Неверный путь

Когда надо, даже такой шумный человек, как Вейдж, мог стать невидимкой. Затеряться в толпе, под личиной маргинала смешаться с точно такими же маргинальными личностями, стать тенью, не выдавать себя, находясь у всех на виду. К своему изумлению, он понял, что безымянная маска наёмника мало отличается от его обычной жизни беглого мятежника. И правда, если так подумать, между мятежником Альянса и каким-нибудь громилой из Чёрного Солнца или картеля хаттов разницы, по сути своей, никакой и нет. И те и другие отринуты от общества, ведущие свою игру, свою борьбу. «Конечно, разве что редкий наёмник мечтает и борется за возрождение Республики,» — подумалось Вейджу. Он отдавался мыслям и пространным размышлениям, позволяя унести его прочь из дворца, наверное, стараясь спрятаться от снедающего его чувства вины. Вейджу всё ещё было тяжело поверить, что он собственноручно сдал своего союзника. И ещё труднее было наблюдать за его несчастливым концом. Джабба Хатт был куда злее на Гвидо, чем рассказывал тот тви’лек. Когда ему притащили всё ещё находящегося в отключке тойдарианца, он рассмеялся, и этот смех подхватили другие обитатели, а Хатт тут же приказал бросить Гвидо в камеру, откуда тот пойдёт на съедение ранкору. Биб Фортуна представил Джаббе нового наёмника, и Хатт отреагировал ленивым движением толстой руки, позволяя Вейджу остаться, предаваясь богемным развлечениям местных придворных. Но Вейдж упорно игнорировал их. Он перекидывался парой слов с каким-нибудь забулдыгой или мелкосортным бандитом, даже успел ввязаться в короткую драку и взять контракт на чью-то голову. На чью, он так и не понял, да и не вдавался в подробности, ведь Вейдж здесь не за этим. Кому-то был любопытен новичок, кто-то просто искал собутыльника, а кому-то хотелось проверить Вейджа на прочность. Вейдж не расставался с сумкой у себя за спиной и всегда придерживал её рукой, чтобы какой-нибудь юркий гадёныш в этом притоне не попытался срезать лямки и утолить своё любопытство. Если кто-то прознает, что он прячет — будет скандал, и Вейдж присоединиться или к Хану, или к Гвидо. Он праздно расхаживал по задымленному залу мрачного и тёмного дворца, спотыкаясь о бесчувственные и ворчащие тела перебравших или с химией, или с алкоголем, выслушивая на редкость противную музыку от задрипанных певичек экзотической расы. Следуя второй фазе их с Гвидо плана, Вейдж искал подходящее место, которое тойдарианец отметил на их импровизированной карте как «наиболее удачное». Мысленно он прикинул пару из таких мест, какие-то трубы, вероятно проводящие то ли газ, то ли ещё что. Как и многое другое, их приставили уже новые хозяева в виде хаттов, а потому Вейдж разглядел почти стёртый знак «огнеопасно» и «взрывоопасно» на хаттезе. Решив, что ещё слишком рано, он продолжил изучение дворца. Наконец, дорога привела его к монолитной тёмно-серой плите. Лишь вблизи он разглядел очертания кого-то очень знакомого, буквально замурованного там. — Охренеть… — прошептал Вейдж и шагнул назад. От одной только мысли, что можно оказаться… в похожем положении, Антиллесу поплохело. Это было и не в половину так ужасно со слов Гвидо. — Нравится, да? — прошипел на ломанном хаттезе ящероподобный трандошанин, оказавшийся рядом с Вейджем. От него забористо несло спиртным и химией, к тому же бедолага покачивался. — Поражает воображение, скажем так… — «Пьяный вдрызг, почему бы не попытаться кое-что устроить…» — Да… — в отличии от Вейджа, незнакомец-трандошанин глядел на пленённого Хана Соло как на произведение