Любовь, книги, рок-н-ролл

      Азирафаэль вышел из магазина, быстро закрыв дверь на ключ, и торопливо направился к машине Габриэля. Автомобиль у того действительно был хорошим. Новый салон, двигатель, все при нем. Но Габриэль отчего-то называл эту машину «развалюхой», и все время причитал, что хочет новый. Азирафаэль на это лишь пожимал плечами, и постоянно вспоминал, что у него самого из личного транспорта есть только старенький велосипед с корзинкой на руле и мопед 10-летней давности. Но и этим белокурый парень был вполне доволен.       Открыв дверь пассажирского места, он быстро сел в машину и пристегнулся. Габриэль мгновенно завел двигатель и тронулся с места, поехав в сторону одного из неблагополучных районов Лондона. Азирафаэль и раньше чувствовал себя тревожно, но в этот момент его внутренняя тревожность все увеличивалась, покрывая его разум будто огромной волной, после себя оставив лишь страх и желание вылезти из машины и направиться обратно, в книжный магазин, давным-давно ставший ему родным домом. Там он хотя бы чувствует себя в безопасности.       Все же, как ни крути, Азирафаэль с самого детства был довольно тихим и закрытым ребенком, что с более взрослым возрастом все увеличивалось, скатывая все негативные эмоции в огромный ком, спрятанный глубоко внутри самого Азирафаэля, и так редко дававший о себе знать болью в груди во время внезапного срыва. Этому кому чувств лишь дай небольшой шанс зацепиться за что-либо, и он не отпускал ближайшие несколько часов. В такие моменты букинист закрывал свой магазин, брал бутылку своего любимого вина, хранящегося в одной из кладовок магазина, закрывал руками лицо и истошно рыдал, до боли в горле, глазах и сердце. Для него это была некая разрядка, чтобы перелистнуть очередную страницу истории его жизни, и начать заполнять новую. Это было нормально для него уже как 7 лет, что он абсолютно разочаровался в жизни. Хоть он и закончил школу и университет с отличием, профессия лингвиста не сильно-то и востребована, и чтобы хоть как-то внести книги в свою жизнь не в плане хобби, а в плане работы, Азирафаэль начал копить на свой книжный магазин с самого начала обучения в университете. И вот уже как 4 года он владеет этим магазином. Его радость в тот момент можно было потрогать, и единственное, что его тогда опечалило, так это то, что эту радость не с кем разделить. Но вскоре букинист смирился, и начал жить так, как он хочет сам, не обращая внимания на других людей.       Единственным, кто его хоть иногда вытаскивал из своей «берлоги», был Габриэль. Он его периодически навещал, устраивал свой порядок в магазине, переставляя книги так, как ему нравится, пил чай или вино вместе с Азирафаэлем, и уходил. Это постоянно вводило в ступор парня, но он уже привык, и даже перестал раздраженно пыхтеть и фыркать на своего товарища, когда тот в очередной раз переставлял его книги с места на место. Казалось, будто это было его хобби — переставлять книги своего друга. Но все оказалось в разы проще — Габриэлю просто было скучно.       Спустя 10 минут поездки, машина остановилась у старого, потрепанного временем здания с огромной вывеской на всю стену, которая гласила: «БАР». Об этом дизайнерском решении можно было сказать только одно: «Просто, и без вкуса». Вывеска мигала и переливалась, казалось, всеми цветами радуги, пытаясь соблазнить больше людей зайти в этот бар, купить там отвратительную выпивку и послушать очередное выступление каких-то новичков рокеров, совсем недавно переставших выступать в учебных учреждениях и гаражах. Азирафаэль выглянул в окно на двери и поморщился. Из здания уже доносились крики и визги знатно подвыпивших людей. «Никогда бы не подумал, что Габриэль когда-либо зайдет в подобное заведение, да еще и начнет бывать там каждую неделю» — рассуждал Азирафаэль.       