Ущербная демоница

Дольше скрываться от общества князей было нельзя. И едва вернувшись с дружеского визита к соседям, князь Дейрос Фариус спустился в подвалы своего замка. Он надеялся, что там найдётся парочка пленников, чтобы спустить пар. В гостях его ожидаемо спрашивали, как поживает княжна, скоро ли её представят в обществе одержимых, чтобы показать, на что способен её демон. Дейрос, напившийся накануне подавляющих эмоции зелий, с трудом сдерживался от того, чтобы не разорвать любопытствующим глотки, но разжигать войну сейчас позволить себе не мог. Они с Воибором и Многоликой договорились, что отвечать на подобные вопросы, и князь Фаруис выплёвывал в ответ на подозрения, что его дочери требуется покой, чтобы совладать с демоном. На обратном пути Дейрос пересел на коня, оставив супругу в карете: он не был уверен, что не разорвёт её на кусочки, и даже брачные браслеты не помешают ему это сделать. Он успел лишь вцепиться отросшими когтями ей в горло, нависая над ней, а другой рукой оттянул назад сложную причёску, оскалил зубы в желании поцеловать супругу, как в дверцу кареты постучал один из стражников сопровождения, чтобы доложить, что они пересекли границы княжества. Укусив жену за верхнюю губу и не увидев в её глазах ни страха, ни удовольствия, а лишь привычный холод, но не покорность, князь Фаруис разочарованно оттолкнул её в сторону, разрывая на ней платье. И всё то время, что они провели в карете, Многоликая не кричала, умоляя, не стонала от страсти, она оставалась всё так же безучастна. Смотрела на него, не моргая, и Дейрос понемногу успокаивался. Он даже не стал выяснять, кто из стражников помешал ему, а лишь с рычанием пересел на запасного коня, оставив супругу во тьме кареты поправлять то, осталось от некогда роскошного платья. И вот сейчас одержимый пьянел от придушенных криков и мольбы о помиловании, вырывающихся изо рта крепкого мужика, что пытался забиться в угол камеры, когда князь Фариус ленивым движением вспорол кожу у него на груди. Мужчина захлёбывался слезами и выл, раззадоривая в Дейросе демоническую сущность. А другие пленники возносили молитвы всем известным им богам, что князь сегодня посетил не их. Когда крики стихли и одержимый покинул свою жертву, то в полутьме камеры было уже не разобрать, во что превратилось тело несчастного. Успокоившийся князь приказал подать поздний ужин, а на утро велел Многоликой и Воибору явиться к нему в кабинет. Первым, как всегда, прибыл целитель. Прямо с порога он начал сетовать на то, что его не допускают к княжне, что Многоликая не даёт осмотреть Лилитту под предлогом, что это ей и Эрне было велено решить проблему. Воибор подобострастно заглядывал в глаза своего господина и скрипел, что княгиня и некромант последнее время стали часто видеться и проводят много времени вместе. Нет ли между ними чего? На это Дейрос лишь утробно смеялся, похлопывая целителя по плечу: — Неужели ты думаешь, что моя жена вообще способна кого-то любить? Или испытывать страсть? Взгляни на неё! Она не умеет ничего чувствовать: ни боли, ни страха, ни вожделения. Сначала это было так интересно, но и сейчас, двадцать лет спустя, не даёт мне покоя. Вот, например, вчера… И Воибор заинтересованно таращил глаза, когда князь Фариус рассказывал о вчерашней поездке. За этим приятным разговором их и застала Многоликая. Безуспешно Виобор искал в ней признаки вчерашнего действа: она была безупречна в своём спокойствии, лишь тёмно-синее платье имело высокий воротник-стойку, а на шее был замысловато повязан бледно-голубой платок. Про себя Виобор ухмылялся: Эрна накануне отбыл упокаивать очередное кладбище и не знал, как поживает его дражащая госпожа. От удовольствия целитель даже начал громче, чем обычно, кряхтеть, пока князь Фариус его не одёрнул. Дейрос потребовал от Многоликой отчёта о состоянии княжны, чтобы она объяснила, почему не даёт Виобору оценить состояние Лилитты. Многоликая бесстрастно доложила, что разум постепенно