Bipolar Opposites

Хёны верны своему слову. Югём не осознавал, как сильно был обижен на них за то, что относились к нему, как к демону, пока они не стали обожать его, словно он ангел. Каждому из них трудно принять болезнь, которая охватывала сознание макне, но теперь они делают то, чего не делали раньше. Парни пытаются понять и помочь. Они не обращаются с ним, будто он сделан из стекла, и не говорят так, словно он страдает умственной отсталостью. Даже спрашивают, не церемонясь, как он себя чувствует и что будет делать в течении дня. Появились ли у него суицидальные мысли, хотелось пойти погулять или единственным желанием было проваляться в кровати целый день. Терапевт сказал, что сейчас «нейтральная» фаза, возможно, только из-за больших доз лекарств, которые Югём пихает в себя ежедневно. Нет ни депрессии, ни мании, и он просто является… самим собой. Но это не так. Он чувствует себя по-другому. Будто плывёт по течению или витает где-то в облаках. Послушный, тихий, сонный, совсем не такой, каким был, когда неделями лежал в постели, не думая ни о чем, кроме смерти. И никак не может сосредоточиться. Как бы ни старался, концентрироваться на чем-либо дольше, чем на тридцать секунд, невозможно. Как будто кто-то вторгся в его мысли. Он придумывает что-то новое, но как будто что-то препятствует тому, чтобы идеи доходили до самого мозга. Что-то ужасное. Притупляет его личность и превращает в зомби. — Чёрт! — Югём раздражённо фыркает, бросив карандаш в пятый раз за вечер, и откидывается на спинку стула, запустив пальцы в спутанные волосы. JYP в последнее время испытывает трудности, поэтому его попросили поставить хореографию для новой дебютирующей группы, сказав, что для фансервиса неплохо, если бы песня для танца была посвященна талантам айдолов. Но Югём просто не мог сконцентрироваться. Югём подводит их. Те дети, потратившие годы обучения, как и он, чтобы следовать за ним по этому коварному, но очень полезному пути, ищут у него лидерства и наставлений, и он не может дать им ничего, кроме заботы о психическом состоянии и пирамиды пузырьков с таблетками в углу своего стола. Потянувшись к маленькой оранжевой баночке наверху, он открывает крышку и высыпает на ладонь таблетку. Возвращает её на место и подносит руку ко рту, готовясь проглотить их, как делал уже тысячи раз, но что-то заставляет его остановиться. Тихий голосок в голове шепчет: «брось их. Они делает тебя таким. И Югём смотрит на эту крошечную безобидную таблетку, расположившуюся между большим и указательным пальцами, и ловит себя на том, что сомневается в её истинном предназанчении. Галоперидол. Стабилизатор настроения. Всё, что известно. Один из дюжины, которые он принимает ежедневно, и всё же понимает, что никогда должным образом не интересовался воздействием, использованием и нужностью. Может быть, как раз время изменить это. Его пальцы настолько плохо скоординированы, что требуется несколько мучительных попыток, прежде чем он, наконец, правильно набирает название препарата в строке поиска в интернете. Появляются колонки подсвеченные синими заголовками, каждый из которых кажется скучнее другого, но Югём хочет получить ответы, и он их получит. Галоперидол. Применяется для длительного лечения определенных психических/аффективных расстройств. А именно биполярного расстройства. Препарат назначается тем, кто подвержен риску селфхарма или попыток суицида. Ух ты… всё как есть, почему бы и нет. Также уменьшает агрессию и желание причинить боль другим. Может быть, если бы это прописали раньше, Джебом-хён до сих пор не хромал бы так часто. Побочные эффекты включают потерю концентрации внимания, беспокойство, сонливость, головные боли и неспособность сосредоточиться на повседневной деятельности. И он знает это. Знает, что лекарство медленно высасывает его личность из него, как какой-нибудь вампир с чрезвычайно необычным вкусом. Может быть, эти таблетки и не дают ему снова сойти с ума, но в то же время мешают мыслить здраво и выполнять свою работу, а также помогать младшим. Но этого быть не должно. Его работа стоит выше