A Year in the Life of Sarge's Person (Год из жизни хозяина Сержанта)

- Входи, - Баки удерживал дверь открытой и отошёл в сторону, чтобы Стив мог пройти мимо него в прихожую. Как только он вошёл, вслед за Сарджем, Баки закрыл и запер за собой дверь. - Снимай обувь. Сардж, жди. - Ты хочешь, чтобы я разулся? – спросил Стив, пока Баки первым делом ввёл код в установленную им систему безопасности, а затем повесил ключ на держатель, прибитый к стене возле двери. Это был подарок от Терезы, чтобы отпраздновать, что Баки, наконец-то закрыл сделку с домом; небольшая деревянная табличка, покрытая ярко раскрашенными черепами «калаверами»* и с надписью Hogar Dulce Hogar**. Баки обожал эту вещь. - Да, я хочу, чтобы ты разулся, - сказал Баки, снимая с себя кроссовки. – Я потратил дохрена денег, чтобы заново покрыть полы лаком. И мне не нужно, чтобы они испортились из-за тех бутсов, которые ты носишь на ногах. Неважно, что на полах уже было несколько царапин от когтей Сарджа. Это другое дело; это был Сардж, и это был такой же его дом, как и для самого Баки, а возможно, даже и в большей степени. - Хорошо, - голос Стива звучал удивленно. Но в любом случае; Баки понятия не имел, кто занимался всей этой уборкой в Башне, но сомневался, что это был Стив, так что он мог справиться с правилом Баки, если хотел получить что-нибудь на завтрак. Взгляд Стива упал на держатель для ключей, внимательно его изучая, пока Баки скользнул ногами в пару бархатных тапочек (они были красными с черными бабочками из бисера на внешней стороне. Баки однажды нашёл их в китайском квартале, и они были ещё одним предметом, который он обожал), а затем потянулся за тряпкой, которую держал на маленьком столике, установленном под вешалкой для ключей. - Сардж, сидеть. Хороший мальчик. Дай лапу. Стив с улыбкой на лице наблюдал, как Баки встал на колени, чтобы получить возможность очистить всю грязь, почву и комки, которые собрались в лапах Сарджа, пока тот не закончил, бросив тряпку обратно на стол, приговаривая: - Хороший мальчик. Готово. Ложись. Сардж радостно тявкнул, прежде чем встать на ноги и потрусить к одной из многочисленных собачьих лежанок, которыми Баки наполнил дом, а его жетоны звякали на каждом шагу. - Итак, - начал Баки, выпрямившись. – Хочешь тур? - Да, - кивнул Стив. - Хорошо, иди за мной. Баки провёл Стива через небольшую прихожую в свою гостиную, позволяя ему рассмотреть, как он её заполнил. Несмотря на то, что на стенах всё ещё оставались пустые места, Баки в основном закончил с первым этажом, украсив его всеми теми вещами, которые нашёл за последние пару месяцев. Это было большое пространство с открытой планировкой. У него была столовая и гостиная внушительных размеров, отделённые от кухни островком, для которого Баки недавно купил несколько стульев. Стены были окрашены в мягкий желтовато-коричневый цвет, чтобы сочетаться с золотистым лаком, который он выбрал для паркетных полов, а границы были подчеркнуты темно-бордовым цветом. Под низким комодом***, который Баки решил отвести под журнальный столик, лежал коврик подходящего бордового цвета. У него был огромный L-образный секционный диван кофейного цвета, который он накрыл шерстяным покрывалом-афганкой и подушками (где он частенько сидел с Сарджем; его собака лежала на одном краю, в то время как Баки или читал, или дремал, уложив голову на живот Сарджа). Диван был развёрнут в сторону шикарного современного шкафа-горки из вишневого дерева, где Баки разместил свой новый семидесятидюймовый телевизор с плоским экраном, который был полностью объединен с потрясающей, даже Баки должен был это признать, аудиосистемой. Он совсем недавно отыскал свой обеденный стол во время одного из своих многочисленных набегов на разнообразные Нью-Йоркские блошиные рынки. Он был сделан из цельного дуба, окрашенного в чёрный цвет, с цветами и виноградными лозами по краям, расписанными яркой пастелью. Стол стоил ему сущие копейки, но Баки в него влюбился, и теперь был в процессе поиска подходящих стульев. На одной из стен, перпендикулярно шкафу, располагалась большая книжная полка, тоже из цельного дуба, уже по большей части заполненная, которую Баки прикрутил шурупами к стене. (Он не собирался снова через это проходить). На другой стене висел