A Year in the Life of Sarge's Person (Год из жизни хозяина Сержанта)

И пока Баки стоял там, баюкая на руках свою собаку, в то время как его собственные щёки баюкали тёплые ладони Стива, он не знал, что со всем этим делать. Ему оставалось только закрыть глаза, тосковать, надеяться и страдать. Потому что так его целовали и раньше, один, два, миллиард раз, но, в конце концов, этого все ещё оказалось недостаточно, чтобы заставить Стива остаться. Но это был поцелуй, а даже самый сладкий из поцелуев, самый горько-сладкий из них, должен был закончиться. Что, в конце концов, и произошло, когда Стив отстранился, но всего лишь на полдюйма, чтобы он мог прижаться своим лбом ко лбу Баки. - Что, чёрт возьми, это было? - прошептал Баки, зная, что Стив почувствует его слова на своей коже, точно так же, как он сам все ещё ощущал ожог от губ Стива на своей. - Я думаю, это был поцелуй, Бак, - прошептал в ответ Стив. - Да, я знаю, но… - Стив ответил на его вопрос словами, но всё же каким-то образом умудрился не дать ему никаких настоящих ответов. - Почему? Это заставило Стива сделать резкое движение, и он отступил назад, внезапно занервничав и устыдившись, становясь полной противоположностью тому, кем он был меньше секунды назад. - Прости, - извинился он, нервно пробегаясь рукой по затылку и ссутулившись. - Я знаю, что не должен был этого делать, и я не хотел воспользоваться тобой, Баки, клянусь тебе, это не так, но… - Стив, - перебил его Баки. К счастью, Сардж наконец-то пришёл к выводу, что черепахи больше на него не нападут, и не стал протестовать, когда Баки осторожно опустил его на землю. - Всё в порядке, клянусь, всё в порядке. Но я просто не понимаю, почему. - Ты не догадываешься? Стив уставился на него так, словно это Баки был тем человеком, который только что сделал нечто совершенно неожиданное. Баки встряхнул головой, и Стив провел руками по волосам, глубоко вздохнув, прежде чем продолжить: - Я имею в виду, я только что провёл последние полчаса, наблюдая, как ты несёшь свою собаку обратно к джипу, после того, как его укусила за нос черепаха, - Сардж заскулил, услышав это слово. – Прости за слово на букву «Ч», Сардж… И это была одна из самых глупых ситуаций, которые я когда-либо видел. И ты был зол, но всё равно нёс его сюда всю дорогу, как будто в этом нет ничего такого, всё время жалуясь. И ты звучал точно так же, как раньше... как раньше, когда я ввязывался в драку или совершал какую-нибудь глупость, из-за которой ты злился, но ты всегда нёс меня домой, прямо как Сарджа. Это просто был ты, так много тебя, тебя такого, каким ты был раньше. И я не знаю, помнишь ли ты, но мы раньше... мы были ... - Я помню, - мягко сказал Баки. - Помнишь? - спросил Стив, застыв на месте, словно в него только что ударила молния. Баки кивнул. - Это было одно из первых воспоминаний, которое ко мне вернулось, - признался Баки. - Но ты никогда ничего не говорил. - Зачем мне это делать? - пожал плечами Баки. «Время пришло», - подумал Баки. Наконец, настала пора произнести эти слова и закончить разговор, который они даже не начали. Обрезать нить и развязать последний узел, когда-то связывавший их друг с другом. - Не я был тем, кто захотел с этим покончить. Это ты меня разлюбил. - Что? - Всё в порядке, Стив, - сказал Баки, сдвинувшись, чтобы получить возможность опереться на внедорожник. - Я не злюсь по этому поводу. Уже нет. Я не злился даже тогда. Я всё понимал. У тебя, наконец, появился шанс получить всё, что ты всегда заслуживал, и я не собирался тебя удерживать. - Какого хуя ты несёшь? Если раньше Стив был нерешительным и извиняющимся, сбитым с толку и неуверенным, то теперь он внезапно ожил, больше не оставаясь призраком самого себя, воплощая всё то, кем он неизменно являлся, и кем стал восхищаться и уважать весь остальной мир. - Да ладно тебе, Стив, - покачал головой Баки, уже будучи усталым и измученным, а ведь они ещё даже не начали. - Я был там. Я помню и это тоже. - Что именно ты помнишь? - потребовал разъяснений Стив. - После Аззано, после того, как ты вытащил меня оттуда, ты больше никогда не смотрел на меня как прежде. – Было трудно, так трудно произносить эти слова. Но Баки очень тяжело боролся, чтобы добраться туда, к чему он сейчас пришёл, и ему снова и снова говорили и доктор Каллахан, и ПС, и Тереза, и Энди, и Джейк, что он был смелым и был гораздо сильнее, чем мог себе вообразить, потому что столь многого достиг. Он будет цепляться за это, заставляя себя в это поверить, даже если его сердце трепещет от собственных стонов; невинное и молодое, старое и покрытое шрамами. - А