всего остального, и если что-то мешает выполнять обычные задачи, то это должно немедленно уйти из его жизни. Учитывая, что хёны теперь доверяют ему справляться с лекарствами самостоятельно, перестать их принимать — легко и просто. Только тогда он вернётся к тому, каким был раньше: к Югёму, которого фанаты знают и любят. Тем, к кому мемберы относятся ужасно, но сам для себя он чемпион и остальное не имеет значения. Который великолепно танцует для всей Кореи. Не безмозглым идиотом, неспособным на какие-либо оригинальные мысли. Он снова хочет стать тем Югёмом. Так что в ту ночь галоперидол был спущен в унитаз. Но он по-прежнему не чувствует никакой разницы. Всё ещё борется с повседневными задачами, которые требуют абсолютной концентрации. На следующую ночь флуоксетин также пошёл в унитаз. Потом — оланзапин. И, наконец, зипрасидон. Только тогда возвращается тот самый Югём. Счастливый, гиперактивный, шустрый юноша, только что переступивший границу между подростковым возрастом и взрослой жизнью, снова скачет по коридорам, визжа во всю глотку и устраивая войны виноградом с БэмБэмом. Несколько недель потребовалось, чтобы побочные действия окончательно исчезли. Югём справляется абсолютно со всем не так уж плохо, как казалось изначально, и снова является самим собой. Именно тот, кем хочет быть. Всё в порядке. Может быть, он вообще не нуждается в лекарствах. Потому что чувствует себя прекрасно. Он в полном порядке. Всё превосходно. На самом деле, даже лучше. Можно сказать… потрясающе.

***

— Отлично, — заключает Ёндже, слизывая с кончика пальца шоколадную смесь для торта и шлёпая по руке БэмБэма, когда тот в пятидесятый раз пытается дотянуться до миски. — И что же теперь делать? Младший замирает, глядя на него с отсутствующим выражением лица. — Без понятия. Я думал, ты знаешь, что мы делаем. — А я думал, что ты знаешь! — бледнеет Ёндже, и они оба застенчиво улыбаются друг другу, придя к запоздалому выводу, что ни один из них не имеет ни малейшего представления о том, что они делают. — Давай просто положим как можно больше шоколада, — решает БэмБэм, высыпая очередную пачку шоколадной стружки на неуклюже сформированное тесто для торта/печенья/что бы то ни было. — Шоколада много не бывает. — Чем занимаетесь? — слышится игривый крик из дверного проема, Бэм поднимает голову, пытаясь незаметно стряхнуть на язык каплю какао-масла, и видит, как к ним с важным видом приближается Югём. — Готовим… — Ёндже смотрит вниз на смесь ингредиентов перед собой и на мгновение задумывается. — Не знаю, что именно, но вкус потрясающий, поэтому не думаю, что это имеет значение. Югём смеётся, издавая странные звуки, сгибается пополам в припадке внезапного веселья, кажущегося слишком чрезмерным, учитывая что сказанная фраза вовсе не было смешной. — Ты в хорошем настроении, — замечает БэмБэм, и на его губах появляется хитрая ухмылка. — Мне очень приятно видеть, как в последнее время ты всё чаще улыбаешься. — Вот именно, — вносит свою лепту Ёндже, утрамбовывая комковатую лепёшку в форму для выпечки (которую они не смазали маслом) и выглядя таким сосредоточенным с высунутым из уголка рта языком. — Я знаю! — отзывается Югём, сияя от счастья, кружится по кухне с широко раскинутыми руками, чтобы коснуться каждой поверхности, мимо которой проходит. Похож на маленького ребенка. — Я чувствую… О боже, ребята, чувствую себя потрясающе! БэмБэм замирает. Каждый мускул в его теле, кажется, каменеет, и он чувствует, как рядом с ним Ёндже также замирает. Может быть это просто совпадение. Югём не помнит и половины того, что делал, когда был в маниакальном состоянии, так что случайное использование скудного слова, конечно же, не указывает ни на что… плохое. Но затем Югём хлопает ладонями по столу в радостном озарении, не обращая внимания на изменения в лицах хёнов, когда они пытаются не реагировать инстинктивно на игривую агрессию. — Я должен открыть пекарню! — выдыхает так, будто это открытие прямо там, наверху, с гравитацией и сферической формой Земли. — Да… Да! Я должен! А вы, ребята, можете помочь! О боже, это