День выдался хмурым и пасмурным: ветер яростно бросал на дорогу сорванные листья, а осень стучалась в окно проливным дождём, размазывая по грязному стеклу потоки воды.
Тревога, взметнувшаяся тёмной волной в душе, никак не унималась. Рокотала под стать буре, выбрасывая на поверхность картинки воспоминаний, будто пожелтевшие листы старых газет, вырванные из рук цепкими пальцами урагана.
«Моя семья была обычной», — фраза вертелась в голове всё утро. На самом деле это очень далеко от правды. Про родителей Сандор вовсе и не соврал, только вот ни слова ни сказал о старшем брате.
Они не были дружны в детстве. При разнице в пять лет, старший брат обычно становится кем-то, кому хочется подражать. Но только не Григор — Сандор мечтал стать его полной противоположностью.
Родители, занятые работой и повседневными делами, многого не замечали, предпочитали закрывать глаза на чрезмерную жестокость старшего сына. Все дети дерутся в школе или большинство из них. Отец с матерью не вникали в подробности, а вот Сандор невольно становился свидетелем поистине жутких вещей. Перед ним Григор не притворялся, он знал, каков на самом деле его брат.
Первые детские воспоминания, как правило, вызывают улыбку или хотя бы выглядят пустой ерундой, вроде самостоятельных шагов по лестнице без поддержки взрослого. Одним из первых воспоминаний Сандора оказалось нечто иное.
Вероятно, родители думали, что общение с животными пойдёт на пользу Григору, он научится заботиться о ком-то и всё в таком духе. Так в доме появилась морская свинка: рыженькая с белыми пятнами на спинке. «Ка-ра-мель-ка» — гордо выговаривая по слогам, окрестил её пятилетний Сандор.
Зверёк оказался забавным и любопытным, резво бегал по всему дому, несмотря на свои короткие лапки, и изучал окрестности, а в клетку Карамельку удавалось вернуть, лишь предложив лакомство.
Порой Сандор просовывал сквозь прутья кусочек яблока или морковки и, брякнувшись на нагретые солнцем деревянные доски, подложив ладони под щёки, смотрел как питомец уплетает угощение. После осторожно открывал дверцу и гладил Карамельку по мягкой густой шёрстке.
Десятилетний Григор равнодушно относился к новому питомцу, но однажды ему захотелось провести небольшой эксперимент. Он позвал Сандора на задний двор и пообещал, что покажет кое-что занятное. Брат улыбался и вертел в руках коробок спичек. Родители, конечно, запретили бы такую игру, но Сандор не стал возражать. Тогда хотелось внимания, он мечтал, чтобы брат проводил с ним время, и наивно обрадовался этому мимолётному интересу.
Сено полыхнуло быстро, Сандор даже не успел ничего сообразить, глядя как разгорается пламя.
— Ты что делаешь? — всё ещё недоумевая, он шагнул к клетке, стоящей на мокрой от вчерашнего дождя земле. Бедная Карамелька забилась в угол и взволнованно пищала, дёргая ушами. А огонь тем временем жадно облизывал сухие щепки. Брат говорил, что Карамелька будет строить себе гнездо, когда вчера запихнул их в клетку.
Григор положил тяжёлые ладони ему на плечи.
— Смотри.
Огонь подбирался всё ближе к зверьку, и в клетке воцарился настоящий ад. Животное в ужасе бросалось на прутья, пытаясь выбраться.
— Отпусти, ей же больно! — Сандор брыкался изо всех сил, тщетно стараясь вырваться из железной хватки брата. Сердце от страха так стучало в груди, что казалось вот-вот выпрыгнет наружу, а глаза застилали слёзы.
— Смотри, — снова повторил Григор и схватил его рукой за подбородок.
Сандор мотнул головой и лягнул брата ногой, за что схлопотал подзатыльник. Он и рад был бы не видеть, как несчастный зверёк мечется по клетке, но от страха не мог даже зажмуриться. Ужас парализовал всё тело.