Азирафаэль открыл дверь и вылез из машины, поправив бежевое пальто, которое немного помялось, пока тот сидел. Парень поглядел на Габриэля, который уже стоял у машины, облокотившись на нее спиной, и о чем-то думал. Он обошел машину и легко потрепал задумавшегося друга по плечу.       — Ну что, пошли?       — Да, пошли, — сказал Габриэль, и, оттолкнувшись спиной от машины, уверенно пошел ко входу в бар.       Азирафаэль быстро догнал друга, встав по правое плечо с ним, и неуверенно поплелся вниз по кирпичной лестнице, которая, как казалось, вот-вот развалится. Стены по двум сторонам лестницы были заполнены разнообразными плакатами групп и рекламами, будь то рамы для стекол, или даже оказание услуг сомнительного характера. А по пути того, как два человека спускались вниз, и без того громкая музыка становилась только громче. Азирафаэль рефлекторно закрыл уши руками, боясь, что его ушные перепонки незамедлительно лопнут от такой музыки, исходившей будто ото всюду. Габриэль взял товарища за рукав пальто, дабы тот не смог улизнуть, и уверенными шагами пошел ближе к сцене, где как раз и толпились все эти «сатанисты», как сказал бы Азирафаэль.       Людей в этой толкучке, казалось, было немерено. Они все кричали, пели, визжали и прыгали. Кто-то даже умудрялся танцевать, но это было больше похоже на какой-то древний ритуал для вхождение в транс.       Вскоре, пробравшись к самой сцене, при этом услышав в свою сторону множество нелестных выражений, Габриэль отпустил рукав пальто Азирафаэля, и начал с улыбкой наблюдать за вокалисткой, которая громко, но при этом красиво пела. Ази посмотрел нечитаемым взглядом на товарища, и проследил за его глазами, дабы понять, куда тот смотрит. Парень тоже решил посмотреть на предмет воздыхания его друга, и очень удивился тому, как, казалось бы, в такой миниатюрной девушке с копной черных, будто смоль волос умещались такие сильные связки, с помощью которых она могла так красиво и громко петь. Ее голос часто срывался на хрип, но это не был хрип, когда у человека боль в горле от простуды. Это было все то же пение, но такое пронзительно громкое и очаровательное, что от него шли мурашки по телу. Честно, вокал Азирафаэлю понравился. Он решил оглядеть остальных участников группы.       Справа от девушки Габриэля стоял серьезный чернокожий молодой человек в белой потрепанной футболке с нарисованной на ней красной игуаной. Было видно, что этот рисунок нарисовали вручную. Он играл на бас-гитаре. Азирафаэлю показалось, что этого человека заставили выступать, и именно поэтому он играет с таким отчужденным выражением лица. Но все эти догадки как волной смыло, ведь лицо басиста все же осветила легкая нежная улыбка, когда тот посмотрел на соло-гитариста, так старательно играющего сложные риффы на своей черной электронной гитаре. Соло-гитарист с бледно-серыми сильно растрепанными волосами поджал ноги в коленях и чуть отогнулся назад, отдавшись полностью музыке. Это немного умилило Азирафаэля. Все же, он понимал этого человека. Что-то похожее он чувствует, когда читает книги. Та же эйфория от самого действия.       