Bipolar Opposites

Дела становятся лучше, но лишь незначительно. Югёма всё ещё тащат к обеденному столу на каждый приём пищи, тщательно изучают, пока он не подавится кусочком, и не доверяют приём лекарства бзе присмотра. Но Ёндже обнял его. Обнял, и, что ещё важнее, хёны позволили ему это сделать. Будто доверие медленно, но верно возвращается, потому что день за днём Югём остаётся спокойным, тихим и сдержанным. Он не даёт им никаких оснований считать его опасным и парни снова относятся к нему как к своему макне. Прошло почти три недели после инцидента с БэмБэмом, когда Джебом просит о встрече с фанатами. Ему по-прежнему запрещено танцевать, хотя синяки превратились в болезненно-зеленые пятна, и он больше не ходит так, словно каждый шаг причиняет ужасную боль, поэтому недостаток физической нагрузки сводит его с ума. — Мне нужно кое-что сделать, — однажды вечером он объявляет за обеденным столом. Марк заставляет их есть за одним столом в надежде, что это поможет Югёму хорошо кушать. — Я не хочу прятаться, за это время фанаты начнут придумывать теории. Югём опускает взгляд, неловко ковыряясь палочками в еде, пока лидер продолжает говорить. — Если мы не начнем продвигаться, то просто застрянем в этом повторяющемся цикле навсегда. Джебом прав. В последний месяц каждый день идентичен предыдущему, и Югём знает, что если не вытащить себя из этой депрессии и ненависти к себе, то он просто продолжить тонуть в этом. Комбинация из лекарств, терапии и возвращающейся любви хёнов медленно начинает разжигать огонь внутри, и нельзя позволить затушить его. — Что думаешь, Гём? — внезапно вмешивается Джинён, выводя Югёма из молчаливой задумчивости и заставляя его поднять голову, чтобы увидеть шесть лиц, терпеливо ожидающих ответа. — Насчёт того, чтобы сделать фанмит? Как тебе эта идея? Он хочет сказать «да». Отчаянно хочет сказать «да» в надежде, что это поможет им продвинуться дальше по пути к нормальной жизни, но в то же время чувствует страх. Но что будет, если что-то выведет его из себя? Лекарство должно контролировать перепады настроения, и до сих пор оно отлично справляется, но Югём всё ещё ощущает себя фейерверком, который все только и ждут, когда произойдёт взрыв. — Нам не стоит делать то, к чему мы не готовы, — произносит Джексон, остальные кивают в согласии. Они говорят ему, что сказать «нет» — нормально. Потратить ещё немного времени, чтобы вернуть уверенность и восстановить хрупкие отношения с хёнами. Потом он смотрит на Джебома, на коже которого до сих пор виднеются следы жестокого нападения, и всё же лидер более чем готов снова предстать перед публикой. Джебом не боится. Ему не стыдно. И возможно, это только отчаянная надежда Югёма, но можно поклясться, Джебом не делает ни единого намека, чтобы заставить младшего поверить, будто его ненавидят. — Нет, — он говорит громче, чем планирует, но ему нравится, как сильно это звучит. — Я хочу. Если вы не против, то… Мне не хочется доставлять вам неудобства или… Не знаю. Никто не обращает внимания на его неуверенность, потому что каждый из них тоже это чувствует. Связь, которую они поддерживают друг с другом, всё ещё немного натянута и напряжена, поскольку каждый пытается забыть картинку, как макне прижимает лидера и вбивает его в бетон. — Ну, тогда решено, — произносит Джебом, хлопнув в ладоши. Это явно вынужденная радость, но Югём не возражает. Ему нравится, что Джебом старается. — Я свяжусь с управляющей компанией и узнаю, что они скажут. До конца трапезы они ведут рассеянную и неважную беседу, причём Югём полностью поглощен своей постепенно убывающей пищей и почти не принимаем участия в разговоре, но когда остальные убирают посуду, рука Джебома тянется вперёд и обвивает вокруг запястья младшего. — Я горжусь тобой, — шепчет он и исчезает прежде, чем Югём успевает придумать подходящий ответ. От этих слов тепло разливает по его груди, чувство одобрения и прощения почти доводит до слёз счастья, но он смущён. Чем гордится Джебом? Что такого сделал Югём, кроме того, как опустил голову и никому не причинил тяжких телесных повреждений? Чем тут гордиться? Нечем.