искусства. Хотя взгляд жёлтых ящерских глаз был несколько затуманен и неясен. — Не знаю, может Бобу Фетта кто-то надоумил или он сам это придумал, но это гениальная мысль, — продолжил трандошанин. — Карбонит, чтоб меня. Это станет новомодным приёмчиком в нашем ремесле, я гарантирую это. — Да-а, это точно, — протянул Вейдж и смачно пнул замороженного Хана, надеясь, что это поможет поддержать его образ наёмника. «Прости, дружище. » — Но это… А если клиент нужен живым? Он точно перенесёт карбонит? — Видишь эти датчики? — трандошанин подошёл ближе и поманил кореллианца к себе, указывая когтистым пальцем на стенку плиты. — Они отвечают за состояние цели. Как видишь, Соло жив. «Это замечательно, но он всё ещё в карбоните, а я всё ещё здесь. Час от часу не легче,» — подумал Вейдж. — Допустим, — неторопясь, начал кореллианец, осторожно подбирая слова, — если клиенту нужна его… э-э, обычная оболочка. То что, как его выковыривать? Трандошанин, стало быть, был рад поделиться своими познаниями в новом наёмническом ноу-хау, потому что ни тени сомнения не отразилось на его пьяной рептилоидной морде: — Щёлкаешь сюда и сюда. Вырубай все датчики постепенно или поломаешь чего ему ненароком, — показал он. — Потом сюда. Это контроллер температуры. Осторожно поднимай её до нужной отметки, пока карбонит не начнёт таять. — Спасибо, — кратко откликнулся Вейдж и оставил трандошанина одного. Он почувствовал, что его спину сверлил задумчивый взгляд ящера. Но, вероятно, трандошанин отвлекся на что-то ещё, потому что вскорости забыл про Вейджа и отправился по своим делам. Он вернулся к тем самым трубам и занял свободный столик в пяти шагах от них. Сейчас он был в логове хищника и его жадных до крови приспешников, и права на ошибку у него нет. Нужна уйма везения, чтобы всё прошло как надо, а Антиллес подозревал, что с последним у него кое-какие проблемы. Вейдж окинул взглядом кучкующуюся толпу у решётчатой ямы, что станет местом наблюдения за тем, как ранкор перекусит маленькой тушкой тойдарианца. Потом раскрыл сумку и окинул взглядом содержимое — взрывчатку. «Много взрывчатки, — уточнил Вейдж. — До жирной туши Джаббы не дотянет, да и уверен, он перенесёт и не такой взрыв. Но, к его счастью, его червеподобная задница меня совсем не волнует сегодня.» Не зря он пытался прикинуться подрывником. Если кто его и остановит, то можно было попытаться отделаться, дескать, Вейдж взрывчатку с собой носит по профессиональной надобности. Глупо, конечно, но кто придерётся? Он же стрелок-подрывник. Вейдж взял в одну руку сумку, а во второй держал детонатор. Он оглянулся ещё раз, убедившись, что за ним никто не следит. Внимание масс было целиком поглощено незадачливым тойдарианцем. Они кричали, подначивали, поддевали и издевались над Гвидо, а в ранкора летели объедки и какой-нибудь мусор, просто чтобы вывести его из себя. Вейдж мог представить, как Гвидо истошно орёт через решётчатый люк, стараясь предупредить Джаббу о их плане, выдать Вейджа, но никто не слышит тойдарианца, Гвидо не способен перекричать рычащего ранкора и обезумевшую от предвкушения кровавого зрелища толпу. Взрывчатка соединялась между собой тонкими проводами, одна подключалась к другой, и так до головного устройства, активируемого детонатором. Вейдж обвивал трубы, длинная взрывчатка окутывала их словно лоза. Вейдж бросил взгляд через плечо: пока что чисто. «Лишь бы сработало. Если станет совсем жарко, хотя бы свалить получится.» — осушающее чувство жара выбивало пот, который градом лился по лицу, удушливый дым