено" и так далее, а тут такое... Старик часто задышал и скорчил спину, словно у него резко разболелась голова или ещё чего. Макс напрягся: – Вам плохо? – учтиво спросил Макс, пытаясь заглянуть ему в глаза. – Может вам попить? Лиам посмотрел на него с некой благодарностью за беспокойство. Кайн внимательно смотрел на бледного как полотно дядю. Немного успокоившись, старик поднял взгляд на льва: – Удивительные вы создания, сухопутные... У вас, считай, весь мир под носом, но вы все равно бессильны... – Что, простите? –Давайте перейдем к делу, – твердо начал Кайн. Они перевели на него взгляд. Кайн оставил в стороне все тарелки, содержимое которых уже успел съесть и скрестил пальцы, усаживаясь поудобнее. – Ты смог бы найти антидот к этой мутации? – спросил Кайн, обращаясь к дяде. Тот вытянул лицо. – Смотря, какая там формула или какие симптомы, но на долгодействие не ручаюсь. – Ничего, я запомнил. На удивление Макса и даже самого дяди, Кайн пересказал все симптомы мутации, даже приметив то, чего лев никогда бы не заметил. Не поняв многих слов Макс решил тактично промолчать, чтобы не казаться самым глупым в этой комнате. Что удивило ещё больше, так это досконально пересказанная и доказанная формула этой мутации, которую он успел незаметно подглядеть в записях Жака. Дядя неожиданно посмотрел на Кайна по-другому. Как-то по-гордому что ли... Но не смотря на это он поднялся с кресла и приблизился к своему рабочему столу, начиная свою работу. – Мутация очень необычная, очень сильная... – начал он, пока переливал в пробирку первый препарат. Сам этот процесс выглядел довольно необычно – старик делал все так, чтобы препарат ни в коем случае не оказался вне приборов и не смешался с океанской водой. Плавные аккуратные движения, одно резкое, вдох, закрыть пробирку, закрыть препарат, выдох, перелить. Как бы ни было увлекательно, Макс все равно больше был погружен перевариванием его слов: – Черные пятна, тянущиеся от места поражения, верно? Ну, что ж, если они не использовали молекулярные ножницы, чтобы разрезать ДНК, несущую информацию об этой мутации, то в этом точно замешана магия, причем сильная. – Насколько? – поинтересовался Макс. – Посудите сами, мутация точь-в-точь такая же, как и когда замышлялась война с сухопутными – пятна, покрывающие все тело и изменение не одной части тела, как это происходит при обычных мутациях, а всего тела непосредственно, прибавляя носителю огромную физическую силу. Ещё, судя по симптомам и формуле этой мутации, здесь возможны и преждевременная агрессия, нарушение сетчатки глаз, нарушение пищеварительной и нервной системы, апатия... Проговорил он все это спокойно, словно правду-матку рубил, но все равно все это слышалось абсурдным для Кайна, который тут же подал голос: – В чем смысл так вредить всему телу, если при мутациях от Жемчужины Разрушения такого не наблюдалось? – Всё просто – всё это побочные эффекты от какого-то явления... – Из-за мутации? – Верно. Хоть и не было ясно, что это за "явление" у мутантов, но Кайну и Максу сразу стало понятно, что оно опасно. Кристалл Смерти отличался невероятной силой, по сравнению со всеми другими кристаллами, поэтому было неудивительно услышать, что есть осложнения в плане мутации. Было бы неплохо узнать на что ещё способен этот кристалл, чтобы знать, к чему готовиться, но даже и дня не прошло, а весь мир уже в опасности. Лиам в это время успел закрыть одну небольшую пробирку и протянул Кайну. – Жаль, что у меня нет образцов, чтобы я точно смог определить, на основе какого препарата делать противоядие... Но, несмотря на то, что эта магия очень сильна, победить ее возможно. – Правда? – в глазах Макса сверкнула искра надежды. – Да, но не подобными препаратами. Те, что я сделал, лишь временно останавливают мутацию в процессе ее развития, а остановить полностью мутацию способно лишь противодействие этой же магии. – Кристалл Жизни, – сделал вывод Кайн, забирая у дяди три пробирки препарата. – Все равно, спасибо тебе, мы уходим, – акула благодарно улыбнулась дяде и уже направилась в сторону двери, как он его моментально окликнул: – И все же, кто вы друг для друга? Макс и Кайн вопросительно посмотрели сначала друг на друга и потом на него. – В каком смысле? – А в том, что не каждый день встретишь сухопутного в море в таком обмундировании, да ещё и короля. Сухопутные очень