ты-моя родственная душа

POV Тодороки Чернота. Куда бы я ни пошёл, все не меняется, как будто меня посадили в абсолютно темное помещение, где нет никаких источников света или окон с дверьми. А может они здесь есть, но за ними такая же темнота, или заперты слишком крепко. Но я не могу ни до чего дотронуться, не могу ничего почувствовать, прямо как призрак. Отчего-то на все сейчас пофиг, где я, что я, жив или мертв. Нет никаких эмоций, никаких воспоминаний. Совсем не чувствую тела, будто очередной кусок чёрной материи. А существую ли я на самом деле? Постоянно слышится какой-то голос, такой знакомый, такой нежный, почему-то сразу становится тепло на душе. А что это такое, и есть ли она у меня вообще? В сознании постепенно начинает вырисовываться какое-то изображение, видимо парень. Светлые жесткие волосы, торчком стоящие на голове, кроваво-красные глаза, смотрящие с каким-то беспокойствием и мягкостью, лицо, такое идеальное и прекрасное. Почему меня к нему так тянет? Ощущение, что я его знаю. Но кто это? Ничего не помню, как же тяжело ориентироваться. Вдруг он протягивает ко мне руку, но неизвестно, можно ему доверять или нет? Что он со мной сделает? «Быстрее, иди сюда». Такой знакомый голос, это он звал меня ранее. Но почему становится так тепло, я же ничего не чувствую? Почему так бьется сердце? Сердце? У меня же его нет, у меня вообще ничего нет! Я лишь чёрное облако, такое же, как и всё здесь, кроме него, этого блондина. «Давай же». Кажется, что если не сделаю этого, навсегда потеряюсь в этой комнате. А вообще комната ли это? Чувство, будто я застрял в какой-то неизвестной вселенной, а может и в космосе. Но там же должны быть всякие планеты, звезды, астероиды. Тут ничего нет. А если я в чёрной дыре? Оттуда ведь никак не выбраться. Никто не сможет и я не смогу. Но как я здесь оказался? Кто меня сюда забросил? И главное зачем? Этот образ продолжает тянуться ко мне, но он не может сдвинуться с места. Почему? Потому что у него есть тело и ему здесь не место? Но своё я тоже теперь чувствую, оно так болит. Значит сейчас мне нужно к нему? А что он такое? ««Тоже самое, что и ты»». Откуда донёсся этот странный шёпот? Он не похож на голос, это будто другой частоты звуковая волна, но я её распознал. Она пришла не из вне, похоже это раздалось внутри меня. Случайно не мои ли чувства заговорили? Ведь теперь я как будто снова пришёл в сознание, больше не ощущаю себя частицей чёрного газа. Уже получается двигаться, а не плыть по общему течению. Но следует ли идти против него? Ведь этот блондин стоит спиной по направлению к общему потоку. Мне нужно пойти против законов этого места, нарушить естественное здесь притяжение, чтобы оказаться рядом с ним. А стоит ли оно того? Вместе со всем человеческим пришёл и страх. Я боюсь двигаться вперёд. Можно ли ему доверять? «Шото!» Сам не заметил, как уже тянусь к нему в ответ. Что это за слово? Оно мне тоже очень знакомо, похоже на чьё-то имя. Но если я непроизвольно на него отозвался, значит он мое? Ведь так? Оказавшись рядом с ним, беру его за руку, своей… ладонью. Ладонью! Я вижу его, вижу своё тело также, как и чувствую. Но почему это случилось только сейчас? До этого ведь была одна лишь пустота. Неужели я живой только рядом с ним? Он вытащит меня из этого места? Неожиданно за его спиной появилась маленькая белая точка, если бы здесь не было всё чёрным, я никогда её не заметил бы. Но она есть, и с каждой секундой становится всё больше и больше. Секундой? Время? Смешно на самом деле, в этом месте его нет. Сколько я тут пробыл? Нисколько, но и одновременно бесконечность. Это сложно, даже невозможно объяснить, до этого момента я совсем не чувствовал себя живым, просто некое существо, являющееся мизерной частью другого. Знаю одно, никакого времени здесь точно нет. Что это за страшный мир? Я не хочу тут оставаться. «Не останешься, я вытащу тебя