It's Just Kissing, Not Rocket Science

      Чимин наблюдает за Намджуном краем глаза, отпивая любезно заваренный Хосоком чай. По конечностям, наконец-то, снова циркулирует кровь, а пробирающий до костей холод сменяется приятным убаюкивающим теплом. Чимин буквально чувствует, как с каждым глотком это тепло разливается по телу, резко контрастируя с воспоминаниями о ледяной воде, которой он успел вдоволь наглотаться в процессе Намджунова спасения.              Владелец бара молча сидит вместе с ним сейчас на кровати, притянув колени к груди и невидяще уставившись на свои ноги. Вцепился в них так, будто от этого зависит вся его жизнь. Понурил плечи, сразу став как-то меньше, чем обычно. Беззащитнее. Чимин даже не представлял, что Намджун может выглядеть так, и честно — лучше бы он не знал этого и дальше.              С самого их знакомства в ту судьбоносную ночь в баре, Намджун был самим определением силы — во всех смыслах. И речь сейчас не о той «силе», с помощью которой Чимин был недавно отправлен в нокаут, или способности постоять за себя. Дело даже не в его властной манере держать себя, заставляющей людей определённого рода стелиться и пресмыкаться перед ним.              Нет, сила Намджуна была в другом. В способности заботиться о других и вести людей за собой, полностью обезоруживать широтой души и преданностью своему делу. В способности всегда сохранять хладнокровие и уверенность в себе. В стойкости перед всеми превратностями судьбы. В непоколебимости моральных принципов, которых он придерживался независимо от обстоятельств… в общем и целом, в Чиминовых глазах Намджун всегда был живым воплощением недостижимого идеала.       Сейчас же… не то чтобы Намджун выглядел слабым. Дело в другом. Он выглядел спокойным, несмотря на то, что был на волоске от смерти ещё пару часов назад. У Чимина это просто в голове не укладывается, особенно учитывая тот факт, что, по словам Тэхёна, плавать Намджун никогда не умел.       И всё же, кое в чём Намджун изменился. Чимин не может сказать точно, в чём, однако что бы это ни было, оно сделало Намджуна более… приземлённым в Чиминовых глазах. Неожиданно для себя Чимин понял, что Намджун — такой же человек, а вовсе никакое не божество, и от этого они стали как будто бы чуточку ближе.       Чимин сильнее кутается в одеяло. Им было приказано отдыхать, но вместо того, чтобы уйти спать в свою комнату, он решает остаться вместе с Намджуном. Ему всё ещё беспокойно за него. Хоть внешне Намджун невозмутим, в его глазах ясно читаются тревога и страх. Да Чимин и сам не горит желанием провести ночь в пустой комнате, мучаясь от кошмаров.       Так что он остаётся ночевать с Намджуном, получив строгий наказ от остальных кричать, если будет что-то нужно. День выдался тяжёлым для всех, даже для обычно взбалмошных и легкомысленных Хосока с Сокджином, — и тонуть в реке для этого было вовсе не обязательно. Чимин заверил их, что у них с Намджуном всё хорошо, и с чистым сердцем отправил спать.       — Тебе что-нибудь нужно? — тихонько спрашивает Чимин, склоняясь над кроватью мужчины. Намджун, наконец, поднимает глаза, и Чимин не может не заметить, как напряжены его плечи.       — Прости, — вместо ответа выдавливает тот. Чимин непонимающе вскидывает бровь.       — За что?       — Ты мог погибнуть, спасая меня, — хрипло объясняет Намджун, сворачиваясь в позу эмбриона и становясь как будто бы ещё меньше. До Чимина не сразу доходит смысл его слов: ему попросту не верится в услышанное. Он прыгнул в воду, потому что это было правильно. Или что нужно было сделать? Стоять и смотреть, как Намджуна уносит потоком?       — Не извиняйся. Я не мог поступить иначе.       — Почему ты это сделал? — спрашивает Намджун.       Чимин садится на Намджунову кровать, и босс, почти комично укутанный в кокон из одеяла, окидывает его осторожным взглядом.       — А ты ожидал, что я не буду тебя спасать? — вопросом на вопрос отвечает Чимин, параллельно пытаясь понять ход его мыслей. Он очень надеется, что это не так. Хотелось бы думать, что в глазах остальных он выглядит достаточно порядочным человеком, чтобы прийти на помощь тому, кто в ней нуждается. Ему лично всегда было не всё равно на Намджуна, и то, что сам Намджун не видит этой связи между ними, в какой-то степени даже… обидно.       