интересные существа, Кайн. И как бы их ни поливали грязью на улицах, как бы они ни были порочны, они в своем роде гениальны, ведь их кругозор гораздо шире нашего. Они способны исследовать все уголки мира, в то время как мы ограничены в своих перемещениях. Макс заинтересованно вслушивался в его слова, в то время, как Кайн закатывал глаза. Он слышал эту речь множество раз, с самого детства. Зная то, как он восхищается сухопутными, он знал, что дядя мог наверняка схватить инфаркт, увидев Макса на своем пороге, но это был единственный шанс безопасно попасть в его дом без каких либо конфликтов. Но почему-то он продолжал его слушать и при этом смотреть на льва. Кайн всегда презирал сухопутных, с самого детства. Если в детстве они ему просто не нравились из-за своей "странной внешности", то потом его ненависть начала накаляться по понятным причинам. Дядя их уважал и защищал, а он устроил против них войну на истребление. И только потом, после нее, он начал понимать, насколько ошибался. Твич и Спайк хоть и невероятные оболтусы, но до бесконечности добрые и понимающие. Лина, дочь ученого, настоящий гений в плане техники и рукопашного боя, построившая в одиночку морской Феникс. Профессор ещё круче – он не только придумал как можно путешествовать под водой без вреда для здоровья в плане кессоной болезни, но и как можно рыбам путешествовать на суше (хоть и временно). А Макс... Кайн сглотнул. А Макс... Какой там был вопрос? Кто они друг для друга? Что за глупый вопрос! Конечно, они очень хорошие друзья и напарники.... Тогда почему он так долго на него смотрит? Поймав себя на этой мысли, он моментально повернул голову от Макса вновь на дверь. – Я признал, что сухопутные и правда неплохи в плане дружбы, поэтому мы сдружились после победы над Мастером Теней. И на этом все, – пофигистически ответил Кайн, целенамеренно направляясь на выход. – Жду тебя на улице. – Во имя бороды Нептуна, только посмей хлопнуть дверью! Сразу за этим послышался громкий хлопок и Лиам тяжело вздохнул, понимая, что племянник совсем не изменился и что скоро снова придется привинчивать входную дверь. В шестой раз... – Простите за него, сэр, с ним иногда бывает сложно, – вежливо извинился лев. – И вы меня простите за такой странный вопрос, – через голос старика, было слышно, что он действительно сожалеет о том, что Кайн взъелся от довольно личного вопроса. И Макс был смущён, но даже в жизни не посмел бы возражать о таком старшему поколению – его слишком воспитанным вырастили. – Я знаю, что Кайн хороший мальчик и Вы, наверное, тоже. – "Наверное"? – Я заметил, что на Вас он ни разу не повысил голос и не прекословил. Обычно он всегда был со всеми груб, вероятно так на него повлияла его работа. Но с Вами он обращается иначе, как к лучшему другу. Макс неожиданно вспомнил как себя вел Кайн с ним совсем недавно. Он словно не обращал на него внимание, не хотел разговаривать и отталкивал при просьбах и предложениях. Макс бы свалил это на то, что он вспомнил о умершем дедушке, но, вероятно, он просто сильно запутался. Что главное, сейчас все было таким же, как и раньше. – Так и есть, – он смущённо улыбнулся. – Спасибо, что помогли нам. Едва он дотронулся до ручки, как услышал напоследок: – Передайте ему, что он может навещать меня в любой момент! На улицу Макс выплыл улыбаясь и взглядом нашел Кайна неподалеку. Скрещенные руки, сдвинутые брови и тихое ворчание говорили о том, что он был раздражён. – Вы там заболтаться решили? И о чем же? – А ты с каких пор знаешь химию? – ответил Макс вопросом на вопрос, тем самым решив перевести тему. Кайн затуманенным взглядом посмотрел на него, всем видом показывая, что ему это не понравилось, но, на удивление, довольно быстро успокоился. Он просто понял, что на Макса невозможно долго злиться, пока он улыбается. Он медленно поплыл в нужную сторону, по той самой дорожке из брусчатки, и махнул рукой, чтобы тот последовал за ним. – Что б ты знал, в Военном университете обучают химии и биологии. Хоть дядя и умён в этом, но я не настолько туп, чтобы идти на какого-то ученого. Уж лучше применять эти знания как следует, поэтому сказать генетическую формулу было хрень хренью. – Круто! – сказал Макс с восхищением и светлой радостью. Ну точно, словно ребенок. Ребенок, который восторгается всему новому в этом мире, что только увидит. Кайн фыркнул на это, поражаясь, как он вообще с таким связался, но все равно не прятал свою легкую улыбку.❖
