Пряничный домик

Раньше, когда потолок в доме Снейпов еще не прогнил до черноты, на нем виднелись еле заметные точки. Неясно, отчего они могли появиться — может, постарались насекомые, или же плесень уже тогда начала проедать помещение. Для маленького Северуса это было неважно — откуда такие точки. Главное — узоры, в которые они складывались. Сначала он проводил мысленные линии наобум. Потом стал соединять точки в простейшие геометрические формы, примитивные узоры или по-детски кривоватые лица. А потом, на его девятый день рождения, мама подарила большой и очень дорогой астрономический атлас. С этого момента Северус узнал, что прямо над его кроватью лесенка Кассиопеи стремилась к сердцу Пегаса. Где-то между Лирой и пламенной звездой Бетельгейзе тянуло лапы созвездие Льва. У девятилетнего Северуса было два Ориона — один чуть кривее другого, четыре Малых Медведицы, целых шесть Воронов и один Телец. Правда, без Альдебарана — на его месте доски немного разошлись, но Снейп решил, что это все же считается. Больничный потолок тоже усеивали такие точки. Только здесь — не плесень Паучьего тупика, а всего лишь своеобразный узор в крапинку на подвесных потолках. Сейчас над его головой Персей сражался с Большим Псом. Большому Псу недоставало самой главной его звезды, и вообще одна из его частей подозрительно смахивала на середину Гидры. Но все равно, по мнению Северуса, это был самый ироничный момент его жизни. Он очнулся совсем недавно. Все боялся оглядеться, и поэтому бесконечно пялился в потолок. Где-то слева пищали приборы, известившие слизеринца, во-первых, о том что он жив, во-вторых о том, что он в маггловской больнице. Не то чтобы он хоть раз бывал в Мунго. Хлопнула дверь, забренчал поднос и запахло цветочными духами. Северус все же решился повернуть голову и осмотреться. Ну точно — маггловская одиночная палата. Всюду приборы неизвестного назначения, на столике возле кровати — россыпь таблеток и шприцов. Северус поежился. — О, вы очнулись? — слизеринец обратил наконец внимание на вошедшую санитарку. — Не двигайтесь, я сниму капельницу. Снейп оглядел девушку. Что-то было не так. Взгляд ее смотрел куда-то сквозь, будто у санитарки было косоглазие. Верный признак заклинания Конфундус. Санитарка быстро сделала все, что от нее требовалось и вышла в коридор. — Эй, вставайте. Ваш друг очнулся, — сказала она кому-то за дверью, и до Снейпа донеслось удаляющееся цоканье каблуков. Он осторожно сел, подложив под спину подушку. Почувствовал, что руки и ноги на месте и немного успокоился, хотя ему все еще было очень больно. Голова закружилась от таких телодвижений, перед глазами на секунду заплясали черные точки — потолок Паучьего тупика. Он не знал, кто сейчас появится за дверью, какой такой его друг. И разгадка этой тайны удивила не меньше, чем внезапная встреча с Блэком у катка. Или Блэк ему только приснился? — Привет, — неловко поздоровался Ремус Люпин и сел на стул у кровати. Он весь был как на иголках, какой-то судорожный и явно невыспавшийся. Северус раньше не имел особой возможности рассмотреть оборотня поближе. Визжащая хижина не в счет. Шрамы явно выделялись на уставшем лице — особенность больничного освещения, или так было всегда? Неизменная морщинка между бровей — молчаливое участие в издевательствах прочих мародеров. Люпин выглядел по-маггловски, но вся одежда его была старой и поношенной. Снейп ощутил прилив какого-то странного тошнотворного подобия эмпатии. Он разлепил пересохшие губы и хотел было спросить то, что с момента пробуждения вертелось на языке, но горло дернуло болью, и слизеринец скривился. — Вот, — Люпин неестественно улыбнулся и протянул ему небольшую склянку. — Зелье для голоса. Я, конечно, не такой мастер, как ты, но травить уж точно не стану. Это звучало как неумелая лесть — «такой мастер, как ты» — и Снейп, принимая лекарство, цепко глянул на Люпина. Тот выглядел как человек, усиленно пытающийся разрядить обстановку. Он был напряжен, очень, и сам догадывался, что ничего подобного у него не получается. Ремус Люпин был плохим актером, и для Снейпа это стало небольшим плюсиком в его резюме. Зелье обожгло горло, и на вкус оказалось отвратительным, но, к достоинству Люпина, сварено было на «отлично». — Это ты… — Северус попробовал испытать свой речевой аппарат. Голос казался немного чужим, губы не слушались. — Ты меня вытащил? Снейп за долю секунды понял, что сам знает ответ — иначе сейчас он лежал бы в Мунго, когда как эта больница была железобетонно маггловской. — Нет, — подтвердил его догадку Люпин. Выглядел он при этом, как самый несчастный человек на свете. — Хотя из наших я, наверное, был первым, кто тебя узнал. Какая-то маггла вызвала скорую, у той скамейки все столпились и