возвращается к их дочери, как и воспоминания, но Лилитта ещё очень слаба, поэтому она опасается предпринимать активные шаги по принудительному пробуждению демона, не уверенная, что в противном случае он не подчинит себе княжну. — Я склонен с тобой согласиться. Среди нас случается, что демон пробуждается не сразу, хоть и редко. Чаще одержимые сходят с ума, не в состоянии справиться с мощью демона. — После этих слов Дейрос особо пристально взглянул на супругу: — Их убивают. Я был бы очень опечален, если лишусь дочери, ведь княжество не должно оставаться без наследника. Пока князь говорил, Воибор не отрывал взгляда от фигуры Многоликой, которую — имперку, чужачку — в замке прозвали так в шутку, за всегда безжизненное выражение лица. Самое интересное, что княгиня ни секунды не протестовала против такого обращения, будто признавала его правильность. «Она нечеловечески спокойна, » — рассуждал целитель, не дождавшись какой-то более или менее эмоциональной реакции со стороны обсуждаемой персоны: на лице не дрогнул ни один мускул, не дрожали руки, не участилось дыхание. «Если бы я не видел, что она человек, то заподозрил бы…» — но кто это был бы, Воибор так за все эти годы и не решил. В итоге князь приказал Многоликой обеспечить доступ к Лилитте целителю. С лёгким поклоном княгиня пообещала выполнить всё в точности и поспешила к дочери, чтобы успеть первой и дать указания, что стоит говорить при Воиборе, а что — нет. Девочку она нашла в библиотеке. При её приближении та что-то спрятала в рукаве, но спрашивать Многоликая не стала, сделав вид, что ничего не заметила. Она надеялась, что девочка ничего не выкинет при Воиборе: не станет произносить что-то непонятное, подозрительно себя вести и задавать неудобные вопросы. Запоздалое сожаление кольнуло княгиню: не совершили ли они с Эрной ошибку, когда решили держать девочку в неведении относительно происходящих в замке событий и угрозы, что над ними всеми нависла.

***

«Кто такая Лилитта?» — думала Лилия Львовна, листая выданную для самостоятельного изучения книгу. «Что стало с ней? Почему я оказалась в этом теле?» — медиум наконец поверила и признала, что всё произошедшее не сон, что она не дома, на Земле, а в чужом мире. Метание между попытками что-запомнить и не выдать себя больше, чем уже есть, между изучением этикета под руководством Многоликой и истории по рассказам Крайса Эрны наконец замедлилось, и Лилию Львовну оставили в тиши и одиночестве библиотеки листать пыльный талмуд на религиозную тематику. «Что это за Тёмная Хозяйка? Почему она живет на Пепельных землях? Зачем мне всё это знать?» — думала Чёрная Лилия и сама себе отвечала: «Если я хочу здесь прижиться, перестать чувствовать себя чужой, понять, что здесь к чему. Ведь руны чётко сказали, что там, на Земле, я мертва. И впервые я чувствую, что должна им поверить. И возвращаться-то мне некуда. Не к кому и не к чему.» Лилия Львовна закрывала глаза, вспоминая. Родом она была из небольшого провинциального городка, но решила замахнуться на что-то большее, чем местное ПТУ. Родители поддержали её, и вот юная Лиличка едет в Столицу. Столица была огромна, поражала обилием перспектив и возможностей. Девочка была неглупа и смогла поступить в не самый последний ВУЗ благодаря своим знаниям, не взятке. С жильём ей тоже повезло: странная, но милая старушка выделила Лиличке меблированную комнату в старинном доме рядом с ВУЗом. Старушка любила курить трубку и раскладывать пасьянсы, но практически ничего не требовала от студентки. Учёба давалась Лиличке легко, особенно ей нравился один предмет. Скорее, не предмет, а профессор, ведущий его. За давностью лет Лилия Львовна не была уверена, что сможет в точности вспомнить, как его зовут, зато могла сколь угодно часто освежать в памяти томление в груди и прикосновения кожа к коже. Но обычно она вспоминала тот скандал, что разразился, когда жена профессора, а затем и весь институт узнали подробности её увлечения. Учиться там