Из здания друзья вышли подавленные. В то время на улицах уже было темно. Не каждый смог бы сдержать свои эмоции, увидев буквально перед собой самоубийство, причем совершенное из-за них. Сразу после случившегося они позвали "представителей власти" этой деревни, чтобы труп забрали и библиотеку смогли закрыть. Лина была самой отстающей от друзей и не поднимала головы, переложив на себя всю вину. Профессор пытался успокоить ее, утверждая, что в этом нет ничьей вины и что случилось, то случилось, однако при этом он косо смотрел на Гунхильду и Жака. И те это заметили. – Вас что-то тревожит, мой друг? – безэмоционально поинтересовался Жак, покрутив на пальцах свою бородку. – Тревожит то, что вы ничего не рассказываете. Та женщина что-то знала, но вы это от нас почему-то скрыли. Лина наконец подняла голову и посмотрела на акул. Твич и Спайк тоже заинтересовались диалогом, находясь неподалеку. – В этом нет ничего важного, –отозвалась молотоголовая. – Та акула лишь напридумывала лишнего, якобы мы плохие, но уверяю вас, мы лишь хотели помочь. – Говорите, – жёстко вставила Лина свою лепту и было видно, что она винит во всем произошедшем именно них. И Профессор признал, что такой злой он ее ещё никогда не видел. Жак вздохнул, понимая, что ситуация становилась напряженее и спокойно заговорил: – Мы вскрывали трупы недавно погибших акул, не заражённых, для того, чтобы выяснить причины мутаций. А та женщина, похоже, за нами проследила. – Вы узнали причину? – задал вопрос филин. – У всех умерших мы нашли задатки мутации в районе лёгких. Они все чем-то надышались, но чем неизвестно. Хига задумчиво хмыкнул. Две акулы, разделывающие заражённые трупы; туман, которым Хармони строго-настрого запретила дышать; и ее муж, который лежит в заброшенной больнице на грани жизни и смерти. Все сложилось воедино. Некий туман, которым все дышат, изменяет рыб изнутри, а после и внешне, превращая в мутантов и, вероятно, этот туман невидимый. Им, будучи в скафандрах, это не страшно, но остальные в большой опасности. Оставался лишь один вопрос. – Вы узнали сколько длится развитие мутации у заражённых? Жак задумался и слегка поднял голову, словно вспоминая, а после протянул: – Нууу... По моим расчетам, как я помню, где-то три-четыре дня. – А сколько дней лежат заражённые в той больнице? – настороженно спросила Лина, моментально поняв, к чему ведёт Профессор. – Ох, об этом не волнуйтесь, мы регулярно вкалываем им нужные лекарства, – ответила Гунхильда, успокаивая друзей. Однако друзья вовсе не успокоились, а лишь напряглись, особенно Твич и Спайк. Они сжались в клубок и поближе подплыли к Лине. – Что такое, что с вами? – Это не биологическая мутация. А магическая. Моментально раздался сильный грохот. Одно из высоких зданий в деревне провалилось и до друзей донеслись крики жителей. Всю округу заволокло пылью, из-за чего стало заметно темнее. Лина, Жак и Гунхильда достали свое оружие. – Что п-происходит? – Спайк боязно попятился назад, но Твич его схватил за руку, чтобы тот далеко не отходил. Лина натянула тетиву лука и направила в пустоту. Из-за поднявшейся пыли и ночной темноты ничего было не видно, а крики усиливались, заставляя друзей готовиться к худшему. "Макс, где же ты?' – молилась львица про себя. Она знала, что Макс всегда способен найти выход из ситуации, какой бы она не была прескорбной и сейчас его помощь была бы кстати. Почему без него так страшно? Когда он рядом, всегда было как-то спокойнее, зная, что он со всем справится. А сейчас под боком только трясущиеся от страха Профессор, Твич и Спайк. Смелости от этого ноль, чего уж говорить о стремлении к победе. Здесь только убежать как можно дальше хочется, не более. Чем дольше они оставались на месте, ожидая чего угодно, тем густее становились клубы пыли впереди. Все трое устремили свой настороженный взор туда и, когда крики уже казались слишком тихими, на всю деревню раздался громкий вой и за этим огромная тень, медленно показывающаяся впереди. – Твич, Спайк, Профессор, вам лучше спрятаться, – негромко посоветовала Лина, сильнее натягивая лук, приготовившись целиться. – Н-но... – Мы сами справимся, давайте! Они дернулись, но все равно постарались уплыть как можно быстрее за ближайшее здание. Профессор сделал это не сразу, в какой-то