от всякой химии забивал фильтры встроенного респиратор в его шлеме. Вейдж бросал взгляды, понимая, до чего же подозрительно он выглядит. Наконец, к его большому счастью, сумка опустела. Только пару запасных бластерных батарей на дне. Вейдж пнул пустую сумку и спешно пошёл в тень, где сможет укрыться за мощными выступами. Он уже приготовил оружие, а в руке нёс детонатор. Но из-за угла на него вылез шатающийся пьяный дурос, с которым Вейдж столкнулся. Ему понадобилось меньше мгновения, чтобы понять, что во время столкновения Вейдж случайно коснулся пальцем кнопки запуска. Он бездумно прыгнул, хватая за собой дуроса, но не успел коснуться земли, как последовал мощный и оглушительный взрыв, в момент заглушая собой ликующую толпу, вопли ранкора и оглушительный хохот Джаббы Хатта. «С удачей, всё же, не очень, » — пронеслась у него в голове непрошенная мысль. Он ощутил необычайно мощный толчок, выбивший из него весь дух, а спину словно окатило кипятком и заодно хлестнуло шипастой плёткой. Взрывная волна увела его под чей-то стол, он обо что-то приложился головой и на короткий миг потерял сознание. Тем временем, во дворце Джаббы Хатта творился полный хаос. Потолок осыпался, по полу прошла широкая и длинная трещина, а на месте труб зияла огромная дыра. Многие из числа зевак поймали на свои шкуры осколки и камни, а большинство из тех, кто уцелел, в панике метались по залу, роняя столы, стулья, переворачивая и раскурочивая барные стойки. Слышались отдалённые выстрелы. Вейдж потихоньку приходил в себя и вылезал из-под стола, чтобы узреть своими глазами сотворённый им беспорядок. Словно зачарованный, он едва поднялся на ноги и осмотрел себя: броня приняла на себя весь удар и спасла ему жизнь, хотя и не целиком уберегла. Он также спас жизнь и пьянице-дуросу, который, мгновенно протрезвев, уползал в тень, как зашуганная вомп-крыса. Он видел шныряющих наёмников: кто-то дрался друг с другом, а кто-то перестреливался. Лежбище Джаббы Хатта пустовало. При всех своих габаритах, надо отдать ему должное, Хатт умеет уносит свою склизкую тушу быстро, когда запахнет жареным. Вейдж встряхнул головой и окончательно собрался с духом. Он находился в противоположной стороне от Хана Соло, на другом конце просторного зала. Вейдж вскинул руку и принялся палить куда попало, особо не целясь. Бластерный снаряд свалил одного, поранил другого и просвистел совсем близком к третьему. Вейдж бросился бежать, он собирался дойти до Соло не напрямую, а пройти полукругом, огибая как можно больше наймитов и стараясь как можно больше их друг с другом стравить. Наёмники не поняли, кто открыл пальбу, это выиграло время Вейджу. Ситуацию усугубляли гаморреанцы, ввязавшиеся в драку с парой головорезов. А Вейдж бежал и стрелял. Он преодолел уже половину зала, когда увидел того самого говорливого трандошанина и яростно прокричал на хаттезе, указывая на него: — Это он! Это он! Пришейте ублюдка! Наёмники, не мудрствуя лукаво, открыли по трандошанину огонь, а тот ответил тем же. Каждый желал выслужиться перед Джаббой и принести ему голову виновника торжества — от того их особое рвение. Трандошанин с шипением и хриплым рычанием рухнул, простреленный с десятка раз из всех орудий. На этот раз Вейдж снова затаился. Он прятался за толстыми колоннами, за мощными выступами в стене, за уцелевшими стойками, осторожно подбирался к карбонитовой плите. Датчики до сих пор горели и подсказывали, что Хан Соло жив. Вейдж вспомнил слова погибшего трандошанина о том, как нужно растопить карбонит, и принялся