A Year in the Life of Sarge's Person (Год из жизни хозяина Сержанта)

Итак, Баки переехал и поселился в своем новом доме в Бруклинском Бэй-Ридже, работая над тем, чтобы чувствовать себя здесь как дома. Он постепенно исследовал свой новый район, отмечая все лучшие продуктовые магазины, бакалейные лавки, пекарни и итальянские деликатесы, а так же выбирая различные рестораны, где у него теперь появилась возможность есть вместе с Сарджем, и никто не мог возразить. Бэй Ридж изобиловал закусочными и небольшими магазинчиками, и Баки наслаждался, узнавая обо всех лучших местах и скрытых сокровищах, которые мог ему предложить этот район Бруклина. Он обновил всю бытовую технику на своей кухне, купив огромную духовку и большой холодильник из нержавеющей стали с отсеками для воды и, только представьте, для производства льда в одной из дверок. Баки ходил по магазинам с Мэл, Энджи и Тимми, всякий раз, когда у них было время, покупая шторы, жалюзи и несколько ковриков, а так же изучая различные блошиные рынки, которые появлялись в городе по выходным. Он обнаружил, что, несмотря на то, что мог с легкостью купить новый набор посуды, ему вместо этого нравилось рыться среди множества палаток, выбирая тарелки разных размеров и цветов, которые он мог смешивать и сочетать между собой. Он полагал, что слово «эклектично» будет уместным, но Баки чувствовал, что оно лучше всего ему подходит наряду с его новым домом и его обновленным чувством моды. Он регулярно работал в саду, приводя его в приемлемое состояние, и тепло беседовал с Бетти и Пейдж каждый раз, когда их видел. Баки также воспользовался преимуществами других особенностей района, благодаря которым его привлёк этот дом, в том числе парком Owls Head, расположенным через улицу. Рано утром он начал бегать трусцой вместе с Сарджем, когда в парке было тихо и в основном пусто, за исключением ещё одного раннего бегуна, которого он видел почти всё время. Это была женщина, бегающая с какой-то модифицированной детской коляской, которую она толкала впереди себя, пока бежала. Они начали кивать друг другу, а затем стали здороваться всякий раз, когда оказывались достаточно близко, чтобы их было слышно. - Хорошо выглядишь, Джанет! – говорил Баки. - Мой мудацкий муж сказал, что мои бёдра уже не те с тех пор, как у меня появилась Ева. Я собираюсь пробежать следующий Нью-Йоркский марафон, и тогда этот ублюдок сможет поцеловать мою задницу без грамма жира! – кричала она в ответ. Бруклинцы… и Баки чертовски их любил. И, кроме того, Баки считал, что её ноги выглядят великолепно, а он был лично и близко знаком с бёдрами Черной Вдовы, поэтому он-то это знал. После того, как Баки совершал пробежку и остывал, он оставался в парке с Сарджем ещё на полчаса, чтобы тот мог исследовать и играть, как и положено щенку, которым он всё ещё оставался. Сардж так усердно работал в эти дни, его тренировки были интенсивными, и это было возможностью для них обоих просто побыть вместе, и Баки смеялся, наблюдая, как Сардж гоняется за белками или скачет по траве, по горячим следам преследуя палку, которую только что бросил ему Баки. По выходным, поскольку он располагал временем, и доктор Каллахан сказала, что ему полезно было заниматься чем-то новым исключительно для себя, и сейчас у него была машина, которая с легкостью могла вместить и его, и Сарджа, Баки теперь начал выезжать за город, в другие области на территории трех штатов, где пролегали маршруты, по которым они с Сарджем могли пройтись пешком – Баки с рюкзаком на плечах, а Сардж радостно семенящий трусцой рядом с ним. Баки любил бывать на свежем воздухе, с ветром в волосах и солнцем на лице, и когда они, в конце концов, возвращались домой, Сардж достаточно выматывался, чтобы с лёгкостью заваливаться спать, а на щеках Баки проступал лёгкий румянец, который всегда исчезал на следующее утро вместо того, чтобы превратиться в загар. Баки полагал, что это результат сыворотки, его тело быстро