потом, когда мы вернулись на базу, там была Картер, - Красивая, потрясающая, блестящая Маргарет Картер. - И она тебе улыбнулась. И ты улыбнулся ей в ответ, как раньше улыбался мне. И это было нормально, я тогда понял, что это твой шанс. Ты это заслужил, ты заслуживал всего этого и даже большего. Это был твой шанс, чтобы мир, наконец, увидел, кто ты на самом деле, и я не собирался тебя сдерживать. - Вот значит, как ты думаешь? - прошипел Стив. Когда Баки рискнул взглянуть на Стива, его глаза были широко распахнуты, а кожа побледнела. - После этого ты больше никогда не прикасался ко мне, ни разу, - передёрнулся Баки, словно всё это время правда цеплялась за его плечи, и это движение, наконец, их освободило. - Ты никогда мне не позволял! - чуть ли не закричал Стив, а его голос распугал птиц из гнезд на близлежащих деревьях. - Что? - спросил Баки, будучи ошеломлённым. - Когда я, наконец, вытащил тебя оттуда, и всё наладилось и утряслось, каждый раз, когда я к тебе подходил или пытался до тебя дотронуться, ты вздрагивал и отворачивался, как будто думал, что я собираюсь тебя ударить или что-то в этом роде. - Что? - снова ошеломленно переспросил Баки, потому что у него были другие воспоминания об этом. - Ты не стал разговаривать со мной об этом, сколько бы я ни спрашивал, ты просто продолжал говорить мне, что с тобой всё в порядке, прежде чем отвлечь внимание на проверку нашего снаряжения. В конце концов, я просто перестал задавать вопросы. У меня наконец-то появилось это новое тело, я, наконец, стал достаточно сильным, чтобы заботиться о тебе и защищать тебя, как ты всегда делал для меня, но ты продолжал смотреть на меня, как на незнакомца. - Настала очередь Стива передёрнуть плечами, словно это были истины, тяжёлые истины, которые ему тоже нужно было сбросить. - Я думал, это происходило потому, что я больше не походил на одну из фей*, и что ты не хочешь меня, потому что я больше не был таким, как раньше - миниатюрным и смазливым, как дама. - Это просто-напросто глупо, Стив, - прорычал Баки. - Для меня вообще не имело значения, как ты выглядишь. Я никогда не смотрел на то, большой ты или маленький. Мне было всё равно. Ты всегда был для меня самым красивым созданием на свете. - Тогда почему ты перестал позволять мне прикасаться к тебе? Почему ты сам перестал до меня дотрагиваться? Я не мог этого понять. Потому что ты был там, ты всегда был рядом, прикрывая мою спину, как и всегда, следил за тем, чтобы у меня было все необходимое, но, по ощущениям, ты никогда не был так далёк. - Я… - Баки запнулся, глядя себе под ноги, куда прижимался Сардж. Потому что там было нечто такое, чего он не видел, и ему нужно было найти это нечто, если в чём-то из этого, хоть в чём-то, был какой-то смысл. Ему нужно было это нащупать, разыскать это, а это означало открыть дверцу шкафа и порыться в ящиках. И это будет нелегко. Он вздохнул. - Мне нужно, чтобы ты отошёл от меня, Стив, - наконец сказал Баки. - Баки, я… Баки поднял руку, чтобы остановить Стива, прежде чем взглянуть на него, надеясь, что это будет единственный раз, когда тот не станет спорить. - Я что-то упускаю. Нечто такое, что, как мне кажется, я заставил себя забыть. И мне придётся попробовать это найти. Но для этого мне нужно туда вернуться, копнуть поглубже, и обычно, когда я так делаю, это не очень приятно. Иногда у меня случается паническая атака, а иногда я отключаюсь. Но я должен это найти. И если я приду в себя, а ты будешь находиться слишком близко, я могу не вспомнить, кто ты, и наброситься. Я не хочу этого, Стив, поэтому тебе придется отойти. Сардж знает, что делать. Это его работа. Позволь ему выполнить её, а мне позволь через это пройти. - Баки, ты уверен? - спросил Стив, по его позе и тону было очевидно, что он не хотел позволять Баки это делать, все его защитные инстинкты этому противились, вступая в борьбу с потребностью уважать просьбу Баки и его границы. - Да, Стив, уверен, - кивнул ему Баки. – А теперь отойди назад, по крайней мере, на полтора метра. И не подходи ко мне, пока я тебе не скажу, что всё в порядке. Баки встретился с ним взглядом, ожидая, пока Стив коротким кивком подтвердил его слова и отошёл. Баки медленно опустился на землю, прислонившись спиной к шине своего внедорожника и, глубоко вздохнув, сказал: - Сардж, помогай. Прижмись. *** Глубокий вдох, задержка дыхания на счёт три, глубокий выдох. Он делал так и раньше. Он мог справиться с этим ещё раз. Пошевелить пальцами рук, пошевелить пальцами ног, почувствовать на своём лице нагретый солнцем воздух, ощутить дуновение свежего запаха