отсюда». Вдруг эта точка стала яркой вспышкой, ничего не видно, слишком светло. Приходится закрыть глаза. «Не бойся» -было единственным, что я услышал, прежде чем все исчезло. Прийдя в себя и открыв глаза, стало понятно, ничего ещё не закончилось. Теперь передо мной все белое-белое. Неужели это другой, противоположный тому чёрному мир? Или в моем зрении что-то изменилось и я всё там же, а может на меня одели очки с эффектом негатива? Зато сейчас понятно, если это и правда параллельные вселенные, то там была не комната, это сама бесконечность, не имеющая никаких границ. Когда же всё закончится, неужели я прохожу один за другим круги ада? Или это и есть моя реальность? Вдруг мне на плечо кто-то положил руку, заставляя обернуться. Женщина с белоснежными волосами и серыми глазами. Она так ласково и счастливо смотрит на меня. Кто это? Неужели и ее я тоже знаю? «Вспомни меня», я вздрогнул, в голове пронеслись картинки моей прежней жизни вместе с ней до пяти лет, а дальше… ничего, снова пустота. Так она умерла? «Мама!» -кричу я и обнимаю ее. Как же так? Она и правда уже давно не жива. Но если мы встретились, значит я тоже мертв? Теперь мы навсегда будем вместе? Она также заключила меня в свои крепкие объятия, но это не было похоже на приветствие, скорее как на прощание. Мама шепнула мне на ухо всего одну фразу «Будь счастлив…» и оттолкнула от себя. Почему? Почему, как когда-то в детстве, она снова это сделала? Я хочу остаться вместе с ней! ««Нельзя»». Всё снова исчезло. Но исчезло не так, как раньше, теперь я понял, мои глаза закрыты. Нужно быстрее прийти в себя. Постепенно картинка становилась всё шире и шире. Но перед взором была какая-то пелена, мутно, ничего не разглядеть. Четкость изображения пришла только через пол минуты. Белый потолок, голубые стены, рядом столик с какими-то маленькими коробочками. Присмотревшись, я понял, лекарства. Так это помещение-палата больницы? Вздохнув, в нос ударил резкий аромат медикаментов, такой противный запах, последний раз я чувствовал его в пять лет, когда точно также лежал в такой же палате, только с повязкой на глазу. Видимо я помню это, потому что тогда мама была ещё жива. Но из-за чего сейчас я здесь? Захотелось сесть, вот только пошевелиться тяжело, что-то отчаянно удерживает меня на месте. Немного приподнявшись, опираясь на локти и посмотрев в сторону, я немного опешил. Рядом на боку лежал тот самый блондин, вцепившись в мою талию крепкой хваткой. Но кто же это? Почему он до сих пор рядом? Так хочется прижаться к нему, я ведь точно его знал, это кто-то очень важный для меня. Ничего не помню, кроме мамы и мест, откуда только что выбрался. Его лицо было таким измученным, будто он пережил нечто ужасное. Еле-еле расцепив эти руки, мне удалось наконец-то сесть, вот только в этот момент появилась адская боль в заду. Что же со мной такое сделали? Мой сосед недовольно замычал, нахмурившись во сне. Так мило, захотелось лечь обратно и вернуть его руки в прежнее положение. Хочется дотронуться до него. Стоило об этом подумать, и моя ладонь уже гладит его щеку. Вырывается непроизвольная улыбка. Интересно, я часто раньше проявлял такие эмоции? Каким я вообще человеком то был? От такого действия он вздрогнул, резко открывая глаза. Нет, только не это. Мне совсем не хотелось прерывать его сон. Почему, глядя на меня, у него такое выражение лица, будто он увидел призрака? Я не должен был очнуться или что вообще? Он положил свою руку на мою, которая всё ещё находилась на его щеке, и закрыв глаза, мягко улыбнулся в ответ. Как же хочется вспомнить его, почему я всё забыл? Из размышлений вырывает неожиданная хватка на моей ладони. Что случилось? Почему он так крепко сжал её? Почему его открывшиеся глаза выражают такую безграничную тоску. Ему больно, это видно. Но я не могу разглядеть на нём никаких травм. Нет, дело в другом. Это всё из-за меня. Со мной