Говорят, что раненый заяц кричит, как новорождённый младенец. Зайца Сандор никогда не слышал: ни тогда, ни после, а вот леденящий душу предсмертный визг маленькой свинки ещё долго стоял в ушах. А тошнотворный запах палёной шерсти, казалось, навечно застыл на заднем дворе.
Когда всё стихло, Григор его отпустил, подошёл к клетке и пошевелил останки обгоревшей тушки карандашом.
— Ты ничего не скажешь маме с папой, — ровным тоном произнёс он, даже не потрудившись обернуться.
Сандор и правда не посмел ничего сказать. Всё время до прихода родителей он провёл в своей комнате: забившись под кровать, глотал слёзы. Летний день не казался больше тёплым и солнечным.
Родители вернулись поздно, в тот вечер на ужин были свиные отбивные, и Сандора вывернуло прямо на стол. Пока мать суетилась и хлопотала над ним, Григор с аппетитом уплетал свою порцию. Подмигнул незаметно, и Сандор уткнулся лицом в цветастое платье матери.
О том, что произошло, так никто и не узнал. Григор наспех сочинил историю о том, как нашёл окоченевшего питомца в клетке, когда хотел покормить, вернувшись из школы. Они вместе с Сандором похоронили любимца в обувной коробке на окраине леса. Эта часть была правдой. Сандор торопливо кивнул, опустив мокрые глаза. И дело даже не в страхе перед старшим братом, в тот момент казалось, что если он не расскажет, то этого как будто и не случилось. Засыпая в своей кровати, он даже подумал, что утром всё это окажется сном. Конечно, чудо не произошло.
Человеческая память — удивительная штука, а уж детское воображение тем более. Со временем Сандор убедил себя, что ничего этого и вовсе никогда не было. От Григора он старался держаться подальше, но не всегда это удавалось. Как на старшего брата, на того были возложены определённые обязанности: например, забирать его после школы и провожать до дома.
Обычно Сандор занимался своими делами: играл в своей комнате или во дворе. Он был послушным, тихим младшим сыном, на которого никто не обращал внимания. Когда в семье есть проблемный ребёнок, в первую очередь всё время уделяется ему. Брата вполне устраивало такое положение вещей.
Но даже у Григора нашлись свои слабости. Одной из них оказалась трепетно оберегаемая им коллекция пластмассовых статуэток — персонажей из «Звёздных Войн», которая пылились на верхней полке в его комнате. А Сандор был всего лишь семилетним мальчишкой, который тайком брал игрушки старшего брата. Видно, в тот раз он оказался недостаточно аккуратным, поставил фигурку Дарта Вейдера не на своё место. Григор не любил, когда трогали его вещи. И популярно это объяснил: долбил его головой об ступеньки, приговаривая: «Это. Не. Твоё».
Похоже, в тот раз родители вернулись домой рано. Сандор не помнил, потому что к тому моменту уже потерял сознание. В общем, сотрясение, несколько швов и пара недель в больнице. Можно сказать, ему повезло. Мать даже взяла больничный и всё время находилась с ним, а ещё, не дожидаясь дня рождения, ему подарили большой грузовик на инерционном ходу. Мотор ревел, как настоящий, а кабина была выполнена из железа, а не из хлипкой пластмассы — игрушка, о которой можно только мечтать. Больше со старшим братом Сандора не оставляли.
А вот для двенадцатилетнего Григора эта ситуация закончилась очень плачевно. Родители наконец обратили внимание на проблему, которую замалчивали до сих пор. По врачам его таскали долго, даже какие-то таблетки заставляли пить и первое время действительно за этим следили. Дальше всё вернулось на круги своя. Всё плохое постепенно забывается и эмоции смазываются, словно рисунки цветными мелками, затёртые на асфальте.
Григор стал хитрее и изобретательнее, Сандор научился жить в тени. Он знал о том, что время от времени старший брат уходит ночами в лес. У людей в округе пропадали домашние животные. Сандору было девять, и он мог сложить два и два.