после такого Лиличка уже не смогла, да и не дали бы. Швырнув ей в лицо приказ об отчислении, ректор захлопнул перед её носом двери в безоблачное будущее. А тот, кто обещал развестись и обвенчаться с ней, до самой смерти Лилии Львовны оставался счастливо женат и окружён детьми. Сама же Лиличка так и не смогла больше доверять людям и влюбиться. Она осталась ещё на год в Столице в надежде поступить в другой ВУЗ. Смелости сообщить о произошедшем родителям у неё не было. Странной оказалась и реакция старушки на мольбы Лилии Львовны позволить ей отсрочить оплату в связи с лишением стипендии. Владелица квартиры не выгнала её сразу, а предложила вместо платы за жильё играть с ней в карты. Лиличка сначала не поверила, но уж лучше так, чем остаться на улице. Сначала Лилия Львовна думала, что та научит её, как выигрывать деньги в какие-нибудь азартные игры, но не тут-то было. Сначала они раскладывали пасьянсы, потом старушка стала рассказывать какие-то истории про карты, пыталась научить девушку разговаривать с ними, будто они живые. И оплаты всё не требовала. В ожидании нового учебного года Лиличка устроилась официанткой и немного подучивала то да сё. В её голове рождались мысли, что владелица квартиры немного сумасшедшая и нужно бежать, пока не поздно, но где тогда она будет жить? И девушка продолжала раскладывать пасьянсы, а разговоры с картами перестали её так пугать. Но дальше — больше. Игральные карты сменились картами Таро, индийскими, картами мадам Ленорман… Затем пришёл черёд рун и других гаданий. Сначала Лилия Львовна просто раскладывала карты, не задумываясь об их звучании, но однажды её предсказание судьбы одной из телезвёзд сбылось. И девушка не поверила своим глазам. А старушка сказала, что это в ней просыпается дар и она выбрала Лилию Львовну в качестве своей наследницы и обучит всему, что знает. Что ж, Лилия Львовна была не против получить в наследство квартиру. Вдруг оказалось, что пока она пропадала на работе, к старушке приходили клиенты, с которым та раскладывала не просто пасьянсы, а предсказывала судьбы. Глаза Лилии Львовны заблестели, когда она увидела оплату, что оставляли клиенты. «Нравится?» — прищурившись, спрашивала старушка, — «Тогда завтра можешь заменить меня». С того времени и повелось, что временами Лилия Львовна гадала клиентам вместо самой старушки. За всеми этими занятиями девушка не заметила, как пропустила сроки подачи документов в ВУЗ и снова осталась на второй год. Но сейчас это её тревожило уже не так сильно. И пусть родители твердили, что без высшего образования в жизни не преуспеть, но она-то уже начала самостоятельно зарабатывать, так это образование и не получив. Неизвестно, как об этом узнали её родители, но скандал вышел знатный. Но и на следующий год Лилия Львовна так и не поступила в ВУЗ, теперь уже осознанно. Поток клиентов и не думал стихать, а её предсказания оказывались частенько такими точными, что известность Лилии Львовны постепенно росла. Появившуюся из ниоткуда гадалку прозвали Чёрная Лилия, потому что после смерти старушки одеваться она стала во всё чёрное. Хозяйка квартиры умерла через два года после отчисления Лилии Львовны из ВУЗа. Тихо, во сне. Сначала девушка и не поняла, что случилось. Но когда она оказалась единственной наследницей квартиры и бизнеса, а её предсказания стали ещё более точными, Лилия Львовна уже не мыслила жизни вне Столицы и вне этой квартиры. В ней вся обстановка и атмосфера будто кричала о том, что здесь гадательный салон. И Лилия Львовна поддерживала свой имидж. На фоне переживания о смерти старушки, ставшей в последние годы для неё самым близким человеком, тёмным цветам в одежде теперь уже повзрослевшая женщина не изменяла, и уклон её практик сменился от простых гаданий к разговорам с душами умерших, пусть и с использованием карт или рун. Лилия Львовна была уверена, что хорошо выучила их значения, а потому так точно рассказывала о том, о чём знать никак не могла. Клиентов