случилось что-то ужасное, отчего он так страдает. Слишком резко этот блондин убирает мою руку со своей щеки и дергает на себя, так крепко обнимая, что дышать совсем тяжело. А ещё от этого по всему телу расползлась адская боль, исходящая всё от того же места. На это я лишь жалобно простонал, но отдался в его объятия, стараясь не обращать внимание на своё состояние. Видимо осознав, на что была такая болезненная реакция, он мягко погладил меня по голове, пропуская между пальцами разноцветные пряди. Так приятно, прямо ностальгия. В далеком детстве мама делала также, чтобы меня успокоить, но откуда он это знает? Пришлось немного отстраниться от него, вырываясь из столь сильных и нежных объятий. Захотелось снова посмотреть в эти необычные глаза. Такой опасный красный цвет, но почему я совсем не боюсь? —Кто ты? -Это всё, что интересовало меня в данный момент. Он сделал настолько удивленное лицо, искаженное гримасой ужаса и неверия, что все его чувства я ощутил на себе. —Шото, ты меня не помнишь? Может жестоко, но я лишь помахал головой в разные стороны, говорить совсем нет сил. Так хочется сейчас разрыдаться в слёзы, не знаю почему, просто хочется. Единственное, что получилось из себя выдавить, это: —Прости. Но почему он так резко начал злиться? Я ведь искренне извинился. Мне тоже жаль, что воспоминания никак не возвращаются, но здесь нет моей вины. —Тодороки, хватит шутить, это совсем не смешно. Тодороки? Это он ко мне так обращается? Здесь больше никого нет, значит всё таки да, наверное фамилия. Почему же и её я забыл? Что с ней не так? С чем или кем таким она связана, что я предпочел отправить её далеко-далеко за пределы разума? Он говорит не смешно, но я ни капли не шутил. Это всё чистейшая правда. Нет, он тоже верит мне, видно по лицу. Просто до последнего пытается убедить себя в обратном. Такая растерянность в чужом взгляде, если бы я только знал, что надо делать. Но никак не получается помочь ни себе, ни ему. Я хочу все вспомнить, очень хочу. Ну пожалуйста, кто-нибудь, ниспошлите мне эти знания. Вдруг он резко хватает меня за талию и приближается к губам. Совсем лишнее то, что останавливается в одном сантиметре от них и спрашивает «Можно?» я бы и так не отказал. В ответ с моей стороны лишь кивок. Почему-то кажется, что не нужно больше слов. Этот человек такой нежный и заботливый, хоть с виду и не скажешь. Он так медленно и ласково проводит языком по губе, прося приоткрыть рот. Точно, я совсем забыл, что надо делать в таких ситуациях. Вообще всё, что я сейчас выполняю, это чисто инстинкты и ощущения. Человеческую речь помню потому, что первые пять лет жизни в моей памяти восстановила мама, тогда я уже хорошо разговаривал. Как выглядит больница всплыло из такого же прошлого. Такими крепкими и родными объятиями меня раньше одаривала тоже мама. Да и поцелуй на ночь также от неё. Но этот совсем отличается от того, что было раньше. Он более глубокий и… чувственный? Наверное. Губы так саднит, будто ранее их натерли наждачкой. Но боль оттеняется каким-то подкатывающим возбуждением. Значит такова моя реакция на этого человека? Он немного прикусил мне губу, прямо как раньше. Углубил поцелуй, ложа руки на мою поясницу и постепенно передвигая их все ниже, к бёдрам, точно как раньше. Окончательно захватил всю власть, заставляя подчиниться ему, абсолютно как раньше. Да. Кацуки всегда так делал. Стоп. Кацуки? Раньше? Осознание накатило на меня также стремительно, как огонь захватывает деревянную постройку. В голове всплыли недавние слова мамы: «Будь счастлив. Никогда не забывай тех, кто тебе дорог. Не стоит погружаться в забытьё. Помни своё прошлое, каким бы болезненным оно ни было». End POV Тодороки резко отстранился от Бакуго, пытаясь осознать то, что сейчас произошло. Голова кружится, будто его пнули прямо по ней ногой. Дыхание настолько учащается, прямо как если бы он снова