Через год случилось большое горе — погиб отец, и на мать свалились все заботы о благополучии семьи. Конечно, завод выплачивал компенсацию, но денег всё равно не хватало. Мать устроилась на вторую работу, а Григор почувствовал свободу. Он редко появлялся дома, хотя иногда приносил деньги. Мать предпочитала верить в то, что он нашёл подработку. Да, она вообще хотела видеть лучшее в людях.
Едва дотянув до шестнадцати, Григор бросил школу. Мать, конечно, кудахтала вокруг него, устроила в какой-то профессиональный лицей и, естественно, исправно вносила взносы за обучение.
Сандору тогда исполнилось одиннадцать, и он раздавал листовки после школы. Став постарше, подрабатывал на автомойке. Григор, забросив учёбу, подался в Лондон, якобы там работы больше. На пару лет он пропал из виду, звонил матери иногда, и она действительно верила в его россказни.
Сандор уже заканчивал школу и один единственный раз позвонил брату — когда мать заболела. Пусть он и дальше врал бы, только бы навестил. Времени у Григора не нашлось.
В первый год после академии Сандор работал патрульным, именно в то время Григор снова объявился в городе. Мать была уже совсем плоха на тот момент. И какие бы догадки не роились в голове, приходилось терпеть присутствие брата: это ведь было так важно для неё. Григор вернулся с деньгами, с большими деньгами, которые вряд ли мог бы заработать молодой парень без какого-либо образования. Мать поверила, и Сандор промолчал, как и обычно.
Холодной октябрьской ночью, когда ветер завывал в каминных трубах, словно дикий зверь, а улицы утопали в туманном, седом сумраке, Сандор со своим тогдашним напарником патрулировал пересечение Маркет-стрит и Дарент-роуд. Их путь пролегал по периметру большого центрального парка.
Бледный свет луны освещал пустынные аллеи с рядами кривых вязов, а в тишине звонким эхом звучали их шаги. Едва слышно плескалась вода, а в воздухе повис тяжёлый металлический запах крови.
Тело Элии Мартелл нашли у пруда, ещё тёплое, хотя жизнь его уже покинула. Когда-то она была миловидной молодой девушкой с восточными чертами лица. Теперь же её остекленевшие глаза смотрели в тёмное небо, а длинные чёрные волосы были вымазаны в грязи. На обезображенном лице жертвы застыла маска ужаса. Сквозь прорехи в разорванном платье просвечивала бледная кожа с багровыми синяками и потёками крови. До приезда скорой и спецов-криминалистов, Сандор набросил на неё свою куртку. Облокотившись на парковую ограду, смолил одну сигарету за другой.
Пожилой усатый напарник хлопнул его по плечу.
— Зря. Ей уже всё равно, а ночи холодные, — произнёс он, поджав губы.
Сандору было чуть больше двадцати, и он впервые видел изуродованный труп — такая чёрствость его удивила. Каких-то полчаса назад эта девушка ещё дышала, наверно, у неё были какие-то планы, кто-то ждал её дома. Впрочем, он не спорил, годы спустя стало понятно, что так легче. Надо заботиться о живых.
***
Григора нашли быстро: ребята из детективного отдела сработали на ура, видно, устали от бумажной работы и соскучились по настоящим делам. Сандор присутствовал на суде, был одним из свидетелей, хотя и мог отказаться. Нет уж, он не собирался молчать. Монстры должны сидеть в клетках.
Григору дали двенадцать лет. Тогда этот срок казался долгим. У Элии Мартелл осталось двое маленьких детей, и её родственники считали наказание слишком мягким. Они ничего не смогли поделать: до сего дня Григор Клиган был чист перед законом.
Сандор мог лишь догадываться, куда брат пропадал на пару лет. Он не слишком умён, чтобы работать в одиночку. Уверенность в том, что на счету брата ни одна загубленная жизнь, ничего не стоила, будучи не подкреплена доказательствами.
Народ долго гудел об этом преступлении. Дикий и совершенно выбивающийся из размеренной жизни маленького городка случай: изнасилование и убийство с особой жестокостью. Все газеты трубили об одном. Григору за решёткой ничего не грозило, а вот его родственникам, которые ни в чём не повинны, пришлось очень несладко.