момент подумав, что постарается помочь им защитить жителей, хоть и знал, что своей физической силой не может иногда и яблоко с дерева сорвать с первого раза. Пыль впереди постепенно рассеивалась, показывая наконец их противника, огромную акулу, чересчур мускулистую и чересчур злую, смело направляющуюся на них. По одежде Лина узнала в нем мужа Хармони. "Макс, скорее..." Она пустила первую стрелу. Мутант это проигнорировал и стрела, достигнув цели, просто исчезла, никак не навредив ему. Лина для верности пустила ещё несколько прямо мутанту в голову и на те он тоже не обратил внимания, лишь продолжая плыть к библиотеке. Лина выругалась, понимая, что перед ними серьезный соперник с огромной силой и крепкой чешуей, в которую хоть гранатами кидай, всё равно. Тем временем в округе стало тихо. Жители разбежались, давая знак к серьезным действиям. Акулы ринулись в атаку, но мутант их без особого напряга просто отшвырнул в сторону, к ближайших, ещё целым, домам. Львица проанализировала ситуацию: рукопашная атака сразу отбрасывается, ее стрелы на него не действуют, обычные атаки тоже в виду его массы и силы. Здесь не помешали бы Макс со своей силой льва и Кайн с гарпуном. Они бы быстро его уложили. Наверное. Но сейчас все равно нужно было что-то думать. Единственное, что у нее осталось – лассо. Захватить его и удержать, пока Гунхильда и Жак не придумают, как с ним поступить. Неплохо. Лина перенастроила лук на режим "лассо" и, только выстрелив, поняла, какую ошибку сделала – стрела, едва долетевшая до мутанта, была им перехвачена и резким запахом он бросил Лину в другую сторону от библиотеки. Лина нехило ударилась головой о стену когда-то стоявшего здесь дома. Послышался треск. Скафандр треснул, но не раскололся, лишь трещина прошлась на пол скафандра. Львица пришла в себя не сразу, почувствовал, как сильно заныл затылок. Лишь сейчас она смогла в полной мере рассмотреть мутанта, когда полностью рассеялась пыль из-за его броска. Массивная спина и руки были покрыты небольшими шипами, все тело было усеяно грубой, твердой и мощной чушуей, особенно видневшейся под лунным светом. Глаза черные, словно омут. Рот полон острых зубов. И те самые черные пятна, которые они видели ещё будучи в той больнице, словно узоры, покрыли уже все тело. Мутант в целом выглядел немного туповатым: на все смотрел словно недоумевабще, с открытым ртом, и постоянно издавал звуки, словно пытаясь сказать какую-то гласную, словно ребенок только-только начинающий читать. Если кратко, то выглядел мутант странно, но очень устрашающе. Она не могла позволить подобной твари разрушить всю деревню, просто не смогла бы в полном праве называть себя частью их небольшой команды по спасению мира. Почему-то она подумала, что Макс бы этого не простил. Это придавало сил. Мутант остановился у библиотеки и начал в нее заглядывать. – Хааар... Хаааарр... – неожиданно начал он грубо и протяжно, словно пытаясь что-то выговорить. – Хар? – повторила Лина, но ее тут же осенило: – Хармони! Он искал свою жену, это было очевидно. Вот только львица была уверена, что, если он узнает, что она мертва, этой деревне не поздоровится. Она вновь активировала лассо, охватывая мутанта. Уже со спины он не мог этого ожидать, поэтому он, захваченный, лишь поддался своей физической силе и начал тянуть Лину к библиотеке вместе с луком. Он протащил ее буквально несколько метров, но ее ноги наткнулись на ближайший камень, хорошо вросшийся со дном и оперлась ногами на него, чтобы удерживать мутанта на месте. Он зарычал, когда почувствовал, что ему что-то мешает заглянуть в библиотеку и буквально взвыл, когда он отдалился от нее на шаг, словно ребенок, которому мамаша не даёт погладить кота. Лина напрягла все свои мышцы, но буквально тут же почувствовала, как они растягиваются. Одной удержать целого мутанта. Отличная идея, ничего не скажешь! Но она работала. Какое-то время. Мутант не особо сопротивлялся, лишь какое-то время просто плавал на месте. Лина начала звать Гунхильду и Жака, чтобы те начали атаковать, но то ли они не услышали, то ли находились в отключке, потому что никто так и не появился. В этот же момент мутант будто ожил – он резко дернулся вперёд, когда львица этого не ожидала, и все напряжение ей отдало в правую руку, которую моментально пронзило волной боли. Она вскрикнула и выпустила лук из рук, которого, как