бежал вчерашнюю эстафету. Глаза распахнуты от ужаса, видимо все воспоминания вернулись, включая и недавний инцидент. Шото резко притянул блондина обратно, носом зарываясь в шею и не сдерживая слез. Так, когда соулмейт настолько близко, становится не очень больно от осознания того, что с ним произошло. —Кацуки. Кацуки прости меня. —Тише Шото, всё хорошо. —прошептал Бакуго, обнимая в ответ. Сейчас Тодороки как никогда нужна его поддержка. Никто и не думал, что гетерохром быстро придет в себя, отпуская всё, что с ним случилось. —Я рядом. —Вчера, это ты меня сюда принёс? -календарь висит на противоположной стене, на нём в красном квадратике сегодняшняя дата. Однако сейчас Шото хочет услышать в ответ лишь отрицание. «Нет, не я» -этого бы хватило, чтобы ещё хоть как-то считать отца членом своей семьи, или себя членом его семьи. Может он все-таки чувствует вину и раскаивается за содеянное? —Да, я. Все надежды Шото рухнули от двух этих слов. Так это всё-таки был Кацуки. Радостно конечно, что у него такая замечательная родственная душа, но в тоже время нестерпимо больно. Печально, когда отец воспользовался тобой как заменой шлюхи. Это самое большое в его жизни предательство, такое не прощают. Он правда совсем не нужен мэру, время спустится с небес на землю. Чудес не бывает, отец никогда не признает в нем человека. —Кацуки, это… —Я всё знаю, ничего не объясняй. Не хочу этого от тебя слышать. Но откуда? Шото не мог понять, неужели всё настолько очевидно? Да нет, такое мог сделать любой грабитель, или даже сосед. Откуда он знает всю правду? Бакуго отстранил Тодороки, потянувшись прямо через него к тумбочке, находящейся в стороне от кровати. Только сейчас гетерохром заметил какой-то свернутый листок на ней. Кацуки взял его, возвращаясь в прежнее положение. Он посмотрел на Шото и вложил этот свёрток в его руки. —Я хочу, чтобы ты лично мне его подарил. Сердце Тодороки громко забилось бешеным ритмом, глаза, и так уже мокрые и красные от слез, начали нервно дергаться, а руки дрожали, никак не подчиняясь. Еле-еле он развернул этот лист, самый обычный, формата А4, но то, что было на этой ничем не примечательной вещи заставило мягко улыбнуться. Это портрет Кацуки, один из многочисленных, но самый важный и любимый. Он рисовал его на протяжении трёх дней, закончив прямо перед соревнованиями, а завтра должен был отдать истинному хозяину своё очередное творчество, ведь на сегодня им дали выходной в школе. Но все произошло гораздо быстрее, нежели планировалось. И от этого не накатывает счастье, лишь горькое осознание, всё должно было быть не так! Лист, хоть видимо и лежал под каким-нибудь весом, для восстановления гладкости и прямизны, все равно был не идеален. Будто его в приступе ярости сжали в руке. Об этом говорили линии сгиба, тонкими змеями хаотично расположившиеся на белой, изрисованной акварелью поверхности, как нити судьбы, спутанные и переплетающиеся между собой. Но почему они увели Шото не туда? На каком повороте он ошибся? Тогда ли, когда оставил этот рисунок на своем столе на всеобщее обозрение? Было бы удивительно, если бы мэр не заинтересовался этим. Наверное так он и понял, что Бакуго соулмейт его сына. Так не хочется отдавать этот испорченный лист истинному владельцу. Шото ведь специально старался сделать всё идеально, он использовал свои лучшие кисти и краски, не допуская каких-либо ошибок. Вот только теперь отец уничтожил и это, он приложил свою руку везде. На той стороне Кацуки ярко улыбался именно так, как Шото всегда любил. Он смотрел своими выразительными глазами прямо на наблюдателя, заставляя чувствовать что-то тёплое. Корпус немного был повернут в сторону, а голова слегка наклонена. Такая дорогая сердцу работа теперь уничтожена. Наверное тоже самое чувствует художник, когда горит его мастерская со всеми принадлежностями и картинами внутри. Но Бакуго продолжает смотреть