стало много, и, чтобы поддерживать определённый ритм работы, ей приходилось всегда быть бодрой и собранной. Тут очень кстати пришлись запасы табака, что Лилия Львовна нашла в вещах бывшей владелицы квартиры. Он явно отличался от того, что продавался в магазинах: дарил ясность ума, лёгкость, а карты и руны уже не могли ничего скрыть от медиума. Так пролетели двадцать лет. Лилия Львовна теперь казалась рано постаревшей женщиной, богатой, но до сих пор одинокой и проживающей в старой старушечьей квартире. Проводя все дни за гаданиями, она не знала, куда потратить деньги, лишь часть отправляя родителям. Иногда Чёрная Лилия выбиралась на встречи с такими же, как она, но частенько бывала разочарована в увиденном: другие гадалки не могли так же точно и быстро прочесть карты, у них было меньше клиентов — они были ей неинтересны. Лишь одна из них сказала вещь, позднее взволновавшую Лилию Львовну: «В твоём животе идёт дождь.» И всего через несколько месяцев медиум, кашляющая по утрам от злоупотребления сигаретами, обнаружила в слюне кровь. Затем пришла тошнота и тяжесть в животе. Платная клиника — и диагноз: рак желудка на фоне озлокачествления язвы. Дообследование — и уточнение: с метастазами в печень. Поздняя стадия в сорок пять лет. Хирурги разводили руками, онкологи предлагали химиотерапию, но результата не гарантировали. Последние месяцы Лилия Львовна просто жила, как в тумане. Она отправила всё заработанное родителям, им же завещав квартиру. Приняла последнего клиента и выкурила последнюю сигарету перед тем, как проснуться в молодом теле Лилитты Фариус. И вот, похоже, ей дали шанс прожить жизнь заново. Но почему? Для чего она здесь? Лилия Львовна чётко помнила какой ответ дал на этот вопрос расклад из шести рун: перевёрнутая беркана, перевёрнутая манназ, прямая турисаз, хагалаз, прямая райдо и прямая кано. Первая руна, означавшая прошлое, не удивила её, показав болезнь. Вторая, характеризующая её саму, подтвердила, что Лилия Львовна оказалась в крайне затруднительном положении, у неё есть враг, который пытается ей навредить. Третья руна — это будущее. Ей не стоит торопиться, а впереди ждёт путешествие. Причину сложившейся же ситуации знаменовала четвёртая руна: хагалаз показала потерю контроля над ситуацией, крушение планов. Что требуется от неё в сложившихся обстоятельствах? Медиум увидела необходимость налаживания отношений с другими людьми, и снова ей предстоял путь в чьей-то компании. Тут всё было более или менее понятно, но шестая руна — результат всех её действий — говорила о пробуждении некого таланта и рождении ребёнка. Первое Лилия Львовна могла принять, но сомневалась во втором. Устав от скучного чтива и размышлений о своей судьбе, Чёрная Лилия, отложив религиозные писания, решила прогуляться между стеллажами с книгами. На глаза попадались сборники заклинаний и легенд, исторические трактаты, несколько талмудов с нечитаемыми названиями. Они стояли ровнехонько, будто под линейку. Лишь где-то на верхней полке из общей симметрии выбивался торчащий листочек. «Хоть что-то интересное, » — подумала Лилия Львовна и, чуть подпрыгнув, вытащила его. Бумага казалась старой, но чернила вполне яркими. На пергаменте был изображён какой-то чертёж с надписями типа «первый этаж», «второй этаж», «подземелья», «чердак». Некоторые линии были нарисованы толще, чем другие, одни были сплошными, вторые — прерывистыми. Медиум решила рассмотреть находку поближе и вернулась к столу, за которым обычно занималась. «Похоже на план», — негромко прошептала Лилия Львовна. Вдруг скрип дверей отвлёк её от разглядывания рисунка. На пороге библиотеки стояла Многоликая. Застигнутая врасплох, медиум не придумала ничего лучше, как спрятать листок в рукав платья в надежде, что мать Лилитты ничего не заметила. Так ли это было на самом деле или нет, Чёрная Лилия по непроницаемому выражению лица женщины не поняла. Но та не обсуждала подозрительное поведение дочери ни в тот день, ни потом.

