В нашем тихом омуте

Шигараки садится за руль мотоцикла Даби, почему он стоит у его дома, он понятия не имеет. Он его терпеть не может, и садится на него раз в полгода, и это значит что: либо он пьян, либо случилось что-то серьёзное. Например, как сейчас, а именно часа два назад, но он узнал об этом только сейчас. Томура надевает шлем, и перекидывает ногу через мотоцикл, и заводит его. В голове прокручиваются новости: «Около часа-двух, в районе Хэлни произошла драка, скорее всего, и удалось найти виновцев этого происшествия. Но одного человека так и не найдено, а именно — раннего. На месте драки очень много крови, и найдено это — корреспондент держит в руках, знакомый для Шигараки брелок — если вы знаете кому это преднадл-» На этом телевизор отключается, а Шигараки быстро накидывает пальто, и, хватая ключи выбегает из дома. — Придурки — цедит сквозь зубы Томура, наконец, заведя мотоцикл — рушает. Скорость под 80 и так нельзя. Шигараки знает, но, ему всё равно. Он готов ехать 160, только чтобы быстрее. По сторонам все расплывается, парень смотрит только вперёд. Скоро патрульный пост, а значит, он должен будет ехать на одном колесе, чтобы его не остановили из-за того, что посчитали его пьяным. Это долгая история, и это вообще договаривался Даби, когда забирал пьяного Томуру из участка. Шигараки за несколько метров до поста набирает еще большую скорость, и, молясь всеми молитвами, которые он знает, он опрокидывается на заднее колесо, Господи, он это терпеть не может. Как только он одерживает секундный (потому что, скорость огромная) кивок от полицейского он «ставиться» обратно, едва ли не выпадая, сбавив скорость к 70. Жить хочется все же, и так, с такой скоростью он будет у его дома через 5 минут, если не убьется к чертам собачьим. Резкий поворот, о котором Томура всегда забывает: — блять! — он успевает повернуть, и не врезаться в столб. Осталось несколько метров. И он снова поднимает скорость к 80, обгоняя машины, на что получает раздражающие сигналы в спину. Идите к черту, все. Ему не до этого. Он наконец-то доезжает до дома, тормозя, оставляя черные полосы на дороге, простите Тодороки-сан… Он слезает с мотоцикла, оставляя на нём шлем и ставя на сигнализацию, и направляется к входу дома. Он стучит, уже, в знакомые двери, догадываясь, кто откроет. И они открываются, как и ожидалось, на пороге стоит сестра Даби. — Т-томура-кун? Что ты здесь делаешь, в такое время? — спрашивает светловолосая, хлопая белыми ресницами. — Где он? — спрашивает Томура, чисто из вежливости, открыл бы ему кто-то из парней, он бы уже, нагло, пошел к Даби. — Ты о Тойи? Оу, он спит, ему что-то передать? — отвечает она, легко улыбаясь. — Фуюми-сан, ты же знаешь, что я понимаю, когда мне лгут. Пожалуйста, мне нужно его увидеть. Девушка склоняет голову. — Он серьёзно отдыхает… его знатно сегодня потрепали, он потерял немало крови, и… отец был вне себя когда привел его и тот отказался от больницы… он сходил в душ, а потом пошел в свою комнату, прося меня, что бы я ни за что (!) не пускала тебя — если ты приедешь — и не рассказывала об этом всём. — она закрывает лицо руками — он меня убьет, если узнает! Томура… у него нет слов… он убирает холодные руки девушки от её лица, смотря в её удивлённые глаза — Не волнуйся, я не сдам тебя, если что, скину вину на Твайса — Томура улыбаясь, вытирает, только что, появившиеся слёзы на лице девушки. — Пусти меня к нему. И девушка пускает, не указывая куда идти. Томура и сам знает. Вот и комната с табличкой " Т О Й Я " и ниже «не входить, убьёт» — это всегда смешило его: сколько бы он не заходил сюда, он живой живесенький. — Вашего Отца нет дома, да? — спрашивает Томура, тянясь к ручке. — Да, он сейчас опрашивает тех — как он сказал — ублюдков. — отвечает девушка, отведя взгляд, куда-то, в сторону. Она вообще не против, того что Шигараки приехал, и никогда не была. Если Нацуо, хотел, в прямом смысле, убить парня при первой их встрече, то она нашла с ним общий язык с первых минут общения «Я вам не мешаю?» — именно это спросил тогда Даби, и Томура сказал, чтобы он сделай нам чай, и продолжил разговор с сестрой своего парня. Томура решается открыть двери и зайти. Он тихо заходит, почти, что на цыпочках, и также тихо закрывает двери, разворачиваясь к кровати, где и спит этот придурок. Томура молча подходит, и приседает около кровати, осматривая Даби, и разглядывая его, настолько непривычно-спокойное лицо, желая провести по нему рукой. Очень много пластырей, очень, слишком! И от этого Томуре больнее. Этот придурок и так ран имел не мало, и ожогов непонятных, так еще и пластыри. Он невесомо проводит рукой над лицом спящего, и перемещает свою руку к теплой руке Даби, и, приподнимает её, и утыкается в неё лбом. — Слава Богу, ты живой. — с горечью в голосе говорит шепотом Томура, и из глаз выступают слёзы.

***

Томура не тактильный, и не эмоциональный человек — именно так его могут назвать люди, которые с ним не знакомы, а Даби знает другое. Томура так и засыпает на полу около кровати, не отпуская руку Даби из своей. — Идиот — говорит, проснувшись через некоторые время, Даби сидя на кровати, и Томура просыпается. Руки всё также вместе. — Кто бы говорил! Я переживал, вообще-то! — говорит он, уже сидя, потирая свободной рукой глаза, как же Даби нравится сонный Томура, просто, слов нет. — Я тебя люблю, ты знаешь это? — говорит Тодороки, улыбаясь. И распускает руки, потягиваясь — Ляжешь ко мне? Томура сверлит его злым взглядом, а потом снимает пальто, и встав, кидает его на стул, и вертаясь обратно, он садится на кровать, обнимая Даби, вешаясь ему на шею. — Я тебя тоже. Очень. — говорит наконец-Томура, вдыхая этот, настолько родной, запах. Даби лишь обнимает в ответ, им этого хватает. Засыпают они также в обнимку, только уже лёжа. И Томура счастлив, он наконец-то успокаивается, когда понимает, что спит рядом с ним, с человеком, который ему дороже всего, и самое главное: он жив, больше Томуре не нужно. Спасибо.