исцеляло любой ущерб, даже от солнечных поцелуев, которые могли оставить на нем свою метку. Это было хорошо; данное обстоятельство никоим образом не портило ему удовольствие от их походов. Оценивать и адаптироваться, оценивать и адаптироваться. Находить свои стратегии выживания, и занятия, которыми он мог наслаждаться, просто потому, что у него была такая возможность. Такой баланс помогал, поскольку у Баки по-прежнему оставались все те проблемы, которые ему нужно было прорабатывать в ходе своей терапии. Последней проблемой, к удивлению Баки, но не доктора Каллахан, был гнев. Не было никого, кто мог бы призвать его к дисциплине, никто не мог сказать ему «нет» и угрожать креслом, если он проявит какое-то непослушание, и впервые за более, чем семьдесят лет, Баки позволено было злиться. И он это делал; он был в ярости из-за всего произошедшего, из-за того, что с ним сделали. Это был горький, глубоко въевшийся гнев, который поражал его своей силой; горячее, чем лава и более обжигающий, чем солнце в пустыне. - Ты имеешь на это право, знаешь ли, - заверила его доктор Каллахан. – На самом деле, это очень естественная часть процесса выздоровления. - Это заставляет меня лезть на грёбанную стену, - прошипел Баки. – И я не знаю, что со всем этим делать. Впервые за всё время, его подняли среди ночи не ужасные и болезненные сны, а змеи, ползающие у него в животе и по венам, которые шипели от ярости и застилали его взор красной поволокой. - И это нормально, - сказала ему доктор Каллахан. – Мы просто должны найти для тебя правильный способ дать ему выход. - Вы хотите, чтобы я просто выплеснул без разбора всё это дерьмо? - Не выплеснул без разбора, Баки, а дал выход. Здесь есть разница. И ты имеешь право впадать в ярость после всего, что с тобой сделали. Но существуют здоровые способы сделать это, и мы просто должны найти тот, который сработает для тебя. - Например, какой? – спросил Баки, и его любопытство впервые за, судя по ощущениям, несколько недель загасило этот пожар. - У меня есть несколько пациентов, которые прибегали к искусству. Другие выпускали это наружу, танцуя. У меня даже был один, который запирал себя в комнате, зарывался лицом в подушку и кричал на протяжении часов. - Мне кажется, если я начну кричать, то никогда не остановлюсь, - сказал Баки. - Какой бы путь ты ни выбрал, до тех пор, пока ты не причиняешь вреда самому себе или кому-то ещё, всё будет в порядке. Но тебе нужно найти способ выпустить эти чувства наружу, а иначе они превратятся в очередного монстра в твоём шкафу. Поэтому нам просто нужно экспериментировать, пока мы не отыщем нечто такое, что для тебя сработает, потому что да, Баки, у тебя есть много причин быть очень разгневанным. По крайней мере, насчёт этого, они могли прийти к согласию. Баки даже зашёл так далеко, что поднял эту тему на следующем собрании в центре ветеранов. К его шоку, никто не удивился. - Это часть процесса, - сказал Марко, подтверждая всё, о чём говорила ему доктор Каллахан. – Одна из самых сложных, но твой терапевт права. Ты должен найти способ это выпустить. Они все в какой-то момент с этим столкнулись, и всё ещё с этим разбирались. Шон бегал, иногда по несколько часов, пока не выматывался настолько, что всё, что он мог сделать – это добраться до дома. Мэл ходила в спортзал и выбивала дерьмо из боксерской груши. Энджи запиралась в комнате и слушала самую громкую и остервенелую музыку, которую только могла найти, ругаясь на весь белый свет. Тимми рассказал ему, что нашёл столько стеклянных бутылок, сколько смог, пошёл в переулок, где никто его не увидит, и швырял их в стену. А Роджер хранил в своей квартире куски глины, чтобы мять, мять и мять их, подчиняя своей воле, когда ему это было нужно. Все эти способы были разными, уникальными для каждого из них, но Баки не чувствовал, что они ему подходят. Но он был благодарен и, как и всегда, признателен за их понимание и советы. Так продолжалось до той ночи, когда