Намджун молчит, и Чимин, мимолётно улыбаясь, поправляет ему одеяло. Мужчина дёргается от неожиданности, а потом берёт себя в руки и продолжает сверлить младшего хмурым взглядом.       — Знаешь, мне ведь действительно не всё равно на тебя, — всё же решает озвучить свои мысли Чимин, понимая, что вряд ли дождётся внятного ответа на свой вопрос. — Я знаю, что большую часть времени от меня одна лишь головная боль, но… ты всегда был так добр ко мне и… я просто хочу, чтобы ты понимал, что я правда забочусь о тебе… так что, э-э-э, конечно же я прыгну в реку, если от этого будет зависеть твоя жизнь.       Намджун слушает внимательно, ловя каждый звук, каждый полутон мягкого Чиминова голоса. То, с какой неподдельной заботой и самоотверженностью Чимин говорит об этом... приятно. Возможно, в какой-то момент Намджун слушает чересчур внимательно, потому что уголки Чиминовых губ ползут вверх.       Когда они впервые встретились, в Намджуновых глазах Чимин был не более, чем жалкий, наивный и ничем не примечательный парнишка, каких он видел слишком часто, чтобы обращать на них внимание. И всё же… Чимин чем-то отличался. Его поведение — какая-то аномалия. Все действия и принимаемые им решения в корне отличаются от тех, что предпринял бы сам Намджун. Обычно Намджун и не подумал бы тратить на таких время...       Но Чимин показал себя как нельзя лучше, так что первое впечатление может быть обманчивым. Да, он остался таким же беспомощным и наивным, и всё же было в нём что-то, что невозможно игнорировать. Что-то, всколыхнувшее в Намджуне желание защищать и оберегать его — Намджун никогда не чувствовал ничего подобного. Теперь он для Чимина кто-то вроде старшего брата, который почему-то учит его, как правильно целоваться и клеить парней.       И когда его, Намджунова, жизнь висела на волоске — Чимин без колебаний бросился его спасать. Тот самый Чимин, что заикается при попытке заговорить с красивым парнем и делает в своём блокноте глупые заметки, не побоялся взглянуть в лицо самой смерти, прыгнув за ним в ледяную воду.       А смог бы он, Намджун, так же? Рискнул бы собственной жизнью, чтобы спасти Чимина? Самое страшное, что он не может дать чёткого ответа. Он никогда не любил рисковать. Все его действия всегда были просчитаны наперёд так, чтобы принести ему выгоду при любом раскладе. В конце концов, тот же Bulletproof не на одной его репутации выстрелил.       Но вот Чимин. Чимин рискнул. Намджун ему не брат, не парень — никто. Да их даже друзьями можно назвать с натяжкой. Просто коллеги. Пару раз помогли друг другу, пару раз сходили поесть вместе, всё. Разве это что-то значит?       Внезапно Намджуну становится страшно. Не из-за воспоминаний о сегодняшнем происшествии, а потому, что он задаёт себе вопросы, которые до этого тщательно задвигал в темнейшие уголки своего сознания.       А если они станут друг для друга чем-то большим, чем… коллеги? Как Чимин будет вести себя тогда? Из этого вообще хоть что-нибудь получится?       Что, если такой, как Намджун, влюбится в такого, как Чимин?       Нет, уравнение не сходится. Таким, как Намджун, не стоит влюбляться в таких, как Чимин. Чимин слишком хороший. Слишком честный. Слишком преданный и искренний. Большую часть своей жизни Намджун отрицал и высмеивал сам концепт отношений, включающих в себя нечто большее, чем простое удовлетворение плотских потребностей. И после стольких лет, проведённых в таком отрицании, он даже предположить не мог, что способен на нечто более платоническое.       А что если всё это и не чувства вовсе, а просто реакция тела и разума на нечто новое, экзотичное, раз за разом подогревающее интерес? Что если потом ему захочется кого-нибудь другого? Это же разобьёт Чимину сердце. Остаётся только гадать. Намджуну хочется расхохотаться от ироничности ситуации. Он в жизни не беспокоился о том, чтобы не задеть невзначай чьи-то чувства, бесконечно повторяя себе: «Они знали на что шли, выбирая меня…», и вот теперь он всерьёз боится задеть Чиминовы чувства, хотя тот, скорее всего, воспринимает его только как босса, не более.       