Сандора чуть не попёрли со службы. Благо, суперинтендант Сиворт вступился. Вот только от осуждающих взглядов и всех этих грязных шепотков за спиной скрыться не удалось. Мать и вовсе перестала выходить из дому, а её больному сердцу все эти волнения определённо не пошли на пользу. Она не протянула и года после ареста Григора.
Похоронив мать, Сандор крепко задумался о том, чтобы уехать подальше отсюда. Однако, на службе всё наладилось, да и в звании повысили. В Дартфорде оставался его единственный друг, да и не знал он ничего другого, кроме этого тихого городка, коптящих небо заводов и старой плотины на грохочущей на реке. Кто-то должен оберегать этот мир от зла, так какая разница где это делать? Здесь он точно нужен больше, чем в Лондоне, уж хотя бы потому, что из Дартфорда все мечтают свалить, но кто-то ведь должен и остаться.
Поразмыслив немного, Сандор решить снять квартиру подальше от родительского дома. Какие бы не были у него крепкие нервы, но всему есть предел. Слишком много ненависти и мрачных воспоминаний хранило это место. В маленькой квартире с окнами на рынок и разбитым во дворе крохотным сквером началась его новая жизнь.
***
День плавно клонился к закату, когда Сандор поднял голову от бумаг. Бриенна наверняка уже побеседовала с Лианной Мормонт — той самой девочкой, под кроватью которой был начёркан стишок.
Он сегодня взял на себя бумажную работу — просто не в состоянии был опрашивать людей, и Бриенна с лёгкостью подхватила инициативу. Она молодец — понимала с полуслова и не спорила попусту.
Созвонившись, они договорились встретиться в «Кухнях Мира»: обсудить дела и поужинать заодно.
— Так что сказала девчонка? — поинтересовался Сандор, когда они сели за столик у окна — вид открывался на пустой тёмный парк.
Бриенна вздохнула, повертев в руках салфетку.
— Вообще, странно, Лианна говорила о демоне, который похищает ночью детей, правда, потом сама же призналась, что всё это выдумка, — она выложила из сумки пухлую тетрадь в матово-синей обложке и подтолкнула к нему.
Сандор отодвинул в сторону тарелку с поджаристым куском мясного пирога и с любопытством пролистал пару страниц.
— Что это такое? — все истории оказались заполнены разными почерками, и он вопросительно уставился на напарницу.
— Лианна сказала, что нашла эту тетрадку в лагере. Никто так и не признался, чья она. Она читала страшилки у костра отсюда. И одна история как раз оказалась про этого демона, похищающего детей, — терпеливо пояснила Бриенна, аккуратно разделывая ножом кусочек мяса и нанизывая на вилку тушёные овощи.
— Так, ладно, — Сандор приложил ладони к вискам и покачал головой. — Хрень какая-то, дети испугались сказки, но это не объясняет исчезновения. Если только…
Бриенна подалась вперёд, позабыв о еде.
— Если только…
— Подражатель! — сказали они почти одновременно.
— Да, конечно, я и сама об этом подумала. Маньяк прикидывается монстром из детских сказок, — озвучила их догадки вслух Бриенна.
Сандор удовлетворённо кивнул. Раз уж их версии совпали, да и других зацепок не нашлось, надо копать в этом направлении.
Покончив с ужином и завершив обсуждение маньяка, они вышли на улицу.
— Я возьму с собой тетрадь, почитаю на досуге, — сообщил Сандор, когда они подошли к машине. Кинул тетрадь на пассажирское сидение и закурил, поглядывая на ночное небо.
— А я могу завтра заняться бумажной работой, — любезно предложила Бриенна.
В этот раз Сандор решил проводить её пешком. До отеля недалеко, а ночь оказалась тихой и тёплой: ветер улёгся, а о дожде напоминали лишь глубокие лужи на асфальте.
Он рассеянно кивнул, спрятав руки в карманы. Пусть, не всё же ему возиться с бумажками.
