***
По утру Хайл Кундиге предупредил Реми Сальву, что отбывает. Перед отъездом он проверил состояние Многоликой, сообщив, что яд полностью покинул её тело и сейчас ей требуется покой и правильное питание. Целитель отказался от предложенного сопровождающего, но не от завтрака и не преминул прошептать над едой пару слов. Начальник княжеской стражи лишь поджал губы, понимая, что если их до возвращения князя с артефактом, определяющим яды, не перетравят, то это будет великолепно. Утро было освежающим. Для южной части мира, в которой и находился Союз княжеств Дэммор, такая погода была обыденностью: тёплые дни и прохладные ночи, а снег можно было увидеть только в горах, отделявших Союз от Мёртвых земель. Целитель вдохнул полной грудью. Ландшафты княжеств ничем не отличались от имперских, но разлитая здесь тьма липкой плёнкой оседала на коже. По иронии, столь любимая Хайлом империя Аладанаи была с двух сторон окружена странами, поклонявшимися Тёмной Хозяйке, с третьей была отделена горами от Мёртвых земель, а с четвёртой границей имела море. Иногда Хайл задумывался о том, есть ли в их мире ещё суша. Он знал, что несколько веков назад их корабли отчаливали с ещё живых Мёртвых земель, чтобы сгинуть навеки. Лишь единицы возвращались, чтобы поведать, что там, за морем, видали плавно скользящие по волнам суда, на которых можно было разглядеть изящных и хрупких созданий. Почему-то целителю всегда казалось, что они должны выглядеть точно так, как сама Белая Королева. Ощущение чужого присутствия, касаясь растянутых во все стороны конфигураций силы, вырвало Кундиге из приятных воспоминаний. Магические щиты мгновенно окружили целителя коконом светлой магии. На его предплечья были нанесены магические знаки, облегчающие использование некоторых заклинаний. Светлыми искрами рассыпались пущенные в него стрелы. Конь под Хайлом встревоженно заржал, но целитель умелой рукой удержал его. Не снимая щитов, он пустил животное в галоп. По магической преграде растёкся неопрятной кляксой шар тьмы. «Здесь некромант,» — мелькнула мысль. Любая магия почётна, всё зависит от того, как она используется, так считал целитель. На дорогу выскочили вооружённые люди, но Хайл коня не остановил. Волна света под едва слышное шевеление губ устремилась с руки целителя, застилая глаза противников. Убивать Хайл не стал, опасаясь, что прячущийся по близости некромант поднимет мертвецов против него. Почти все нападающие замерли, пытаясь проморгаться, лишь один совершил недоступный человеку прыжок, столкнувшись с хайловым щитом. «Одержимый», — сообразил Кундиге. Конь замедлился, когда нападавший начал наносить бессистемные удары, пытаясь истощить защиту. Сбоку снова прилетел шар тьмы, который имел реальный шанс проделать дыру в щите. Целители не убивают. — Айне клинге дес лихтс*! — и с его рук сорвалась сияющая светом стрела. Она поразила одержимого в ногу, атака замедлилась. Но убивают некроманты. Тьма окутала растерявшего прыть одержимого, выжигая его жизнь, и не успело тело коснуться земли, как в магическом взоре Хайла тёмные ленты проникли в мертвеца, готовясь к тому, чтобы вернуть ему подобие жизни. Некромант явно был достаточно опытным, раз мог без подготовительных ритуалов поднять мёртвую марионетку. Копыта хайлового коня размозжили грудную клетку упавшего врага, а целитель понёсся вперёд, расшвыривая волной светлой силы уже приходящих в себя врагов. Он надеялся, что его магия хорошенько подпортит тёмные плетения некроманта, сбивая ему прицел. Кундиге легко преодолел ослеплённых врагов, вырываясь вперёд. Позади щит задрожал от пущенных вдогонку клинков тьмы некроманта. Тот целился ровно в одно место, и Хайлу приходилось вливать всё больше силы в щит. Расстояние между ними неумолимо увеличивалось. Кундиге улыбнулся. События последних двух дней горячили кровь, он снова почувствовал себя живым, отступила рутина однотипных исцелений. Может, вместо того, чтобы сидеть в Амре, стоило немного попутешествовать? Под влиянием магии света конь уносил Кайла всё дальше от замка, в котором он встретил тех, кто в скором времени разбередит его раны, принеся в жизнь целителя хаос.***