Баки, просидев несколько часов в интернете, поискав варианты и почитав форумы с советами, и оставшись разочарованным отсутствием чего бы то ни было, что показалось бы ему действенным, отказался от своих усилий и вместо этого открыл сайт объявлений, чтобы посмотреть, была ли там какая-нибудь посуда, от которой пытались избавиться. Это случилось, когда он просматривал доступные предложения, и его взгляд зацепился за один из перечней товаров. Баки смотрел, смотрел и смотрел на него, а в его голове медленно формировалась идея, и он подумал, что может быть, просто может быть, у него получится отыскать своё решение. *** - Какого хуя тебе сделала эта машина? Баки моргнул, в первый раз за бог знает какое время, осознанно воспринимая окружающее пространство, поднял взгляд и увидел, что Пейдж прислонилась к перилам своего заднего крыльца с кружкой кофе в руке, одетая только в зелёную пижаму с фиолетовыми акулами. Он снова моргнул, ещё раз огляделся по сторонам и посмотрел на Сарджа, который уставился на него через заднюю дверь, где Баки его запер, стоя с кувалдой в руках и наконец-то заканчивая с сотворённым им погромом, который он всё ещё продолжал создавать. Он тяжело дышал, обливаясь потом, а надетые этим утром вещи липли к коже. Баки моргнул в третий раз, отбросил кувалду и согнулся, опираясь руками на бёдра в качестве поддержки и делая глубокий, тяжёлый вздох. - Я… ищу…здоровый… выход… для… своей… ярости, - наконец удалось прохрипеть ему. – У меня есть некоторые проблемы… и мой терапевт сказала… что мне нужно найти здоровый способ… выразить свой гнев. - И это работает? Когда Баки снова поднял на неё взгляд, то с удивлением обнаружил, что Пейдж была совершенно спокойна. Её бедро легко опиралось на перила, а изгиб брови указывал на то, что её превыше всего остального снедало искреннее любопытство. Баки сделал несколько ещё более глубоких вздохов, чтобы действительно подумать над её вопросом, и обнаружил, что да, да – это работало. Всё его тело, от основания шеи до ахиллова сухожилия, болело, полыхая огнем от пульсации из-за перенапряжения. Он чувствовал дрожь и слабость и не был уверен, сможет ли сделать несколько шагов обратно и войти на собственную кухню. Но впервые за несколько недель (возможно, даже за десятилетия, если Баки будет по-настоящему честен с собой), дракон его гнева – чёрный и пропитанный серой, который обрёл пристанище в сердце Баки, ревя, вопя, и круша всё на части облаком своего пламени, был тихим и спокойным. Он не ушёл, отнюдь нет, но заснул, переведя дыхание и приготовившись к отдыху. Баки ещё раз взглянул на то, что когда-то было дерьмовой машиной, которую он нашёл на сайте объявлений, чтобы за бесценок купить прошлым вечером. После обмена на пару сотен долларов, он едва сумел доехать на ней обратно домой и припарковать на заднем участке, прежде чем она в последний раз завелась и испустила дух. А теперь это было не что иное, как разбитое стекло, искорёженный и помятый металл, валяющийся на земле, смешанный с его кровью, потом и слезами. - Да, - Баки удалось кивнуть, пока он смахивал левой рукой потные пряди волос, прилипшие ко лбу. – Думаю, что так оно и есть. Он ещё раз огляделся и снова моргнул, поле его зрения опять расширилось и стало чётким. - Я кричал? - Немного, - кивнула Пейдж. – Часа два. - Прости за это. Баки повращал плечами; да, они болели, и он знал, что завтра за это заплатит, с сывороткой или нет, но в них ощущалась большая слабость, чем он когда-либо мог вспомнить. - Не беспокойся об этом, - свободной рукой отмахнулась от него Пейдж. – Поверь мне, мы с Бетти понимаем, что такое блядская ярость. - А потом она улыбнулась ему плутовской усмешкой с неровными зубами, в которой скрывались свои собственные драконы. – Хочешь кофе после всего этого? Баки взял минуту, чтобы обдумать её предложение, оценивая состояние своего тела, прежде чем покачать головой. - Нет, спасибо за предложение, но нет. Думаю, я просто