Werewolf

— Тебе больше не больно? — спросил Питер тихо, почувствовав невесомую ласковую руку у себя на плече. — Нет, родной, — Мэй улыбнулась своей фирменной, ободряющей улыбкой и прижала мальчика к себе; тот обхватил её тонкими руками за шею, вдыхая прелый запах, пропитавший волосы — раньше они шли затейливыми кудряшками от ушей до плеч, рассыпались легко и быстро, были мягкими, как подушка, и пахли бергамотом. Теперь от приятного запаха почти ничего не осталось, но Питер помнил эти ощущения, помнил забившийся в ноздри аромат и хранил его в памяти так отчаянно, будто последнюю искорку затухающего огня сохраняя, затухнуть не давая и разжигая с новой силой, ведь без неё холодно станет, почти до невыносимого в груди. — Питер. Мэй отстранила его от себя, выдергивая из воспоминаний, и обеспокоено осмотрела худые ключицы, покрытые засосами и синяками, осунувшиеся плечи и дрожащие потрёпанные уши, прижатые крепко к голове. — Питер... — зачем-то повторила она с горестным вздохом, вытирая слезу, все же покатившуюся по правой щеке. Питер поймал её руку и ткнулся в неё носом. — Со мной все будет хорошо, — прошептал он хриплым неуверенным голосом. Чуть поерзал и тихо всхлипнул: боль была адская, и делить её теперь было не с кем. — Родной, покажи... — Мэй прокашлялась и недвусмысленно посмотрела куда-то за спину мальчика — Питер резко как-то покраснел и отшатнулся. Его, в отличии от взрослых рабов, держали полностью голым — любых детей держали голыми. Это нормально. Для них. — Я должна знать, насколько все плохо. Пожалуйста. — Разве теперь это имеет значение? — он посмотрел на неё отрешенным грустным взглядом, в глубине которого плескались изящно скрытые эмоции. — Пожалуйста, Пит. — Л-ладно... — Питер тяжело вздохнул, еле тошноту сдерживая, и послушно лёг на живот. Чуть раздвинул ноги и вздрогнул, почувствовав «там» осторожные пальцы. — Прости меня, Питер, — Мэй отодвинулась и вымученно облокотилась на облезлую стену. — Прости... я не должна была... — Все... все нормально... — мальчик сел, зажимаясь и обнимая себя руками. В его больших карих глазах появились слезы. — Я... я ведь должен быть сильным, да? Д-для мамы, для тебя... но... но я больше не могу так, Мэй... я совсем один... я... я просто хочу умереть, чтобы больше не было больно и так страшно... — Не говори так, малыш, — Мэй положила сухую ладонь на мальчишечью руку. — Ты должен быть сильным... — Да, но ты меня бросила! — вскрикнул он, используя непонятно откуда взявшиеся силы и резко вскакивая на ноги. Мэй осталась неподвижна, даже не вздрогнула, смотрела виновато и грустно. Секундный адреналиновый порыв спал так же быстро, как и появился, и Питер отшатнулся на несколько шагов назад, сполз по стене, зажимая рот руками, и слезы снова покатились по его впалым щекам. — Ты... ты оставила меня одного... — Питер? — Пеппер осторожно дотронулась до плеча мальчика, и тот крупно вздрогнул. Осмотрелся, узнал кухню коттеджа и, еле-еле расслабляя напряженные грудные мышцы, выдохнул. Все хорошо... — П-простите, миссис Поттс, задумался... — пробормотал, алея скулами. — Я должен что-то сделать? — Поесть, — ласково улыбнулась Пеппер, головой указывая на тарелку с горячими, вкусно пахнущими блинчиками. — Тони убил бы за них. Желудок Питера скрутило голодом, он сглотнул и неуверенно взял вилку в руку — она у него подрагивала, хоть он и старался это скрыть, вилка дрожала в такт. И Пеппер заметила эту дрожь почти сразу же. Заметила и вздохнула: — Расскажи мне, малыш, — она села напротив и, увидев непонимающий взгляд, осторожно пояснила: — О чем ты