я пошел посмотреть. Они бы тебе ноги оттяпали, но мы провели всем глобальный Конфундус, и потом… — «Мы»? — Северус скривил губы. — Это как же — все четверо? — Нет, — казалось, Люпин вот-вот грохнется в обморок или расплачется — вот настолько плохо он выглядел в свете больничной лампы. — Я и Сириус. Интересный поворот событий. — Мы, короче говоря, всем тут промыли мозги. Разумнее было бы обратиться в Мунго, но… кажется, это называется аффект, вот. Мы неплохо справились — ну, ты бы сейчас со мной не говорил, если бы… — он вдруг смолк и посмотрел пристыженно. Неужели боится давить на чувство долга? — А остальные что же? — прервал тишину Северус. — Бросили вас? — Если честно — думаю, они побоялись. Такая ответственность, и… да, в общем, как-то так. Хотя, ладно бы Питер, но Джеймс… я считал, он с нами, пока не понял, что его нет, — Люпин неловко улыбнулся собственному косноязычию. — Питер сразу не поехал, а Джеймс испарился где-то на полпути к клинике. — Ясно, — Снейп опустил взгляд на свои руки, и потом внезапно вспомнил кое-что ужасное — то предательство Блэка. Не сон. Явь. Северус старался ничем не показать своего интереса и как бы небрежно бросил: — А где Блэк? — А… — Люпин, не ожидавший подобного вопроса, слегка растерялся. Или, — желчно подумал Снейп — взял тайм-аут, чтобы придумать правдоподобную ложь. Слизеринцу упорно не верилось, что Блэк после такого ринулся бы его спасать. — Понятия не имею, — наконец выдал оборотень, и Северус удивленно вскинул на него взгляд. — Нет, я правда не знаю. Мы добились более-менее стабильного состояния, и он ушел курить. — И не вернулся? — И не вернулся. До этого он еще тут по коридору круги нарезал. Странно как-то все на Сириуса подействовало. И какая муха его укусила? Муха ответственности и стыда, — мысленно предположил Снейп. — И разочарования в себе. — Совсем забыл! — спохватился Ремус. — Твой отец! — Что?! — Северус отреагировал слишком ярко, и это, должно быть, не укрылось от глаз Люпина. Но тот воздержался от вопросов и продолжил: — Твой отец приходил. Кажется, это был он. Вы похожи. — Нет, — резко ответил слизеринец. Ситуация приобретала все большую сюрреалистичность. — Это не мог быть он. — Хорошо, — терпеливо согласился Люпин. — Может, показалось. — И что он делал? — Смотрел на тебя. Потом спросил у Сириуса, что стряслось, получил ответ и ушел. От него еще пахло алкоголем… не знаю, может правда не он. Это Сириус только так предположил. — Ясно, — Снейп снова опустил взгляд. Что этот ублюдок вообще здесь забыл?! Сначала Блэк его спасает на пару с оборотнем, потом отец приходит проведать. Им всем рождественский дух в голову ударил или что?! — Я, в общем, что еще хотел сказать… — начал Люпин, чуть подавшись вперед, — мы круглые идиоты. Я имею ввиду, нас четверых. Нет уж, дай мне договорить! — внезапно решительно произнес он, увидев, как слизеринец хочет вставить свои пять копеек. — Мы кретины, мудаки, идиоты и ублюдки. О как. — И я бы хотел… попросить прощения. За всех нас, и за себя в частности. Ну уж нет. — Пора повзрослеть и понять, что все эти игры слишком жестоки. Дети жестоки, и мне ужасно стыдно, что я… по большому счету, я ко всему этому причастен тоже. И я бы не хотел, чтобы тупая детская вражда тянулась до самого выпуска. Понимаешь, о чем я? Северус с минуту смотрел на него и потом неуверенно кивнул. — Мир? — Люпин слабо улыбнулся. Он был выжат своим пламенным монологом, и теперь просто смотрел и ждал реакции. Снейп мельком глянул на руку оборотня, потом поднял взгляд на лицо и медленно проговорил: — Из тебя выходит отвратительный притворщик. Ремус вдруг весь осунулся и погрустнел. — Прости, — он, наконец, дал волю нервам и стал неосознанно теребить край свитера. — Я должен был понять, что это так не работает. То есть, ну, все эти годы моего молчаливого соучастия, и… ладно. Снейпу еще никто ничего подобного не говорил — имеется ввиду, никто перед ним не извинялся. Люпин не лгал. А то, что слизеринец изначально принял за неумелую игру, было лишь чудовищное волнение, которое Ремус пытался скрыть за напускной безмятежностью. Люпин просил за всех сразу, но Снейп просто не мог себе позволить вот так отбросить обиды. Может, если бы каждый из мародеров сказал нечто подобное… Стоит ли пытаться обнулить счет? Это ведь то, что делают взрослые люди — прощают? — Эй, Люпин, — Северус попытался говорить как можно более спокойно. Он так долго плевался ядом, что уже и забыл, как это. — Я могу попробовать, — он неловко пожал плечами. — Ничего обещать не буду и… это касается только тебя одного. Мир? — Мир! — Люпин улыбнулся смелее и пожал его руку. Ремус в этот момент был похож на довольного щенка. Снейп тоже слабо улыбнулся, позабавленный таким сравнением.