огромный гобелен, который Баки нашёл на ярмарке в стиле Ренессанс, не слишком далеко от города, куда он ездил, после того, как Бетти и Пейдж рассказали ему всё об этом месте. Он был глубокого кроваво-красного цвета, со стаей воронов, которая кружила по диагонали вдоль всего гобелена, который также был одним из любимых предметов Баки. Здесь были простенькие светильники, обнаруженные им на блошином рынке, которые теперь стали не такими уж и простыми, после того, как Баки драпировал их абажурами из прозрачных кашне, преподнесённых Юной в качестве подарка, чтобы отпраздновать то, что Баки наконец-то обрёл дом. И потом здесь были фотографии; одна, где они вместе с ПС сидят у Нэнси, которую сделала для них официантка. Еще одна, где он, положив руку на плечо Тары, улыбается вместе с ней в камеру, и они показывают правыми руками символ мира, в то время как левыми удерживают фраппучино из Старбакса. Одна с Терезой, которую Баки щелкнул во время одного из её первых визитов, где та сидела на диване и тепло ему улыбалась. Одна с Тимми вместе с прижатыми к его груди Фруктиком и Завитушкой, где его лицо светилось от смеха. И одна, одна с ним самим, стоящим на коленях на полу рядом с Сарджем, где его руки обнимают пса, который вывалил язык, будучи пойманным посреди пыхтения. (Это было его любимое фото). Затем был набросок, который подарила ему Пейдж, тоже с Сарджем. Это был рисунок чернилами с контуром Сарджа, его маской и левой передней лапой, выполненный жирными черными штрихами. Но внутреннее пространство рисунка было заполнено сотнями и сотнями небольших изображений; звёзды, крылья, облака и сердца, много-много сердец. Это вселенная Сарджа, всё то, чем он был для Баки, и ей каким-то образом удалось это запечатлеть на клочке бумаги. Если бы Баки мог сделать татуировку, этот рисунок стал бы его единственным выбором, во всю спину, чтобы он всегда мог носить этот знак, куда бы ни пошёл, взамен металлической руки, которая теперь у него была вместо этого. Стив вбирал всё это, оглядываясь по сторонам с молчаливым изумлением, впитывая каждую отдельную деталь, обращая особое внимание на все фотографии и произведения искусства, которые Баки использовал, чтобы напомнить самому себе, что вот это, вот это то, кем он был сейчас. Над этим ещё предстояло поработать, как и над ним самим, но Баки гордился этим, так охуенно этим гордился. - Это прекрасно, Бак, - тихо сказал Стив, как только закончил свой внимательный осмотр. - Спасибо, - пожал плечами Баки, - Я вложил в это много труда, и есть ещё несколько дел, с которыми мне нужно разобраться, но это дом, знаешь ли. - Он тебе подходит, - печально улыбнулся Стив. (Но почему, почему же ты грустишь, Стив?) - Спасибо, думаю, так и есть. – А затем Баки посмотрел вниз. – Ох, а вот и ты, Ларри. Уже хватит на сегодня? - Ларри? – спросил Стив, окинув взглядом робот-пылесос, который только что появился из-под дивана, тихонько стукаясь в обутые в домашние тапочки ноги Баки. - Ага, Ларри. Он один из трёх. - Один из трёх? - Ага, трёх роботов-пылесосов. Ты знаешь, что такое робот-пылесос? - Я знаю, что такое робот-пылесос. - Просто хотел убедиться. - Стоит ли мне даже спрашивать? - Спрашивать о чём? - Как зовут двух других? - Кёрли и Мо. - Кёрли и Мо? - Ага, Кёрли заботится о втором этаже, а Мо обитает на цокольном. - Баки, - выплюнул Стив, широко распахнув глаза. – Ты на полном серьёзе говоришь мне, что у тебя не один, а три робота-пылесоса, и ты назвал их в честь «Трех Балбесов»****? - Стив, - решительно ответил ему Баки. – Ты видел, сколько шерсти у моей собаки? Если ты не хочешь самолично приходить сюда и всё время пылесосить, я буду пользоваться грёбанными роботами-пылесосами. Самый первый, Ларри, был подарком на новоселье от Энди и Джейка, который ему вручили со словами: «Доверься нам, это намного упростит тебе жизнь». Так и случилось, и меньше, чем через неделю Баки заказал он-лайн ещё два. - Значит Ларри, Кёрли и Мо? - Ага. - О. Боже. Мой. – А затем Стив согнулся и начал смеяться так сильно, что Сардж рысцой понесся со своей собачьей лежанки, чтобы разузнать, что происходит. - Заткнись, - рыкнул на него Баки. – А теперь, вперёд. Дай мне показать тебе всё остальное. Баки повёл Стива вверх по лестнице и, отпустив колкость: «Это Кёрли. Будь вежливым, Стив», пропустил его в первую комнату на втором этаже, выкрашенную в тёплый, уютный жёлтый цвет. - Пока ещё не понял, что с ней делать, - сказал он, позволив Стиву заглянуть внутрь. Вслед за ней он показал Стиву вторую комнату, ту самую, которую Баки переделал в свою гардеробную. Стив ничего не сказал, когда заглянул внутрь, отмечая все аккуратно выставленные в ряд стойки для одежды, заполненные всеми новыми вещами Баки. Стиву и не нужно было говорить; его выгнутая бровь сказала достаточно. - Заткнись, - снова выдал Баки. – Это мой дом, и я могу делать с ним всё, что захочу. - Я ни слова не сказал. - Тебе и не нужно, - сказал Баки, прикрывая за собою дверь. – А там дальше моя спальня. – Баки махнул рукой в сторону двери в конце коридора. Но он не пригласил Стива зайти туда или подойти поближе. Некоторые детали всё ещё были слишком личными, чтобы ими делиться. Стив кивнул и больше ничего не сказал. Затем они спустились обратно на кухню, где Баки указал Стиву, что тот должен сесть за стол (из белого дерева, с крепкой, расписанной бледно-голубым столешницей и четырьмя подходящими стульями), пока он осматривался, пытаясь решить, что приготовить на завтрак. Баки обожал свою кухню; вероятно, это была его любимая комната во всём доме. Она была светлой, просторной и достаточно большой, чтобы он мог экспериментировать столько, сколько пожелает. Она была полностью оборудована новейшей бытовой техникой; здесь был холодильник со стальными дверцами и двухъярусная духовка. Над раковиной он установил микроволновую печь, а также полку, которую мог поднимать и опускать, где висели все его кастрюли и сковородки. Рядом с раковиной, под стойкой стояла посудомоечная машина и шкафчик, где было много места, как для всех его тарелок, так и для специй. На кухонном острове, чья столешница была основным местом приготовления пищи, располагалось несколько подставок с разнообразными ножами, которые он в обязательном порядке точил, по крайней мере, раз в неделю. (Баки не чувствовал необходимости сообщать, что в каждой комнате было спрятано по меньшей мере по три ножа, которые он тоже регулярно натачивал, не говоря уже о шестнадцати пистолетах и трех винтовках также припрятанных по всему дому. А ещё четыре поддельных удостоверения личности и паспорта. Баки, возможно, и вырвался из своих дней, проведенных в качестве Солдата, но он собирался быть чертовски уверенным, что останется на свободе любыми необходимыми средствами). Он даже добавил небольшую полку, где хранил коллекцию поваренных книг, которую начал собирать, чтобы те всегда были под рукой, когда ему нужно было какое-то вдохновение или просто хотелось попробовать что-то новое. Миски Сарджа для корма и воды были аккуратно сложены в углу, поверх подстилки с отпечатками лап по краям, и Баки расположил стол так, чтобы получить возможность обозревать двор через заднюю дверь и крыльцо, чувствуя солнце на своём лице, пока он пил кофе и слушал музыку, планируя свой день. Эта кухня была его гордостью и радостью, и, владея столь немногим на протяжении большей части своей жизни, Баки позаботился о том, чтобы содержать её в безукоризненной чистоте, впрочем, как и весь дом. Потому что всё это принадлежало ему, а человеку нужно заботиться о своём доме. Ему было интересно, сможет ли Стив это увидеть; увидеть всю заботу и усилия, вложенные им в эти мелочи, ту любовь, которую теперь могло свободно выражать его когда-то замерзшее и позабытое сердце. Баки казалось, что так и было, если то, как Стив продолжал оглядываться по сторонам, служило каким-то знаком. Вместо этого он спросил: - Кофе? - Настоящий? – у Стива хватило наглости язвить. - Да, настоящий, ты, неандерталец, - ухмыльнулся в ответ Баки. – А теперь будь паинькой, иначе я не поделюсь с тобой ни одной из тех вафель, которые планирую сделать. - Вафли? – воспрянул духом Стив. - С карамелизованными яблоками и взбитыми сливками сверху. У Баки уже были под рукой все необходимые ингредиенты, и в последнее время он проходил небольшую фазу увлечения вафлями после того, как две недели назад купил вафельницу. Ответный стон Стива был единственным откликом, который нужен был Баки. Таким образом, Баки включил свою кофе-машину (ещё одно замечательное