высвобождать Соло с особой осторожностью, молясь всем и каждому, чтобы ничего не испортить. — Ты что делаешь? — резкий голос за его спиной принадлежал Бобу Фортуне. — Отойди от Соло сейчас же! Ты оглох? Фортуна был в одиночестве, озадаченно и настороженно следя за Вейджем. Вейдж обернулся к тви’леку и нацелил на того винтовку. Фортуна шагнул назад, прикрываясь руками. — Привет Джаббе Хатту от Альянса, мразь, — процедил Вейдж и выстрелил в тви’лека несколько раз. Кореллианец огляделся по сторонам и продолжил свою спасательную операцию. Наконец, он увидел, как карбонит тает. Хан Соло медленно, но верно высвобождался из плена, и в конечном итоге, уже не сдерживаемый карбонитовыми цепями, свалился с плиты. Вейдж едва успел его поймать и осторожно опустить на каменный пол. Вейдж неотрывно наблюдал за Соло, который постепенно приходил в себя. Хан разминал затёкшие суставы, одеревеневшими пальцами растирал глаза, морщился и оглядывался. Время неумолимо истекало, каждое утраченное мгновение отдаляло их от успешного побега, когда оставалась совсем финишная прямая. Не давая Хану возможности собраться с мыслями самостоятельно, Вейдж взял коррелианца за грудки и сильно встряхнул. Соло уставился на спасателя так, словно только его заметил. — Кто ты? — слабо спросил тот. — О, ты будешь очень удивлён, дружище, — ответил Вейдж. — Но об этом потом. Он поднялся на ноги и протянул руку ошарашенному Соло. Вейдж прекрасно понимал его чувства, но времени на разговоры не было. Он немилосердно поднял его на ноги, подхватил поудобнее, и вместе они поковыляли через дыру, на месте которой был добротный кусок стены, оплетенный сетью труб. Уже перешагивая через обломки стены и труб, Вейдж оглянулся через плечо и увидел, как обвалился решётчатый люк. Он понадеялся, что сегодня удача не отвернётся и от Гвидо, однако времени на его выручку нет. *** Для Хана Соло мир словно перевернулся с ног на голову. Он переживал обрывочные и смутные воспоминания, образы Леи, хлынувший пар, холод и окаменелость в суставах, а теперь оказался в компании молчаливого парня, который тащит его полуживого по каким-то тёмным коридорам. И Хан с радостью хотел бы знать, по каким именно. Ведомый спутником, Хан постоянно моргал, морщился и оглядывался. К нему никак не возвращалось зрение. Вёл его замутнённый силуэт, окружали его мутные образы, которые сменялись такими же мутными образами, лишь немного отличавшимися цветом. Иногда он различал звуки выстрелов, они звучали для Хана как-то уж слишком громко. А ещё он очень устал. Его лёгкие горели, он и так выдохся, когда Соло в компании незнакомца только начали бежать, а теперь они уже неслись порядком минут десять, и Хан чувствовал, что скоро силы оставят его. Он и без того постоянно спотыкался, и кто-то, проносясь мимо, задевал его плечо, выбивая из его лёгких крупицы воздуха, которого и так ничтожно мало. Ах да, ещё здесь очень жарко. Подозрительно знакомо жарко. — Где же его спидер, — ворчал незнакомец, который водил его за запястье, как малого ребёнка, — чёрт бы его побрал, да где же… — Вот он! Давай, залезай! — незнакомец почти что забросил Хана внутрь и забрался сам. Пока Хан устраивался, спидер набрал скорость и увёл их из кромешной темноты в ослепительную белизну. Уши Хана привыкли к гулу спидера, который по-началу казался оглушительным. По мере того, как спидер набирал скорость, ветер сильнее трепал волосы Соло. — Знаешь, буду краток, приятель, — сказал Хан, прищурившись к мутному образу незнакомца. — Я тебе благодарен и всё такое, но, во-первых, я