пружиной, вернуло в существу. Вот и все, она без оружия с раненной рукой против бушующего мутанта. Громким ревом и вмиг раздавленным кулаком чей-то дом он показал как ему не понравилось то, что его удерживали и молниеносно поплыл на нее. Она увернулась и мутант врезался в высокий дом, от которого целым осталась лишь голая каменная стена, но на это ему было все равно. Ему словно маленькую игрушку в лоб кинули. Львица попятились назад, взглядом ища пути отступления или же разрабатывая новый план. Все бесполезно. Без оружия против такого громилы бесполезно вступать в бой. Мутант не спешил атаковать снова, он долго смотрел на нее по-хищнически, рассматривая свою жертву с ног до головы. Лина держалась за руку. Не сломана, но, скорее всего, серьезный вывих. Оставшееся ее оружие – это Феникс, который находился отсюда за километр, если не больше. Лина закричала, когда мутант уже собирался нанести удар, но стена позади него раскололась и упала, придавливая мутанта к земле. – Профессор! За этой стеной был Хига. Лина бы ни разу не удивилась, если бы узнала, что он уничтожил целое здание, использовав лишь карандаш и недавно выдернутые водоросли. Тот поспешил побыстрее удалиться от мутанта, пока тот не отбросил стену в, не дай Бог, его сторону. – Я не мог остаться в стороне, – скромно сказал он, оказавшись рядом с ней. Он бросил взгляд на ее руку. – Не используй ее пока что. А сейчас живо за луком! Точно, лук. Лежал неподалеку от библиотеки. Лина врубила ускорители и протянула руку до оружия, как стена, которая недавно ровным пластом прижимала мутанта, полетела прямо в ее сторону. Львица прижалась к земле, чтобы увернуться от броска, и стена разрушила половину библиотеки, после чего упала прямо на место, где недавно был лук. Мутант поднялся с новыми силами, всем своим видом показывая, что ему уже было все равно до целости библиотеки и в том числе жены, самой главной целью стало истребление мешающей ему львицы и донельзя умного филина. – Профессор, идеи? – Никаких, Лина. На него ничего не действует. Он не соображает, что творит, поэтому и разговоры на него никак не повлияют. Лина ещё раз выругалась от безнадёжности ситуации, краем глаза видя, как мутант вновь понёсся в атаку прямо на них. Она прихватила с собой Профессора, вновь собираясь применять маневр уклонения, пока тот не выдохнется. Вызвать у него физическую усталость до прибытия помощи. Плохой план с большим риском, но больше ничего не оставалось. Лина уворачивалась ещё, и ещё, и ещё, и ещё... Пока сама не начала чувствовать усталость. Она специально водила его за нос так, что при каждой атаке он врезался прямо в здания, что ещё раз подтверждало его тупость. Но его даже это не брало и с каждой атакой, казалось, он становился лишь сильнее. В конце концов, она устало прижалась спиной к одному из зданий, понимая, что рука начала давать о себе знать. Раньше было не так больно, но сейчас уже прошло достаточно времени, чтобы мозг начал понимать, что с ее рукой что-то не то, посылая по всему телу болезненные импульсы. Она выпустила Профессора из рук и тот прижался к ней. Он с надеждой взглянул на нее, что Лина уже физически истощена и серьезно ранена. Больше всего напрягла трещина на ее скафандре, которая, похоже, уже растянулась на всю длину стекла. Существо хищнически зарычало, найдя их своими черными очами, и демонстративно провел своим длинным языком по острым белым зубам. Оно начало быстро приближаться. Лина могла бы уклониться ещё раз, но есть ли в этом смысл? Они продолжат по новой. Она опустила голову и закрыла глаза. Будь, что будет. Потом по ходу дела разберутся, что делать, они всегда так делают. Не тут прозвучало спасительное: – Сила льва! Мутант отлетел в другую сторону от друзей под действием огромной силы и библиотека под ним разлетелась в клочья окончательно. Существу на эту атаку тоже было как горохом о стену, но тут же его приложила к земле атака Кайна, приплывший следом. Лина подняла голову, встречаясь взглядом со львом, который с беспокойством разглядывал ее руку и до смерти напуганного Профессора. – Я бы и сама справилась, – без злобы произнесла Лина. На самом деле она была очень рада их увидеть. – Не сомневаюсь, – усмехнулся Макс. – Оставайтесь здесь, мы сейчас справимся. – Н-но...! Я тоже хочу помочь! – запротестовала она. Лев не перечил этому. Все знали, что