достижение 21 века), откопал в своей маленькой кладовой необходимые ингредиенты и приступил к работе. Это было на удивление легко и так шокирующе, находиться на собственной кухне и готовить завтрак для Стива, болтая о том, о сём. Они не обсуждали ничего слишком серьёзного, а также своего прошлого; в основном Стив расспрашивал его о доме, и о том, что ему ещё осталось сделать, в то время пока просматривал учебники по психологии животных, которые Баки оставил на кухонном столе. Но это всё ещё было легко. И это ощущалось привычным – стоять на кухне и готовить что-нибудь для них двоих. (Несмотря на то, что, возможно, и сказал Стив, Баки всегда был тем, кто готовил большую часть времени, когда они жили вместе). Голос Стива не стал мягче, пока Баки смешивал тесто для вафель, но в нём определённо что-то ослабло, озарилось светом, как будто солнечные лучи снаружи согрели нечто глубоко внутри него, точно так же, как они всегда согревали Баки, когда он сидел за этим же столом. Так просто. Так знакомо. Только они вдвоём, как и всегда, это были только они вдвоём, а еда и разговоры – одна из самых простых вещей, которые они могли разделить вместе. И… и… Баки понял, что соскучился по этому. Что ему не хватало этого. Только он и его Стиви, вместе, как это было для них всегда. Он собирался ненавидеть себя за это позже. Потому что те дни давно прошли. И тех двух молодых людей больше не было. Война, сыворотка, новое тело, а затем красивая брюнетка, ещё больше сражений, падение с поезда, и, наконец, ГИДРА украли всё это у Баки, и он никогда не собирался возвращать это обратно. Поэтому он собирался ненавидеть себя за то, что хотел нечто такое, что больше ему не принадлежало, а, возможно, и никогда ему не принадлежало, но, тем не менее, было одним из немногих его сокровищ. Но это будет потом. И он это переживёт. Он пережил это раньше и справится снова. А сейчас он собирался убедиться, что приготовит лучшие проклятые вафли с карамелизованными яблоками и взбитыми сливками, которые когда-либо пробовал Стив. И судя по тому, как Стив стонал от каждого укуса, Баки определённо мог классифицировать это как выполненную миссию. *** Стив провёл остаток утра и большую часть дня с Баки в Бэй Ридже. Когда с завтраком было покончено, Баки показал ему остальную часть дома, указывая на вещи, которые ему ещё нужно было починить или заменить и представил Стива Марлен. - Дитрих? – спросил Стив, разглядывая вишнево-красный внедорожник Баки. - А что? Дитрих была одной из самых красивых женщин, прямо как мой джип. Так почему бы и нет? - Как скажешь, Бак. - Заткнись. Это продолжалось до тех пор, пока, наконец, после обеда, состоящего из толстых холодных сэндвичей с ростбифом (остатки от ужина, который Баки приготовил для себя прошлым вечером) и ещё одной прогулки по парку с Сарджем, Стиву не настала пора уходить. - Спасибо за сегодняшний день, Баки, - сказал Стив прямо перед тем, как они расстались. – Я действительно хорошо провёл время. - Да не за что, - улыбнулся ему Баки. - И твой дом прекрасен. - Спасибо. - Увидимся в понедельник? – спросил Стив, как только закончил почесывать Сарджа на прощание. - Я буду здесь. Стив кивнул ему в последний раз, а затем выпрямился, сунув руки в карманы. Баки наблюдал, как этот Стив из сегодняшнего дня медленно исчезал, заменяясь тем Стивом, который выставлялся напоказ остальному миру, с напряжёнными плечами и вздернутым подбородком, когда он начал свой путь по направлению к Четвертой авеню и к поезду, который отвезёт его домой. На этот раз Баки был тем, кто стоял на страже, наблюдая с вершины холма, пока Стив не исчез из поля зрения. Вот теперь, теперь он может начинать ненавидеть себя. *Калавера (с исп. «череп») – мексиканский символ Дня мертвых и своеобразный стиль изображения черепов. http://skullhead.ru/kalavera/ **Hogar Dulce Hogar – Дом, милый дом (с исп.) ***Apothecary chest - интересный предмет мебели (о котором я впервые слышу) я перевела его «комодом», но в нём много выдвижных ящичков и ещё его называют «китайским кабинетом» - https://www.pamono.eu/antique-industrial-pine-apothecary-chest-of-drawers ****Три балбеса - трио американских артистов водевиля, а также комедийных актёров, период активности которых пришёлся на 1922—1970-е годы.