Некоторое время они шагали молча. Город погрузился в сонную тишину, лишь на пустых перекрёстках мигали светофоры, да изредка проезжали машины. Лёгкий ветерок собирал у дороги сор и играл с пивными пробками и жухлыми листьями.
Бриенна, замедлив шаг, обернулась.
— Ты не обязан меня провожать всё время, я могу и сама о себе позаботиться.
Сандор и вовсе остановился, и от неожиданности они столкнулись. Он машинально поймал её в объятья и тут же смущённо отстранился.
— Извини, — поспешно выпалила Бриенна.
— Да ничего. Не сомневаюсь, что ты можешь о себе позаботиться, но мне так спокойнее, — пробурчал он, глядя под ноги. К счастью, они были уже у входа в отель, и этот неловкий момент не длился долго.
Бриенна улыбнулась на прощание и нерешительно махнула рукой.
— Тогда до завтра.
Сандор кивнул. Сейчас, когда Григора выпустили на свободу, этот город опасен, как никогда прежде. Да и кто знает, какие ещё монстры скрываются в этой обманчиво-тихой ночи.
***
Вернувшись наконец домой, Сандор заварил большую кружку крепкого чая и, устроившись в клетчатом коричнево-синем кресле, включил торшер. Тетрадка, найденная Лианной Мормонт в лагере, оказалась настоящим альманахом всевозможных страшилок. Никаких имён — просто записанные разными детьми рассказы. Пролистав страницы, он нашёл тот самый, который так всполошил ребят в лагере. Назывался он «Легенда о демоне ночи».
Отхлебнув из кружки и водрузив её на кофейный столик, Сандор устроился в кресле поудобнее и погрузился в чтение.
Когда солнце отходит ко сну, пробуждается древнее зло. Сотворённый из холода ночи и звёздной пыли, тенью скользит ОН во тьме. ОН питается детскими снами, а взамен оставляет кошмары и страхи. Тот, кто верит, бессилен, тот исчезнет в ночной тишине. Пробуждаясь раз в тысячу лет, ОН собирает детские души. Если веришь, пропал — твоё сердце застынет навеки, а утро никогда не наступит. В царстве вечной ночи всегда темно…
Последние строки были размыты, словно на тетрадку что-то пролили, и разобрать их не удалось.
«Хуета какая-то! Набор слов!» — Сандор резко поднялся из кресла и швырнул тетрадь на кофейный столик. Видно, с фантазией у него совсем туго: какое-то мрачное чмо, шарахающееся в ночи, не испугало бы его даже в детстве. Есть кошмары пострашнее — реальные монстры из плоти и крови — вот они-то и представляют настоящую угрозу. «Какой-нибудь пидор в чёрном плаще», — подумал Сандор про маньяка, зло тряхнув головой.
Фонари за окном давно погасли, и раздражённо меряя комнату шагами, он бросил взгляд на часы. Половина первого ночи. «Телефоно-маньяк» оказался тактичен и точен: их безмолвная полночная беседа прошла строго по графику.
— Теперь даже уснуть не могу без твоего звонка, грёбаный ты урод, — на прощание съязвил Сандор.
«Телефоно-маньяк» ответил хриплым смешком и сбросил вызов.
«Чёрт возьми, а я ведь хотел положить трубку первым!» — деланно расстроился он. Настолько одинок, что подружился с телефонным маньяком. Надо бы сменить номер.
Звонок немного выбил из колеи, но вскоре Сандор вернулся к мыслям об этом демоне из детской страшилки. К сожалению, в отчёте не удастся окрестить его теми эпитетами, которые первыми пришли в голову. Отыскав среди старых газет и пары потрёпанных книг, сваленных в кучу на кофейном столике, карандаш, он быстро черкнул на обложке тетради «Песочный человек». Самое подходящее имя для монстра из детских кошмаров.
На душе было пакостно: столько времени бродят по кругу в поисках какого-то мифического злодея. Казалось, что кто-то просто пытается сбить их со следа, подсовывая одну загадку за другой. Кто же на самом скрывается под маской «Песочного человека»? Иногда ответ лежит на поверхности, стоит лишь взглянуть повнимательней.