она на многое способна. Она сильнее многих его солдат когда либо бывших и с ней же он много раз спасал королевство от неизбежной катастрофы. Да, с ней он горы мог свернуть. Но не сейчас. Монстр был слишком силен и ее оружия вокруг не наблюдалось. Слишком опасно. – Макс, мне тут как бы нужна помощь! – Кайн не справлялся с мутантом. Он вновь и вновь поднимался с места, атакуя с новой силой. Хоть Кайн и самый быстрый из них под водой, но было видно, что надолго его не хватит. Лев прорычал про себя что-то несуразное, сдаваясь. – Где твой лук? – Под той глыбой, – она здоровой рукой указала на обломок стены. – Тогда поспешим. После этого Макс вновь достал свой посох и они оба направились доставать лук, как выразилась Лина, из под "глыбы". Макс приподнял этот огромный кусок стены и она быстро достала лук, который чудом остался целым. На фоне раздавался рев мутанта и взрывы. Да и то, что Кайн их торопил, как мог, не особенно помогало делу. Но у Макса едва сердце не выскочило, как только раздался его громкий вскрик. Он развернулся в его сторону. Кайн был в порядке, но вертел головой, пытаясь прийти в себя. Видимо, от удара. Как только он атаковал вновь, Макс облегчённо выдохнул. В порядке. – Кайн, по команде! – Понял! – крикнула акула, уворачиваясь от тяжёлого кулака монстра. – Лина, как только Кайн бросит пробирку ты с помощью стрелы пустишь её прямо ему в пасть, – быстро разъяснил Макс. Лина решила не задавать лишних вопросов, поэтому молча натянула тетиву лука. Ее рука дрожала от натяжения и она безуспешно пыталась прицелиться в постоянно двигающегося монстра. Лев сложил свой посох воедино, прыгнул и нанес очередную волну силы льва прямо на него, чтобы заставить его ненадолго задержаться на земле и теперь Лина смогла навести цель. Мутант громко заорал, то ли от боли, то ли от того, что ему уже надоело их обращение к нему. Хотя навряд ли от боли. Для него даже сила львиных кристаллов была нипочём, но Макс тут же метнул свой посох прямо в его открытую пасть. Посох застрял, оставляя его рот быть открытым. Монстр удивлённо вскрикнул, но не пытался его убрать, пока что соображая что вообще произошло. Это был шанс. – Давай! – крикнул Макс и Кайн тут же бросил пробирку в сторону существа. Лина сщурилась, больной рукой отпустила тетиву со стрелой и та вместе с пробиркой скрылась в пасти монстра. Тому это явно не понравилось и он сомкнул пасть, ломая посох пополам. Все замерли, ожидая чуда. Мутант не двигался какое-то время, но после взвыл с такой громкостью, что все невольно сглотнули, ожидая чего угодно, но тот лишь, на всеобщее удивление, начал уплывать. Все испугались, что он поплыл громить деревню в другом месте, но было видно, что он уже начинал скрываться из деревни прочь и друзья наконец облегчённо выдохнули. Лина проверила в порядке ли Профессор, а тот в свою очередь начал проверять на ощупь состояние ее руки. Она морщилась, но не сопротивлялась. Кайн в то время еле сдерживался, чтобы не начать вдогонку поливать ту тварь грязными словами, но краем глаза заметил Макса и почему-то решил промолчать. – Порядок? —спросил Кайн, когда лев оказался рядом с ним. Акула провела рукой по своей щеке, замечая, что она слегка щиплет. Макс глубоко выдохнул, до полного опустошения легких, и посмотрел на него, заглядывая прямо ему в глаза. Кайна это немного напрягло. – Более чем, – кивнул он. – Мы отличная команда, правда? Лев на этом моменте протянул вперёд кулак, наверное, в надежде, что Кайн сделает так же. Но тот долго смотрел на его кулак и часто моргал. Макс сдвинул брови. – А? Ты не знаешь как это делать? – Что делать? – недоуменно спросила акула. Макс вздохнул, слегка улыбнувшись. – Дай свою руку. Кайн неуверенно протянул руку и вздрогнул, когда Макс взял ее в свою. – А теперь сожми ее в кулак. Вот так. Макс с улыбкой стукнул своим кулаком о его, тут же разъяснив, что так делают те, кто доволен своей выполненной работой и чаще всего это делают напарники в этом деле. Он, конечно, сначала не поверил, что Кайн действительно не знал этого и все равно ведь показал это очевидное, но странное движение. Кайн смотрел на тихо смеющегося Макса, радостного, что он действительно позволил ему это сделать. Лев выглядел таким расслабленно счастливым, таким милым, таким живым, что Кайн моментально почувствовал, как к щекам вновь приливает кровь. Он моментально отвернул голову, чтобы, Боже упаси, Макс этого не заметил. А вот Лина заметила.❖