Проснулся Дейрос в прескверном настроении. Демон скрёбся где-то под черепом, обжигая своим нетерпением. Пока сам князь спал, его вторая половина стерегла покой своего носителя. От этого сны Дейроса с каждым годом становились всё более тягостными. Ему снилось, как он парит над лавовыми реками, над безжизненными каменными островками, над глубокими ущельями, из недр которых вырываются клубы огня. В языках пламени ему чудилось молодое мальчишеское лицо в обрамлении рыжих волос. Юноша кривил губы в саркастической, но грустной улыбке, шепча: «Вот то, что ждёт всех нас. И богов, и людей. Гнев Творца неминуем». После подобных снов князь проспался в поту и с ощущением, что когда-то совершил страшную ошибку, но забыл о ней. А ещё это всегда служило предвестником того, что день обещает быть крайне неудачным. И всё пошло наперекосяк с самого утра. На завтрак ему подали когда-то любимое Есефой Дольф блюдо: рыбу, запечённую с овощами. До полудня его так и не пригласили на аудиенцию к князю Горио. Когда Дейрос попробовал прогуляться по замку, то каждый раз натыкался на Аркаганда или на запертые двери. Раздражение нарастало. Князь Фариус решил проведать своих воинов и придушить хоть кого-нибудь, но для этого нужно было выйти за крепостные стены. Вот тогда он пожалел, что не взял с собой в поездку супругу: она могла бы знатно скрасить ему время ожидания. Раздражение росло. Наконец, князю Дейросу позволили увидеться с Горио. Дольф его разочаровал. Он был одет в малиновый камзол и выглядел на шестьдесят — гораздо старше, чем внешне сам Дейрос. Казалось, что Горио беспробудно пил не один месяц. Землисто-желтоватого цвета кожа висела складками, а брюхо выпирало, натягивая камзол. Горио восседал на массивном троне, его ноги походили на столбы. Но в полутьме приёмного зала голос князя Дольф эхом взлетал под потолок и падал на Дейроса подобно хищной птице. Неизвестно, что ещё держало демона и сознание человека в этой оболочке, но вторая сущность Дольфа не уступала по мощи демону Фариуса. Ведь никто не запрещал второй половине питаться страданиями своего собственного носителя. — Я рад приветствовать тебя, дорогой брат, — проскрипел Горио. Он подобного обращения Дейрос поморщился, но сдержал себя, осознавая, что демон напротив него выглядит развалиной лишь внешне. — Как и я, князь Горио, — Фариус говорил хрипло, слегка порыкивая, когда произносил имя собеседника. — Что привело тебя ко мне? Неужели пришло время вспомнить о добрососедских отношениях? — даже нечувствительный к эмоциям Дейрос слышал фальшь и злобу в обращённых к нему словам. — Пришло время, — коротко кивнул Фариус, не уточняя время конкретно чего. — До меня дошли любопытные слухи, и я хотел бы посоветоваться с моим добрым соседом, правдивы ли они, — когда нужно, и сам Дейрос умел сохранять аристократическую почтительность, хотя приходилось делать ему не так и часто. Однако был он более прямолинеен, в отличие от своей супруги. — Давно ли это тебя стали так интересовать какие-то слухи? — голос Горио был схож со скрежетом трущихся друг о друга камней. — С тех пор, как они стали тревожить покой моего рода, — Дейросу хватило выдержки не наброситься на собеседника с обвинениями. Усилием воли он представлял, будто надел подавитель, удерживая демона в узде. Но тот и сам был довольно смирным, ощущая рядом собрата, сцепиться с которым было опасно для жизни. Это там, в нижнем мире, поражение не всегда означало смерть, а здесь гибель носителя могла сильно осложнить возвращение «домой». — Абсолютно не пойму, о чём толкует мой почтенный сосед, — растянул губы в притворно сожалеющей улыбке Горио. Вокруг его трона сгущалась тьма, мешая разглядеть окружающее, лишь улучшенное демонической сущностью зрение Дейроса позволило заметить двух мужчин, стоящих рядом с троном. С высокой долей вероятности в первом князь заподозрил Аркаганда, лицо второго же скрывал надвинутый капюшон. Остальное (обстановка зала) мало интересовало Фаруиса: висящие на стенах зелёные штандарты рода Дольф, колонны, за которыми статуями стояли стражники-люди, высокие