выпущу Сарджа, чтобы он сделал свои дела, а потом вырублюсь. - Ну, как знаешь, - пожала плечами Пейдж. – Но всё будет в порядке, если я попрошу Бетти зайти к тебе сегодня попозже вечером? После всего этого тебе будет больно, а она сможет помочь. - Может быть… Но не беспокойтесь, если я не отвечу. Кажется, меня собирается крепко вырубить. Баки медленно начал подходить к задней двери, направляясь к Сарджу, который поднялся на задние лапы и начал лаять, когда увидел, что он приближается. - Ладно, - достаточно любезно согласилась Пейдж. Они были с приветом, его новые соседки, но Баки должен был признать, что они действительно были хорошей парой. - Эй, Баки? – снова позвала его Пейдж, когда Баки положил ладонь на дверную ручку. - Да? – Баки посмотрел на неё через плечо. - У твоей ярости есть имя? – спросила она, кивая подбородком в сторону обломков машины. Как он мог ответить на этот вопрос? Это было и да и нет и я падаю с поезда и мою руку отрезают и блядское кресло и мне промывают мозги и меня пытают и я захлебываюсь собственной кровью и люди играют в свои грёбаные игры и никто не слушает, даже когда я говорю им нет, нет, НЕТ. До тех пор, пока всё это не слилось в одно-единственное имя вместе с лицом, на которое, как Баки знал, он потратит ещё больше времени, чтобы его размозжить. - Да, есть. – И он знал, он знал, что его усмешка была острой, словно ножи, ядовитой, как мышьяк, и такой же довольной, как у кошки, обхватившей тельце, если её последней добыче было далеко до завершения её игр. – Капитан Грегори, блядский, МакАдамс. *** В течение следующей пары недель Баки потратил много времени на то, чтобы получше познакомиться с Грегом. Или, точнее, познакомить Грега со своей кувалдой, со своим металлическим кулаком или даже пару раз со своими обутыми в ботинки ногами. В ту первую ночь Баки действительно крепко вырубило, и его сон был таким глубоким, что он практически впал в коматозное состояние, проснувшись только тогда, когда Сардж начал над ним скулить, давая Баки понять, что ему нужно выйти на улицу и выйти прямо сейчас. Бетти, должно быть, заходила, но, как и предполагалось, Баки её не услышал. Но возле его задней двери была ещё одна корзина с тюбиком жидкой мази и, подумать только, коробка с пончиками, а также записка с просьбой звонить в их звонок всякий раз, когда он будет в настроении. После душа, кофе и целой коробки пончиков, он постучал в их дверь, где его тепло встретили, пригласили внутрь и угостили ещё одной чашкой кофе. Пока он сидел на их кухне, выкрашенной в яркие цвета и заполненной небольшими вещицами из разрисованных деревянных изделий, собранных со всего света, Бетти спросила его, как он себя чувствовал, и Баки честно рассказал ей о своих болях и страданиях. Затем она поинтересовалась у Баки со взглядом, наполненным только добротой и заботой, может ли она осмотреть его, чтобы убедиться, что всё в порядке. После минутного размышления (они не были ГИДРой, они не были ЩИТом, да и когда он рисковал за последние несколько месяцев, это хорошо для него заканчивалось), Баки согласился, и они переместились в гостиную, которая была в более Азиатском стиле, с ещё большим количеством висящих на стенах произведений искусства, где Баки сел на диван, а Бетти изучала его осанку и осторожно прощупывала плечи, в то время как Сардж с любопытством обнюхивал Лиззи, спящую в детском манеже в углу. Это было неизбежно, и когда руки Бетти пробежались по верхней части его спины, она почувствовала металл его руки и то, как он сливается с его плечом. Но, к потрясению Баки, она не колебалась и не выразила удивления, а вместо этого просто спросила: - Протез? А затем, и это был очередной первый раз для Баки, он снял свою кофту на пуговицах, которую надел этим утром и задрал рукав футболки, чтобы показать горькое и жестокое сочленение металла с плотью, которое навсегда останется свидетельством его порабощения ГИДРой. - Господи Иисусе, - щёлкнула зубами