на Шото, будто чего-то от него ещё ждёт. —Давай же, принцесса, сделай тоже самое, что и практически каждое буднее утро перед занятиями. Тодороки понял, он ждёт, когда ему подарят очередной рисунок с его авторством. Вот только стыдно такое отдавать. —Ты уверен? Я могу переделать. Кацуки лишь улыбнулся и протянул ему руку. —Мне этот нравится. Шото не долго колебался, смирившись с ненаилучшим качеством, он передал ему этот портрет. Гетерохром ещё не знал, что для блондина это самые драгоценные подарки. Каждый из этих рисунков он воспринимает как нечто особенное, что предназначено лишь ему от одного единственного и любимого человека. Они имеют огромный вес, и когда место на стене закончится, он обязательно придумает что-то ещё, но не избавится ни от одного шедевра. Ведь у его родственной души настоящий талант. —Спасибо. -единственное, что говорит Кацуки и убирает портрет в свой рюкзак, стоящий возле кровати. —Ты точно всё вспомнил? -Только потом до него дошло, это самый неподходящий сейчас вопрос. Теперь Шото обязательно вспомнит о… —Да. Нашу команду, тебя, а ещё… -дыхание перехватило, тело затряслось в жуткой агонии, а сердце раздирает одно лишь не знание. —Где моя русалка? Кацуки хочется убить себя, как можно вот так облажаться? Сейчас совсем неподходящее время для таких разговоров. —Не думаю, что тебе будет приятно это слышать, но… —В смысле? Что с ним? *** —О, господин мэр! Время позднее, почему вы до сих пор не дома? -Хоукс забыл выключить свет на рабочем месте, поэтому вернулся, зная как тут за это будут потом дрючить, особенно теперешний глава, которого здесь не должно сейчас быть. —Тем более у вас же сегодня выходной. —Не твоё дело! -пытаясь сохранить спокойный вид, прошипел Тодороки. Как и предполагал Шото, потом отец отошёл. Но осознание содеянного накатило только теперь, и чтобы не думать ни о чем, мэр решил с головой уйти в работу. Он знает, что его сын теперь уже в больнице, а ещё знает, кто его туда доставил, возле дома же везде камеры натыканы. Но спокойно работать не получается, то нежелательные воспоминания всплывают в голове, то отвлекает кто-то, прямо как сейчас. —Ты всё ещё здесь? Иди домой, рабочий день окончен. —Вы же знаете, что в эту пятницу мы собираемся всей большой и дружной командой отправиться в бар? -помощника мэра очень беспокоило его состояние, он же прекрасно видит, что случилось что-то страшное. —Вас ведь тоже приглашали, не отказывайтесь. —С чего это я должен тащиться туда с вами? -злость берет своё, неужели с возрастом сдерживать себя становится всё тяжелей и тяжелей? Или это от осознания того, что туда идут многие коллеги, а значит среди них обязательно будет он? Нет, этого человека совсем не хочется видеть. Вспоминаются слова Шото, за которые тот так и поплатился. Старший Тодороки всё сделал верно, эта мелочь не имела права такое произносить, его надо было наказать. Но почему сердце сжимается каждый раз, когда он вспоминает каким образом это сделал? Почему не сдержался как обычно? Проблемы на работе, в семье, в личной жизни? Нет, ответ прост, всё из-за одного лишь человека. —Я же вижу, у вас какие-то проблемы. Поговорите с Тошинори, он вам поможет. Конечно, куда ни посмотри, везде этот Тошинори. Мэру уже блевать хочется от этой самой ненавистной ему фамилии. Почему всегда к нему? Неужели никого больше в этом мире нет? Но на задворках сознания вертится мысль, что Хоукс прав. О таком нельзя молчать, ему нужен человек, что выслушает и подскажет какой-нибудь совет. А бывший мэр подходит для этого как никто другой. Но та ли это ситуация, когда нужно переступить через себя? —Не суй свой нос в чужие дела. —Как хотите, решать вам. -разочарованно произносит помощник и идёт к двери. А в голове Тодороки вертится, «Да, это именно та ситуация». Он громко окликает Хоукса, который уже открыл входную дверь. —Я согласен. Скажи только где и во сколько.