так задумался? Питер побледнел, потом позеленел, и кадык на его шее в панике заметался вверх-вниз. — М-мистер Старк... я... я не хочу... — Его сейчас нет здесь. Он уехал, а ты даже не заметил, — вновь улыбнулась Пеппер, где-то на подкорке сознания чувствуя, что разговор будет далеко не из лёгких. Питер закусил губу, уши его жалобно задрожали и прижались к голове, но он проглотил эмоции и снова напомнил себе о том, что сделали для него эти люди. «Всего лишь рассказать, Питер! Это все, что они просят! Плевать на твои чувства, делай все, что они скажут!». Аппетит как-то разом отошёл на второй план. Он отложил вилку, спрятал руки под столом и, вобрав в легкие побольше воздуха, выпалил: — После смерти моей тети меня мучали галлюцинации о ней... *** — А тебя могли поймать не мы, — Старк вошёл в небольшую комнату, где держали Мишель, и заговорил, только убедившись, что её внимание сконцентрировано только на нем. Она усмехнулась, держа голову высоко поднятой, а уши — торчащими, хотя сил ей почти нечеловеческих стояло скрывать ту дрожь, что подло проходила по всему телу. — Что может быть хуже человека? — спросила дрогнувшим прозябшим голосом. Зрачки её испуганно расширились, когда Старк осторожно приблизился. — Хм, наверно, человек, который хочет продать тебя обратно в рабство, — просто сказал он, пожав плечами. Выставил раскрытую ладонь чуть вперёд и мягко подошёл на один шаг. — Подумай, Мишель, я не хочу вреда ни тебе, ни другим Оборотнем. Я хочу помочь тебе... — Ч-что, промываешь мне мозги, как тому парню, а? — прерывистым голосом выдохнула она. — Так вот, у тебя не получится... — Никто мозги ему не промывал, — вкрадчиво проговорил Старк. — У него был выбор: уйти или остаться. И он выбрал второе... — А вы уверены, что он выбрал второе, потому что хотел, а не потому, что боялся, что вы с ним что-то сделаете? — Мишель прищурилась и даже сама сделала шаг навстречу, увидев замешательство, прибавившее уверенности, в глазах напротив. — Вы же даже не представляете, как наказывают «неблагородных» рабов. На что вы надеетесь? Старк молчал, опустив голову. Грудь у него тяжело вздымалась, глаза бегали. Он поднял взгляд только спустя несколько секунд, вздохнув и тут же выдохнув, решая вести этот бой со строптивой самоуверенной девчонкой до конца. — Но ты-то не боишься, — простая фраза повисла в воздухе. Мишель неровно выдохнула, не ожидая, и резко кивнула; волосы у неё метнулись с плеч на спину и обратно. Старк чуть отошёл, сложил руки на груди и молча указал на незакрытую дверь выхода. Увидев непонимающий взгляд, терпеливо пояснил: — Пожалуйста. Уходи. Вот выход. Я отошёл. Только возьми вот это, — он залез во внутренний карман пиджака и ловко выудил оттуда перочинный нож. — Я не могу отпустить тебя без защиты, уж прости. — З-зачем..? — выдавила Мишель, опасливо поглядывая на оружие в его руке и не решаясь брать его себе. Ища в глазах или действиях хоть какую-то ловушку. Обман. Хотя бы намёк на неискренность этой непривычной доброты. — Я хочу помочь вам, Мишель, вам всем, и ты можешь мне не верить, правда, это вполне понятно. Ты можешь уйти сейчас и пытаться выжить сама, но, пожалуйста, возьми хотя бы это, для самообороны, — Старк сделал ещё несколько шагов, замер и снова заговорил: — Или можешь пойти вместе со мной. Позволить мне помочь тебе. И я обещаю, что тебе больше никогда не будет больно. Ты будешь в безопасности, — наконец, он остановился в нескольких сантиментах от неё и выставил ладонь с ножом и ладонь, раскрытую, безоружную. Посмотрел выжидательно и спросил: — Что в итоге ты выберешь?