После недолгих раздумий, букинист перевел взгляд на барабанщика, который сидел за барабанной установкой слева от вокалистки. Сразу в глаза бросились огненно-рыжие волосы до плеч, которые уже сильно растрепались с начала выступления. Этот человек был в черных солнечных очках, что показалось странным. Зачем в и без того темном помещении темные очки? Но, видимо, это его фишка. Этот человек так же, как и соло-гитарист, был полностью в музыке, наклонив голову вбок, покачивая ею в такт не быстрому ритму. Но вдруг, рыжеволосый расслабленно наклонил голову к микрофону, стоявшему у барабанной установки таком положении, чтобы было удобно петь во время игры, и запел своим божественным хриплым и достаточно высоким голосом для мужчины, на возраст который он казался. Он пел последний припев песни вместе с вокалисткой, и их голоса замечательно гармонировали. Голос Вельз, девушки Габриэля, стал выше, но не терял своей удивительной хрипотцы, в то время как голос барабанщика был на октаву ниже, тоже со своим ласкающим уши хрипом. Они перепевали друг друга, меняясь высотой голоса, но при этом звучали, как одно целое. Никто из них двоих не оттеснял друг друга.       После окончания песни барабанщик снял очки и положил их рядом с собой на пол, снова начав отбивать какой-то ритм, но значительно быстрее, чем был до этого. Теперь Азирафаэль мог видеть глаза музыканта. Тот начал осматривать весь зал, не останавливаясь ни на одном человеке взгляд ни на секунду, как вдруг встретился взглядом с парнем в бежевом пальто и глупой, но такой очаровательной бабочке в клетку, так не подходящего для этой атмосферы драйва и тяжелых гитарных соло. Азирафаэль не смел отвести взгляда, продолжая смотреть на парня за барабанной установкой будто зачарованный, словив себя на мысли, что он готов смотреть в эти глаза вечно. И, как только он подумал, что это действительно может быть правдой, песня внезапно закончилась и барабанщик отвел взгляд, очерчивая фигуры друзей на сцене, которые коротко кланялись, в ответ на громкие возгласы, свист и визги. Азирафаэль настолько сильно заслушался пения очаровательного рыжего барабанщика, что прослушал весь концерт будто в трансе, не сдвинувшись с места, и лишь люди сзади иногда его подталкивали в стороны.       После выступления все участники удалились со сцены, давая зеленый свет для выступления следующей группы. Азирафаэль, оглядевшись по сторонам, не нашел Габриэля. «Видимо, он уже ушел к своей девушке» — подумал Азирафаэль, как вдруг его кто-то начал выталкивать из толпы. Было понятно, что это не специально, но все же он мог бы упасть, если бы кто-то не подхватил его сзади за плечи и не утащил спиной вперед в сторону, где было намного меньше людей. Так, спустя всего лишь несколько секунд, он уже оказался у столиков. Парень огляделся по сторонам, и уловив боковым зрением движение, повернулся к нему лицом. Он, мягко говоря, опешил. Перед ним сидел тот самый рыжий барабанщик, который оперся рукой на стол, уложив в ладонь свою щеку.       — Приветик, — широко улыбаясь, сказал рыжий.       — Эм-м… Э-э… — замямлил Азирафаэль, бегло разглядывая человека перед собой.       — Ты немой, что-ли? — удивился барабанщик, изогнув в непонимающем жесте одну бровь, а вторую опустив.       — Нет, нет, что ты! Я просто немного удивился, когда увидел тебя так близко, — беспокойно ответил Азирафаэль, наконец присев на стул напротив.       — Фанат, значит? — самодовольно оскалился барабанщик, заправив лезущую прядь волос за ухо.       — Нет! Ну, то есть… Меня сюда друг привел, у него тут девушка вокалистка вашей группы.       — Вельзевул что-ли? Ничего себе! А я-то думал, что она своего невероятного парня выдумала, а тут вот как, — закинув одну ногу на другую, сказал рыжий, полностью расслабившись на стуле. — Как тебя зовут-то хоть? Не думал, что подобные… — он оглядел снизу вверх собеседника напротив, но его взгляд снова скрывали очки, — подобные люди, как ты, интересуются такой музыкой, — сказал барабанщик, махнув в сторону сцены.       — Ну, не сказать, что я интересуюсь. Это просто для разностороннего развития. Как говорится, «Умный человек должен быть умен в любой сфере». Ах, да, меня зовут Азирафаэль Фелл. А тебя как зовут?       — Энтони Дж. Кроули, — просто ответил Энтони.       — А что значит Дж? — поинтересовался белокурый букинист.       — Сам не знаю, честно. По пьяни сделал себе второе имя, а что оно значит — хоть убей, не помню, — выплюнул музыкант, почесав макушку своими длинными и тонкими пальцами. — То ли Джей, то ли Джон, может вообще Джейсон. Не знаю.       — Это забавно, — хихикнул в кулак Азирафаэль. — Зато есть место для фантазии.       — Это уж точно, хоть каждый день имя меняй с приставкой «Дж», и никто не скажет, что тебя так не зовут. А для чего, собственно, тебя сюда этот парень Вельз притащил?       — Он сказал, что мне нужно развеяться и вылезать из своего книжного кокона. Честно говоря, мне и в моем книжном коконе вполне удобно, — негромко сказал Азирафаэль.       — Кокон — это круто. А свой кокон — еще круче. У меня вот его нет, кокона этого. Живу на съемной квартире с Хастуром и Лигуром. Вроде, нормально уживаемся, но эти двое иногда меня так бесят этим своим романом, черт бы их побрал. Бывает, сидишь, ешь, а эти чудики как придут на кухню, как начнут свои сопли любовные размазывать по всем поверхностям, так сразу блевать хочется. Ты не подумай, я не против геев, я сам из них, просто у них реально слюнявая драма какая-то. То посрутся ни с того, ни с сего, то потом рыдают друг другу в трубку и повторяют, как заведенные, как они друг друга любят. Бесят, — выплюнул на одном дыхании Энтони, оперевшись на руку.       От этого монолога Азирафаэль буквально взорвался от смеха. Давно он не помнил, как что-то или кто-то могли его так рассмешить.       — Д-а-а, зато весело. Спасибо, что поднял настроение, Энтони, — продолжая тихо хихикать, сказал Азирафаэль.       — Всегда пожалуйста, — улыбнулся Кроули. — Только, прошу, не зови меня Энтони. Лучше Кроули. А то Энтони как-то слишком сопливо для рок-музыканта.       — Как скажешь, дорогой, — с улыбкой на лице ответил Азирафаэль.       От такого обращение Кроули буквально подавился воздухом. Его уже никто так не называл больше десяти лет, как только мама умерла. От этого слова по спине Энтони пошли мурашки, и тот склонил голову вниз, о чем-то задумавшись.       — Хэй, все в порядке? — взволнованно спросил Азирафаэль, подав ладонь вперед, чтобы взять собеседника напротив за руку, дабы поддержать, но вовремя опомнился. Они ведь знакомы только один день, сейчас ещё рано распускать руки.       — Да, да. Все в норме, — криво улыбнувшись и посмотрев на Азирафаэля сквозь линзы очков, сказал Энтони. — Слушай, а ты можешь дать мне свой номер телефона? Я хочу встретиться с тобой как-нибудь. Поболтаем там, все такое.       — М-м, да, почему нет, — Азирафаэль, не найдя нигде поблизости листочка и ручки, попросил ручку у какого-то паренька с альбомом и пеналом в руках, непонятно зачем сюда забредшего, и написал свой номер на салфетке, найденной на соседнем столе. — Держи. Звони в любое время, если захочешь, — улыбнувшись уголками губ, сказал Азирафаэль, протянув салфетку собеседнику. — Мне сейчас нужно идти. Хочу найти Габриэля.       — Кого? — до сих пор не отойдя от шока после такой удачи, спросил Энтони, разглядывая салфетку расширившимися светло-карими глазами, с написанным на ней номером.       — Друга, парня Вельзевул. Мне нужно домой. Уже поздновато, а я не шибко горю желанием идти по такой темени.       — Так… Давай я тебя подвезу? У меня тут машина рядом, так что… — его внезапно перебили.       — Нет, нет, не хочу утруждать тебя. Да и мой дом далековато отсюда. Но все равно спасибо, Кроули, — обаятельно улыбнувшись, сказал Азирафаэль, и тут же скрылся в толпе кричащих и танцующих людей.