Werewolf

— Ну, как прошло? — Пеппер взволнованно встала с кровати, как только ручка двери повернулась, и в комнату вошёл Старк — сосредоточенный, серьёзный, такой, каким всегда бывает в задумчивости о чём-то важном. — Мы со Стивом завтра едем разбираться с этим новым борделем. Ещё нужно отвести Питера к Брюсу и купить новую одежду, — он вымученно застонал и облокотился лбом о стену. — Как же много и сложно... — Тони, — Пеппер ласково обняла его со спины, обвила руками напряженный живот и уперлась подбородком в его плечо. — Этого стоило ожидать... — Я понимаю... понимаю... — Тебе помочь чем-нибудь? — Нет, Пеп, спасибо, — Старк улыбнулся вымученно, повернувшись к девушке лицом, поцеловал её невесомо и взял из аптечки мазь. — Нужно Питеру помазать шею. От ошейника осталось раздражение. — Хорошо, — Пеппер отошла на шаг и, когда Старк уже открыл дверь, чтобы уйти, сказала: — Он будет в порядке, Тони. Как и все, кого ты спас. — Знаю... — А тебе не нужно так нервничать из-за этого. — Я ценю твою заботу, но это происходит против моей воли. — Я понимаю. Прости. Старк тяжело вздохнул, опустил глаза в пол и молча вышел в коридор. Ветер растрепал кудрявые грязные волосы, забрался под рубашку, и Питер чуть пошатнулся в такт ледяным порывам. Страх был — подсознательный, сильный, такой же холодный, как и воздух, собравшийся густыми темными тучами на небе. Хотелось сбежать, хотелось снова заплакать... Или наоборот — вернуться, чтобы не злить хозяина ещё больше. Его же все равно найдут. Это неизбежно... ему не скрыться от людей... Ноги снова пошатнулись, задрожали и резко перестали держать тело. Питеру пришлось осесть на ступеньки, вцепившись дрожащими пальцами в кудрявые волосы. Беспомощность ударила в голову так сильно, что, будь удар реальным, его бы откинуло на несколько метров от него, ударной волной, далеко отсюда. Слезы от эмоций, раздирающих грудную клетку, потекли по щекам. От безысходности к горлу вдруг подскочила злость — впервые за многое время — почти неконтролируемая, горячая и бешеная, нелогичная и не здравая. Питер неожиданно даже для себя самого вскочил со ступенек, вернулся в дом, и запал его мгновенно иссяк, стоило только увидеть Старка — он не смотрел на него, изучал что-то на коробке из-под лекарств, но только от одного его вида страх снова мучительно сковал все тело, и Питер понял, что сам загнал себя в эту ловушку. — Питер..? — Старк замолчал тут же, стоило ему поднять взгляд и увидеть подавленного ребёнка — теперь будто придавленного тяжёлой болью, напуганного, беспомощного... зверёк в зоопарке, за кулисами, закрытый в ржавую клетку и понимающий, что выхода нет, выглядит так же. И столько безысходности и страха бывает в глазах только у тех, кому причиняли слишком много боли. — З-зачем Вы это делаете, г-господин? — дрогнувшим шепотом проскулил Питер, готовый соскользнуть в новый приступ истерики. — П-пожалуйста, прекратите это, умоляю... п-просто будьте с-собой, не надо играть доброго человека... я умоляю Вас... Он обхватил себя руками вокруг плеч и задрожал, еле на ногах удерживаясь, дыхание у него почти полностью сбилось, страх бешено колотился под рёбрами, в унисон сердцу. — Подойди ко мне, — холодно, как показалось испуганному рассудку, произнёс Старк после нескольких минут относительной тишины. Питер чуть не упал от осознания, что он только что сказал. «Ты долго нарывался, Питер! Теперь тебя точно ждёт наказание! Не думай, что мягкое!» Демон внутри ликовал, а Питер от испуга, как дышать, забыл, подошёл на ватных ногах. Когда Старк руку протянул в его сторону, дернулся непроизвольно и с усилием почти нечеловеческим заставил себя встать обратно. Он не ожидал услышать тяжелый вздох откуда-то справа, не ожидал, что ладонь, опустившийся на его дрожащее плечо, будет такой мягкой и тёплой, и, тем более, не ожидал, что спустя секунду окажется в крепких объятиях — точь-в-точь таких же, как тогда, ночью, таких же безопасных и успокаивающих. Нужных. — Черти что, ребёнок, — начал Старк негромким шёпотом. — Что мне сделать, чтобы ты поверил мне, м? Поверил в то, что я не хочу причинять тебе вред? Питер всхлипнул жалобно ему в плечо, сильнее задрожал и замер с комком удушающим в легких. Его уши, ранее прижатые к голове, чуть дрогнули, явно заинтересованные в сказанном. — Я понимаю, многих Оборотней видел, испуганные вы все, недоверчивые, — продолжил Старк виноватым голосом. — Обычно я отдаю вас людям, так же неготовым мириться с теми ужасами, что с вами творят, но... ты. Мне действительно нужно тебе кое о чем рассказать. Он разорвал объятия и мягко посадил мальчика на рядом стоящий диван. Питер посмотрел на него мокрыми, припухшими глазами — внутри плескался страх, недоверие и какие-то блеклые отголоски детского любопытства. — Выслушай меня, а потом, если захочешь, сможешь уйти. Я пойму. И отвезу тебя туда, куда тебе будет нужно, — впервые со дня их встречи Старк выглядел каким-то... грустным, разбитым что ли и подавленным. Он весь будто посерел, словно все краски из него выжили тисками. Питер, озадаченный таким состоянием хозяина, заторможенно кивнул, и Старк, помолчав ещё несколько долгих секунд, заговорил: — Пять лет