***

После падения — момента, когда эйфория превратилась в самую сильную депрессию, которую он когда-либо испытывал, — Югём думает, что никогда больше не улыбнется. Верит, что ему уготована жизнь, полная таблеток, психиатров и ежедневных напоминаний о совершенных им ужасных поступках. Но сейчас он сидит в центре длинного стола с БэмБэмом по одну сторону и Джебомом по другую, перед ним море сияющих лиц и вереница плачущих поклонников, ожидающих его подписи. Он не может не растянуть губы в улыбке, настолько незнакомой его лицу, что становится немного больно. Слушает, как Джексон шутит в микрофон на другом конце стола, не отрываясь от фанатов, и ему кажется, что каждая девушка, сующая ему под нос свой стафф, смотрит на него с каким-то настороженным беспокойством. Его руки обтянуты перчатками без пальцев, тщательно подобранными в тон костюму, скрывающие синяки на костяшках, которые всё ещё видны, а на лице Джебома тонна косметики, чтобы скрыть зеленоватый оттенок, оставшийся на вершине скулы и вокруг левого глаза. Ни один человек в этом помещении не знает, что произошло. Но, когда девушка едва заглядывает в глаза, игнорируя все попытки завязать с ней дружескую беседу, пока он ставит свою подпись на обложке альбома, паранойя превращается в уверенность. Они что-то знают. Югём смотрит на Джебома, задаваясь вопросом, есть ли какой-нибудь способ передать своё беспокойство лидеру, не раскрываясь перед фанатами, но хён слишком поглощён игрой в армрестлинг с той же самой девушкой. Макне пойман в ловушку, нельзя даже на секунду позволить страху проникнуть в его безупречный образ, иначе это вызовет сплетни и подозрительные фотографии, в которые СМИ вонзят свои когти без малейшего шанса отпустить их. Он встряхивает головой, подавляя желание вскочить и убежать со сцены, прикрывая голову руками, и изображает самую широкую улыбку, какую только может, на своём напряженном лице, когда поворачивается к следующему фанату. Уже открывает рот, чтобы поприветствовать девушку, придумывая что-то забавное, что возможно сделать, рассмешить её и следующих за ней, но она проскальзывает мимо него. Крепко прижимая альбом к груди, как будто Югём может испортить его своим прикосновением, движется прямо к Джебому, даже не взглянув на него. Лидер замечает это и кидает взгляд в сторону в попытке привлечь внимание Югёма, но тот слишком занят, пытаясь не заплакать. Макне чувствует, как его глаза горят от унижения, и опускает голову, притворяясь, что очень увлечён торчащей ниткой на рукаве свитера. Его и раньше пропускали на фансайнах. Такое было с каждым. Это неловко и унизительно, заставляет айдолов гадать, что же они сделать не так. В этом нет чего-то необычного, Югём знает, что следует взять себя в руки. Это ничего не значит. Просто какая-то сторонница OT6, предпочитающая других, а не его, или, возможно, она недавно смотрела видео, опубликованное несколько месяцев назад, в котором Югёма выставили как несносную или раздражающую личность. Но и следующая фанатка пропускает его, на этот раз у неё хватает смелости посмотреть ему прямо в глаза. В её взгляде страх. Отвращение. Недоверие. Даже ненависть. И прежде чем приходит осознание происходящего, он неуклюже вскакивает со стула, который тут же опрокидывается. БэмБэм что-то выкрикивает, рука Джебома тянется к его рукаву, но макне уже направляется к выходу, прижимая руки к лицу, чтобы скрыть катящиеся по щекам слёзы. Они знают. Абсолютно точно знают. Что он болен. Псих. Ненормальный. Опасный. Знают, что причинил боль Джебому, и больше не хотят иметь с ним ничего общего. Они хотят, чтобы он ушёл. Некоторые из них, вероятно, даже желают ему смерти. Но как? Как они узнали об этом? Официальное заявление от компании расплывчато и не совсем определённо. Они никак не могли догадаться. Но теперь все знают. Сотрудники, тянутся к нему, выкрикивая его имя и говоря успокоиться, остановиться на мгновение, чтобы понять, как помочь, но Югём уворачивается, пробегая мимо каждого из них. Сейчас его нельзя трогать. Он просто не может этого допустить. Врываясь в ближайшую дверь слева и едва замечая полки с электронным оборудованием, он падает на колени, ползёт в угол комнаты, усаживаясь там, подтягивает ноги к груди и утыкается в колени головой. Они всё знают. У него нет никакого права расстраиваться, потому что именно Джебом провёл на больничной койке шесть дней. Джебом, избитый почти до неузнаваемости, должен быть расстроен. Но только не Югём. Он причина этого расстройства. Причина каждой капли боли, которую они пережили. И весь мир знает это. Неизвестно, когда и как они узнали об этом. Теперь его ненавидят. Не хотят прикасаться к нему. Даже смотреть. Потому что он опасен. Полная противоположность тому, как они думают, кем до этого он был. Биполярная противоположность.