будет восхитительно! Невероятно! Будет… — Потрясающе? — шепчет БэмБэм, оглядывая своего лучшего друга с головы до ног, словно ожидая, что над его головой вспыхнет неоновая вывеска, выкрикивающая слово «МАНИАКАЛЬНЫЙ». Югём поворачивается к нему с широкой улыбкой на лице и щёлкает пальцами, победоносно подмигивая БэмБэму. — Точно. Рука Бэма опускается на плечо Ёндже и они оба прижимаются к кухонным шкафам, когда Югём начинает вытаскивать все кулинарные книги с полок. Он не знает, что именно происходит, какой химический дисбаланс в голове Югёма, но известно точно — хёнов здесь нет. — Гём, — начинает БэмБэм, чувствуя, как Ёндже сжимает его руку, но продолжает, несмотря ни на что, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Ты сегодня принимал лекарства? Поведение Югёма меняется так быстро, что Бэм даже не удивляется. Парень внезапно напрягается, разворачиваясь на месте и отвлекаясь от листания кулинарной книги, будто что-то идёт не так. Словно должен был что-то сделать, но не смог. И это проблема. — Ты думаешь только об этом? — огрызается, сильно пугая лучшего друга. Которому стыдно признать свой испуг, но с чувством ужаса ничего не поделать. Югём захлопывает книгу, от чего Ёндже подпрыгивает на месте. У макне на лице только раздражение, но язык его тела указывает на ярость. — Я не могу быть просто счастливым? — он спрашивает и с его кончика языка даже слетают капельки слюны. — Разве это невозможно? К этому мы пришли? Что я не могу просто быть в хорошем настроении, не ставя под сомнение своё психическое здоровье в миллиардный раз? — Ты прав, Гём, — вставляет Ёндже, делая крошечный шаг вперёд, чтобы, по крайней мере, стоять перед БэмБэмом, прикрывая его. — Нам жаль. Конечно, ты имеешь право быть счастливым. Югём смотрит на них в течение доли секунды, и все в комнате, кажется, затаили дыхание, как будто ожидают взрыва бомбы и волну тонн шрапнели, которая накроет их. А потом просто ухмыляется. Когда-то это было просто заразительно, но теперь чувствуется только яд. — Великолепно! — проговаривает он, оборачиваясь к книгам, страницы которых он порвал от волнения. — Я думаю об этом только… две минуты, и у меня уже есть куча идей! Сначала мы откроем пекарню в моём родном городе, родители могут помочь с этим… О, подождите, нет, не могут. Они мертвы. К этому времени БэмБэм уже на грани истерики. Это происходит снова. Что-то пошло не так и теперь он не знает, что делать. Он думал, что это была эйфория, но, на самом деле, болезнь снова оккупировала лучшего друга. И может заставить его сделать что угодно. — Двигайся, — раздаётся шипение возле уха, и Бэм впервые замечает, что Ёндже очень осторожно толкает его к двери, пристально наблюдая за, повернутого к ним спиной, Югёмом. — Только тихо. БэмБэм беспрекословно повинуется, пересекая кухонные плитки, его сердце бьётся со скоростью миллион миль в час, рукой нащупывает позади себя ткань рубашки Ёндже, чтобы убедиться, что тот следует за ним. — Эй! Он замирает. Кровь моментально застывает в жилах. И первая слеза скатывается из глаз к дрожащим губам. — Вы куда собираетесь? Я же так и не рассказал вам обо всем моих планах. БэмБэм слышит страх в голосе Ёндже, когда тот, заикаясь, ищет подходящий ответ, приходится напомнить себе, что человек, которого они так боятся, всего лишь маленький мальчик. Больной маленький мальчик, который не в своём уме. Но это совершенно не то, с чем они имеют дело прямо сейчас. — Бэм и я… — начинает Ёндже, его тело дрожит, но голос остаётся спокойным. — Мы просто хотим… Югём быстро подходит к ним, размахивая руками, и на мгновение Бэму кажется, что он хочет начать драку, но делает нечто намного хуже. Тянется через плечо Ёндже и достаёт один из кухонных ножей из ящика шкафа позади них. В его глазах нет злости, никаких признаков того, что он собирается причинить им вред, но одного взгляда на то, как этот клинок изящно проскальзывает сквозь пальцы человека, положившего лидера в больницу всего несколько месяцев назад, достаточно, пусть БэмБэм и знает, что ни ему, ни Ёндже некуда деться в ближайшее время.