понятия не имею, где я, а во-вторых, я не знаю, кто ты и куда ты меня тащишь. Он расслышал короткий смешок из-под шлема. Незнакомец снял шлем и повернулся к Хану. Насколько тот мог судить, незнакомец довольно улыбался. — Не узнаёшь? Ну, давай по-новой, я Вейдж Антиллес, ещё один безбашенный кореллианец. Приятно познакомиться. — Ох, Вейдж! Чёрт, это правда ты, дружище? — Хан протянул руку и крепко, насколько позволяла ему сила, сжал руку спасителя. — Ну да, с возвращением в мир живых, — улыбка Вейджа потихоньку тускнела, и он спросил вполне себе озабочено. — Ты как? Как себя чувствуешь? — В целом… Так же. Не считая того, что я ничерта не вижу. — Не видишь? Как это? — переспросил Вейдж. — Не знаю. Это же временно, так? После недолгого молчания, Вейдж вздохнул и покачал головой: — Если честно, я не знаю. Я доставлю тебя в ставку командования, там тобой меддроиды займутся, если не вернётся зрение. А может и вернётся. — Конечно, хотелось бы, чтобы вернулось. И какими ты судьбами здесь? И какими я, главное? — Так ты ничего не помнишь? Совсем? — Ну… — в памяти всплывали тускневшие картины прошлых событий, Беспин, Лэндо, Лея. Она сказала: «Я люблю тебя», а Хан ответил: «Я знаю, » — последнее, что он сказал перед тем, как превратиться в кусок карбонита. — Я помню кое-что, но не в деталях. — В общем, ты был, так сказать, особым подарком Джаббе Хатту. Торчал там у всех на виду, как в музее. — Вот же… ублюдок. Ты достал этого слизняка? Вейдж Антиллес покачал головой. — Но мне пришлось разворотить весь его дворец, чтобы вытащить тебя. — Хоть что-то, я тебе по гроб жизни обязан. Но… А Лея? А…а Чуи? А мой Сокол? Они остались в руках этой крысы Калриссиана? — Нет, они убрались с Беспина. Но с ними так и не удалось связаться, Хан. — Отлично, — нервно тряхнул головой Хан. — Только этого и не хватало. — Эй, с ними всё в порядке. По имперским каналам всё было тихо, их не поймали. — Не будь наивным, дружище, в галактике существует опасности и поболее, чем имперцы. Вейдж отмолчался. — Есть ещё одна новость. Я бы хотел разобраться в кое-какой вещи, а мне нужна твоя помощь. Что у вас там стряслось с Люком? — Тогда ты зря меня спасал, ибо обратился не по адресу, — Хан развел руками. — Как мы с ним расстались после Хота, так и не виделись. А что с ним? — Как бы тебе сказать… В общем, Люк каким-то образом переметнулся на сторону Империи. Хан во все глаза смотрел на неясный силуэт Вейджа, силясь разобрать выражение его лица и понять, шутит тот или нет. — Ты сдурел, да? — Я серьёзно. Не знаю как, но… Как-то ему это удалось. Мне кажется, что дело тут не в банальном предательстве, за этим стоит что-то другое. — Охренеть. Нельзя вас и на пару минут оставить, стоило мне обратиться в карбонит, как вы перевернули галактику вверх дном, — Хан помолчал пару секунд, обдумывая ситуацию с Люком, и покачал головой. Ему всё ещё слабо верилось, что такой рьяный противник Империи вдруг ей же и присягнёт. — Боюсь, друг, я тебе тут не помощник. — Понимаю, — кивнул Вейдж. — Ладно, расслабься. Мы в паре минутах от космопорта. Легко сказать «расслабься». Мысли Хана занимали его собственное зрение и судьба Леи и Люка. Плохое у него предчувствие насчёт всего этого. *** В очередной раз Лея критично окинула взглядом лежащие на полу перед ней все компоненты её будущего светового меча. Аккуратно, практически с педантичной дотошностью выложенные на лоскуте ткани в порядке возрастания различные детальки, крепления, ржавые пружинки, кнопка включения, очертания будущего корпуса и, как