Вскоре выяснилось, что Твич и Спайк тоже на месте не сидели все это время и ринулись искать помощь. По пути они наткнулись на Макса и Кайна, рассказав, куда нужно плыть и что там творится. А за время их отсутствия они собрали весь народ, что могли в одном большом сарае почти на окраине деревни. Профессор похвалил их сообразительность и помощь, да и все были благодарны, но Лина больше всего. Жак и Гунхильда были в отключке ещё какое-то время, но вскоре, придя в себя, рассказали все произошедшее Максу и Кайну, и сказать, что они были удивлены и в то же время напуганы этим рассказом, это не сказать ничего. Самоубийство, туман, атака мутанта. Все это оказалось взаимосвязано и друзья пообещали, что когда-нибудь разберутся со всеми этими мутациями. Они столкнулись лишь с одним мутантом, которому все было нипочём, ни одна атака. Бог знает, что случится, когда таких тварей станет пол планеты. Профессор на всякий случай проверил Жака, Гунхильду и Кайна на наличие в организме этой заразы и оповестил, что с ними все в порядке. Друзья решили здесь не задерживаться, тут же собрались и попрощались с ними: – Надеемся увидеть вас снова, друзья мои, – произнес Жак, пожимая руку Максу. – Ну, а мы, пожалуй, не будем оставаться в этом месте, пока здесь повсюду так называемый "туман". – Вам лучше поплыть на север, – посоветовал Кайн. – Хоть там и холоднее, но зараза туда дойдет уж точно нескоро. Жак благодарно посмотрел на него и протянул руку для рукопожатия. – Извиняюсь за свое поведение в начале нашей встречи. Твои друзья были правы на твой счёт. Кайн расстерянно посмотрел на руку меченосца и не сразу ответил на рукопожатие. – И меня прости, – поддержала его Гунхильда. – Ты неплохой друг. Кайна это почему-то сильно смутило, ведь ему ещё такого не говорили, пожалуй, за всю его жизнь, но все равно ответил им на это улыбкой. – Лично я больше ни ногой в эту деревню! Здесь все проклято, отвечаю! – вскрикнул Твич, размахивая пальцем. – Я т-тоже! Я совсем не н-нашел еды. Здесь все такие жестокие! – простонал Спайк и все не смогли сдержать улыбку, а хамелеон вновь закатил глаза, процедив, что он надоел постоянным напоминанием о еде, без которой дикобраз просто жить не может и десяти минут. Вскоре Феникс тронулся с места. Как Лина и предполагала, у нее вывих локтевого состава, поэтому Профессор наложил ей гипсовую шину. Одной рукой вести Феникс проблематично, особенно если по пути им будут попадаться коралловые рифы. Макс вызвался вести его один, как только Лина устанет. Лина не возразила, ведь была уверенна в своем ученике, которого учила водить морской Феникс ещё с момента его создания. Сейчас он, сидя за рулём, оживлённо разговаривал с Кайном, который, несмотря на существование некого тумана, наотрез отказался плыть с ними на Фениксе, сказав, что так ему привычнее, чем стоять на ногах. – Каковы наши следующие действия? – спросил Кайн, зная, что Макс все распланировал наперед. – Если твой дядя прав и против мутантов нет никаких больше средств, кроме Кристалла Жизни, то нужен путь найти его, – отметил Макс. – Есть знакомые, кто мог бы показать? – Есть. И ты его тоже знаешь. Макс призадумался, перебирая в голове всех знакомых, включая и врагов. На ум пришла лишь одна личность. – Неужели Рыжая борода? – удивился лев и увидел кивок Кайна. Если посудить, то это было логично. Бенн и сам когда-то назвал себя "грозой семи морей", знал местонахождение Жемчужины Созидания и знал дорогу до океана Тысячи кораллов. Если кто и мог знать как добраться до Кристалла Жизни, то только он. – Кайн, ты просто гений. – Ага, – лаконично согласился он с Максом, когда услышал звук открывающейся двери. Они обернулись, на пороге стояла Лина. – Макс, мне кажется тебе нужно поесть. Спайк там наготовил много чего вкусного. На удивление... – Но ты ведь тогда... – Пустяки, я уже поела, – отмахнулась львица. – Я смогу повести Феникс ещё какое-то время. Тем более тебе нужно перекусить. – Ладно, – сдался Макс, вставая с места. – Я скоро вернусь, Кайн, – и махнул рукой, слегка улыбнувшись. Кайн угукнул, провожая его взглядом. Дверь захлопнулась и Лина аккуратно уселась на место пилота, взяв руль левой рукой. Прошло какое-то время. На фоне звука мотора Кайн пристально таращился в окружающее его пространство. Он