назад я встретился со сбежавшими из рабства Оборотнями. Сестры, одной на вид лет тридцать, другой — может, двадцать пять. Они скрывались на тот момент уже почти год, и единственным, что у них было — это сын одной из них. Славный мальчуган, активный, несмотря на всю ситуацию, улыбчивый. Они сразу запали мне в душу, — Старк тепло усмехнулся, смотря куда-то в узорчатый ковёр. Питер от интереса даже дрожать перестал — слушал внимательно, улавливая каждую деталь. — Дома нормального у меня тогда не было, моя компания только-только набирала обороты, да и я считал, что держать их у себя слишком опасно. И я решил спрятать их в гуще леса, в доме, когда-то оставленном своими владельцами. Он стоял там, сколько я себя помнил, и старые доски уже начинали сгнивать — ещё бы чуть-чуть, и дом, наверное, рухнул бы, но мне удалось вовремя нанять рабочих и сделать его более пригодным для жизни. А женщинам большего и не надо было, только безопасное место для себя и ребёнка. Я обещал им... — Старк неожиданно замолчал, вслушиваясь в тихий, начинающийся дождь за окном, кончики пальцев у него задрожали, лицо помрачнело, и Питер невольно поежился от этого. — Обещал, что куплю им дом, нормальный в смысле, чистый, ухоженный. А не это. Обещал, что позабочусь о них. Я проверял их каждый день, приносил продукты там всякие, лекарства, если были нужны, и одновременно с этим решал начавшиеся из-за этого проблемы в компании и подыскивал им дом. Было сложно, но у меня вроде как получалось, и однажды, когда я в очередной раз пришёл к ним в лесной домик, мама мальчика взяла с меня обещание... Что, если что-то случится, впервую очередь я спасу её сына. Мальчишке всегда было все равно на меня. Когда я приходил, он сидел в углу с купленными ранее игрушками и тихо играл, иногда мог поздороваться и снова уйти в себя. Списывать такое поведение на шок было проще всего. И я дал клятву, что сделаю все, чтобы спасти его. Не знаю, возможно, она что-то чувствовала. Возможно, ощущала опасность так же резко, как её ощущают лесные животные, но спустя буквально неделю после нашего с ней разговора на них напали. Обычные торговцы рабами, таких тогда — да и сейчас — пруд пруди. Не знаю, как они вышли на них, но, когда это случилось, я был с риэлтером в доме, который собирался им купить, и не о чем даже не подозревал. Только потом понял, что случилось — приехав к лесному домику и сложив два и два. Все было элементарно, я сам подсознательно знал, что это когда-нибудь произойдёт. Видимо, просто надеялся, что спасти я их смогу раньше этого момента. Следующие два года своей жизни я посветил поискам мальчика и его родных. Искал... абсолютно везде, но найти их было почти невозможно. Многие торговцы залегают на дно сразу после удачной охоты. Эти, видимо, поступили так же. Отчаявшись и прекратив бессмысленные поиски, я решил посветить свою жизнь спасению других детей — таких же испуганных и сломленных, как тот мальчик, спасти которого мне не удалось. Я продолжал искать, но уже не так рьяно, со временем набрал небольшую команду людей, поддерживающих мою позицию, и основал это несанкционированное спасение Оборотней. Не проходило и дня, чтобы я не винил себя в произошедшем, все напоминало мне о самом главном провале. И сколько бы я не спасал, мне все равно кажется мало. Слишком мало и слишком медленно. Я старался изо всех сил забыть, но получалось это только с бутылкой крепкого алкоголя. Старк замолчал на несколько секунд, дождь за окном лениво усиливался, стуча холодными каплями по твёрдому окну. — И вот сейчас, спустя почти шесть лет, я замечаю на очередном рыночном аукционе, мальчика с одной особенностью, — Старк осторожно протянул руку и мимолетно коснулся кончиками пальцев оснований вздрогнувших ушей, привлекая внимание именно к этой части тела. — У его ушей был леопардовый окрас. — Ч-что..? — Питер отшатнулся от этой информации, как от удара, побелел почти мгновенно, и только разжеванные покрасневшие губы выделялись на фоне. — Питер, — начал Старк, стараясь сохранить спокойствие в голосе. — Этот мальчик — это ты... И это я своей оплошностью обрёк тебя на пять лет рабства, — он поднялся на несогнутых ногах, осмотрел виноватым извиняющимся взглядом мальчика: — Я понимаю, что извиняться смысла нет, но все же — прости, Питер, мне правда очень жаль. Если ты дашь мне шанс, я постараюсь сделать все, чтобы у тебя было настоящее детство, то, чего всегда хотела твоя мама, и то, чего хотел я. Если же нет, держать не буду. Только подожди, пока дождь закончится, и я сам отвезу тебя, куда бы ты ни захотел. Старк отвернулся, силясь противиться сильному желанию закрыть все двери и окна на замки, прошёл немного вперёд, замер, задумался о чём-то и резко повернул голову в сторону столовой. Тяжелый вздох. Ещё один. И ещё. — Время полдника, — вуаля, бодрый голос, ни капли грусти или вины, ни капли страха, что был там пять секунд назад. — Хочешь есть? Я, например, умираю с голоду. Тюленя бы съел! Он продолжал улыбаться и заниматься чем-то на кухне под громкий аккомпанемент упавшей посудины, но Питер отчётливо слышал нотки нервозности в его голосе. Слышал, но молчал, с трудом переваривая услышанную историю.