венец всего — индиговый кристалл. Всё, что удалось наскрести из хижины Йоды и найти на Илуме. В отдельной пустующей каюте на Соколе Лея сидела на коленях перед лоскутом с деталями, как перед молитвенным камнем. Все комплектующие перед глазами, однако она не имеет ни малейшего понятия, как быть и как всё это собрать. Призрачный облик Оби-Вана, наблюдавший за затруднениями принцессы, весело хмыкнул. — Вспоминаю себя, когда и мой черёд настал собирать свой первый меч. Тогда я точно также, как и ты, совершенно запутался, не знал, с чего начать, и пялился на куски металла, что в будущем должны стать фундаментом для моего оружия. Лея подняла взгляд на Оби-Вана: — А что ты так смотришь, — улыбнувшись, сказал старый магистр, — понимаю, в это трудно поверить, но и я когда-то был ребёнком. И точно также растерялся тогда, как ты сейчас. — Растерялась — это слабо сказано. Я вообще не представляю, что и как… — Отнюдь, если соберёшь волю в кулак и мысли в кучу — ты справишься. С техникой я никогда особо не дружил, а вот в тебе, я полагаю, есть особые предрасположенности. Воспользуйся Силой, Лея. И Лея призвала Силу. Ей открылся образ: неряшливый металлический цилиндр, слишком кустарный и грубый, чтобы быть изящным оружием цивилизованной эпохи, но в их ситуации выбирать не приходится. В образе она ощущала скрытый под оболочкой индиговый кристалл, что, словно пульсирующее сердце, давало жизнь её будущему клинку. — Идёшь в верном направлении, — мягко сказал откуда-то из пространства магистр, — но одной целой картины бывает недостаточно. Бывает, что без сотен фрагментов поменьше не обойтись — они идут следом, друг за другом, как звенья одной цепи. От одного к другому — и так образуется единое целое, не сразу, а поэтапно. Руки сами коснулись инструментов и взялись за детали. Она даже не глядела на них — всё шло, как по автомату. Сила направляла её. — Так уж повелось, что мечи собираются в ручную, но ты можешь попробовать иначе. Тебе важна концентрация. Руки бросили детали, но характерного звука падающего металла не послышалось. Вместо этого комплектующие взмыли в воздух, соединяясь один с другим, подобно звеньям цепи, что поэтапно идут к намеченному единому целому. — Молодец, — но голос Оби-Вана отнюдь не походил на восторженный или довольный. Слишком много печали в этом коротком слове. Недоделанный корпус плавно опустился на пол. Лея молчала, но знала, что старого магистра что-то гложет. — Итак, вот ты отправляешься на Фондор. Так же, как Люк со всех ног мчался на Беспин, — Оби-Ван горько усмехнулся. — Воистину, вы связаны друг с другом крепкими узами. Следуете по проторенной дорожке, след в след. Лея решила молчать и не перебивать магистра. — На Беспине Дарт Вейдер был вооружён не только световым клинком, за ним была горькая истина, которой мой бывший ученик и подкосил Люка. Мы с Йодой молчали об этом, хотели, чтобы Люк подготовился получше. Хотели, чтобы он встретил новость о его происхождении крепким и спокойным разумом, а не в горячке боя. Но не успели. Может, слишком промедлили? Оби-Ван вздохнул и поглядел на ученицу, ожидая, что так хоть что-нибудь, да ответит. Но Лея молчала. — Ну, больше я такой ошибки повторять не намерен. Люк Скайуокер не просто связан с тобой, Лея, он твой брат-близнец. Но более того, и ты, и он — вы дети Энакина Скайуокера, моего бывшего ученика и друга, который ныне известен как Дарт Вейдер. Лея вспомнила, как там, на борту Звезды Смерти она находилась в шаге от зловещего гиганта в чёрных доспехах. Тогда она не подозревала