***

Зайдя в библиотеку, Многоликая не стала терять времени даром, сразу же предупредив дочь, что сейчас им нужно возвращаться в покои княжны, где её ждёт осмотр целителя. На резонный вопрос, зачем ей целитель, ведь чувствует себя она хорошо, Лилия Львовна получила странный ответ, что это приказ князя. И ещё больше удивилась, когда мать Лилитты цепко ухватила её за подбородок, поднимая голову, и негромко произнесла: — Когда вы будете разговаривать, будь внимательна. Я не доверяю Воибору. Как целитель, он уступает Крайсу, зато с радостью участвует в пытках, что временами устраивает князь, поэтому очень прошу тебя не распространяться о том, что ты всё забыла и учишь с нуля. Но и постарайся быть краткой, если он спросит, что мы изучаем. И ни в коем случае не рассказывай ему, что тебя проверяли на магию, а уж тем более, не озвучивай те результаты, что мы получили совсем недавно. Ты поняла меня? Лилия Львовна кивнула, замерев в нечеловечески сильной хватке этой женщины. — А если он будет спрашивать, ощущаешь ли ты что-то, отвечай как можно более расплывчато, говори, что что-то чувствуешь, но не конкретизируй. Чёрная Лилия внимательно выслушала инструкции и ощутила тревогу. Это будет больше, чем простой медицинский осмотр? Вполне возможно, ведь Многоликая была необычно эмоциональна. Она никогда не касалась Лилии Львовны и не говорила так надтреснуто. Пусть лицо княгини было безучастно, но со столь близкого расстояния медиум видела, как пульсирует венка на её виске. Дождавшись заверений дочери, что та всё поняла, Многоликая проводила княжну в комнаты, где их уже ждал какой-то старик и мужчина из того повторяющегося сна. Напрягая память, Лилия Львовна вспомнила и старика, которого видела его одним из первых после пробуждения в замке. Мужчина развалился в одном из кресел, закинув ногу на ногу. Он был элегантно одет, но сквозь притягательные черты лица проступило что-то нечеловеческое, а контуры его тела двоились, будто плыли в мареве жара. При взгляде на него откуда-то из глубин памяти рождался страх. Усилием воли медиум отвела взгляд от него. Будто сквозь вату до неё донёсся голос этого мужчины: — Лика, дорогая, оставь нас. И ответ матери Лилитты: — Да, мой князь. От этих слов сердце Лилии Львовны забилось быстрее, когда она вспомнила лишь фразу из последнего напутствия Многоликой: «с радостью участвует в пытках, что временами устраивает князь». Медиум с трудом справилась с охватившей её тело дрожью. Ей было странным, что эта дрожь ощущалась, как чужая. Но вот целитель попросил её прилечь на кровать на спину и стал водить руками над её телом. Морщины на его лице складывались в причудливые узоры, переползали с места на место, но понять, рад он или опечален результатами «осмотра», Черная Лилия не могла. А затем начался разговор, которого, похоже, так боялась мать Лилитты. Медиум так сосредоточилась, чтобы правильно ответить, что ей стало казаться, будто вокруг целителя возник светлый ореол, который испещряли тёмные прожилки. Но стоило немного проморгаться, как увиденное исчезло. На секунду Лилия Львовна сбилась с ответа, припоминая, что подобный ореол, только сплошь тёмный, замечала временами вокруг Крайса Эрны. Усилием воли она отогнала размышления об этом подальше, сосредоточившись на расспросах этого «целителя». Рядом с ним было трудно сосредоточиться, но медиум не могла подвести Многоликую. «Руны говорят, что мне нужен союзник. Почему бы этой женщине не стать им?» — это помогало помнить инструкции и отвечать не совсем невпопад. Всё имеет тенденцию кончаться, закончился и этот допрос. После ухода Воибора Лилия Львовна, непривычно уставшая, опустилась на кровать, подтолкнув под спину подушку. Она в изнеможении прикрыла глаза, но вдруг услышала какой-то глухой стук, будто что-то врезалось в стену. Затем дверь снова скрипнула, и в комнату вошла Многоликая. Медиуму показалось, что она слишком неестественно держит руку и идёт, слегка наклонившись в сторону. Княгиня молча подошла ближе, а затем опустилась рядом с дочерью. Они ничего не говорили друг другу, а просто сидели рядом, и от этого было как-то спокойнее. Немного погодя Чёрная Лилия пригляделась повнимательнее, но не смогла разглядеть никакого ореола вокруг фигуры женщины, зато на полу вольготно расположились две её тени. «Вот и некий талант», — про себя горько рассмеялась Лилия Львовна.