Бетти. – Никогда не видела ничего подобного. Я знаю, что в последнее время в Stark Tech достигли удивительного прогресса в области протезирования, но их работа не похожа на нечто подобное. Эти шрамы охуенно зверские. - Это не Stark Tech, - тихо прошипел Баки. – Я об этом не просил. Но это то, что у меня есть. И она работает, так что… - В этом частичная причина твоей ярости, Баки? - спросила Пейдж, совсем тихо, со своего кресла в углу. - Да, это так, - кивнул Баки. – Во всяком случае, это одна из причин. - Хорошо, - сказала Бетти, выпрямляясь, а затем обходя Баки, чтобы встать перед ним. – Итак, я могу поработать над этим для тебя, немного тебя размять, что поможет делу, разбить парочку болевых точек, которые, вероятно, никогда не расслабляли, но для этого мне придётся к тебе прикасаться, так что только если это нормально для тебя. - Ты не обязана это делать, - покачал головой Баки. – Я знаю, что это мерзко. - Это не мерзко, Баки, - голос Бетти стал твёрдым, уверенным в себе, в нём не было места для лжи. – Это просто часть твоего тела, которая, судя по всему, очень долго причиняла тебе боль. И ты славный парень, и до сих пор был хорошим соседом. Я поступила на физиотерапию, потому что хотела помогать людям. Позволь мне сделать это для тебя. Баки провёл следующий час, сидя на диване в их гостиной, пока Бетти работала над его плечами, шеей и спиной, высвобождая такие места, о которых Баки даже не знал, что те нуждались в снятии напряжения, в то время как Пейдж, в очевидной попытке его отвлечь, рассказывала о своей работе в качестве тату-мастера, и о том, что одна из её специализаций – работа со шрамами, чтобы помочь людям превратить следы от их ран в нечто яркое, красочное и прекрасное – в праздник по случаю того, что они выжили. Она зашла так далеко, что показала Баки несколько фотографий из своего портфолио, которые ввергли Баки в шок, когда он обнаружил, что она даже работала с ампутированными конечностями, превращая то, что от них осталось в мелодию цвета и звёздного света. - Это прекрасно, - прошептал он, переворачивая последнюю страницу. – Ты и вправду талантлива. - Спасибо, - улыбнулась она ему. – Так что если тебе когда-нибудь станет интересно набить рисунок… - О боже, нет, иголки меня сейчас бесят, - прервал её Баки, но не выказывая недоброжелательности. Это была правда, но и позор, потому что, взглянув на её работу, Баки подумал, что было бы неплохо обзавестись чем-то таким красочным и элегантным на своей коже. Но он не только никогда бы не смог усидеть на месте и справиться с процессом нанесения татуировки, вдобавок он знал, что она долго не продержится. ГИДРА множество раз пыталась заклеймить его, словно животное, словно движимое имущество, но, к их полному разочарованию, благодаря сыворотке в течение недели любые отметки, нанесённые на его кожу, заживали, словно их там и не было. Но всё же, это было щедрое предложение со стороны Пейдж. - Ладно, - довольно непринуждённо сказала она. – Но если ты когда-нибудь передумаешь… - Ты будешь первой, к кому я обращусь, - он улыбнулся ей в ответ. Некоторое время спустя, когда Баки покинул их дом, у него был список упражнений на растяжку и инструкции, которым он мог следовать, чтобы помочь своим мышцам расслабиться и улучшить общую подвижность, чтобы испытывать в будущем гораздо меньше боли. В конечном итоге он обращался к этому списку в течение нескольких последующих недель. Потому что он провёл много, много времени выплескивая свою ярость на Грега. Иногда он приходил в себя и видел, как Пейдж снова стоит на заднем крыльце и наблюдает. Когда они встречались друг с другом взглядом, она ухмылялась Баки, поднимая свою неизменную кружку с кофе в знак приветствия. Иногда там оказывалась и Бетти, но вместо ухмылки, та выкрикивала ему инструкции. - Больше пользуйся мышцами пресса, это поможет тебе уравновесить центр! Или - Расслабь ноги и согни колени! Так у тебя не сведёт судорогой бёдра! Они действительно