вглядывался в него вовсе не потому, что оно его могло ещё хоть чем-то заинтересовать. Привычные до тошноты разноцветные кораллы, пространство синеватого оттенка, жёлтый песок и привычный, знакомый путь, по которому когда-то вел друзей до дома Рыжей бороды, как и сейчас. Все это ему было знакомо, поэтому посмотрел назад. Сначала на Феникс, размеренным ходом плывущим за ним, потом на Лину, которая ни разу не бросила на него взгляда (да и как-то всё равно), а после на дверь, за которой недавно скрылся Макс. И словно замер на ней взглядом. Макс скоро придет, да? Что ж, он надеется. Кайн думал, что произошло не так. С момента победы над Мастером Теней (что, как выяснилось, не являлось полноценной победой) всё как-то резко пошло под откос. Хотя Кайн всё так же жил, увлеченный своей работой, заинтересованный новыми друзьями, с которыми не так скучно, как он думал раньше, погружённый в сводящее с ума существование, ничем не отличающееся от прежнего. С того момента в нём точно будто что-то сломалось. Будто кто-то без стука и без предупреждения постучал в его дверь с табличкой "личное пространство" и громко поприветствовался, окончательно разрушив его уродливый, но привычный мирок из душевных терзаний и ошибок. "Я беру ответственность за Кайна. Если без этого никак", – сказал тогда лев в зале Акульего совета и Кайна осенило – именно тогда все началось. Лев нагло лез туда, куда лезть не просили. Шел туда, куда Кайн бы никогда не пошел и запрещал идти, говоря, что очень опасно, постоянно устанавливая раздражающий зрительный контакт. Внимательный взгляд, невыносимое дружелюбие, хлещущее отовсюду. Хоть это и раздражало, причем невыносимо сильно, но он ничего с этим не мог поделать. И он не знал, как описать это чувство. Со своими солдатами Кайн едва смирился, признав, что они приносят немало пользы. Не пререкались, выполняли самую грязную работу, абсолютно все, что прикажут, при этом готовые жизнь отдать за свою родину. Таким Кайн их воспитал под действием их страха. Макс – это абсолютно отдельная история, о которой, если честно, он бы даже под дулом пистолета отказался говорить. Ему хотелось просто взять и хлопнуть бестолкового льва по затылку за его своевольничество, безрассудство, чрезмерную опеку за всех и вся, возложение на себя огромной ответственности и, что самое главное, самопожертвование. Все эти качества были неприемлемы в бою, по крайней мере, его так учили. Он бросался на любую опасность и Кайну казалось, что льву просто хотелось сдохнуть, вот и все. Король. Так он себя называл. И Кайн каждый раз удивлялся. Скорее бомба замедленного действия, готовая рвануть в любую секунду, как на них нападет кто угодно. Он тут же злился. Злился так, что вся команда невольно сглатывала и Кайн любой раз восторгался его резкой переменчивостью эмоций. Вне драки он как лучик солнца, во всем помогающий, поддерживающий и греющий, а во время нее – настоящий демон, готовый рвать и метать. Макс все делал не так. Но делал не так с такой странной правильностью, что Кайн задавался вопросом – а все ли в порядке с ним самим? Акула разочаровалась во всех ещё с самого детства, абсолютно во всех, даже в некоторых родных, а этот лев постоянно его удивлял и именно это заставляло его молчать. Не кричать, не осуждать, не возмущаться, не перечить, просто молчать. Была ли тому причиной восторженность его действий или же уважение, черт его знает. Он уже давно признал, что напарник из Макса замечательный, но отвесить ему леща в некоторые моменты все равно хотелось. И неожиданно Кайн поймал себя на неприятной мысли: он снова хочет увидеть его улыбку. Ту самую. Она успокаивает, греет, заставляет забыть все навязанные проблемы. Может именно поэтому он до сих пялится на дверь, ожидая его прихода. Все может быть, но Кайн никак не может объяснить все это. Кайн пытался смаковать все эти мысли и сначала даже получалось. Но сейчас они вновь всплыли, но уже при этом задавая перед ним вопрос: кто он для него? Просто напарник или это как-то по-другому называется? Как называется это чувство? В любом случае, подобрать правильный термин не получалось, один перекрывал другой, закрывая правильный, который никак не получалось уловить. – Он тебе нравится, да? Кайн моргнул. Он удивлённо перевел взгляд на львицу, слегка улыбающуюся, словно была довольна тем, что задала этот вопрос. Бинго.