осени. Это были просто воспоминания. Его там не было. Это были тени из его прошлого, и они больше не могли причинить ему вреда, в этом его заверила доктор Каллахан. Но если Баки не встретится с ними лицом к лицу, если не вытащит их на свет, они останутся там навсегда, и он никогда не станет свободным. Зарывшись пальцами в шубку Сарджа, в эту мягкость, Баки почувствовал ровное тёплое сердцебиение напротив своего собственного. Сардж был здесь, он всегда будет рядом, будет защищать Баки, сохранять его в безопасности, напоминая ему, где он находится. Сардж позволит ему плыть по течению, но не бросит, оставаясь терпеливым, спокойным и стойким, и поэтому, когда Сардж ему понадобится, он будет рядом, готовый привести его домой. С этими мыслями в сердце, Баки сделал ещё один глубокий вдох, пошевелил пальцами рук и ног, отпустил себя и увидел... Иногда это была дверь, видневшаяся сквозь серость; крепкая дверь, высотой более тысячи футов. Или, временами, зияющая пасть с блестящими зубами и смрадным дыханием. Или иногда, как сегодня, бесконечный океан, синевато-серый, гладкий и неподвижный, но тем более ужасающий для него, пока он не обнаружил то самое - рябь, более темную, чем всё остальное, с чем-то блестящим, дрожащим и как будто живым - змеем, свитым из этого воспоминания, дожидавшимся, что Баки его найдет. Итак, с ещё одним последним вздохом, с последним шевелением пальцев рук и ног, Баки потянулся туда, где змей обвил его руки своей чешуей, вонзая ядовитые клыки ему в запястье. Холодный воздух, дрожащий в легких и перехватывающий горло, спёртый и вонючий. Стол. Твердый и неподатливый, упиравшийся в его спину, как бы сильно он ни боролся. Жжение, жжение, жжение в его левой руке, когда они вытащили шприц, а его синее содержимое теперь смешалось с красным цветом его крови. А потом крики. Их симфония. Цунами. «Кто-то другой», - подумал он сначала, но затем понял, что это были его собственные крики, когда его тело содрогнулось, по лицу потекли слёзы, а собственная кровь теперь заливала горло. Затем голоса в темноте. Из ниоткуда. Отовсюду. - Образец один-четыре-девять ещё жив. Его тело, как и прочие, демонстрирует признаки остановки сердца, но его сердцебиение начинает стабилизироваться, включая сыворотку в кровеносную систему. - Превосходно. Какую версию ему дали? - Ему ввели версию два-шесть-четыре. - Отберите её и пометьте для дальнейшего изучения. - По-видимому, она убила всех остальных, кому её вводили. - Это не имеет значения. Он пока что самый успешный образец. Это может быть как-то связано с его ДНК или группой крови. Мы не узнаем, пока не проведем дальнейшие тесты. Открыв глаза, он увидел двух мужчин с размытыми чертами лица, которых застилала внезапной яркость, направленная на него. - А вот и вы, сержант Барнс. - Круглое бледное лицо смотрело на него сверху вниз из-за безобидных очков. Зола. Арним Зола, теперь он мог его узнать. – У меня нет слов, чтобы сказать, как я счастлив, что вы не спите. Вы единственный, кто продвинулся так далеко. А теперь мне нужно увидеть, насколько успешной оказалась эта версия сыворотки, чтобы я мог доложить Шмидту. Отстраняясь и исчезая из поля зрения, он дал Баки возможность осмотреться и попытаться понять, где он находился и что происходило. Распорка на голове не давала ему повернуться в сторону, но позволяла достаточно двигаться, чтобы взглянуть налево и увидеть другие столы в этой сырой серой комнате. А на них ... на них... Трупы. Его братья. Его сослуживцы, все они, в конце концов, стали пленниками. Мертвые глаза бесконечно смотрели в пустоту, а лица были искажены агонией. Трупы. Трупы. Трупы. Было ошибкой отвести взгляд, потому что, когда он повернулся, Зола снова стоял над ним, на этот раз со скальпелем в руке. И тогда его агония по-настоящему началась ... Бесконечный поток агонии. Они сказали, что это тесты. На выносливость. Проверить его способности к регенерации. Разочарование некоторыми результатами, волнение по поводу других, но бесконечная, бесконечная, бесконечная боль, пока всё, что он мог сделать, единственный способ вернуть себе здравомыслие – это снова и снова повторять свой порядковый номер. 32557038, 32557038, 32557038 До тех пор пока, как он мог поклясться, это не случилось в последний раз, он открыл глаза, а там ... а там был... *** Когда на этот раз он открыл глаза, то увидел не бесконечную бездонную синеву глаз Стива, а тёплый золотисто-коричневый цвет Сарджа, который облизывал его подбородок, царапая своим длинным языком шероховатость свежей щетины Баки. P.S. Фея – слэнговое название гомосексуалиста.