стрельчатые окна от пола до потолка, сейчас плотно зашторенные. — Я говорю об одной известной нам персоне — Есефе Дольф. — Как смеешь ты трепать понапрасну имя моей погибшей — по твоем же милости и в твоём замке — сестры! — грузным движением Горио поднялся с трона, сбоку метнулись руки, чтобы поддержать неуверенно утвердившегося на ногах князя. — Мне стало известно, что не такая она уж и мёртвая, — протянул Дейрос с издевкой. Его демон ощутил, как заволновалась нечеловеческая сущность собеседника. Сейчас уже в Фариусе взыграла застаревшая ненависть, яря демона. — Не мели чепухи! — Горио распалялся всё больше. Сейчас говорил убитый горем брат, а не могущественный демон. Дольф выпрямился, его руки сжались в кулаки, а кожа пошла трещинам. Чуткой слух Дероса мог уловить, как рядом со стороны человека в плаще послышался шёпот: «Дядюшка, успокойтесь! Он вас провоцирует!» Фаруис был готов поклясться, что голос советчика ему знаком, но подумать об этом не успел. Равновесие пошатнулось. Дейрос не мог остановиться, хотя уже понял, что если Есефа и жива, то Горио об этом не знает. — Неужели я услышал неправильно… — задумчиво протянул князь, оглаживая гладко выбритый подбородок пальцами. Демон внутри его заворочался, предчувствуя, как сущность напротив его расправляет крылья внутри смертной оболочки. И Горио не выдержал, единым рывком бросаясь к Дейросу и отдавая полный контроль над телом демону. Фаруис не отставал: его тело объяло пламя, а кожа треснула, камзол и вся остальная одежда посыпались пеплом на пол. Десять пар когтей вспороли воздух, но двоим никто не мешал. На голове одержимых к потолку взвились рога, а по полу отбивали ритм два шипастых хвоста. Покружив вокруг несколько мгновений, они сошлись в яростном поединке. Истосковавшиеся по настоящей драке демоны рвали роговую кожу друг друга, оставляя глубокие борозды. Дейрос исхитрился извернуться так, что ухватил острыми зубами хвост Горио, яростно потянув за него. Рычание сменилось воплем боли. И снова никто не вмешался. Князья наслаждались могуществом и силой своих демонов, понукая их продолжать. Дольф боднул Фаруиса в бок, пропарывая плотную кожу, на пол закапала чёрная кровь, оставляя подпалины. Заверещавший Дейрос-демон выпустил чужой хвост из зубов и в отместку прошёлся своими рогами по спине Горио. Трансформация позволяла одержимым демонстрировать чудеса акробатики. И регенерации. Костяной гребень защитил Дольфа, но он предпочёл разорвать дистанцию. Демоны скалились и шумно дышали, а слуги прятались по углам, лишь двое рядом с троном не двинулись с места. Призывая огонь, Дейрос направил его прямо в их сторону. Но он не ожидал, что Горио двинется наперерез, гася пламя собственным телом. Огонь был безвреден для одержимых, а потому Дольф ничем не рисковал, но поступок его говорил о многом. Фариус понял, что и после потери сестры его врагу ещё есть, за чью жизнь бояться. Он оскалился, обещая себе нанести удар по слабому месту Горио чуть позднее. Никакой больше информации получить сегодня не удалось бы, Дейросу это было ясно. Его здесь больше ничего не держало, тем более, что теперь стало ясно: войны между их родами не избежать. Единым мощным рывком Фариус устремился к окну. Резким ударом он выбил разноцветный — и дорогой — витраж, открывая себе путь на волю. Кожистые крылья всколыхнули воздух, удерживая демона на весу. Ловя потоки ставшего плотным воздуха, Дейрос устремился прочь от замка. Стража Дольфа слишком поздно получила приказ стрелять, а потому одержимый легко увернулся от стрел, взмывая выше. Он успел разглядеть своих воинов под стенами замка. В условиях недавнего мира их никто не тронул бы, но сейчас всё изменилось. Резко спикировавший вниз князь успел прорычать, чтобы те отступали, прежде чем ворота замка распахнулись, выпуская бойцов Горио. Хотя стрелы и проредили строй сопровождения, но они сумели выставить щиты и организованно выполнить приказ. Про себя Дейрос решил, что Сальва не зря столько времени тратил на муштру. Фаруис парил над своим маленьким войском и пытался решить, успешно ли прошёл визит. А замке его ждал сюрприз.