были охуенно чокнутыми, но Баки они чертовски нравились. Пока однажды воскресным утром в начале сентября, в то время как Баки искал в интернете полезные советы по садоводству, в дверь его кухни не постучали. Когда он поднял голову, то увидел стоящую там Пейдж, а Сардж уже стоял на задних лапах с приветственным лаем. - Сардж, к ноге, - скомандовал Баки, прежде чем открыть дверь. – Привет, как делишки? - И тебе привет, - кивнула она Баки, прежде чем наклониться и почесать Сарджа под подбородком. Сардж был без ума от их новых соседей; но, впрочем, Сардж был полностью без ума от всех новых друзей Баки. - Хочешь войти? Баки отступил назад, чтобы освободить для неё пространство. Но вместо того, чтобы войти внутрь, она просто покачала головой. - Нет, - сказала она. – Я зашла, потому что хотела поинтересоваться, могу ли попросить тебя об одолжении. - Да, конечно. Всё хорошо? - Ну да, я в порядке, - сказала она, слегка передёрнув плечами. – Но мне хотелось бы знать, будет ли хорошо, если Бетти проведёт некоторое время с Грегом? *** - Проклятая сука! Кем, блядь, она себя возомнила, чтобы так со мной разговаривать! Держа в руках чашку кофе, Баки стоял на своём собственном заднем крыльце рядом с Пейдж, наблюдая за тем, как Бетти использовала его кувалду, чтобы обрушить на Грега преисподнюю. - Ты на полном серьёзе сказала мне, ты, блядь, действительно сказала мне, что поскольку я – не та, кто родила Лиззи, значит она – не мой грёбанный ребенок! Блядская пизда! Блядская сука! Баки посмотрел на Пейдж, которая бросила на него ответный взгляд и пожала плечами. - Стоит ли мне знать? – спросил он. - Моя свекровь. Она та ещё грёбанная штучка, - это всё, что сказала Пейдж. - Я - гомо, мама, гомо! Это не проклятая фаза! Мы женаты уже семь грёбанных лет, а вместе ещё дольше! Мне не нужно просто найти подходящего грёбанного мужика, ты, фанатичка со сморщенной задницей! - Должен признать, у неё чертовски охуенный замах, - сказал Баки. - О да, - согласилась Пейдж. – Ты должен посмотреть, как она играет в бейсбол. Я увидела её с битой и просто знала, что она станет любовью всей моей жизни, - Пейдж взяла паузу, чтобы сделать глубокий вдох, прежде чем снова обратила внимание на Бетти и выкрикнула: - Вот это моя грёбанная девочка! - Иди на хуй, мама! Иди на хуй! Ни в коем случае, черт возьми, я не позволю тебе давить на чувство вины просто потому, что ты не можешь прожить пять грёбанных минут без мужика! - Выскажи ей всё, Бетти, - Баки решил, что если не можешь победить, тогда – присоединяйся. - С ней всё будет в порядке? – спросил Баки спустя десять минут, когда Бетти даже не сделала паузы, чтобы перевести дух. - О да, с ней всё будет хорошо, - кивнула Пейдж. – И секс сегодня вечером будет потрясающим. Баки выгнул бровь. - Вам нужно, чтобы я посидел с Лиззи? - Ты это сделаешь? – глаза Пейдж засияли от радости. – Ох, боже мой, это было бы охуенно потрясающе. Я бы тебя поцеловала, но ты же знаешь, лесбиянка. - Я бы тебе позволил, но твоя жена держит мою кувалду, и хотя я люблю, когда меня целует красивая женщина, я бы никогда так не сглупил. Пейдж хихикнула в ответ, а затем снова переключила внимание на Бетти. Они продолжали наблюдать за ней ещё пятнадцать минут, выкрикивая ободрения, прежде чем Баки вздохнул. - Что такое? – спросила Пейдж, поглядывая на него краем глаза. - Мне придётся начать подыскивать нового Грега, - Баки кивнул в сторону того немногого, что осталось от обломков. – Потому что, мне кажется, этот уже действительно на последнем издыхе. - Дай мне знать, когда его найдешь, и пока ты будешь позволять нам с Бетти навещать Грега Второго, когда нам это понадобится, я положу немного денег в кубышку. - Договорились. - Иди на хуй! Иди на хуй! Иди на хуй! *** В конце концов, Баки всё-таки присмотрел за Лиззи тем вечером. А через две недели, когда он нашёл Грега Второго, Пейдж, будучи верной своему слову, дала ему сто долларов, чтобы помочь покрыть расходы.