об этом, но в дальнейшем Сила открывала ей истину, шаг за шагом, формируя звенья одной цепи. А теперь у неё была перед глазами целая картина событий. «А знал ли он? Знал ли, кем я ему прихожусь, когда обрекал меня на пытки? Вероятнее всего нет. Ситхи оказались слепы.» Примерно то же касалось и Люка. Вездесущая Сила свела их вместе не спроста. — В каком-то смысле, я это всегда чувствовала, — к неожиданности Леи, Оби-Ван лукаво улыбнулся. Лея густо покраснела, как девчонка. «Конечно, он знает про Хот». — Это не преступление, — ответил Оби-Ван. — К тому же, такие крепкие узы Силы мы истолковываем зачастую неверно. В общем, в тот день, когда вы родились, это был последний день Республики — на Полис-Масса было принято решение разделить вас, чтобы уберечь от Императора. Бейл Органа хороший человек. Он принял тебя в семью и воспитал как родную дочь, надёжно храня секреты твоего происхождения. — Да, — ответила Лея, с горечью на душе вспоминая своего приёмного отца, погибшего на Альдераане. — Но вы взялись за обучение только тогда, когда Люк пал на Тёмную Сторону. Я что, была для вас чем-то вроде запасного плана? — Хоть это и звучит слишком цинично и прагматично, но да. Распылять на вас обоих силы мы не могли, это было слишком рискованно. «Звучит вполне справедливо, » — как политик, Лея понимала и поддерживала методы двух оставшихся магистров. Оби-Ван рассказал ей о Люке, о том, что на Татуине он его защищал и оберегал. Немного поведал об их настоящем отце, историю его падения, а Лея о своей матери. — Хоть это и странно, но я немного помню её. Красивая и грустная. — Да, — кивнул Оби-Ван. — Таковой и была Падме. Лея поймала себя на мысли, что не испытывает жалости или иных тёплых чувств к своему настоящему отцу, хотя должна была бы. Бессердечность — черта ситхов, но Лея не могла просто так скинуть со счетов все ужасные вещи, которые не гнушался творить Энакин Скайуокер. «Нет уже Энакина Скайуокера, — подумала она. — Есть Лорд Вейдер». Оби-Ван заметно помрачнел, но не сказал ни слова. — Скоро ты прибудешь на Фондор, — вместо этого ответил он ей. — Будь осторожна, и да прибудет с тобой Сила. От старого магистра не осталось и следа, а в руке у Леи был готовый световой меч. Она не помнила, как дособирала его. Лея зажгла клинок, и из цилиндрического корпуса вынырнул тёмно-синий луч. Клинок казался невесомый. Это не одно и то же, что орудовать палкой на Дагобе под присмотром Йоды. — Ох, чтоб меня. Лея повернулась, в дверях каюты застыл Лэндо, с изумлением глядя на меч в руках принцессы. — Изящное оружие цивилизованной эпохи, — улыбнулась она. — Внушает, правда? — Никогда не видел ничего подобного, — Лэндо подошёл ближе. Синий луч как-бы разделял их, словно барьер. — Ты не перестаёшь меня удивлять, Лея. Клинок погас, барьер исчез, и Лея сунула его за пояс из-под бластера. Лэндо шагнул ближе, приоткрыв рот, чтобы что-то сказать, да так и смолчал. В гнетущем молчании они стояли посередине каюты. «Он пришёл сказать, что скоро мы прибудем к Фондору, — поняла она. — Нас разделят, и мы окажется в жарком бескомпромиссном бою.» Лея знала, какие чувства обуревают Лэндо. Они проделали путь от неприязни до близости за всё время их злоключений по уголкам галактики. Она шагнула ему навстречу и, поднявшись на цыпочки, прильнула к губам ошарашенного Лэндо и слилась с ним поцелуе, прогоняя прочь осадок печали от разговора с Оби-Ваном и тревоги перед предстоящем вскорости сражением. Чуть позже, с явной неохотой они отстранились друг от друга. — Ну, я полна сюрпризов.