И что на самом деле иронично, так это то, как он боится влюбиться в Чимина, когда уже, по сути, это сделал.       Можно отрицать это сколько угодно, но сам факт того, что он думает об этом, говорит сам за себя.       Намджун в полной, беспросветной заднице.       — Ты точно в порядке? — мягко уточняет Чимин, тыльной стороной ладони проверяя Намджунову температуру. От его прикосновения Намджуна пробирает дрожь. — Лоб вроде не горячий… мне позвать кого-нибудь? — с искренним беспокойством спрашивает Чимин. Намджун перехватывает его запястье, внутренне поражаясь, насколько хрупким и маленьким оно кажется в его руке.       — …Босс?       — Точно в порядке, — коротко отвечает Намджун, прежде чем мягко отодвинуть Чиминову руку от собственного лба и отпустить её. Сокджин всегда его подкалывал, говоря, что однажды он встретит особенного человека и расплатится за все разбитые по его вине сердца. Намджун же лишь закатывал на это глаза, парируя тем, что он не настолько глуп, чтобы влюбляться. В конце концов, отношения — пустая трата времени, а люди слишком предсказуемы, чтобы обращать на себя его внимание.       Намджун опускает взгляд и горько усмехается сам себе. Боже, он реально это сделал. Он почти слышит истерический Сокджинов хохот в своей голове и его торжествующее: «Я же говорил!».       Из всех, в кого можно было влюбиться, он выбрал того, кто вне игры. Того, кто попросту… слишком хороший, чтобы быть с таким, как Намджун.       — Может, хочешь поспать? Я уйду в другую комнату, если хо… — продолжает Чимин, заметно беспокоясь при виде хмурого Намджунова лица. Намджун поднимает голову и открывает рот, усилием воли заталкивая все тревожные мысли подальше.       — Чимин.       — …да?       — О себе бы побеспокоился, а то всё обо мне да обо мне. Тебе тоже нужно хорошенько отдохнуть, — говорит Намджун, больше не в силах вынести эту Чиминову заботу. Чимин слишком добрый и самоотверженный, — до боли.       — А. Ну я… нормально, — немного сонно отвечает Чимин, осоловело моргая.       — Хочешь спать? — тихо спрашивает Намджун, вставая, чтобы освободить комнату, однако Чимин внезапно вцепляется рукой в одеяло, в которое тот укутан. Намджун кидает на него непонимающий взгляд.       — Может… останешься здесь? — в голосе Чимина на секунду проскальзывают неуверенность и страх. Намджун шумно выдыхает через нос, поражённый внезапным осознанием: то, что Чимин улыбается, совсем не значит, что он в порядке. С чего он вообще решил, что сегодняшнее происшествие было травматичным только для него?       — Хочешь, я останусь, пока ты не уснёшь? — предлагает Намджун, стараясь контролировать свой голос, чтобы звучать обыденно и спокойно. Чимин нерешительно кивает, и владелец бара садится обратно на кровать, пытаясь понять, как будет работать их уговор.       Чимин медленно ложится, укутанный во всё то же одеяло. Намджун остаётся сидеть в надежде, что его присутствия хватит, чтобы помочь младшему успокоиться и заснуть.       — А сам-то спать не хочешь? — мягко интересуется Чимин, и Намджун лишь смотрит на него в ответ, не зная, как быть. Честно говоря, сейчас, когда шок и паника немного улеглись, он явно ощущает усталость. А учитывая, что он и прошлой ночью почти не спал, идея кажется вдвойне соблазнительной. Вот только он совсем не уверен, что ложиться вместе с Чимином — хорошая идея.       Однако Чимин смотрит на него этими своими глазищами, и Намджун, не в силах сопротивляться, медленно опускается на кровать рядом. Теперь они лежат, смотря друг на друга, и Чимин улыбается ему. Намджун замечает, как еле заметно дрожат его ресницы, когда тот моргает.       — Ну и поездочка, — выдыхает Чимин, и его глаза превращаются в полумесяцы от улыбки. Его шёпот лёгкий и воздушный; Намджуну кажется, будто он парит в воздухе и оседает на его коже, как первый снег. Немного щекотно. Намджун не может сдержать довольной улыбки.       — Обычно всё не так плохо, клянусь, — отвечает Намджун, поддерживая Чиминов шутливый тон. Немного юмора для их ситуации явно не помешает.       — Поверю на слово, — теперь Чимин улыбается широко, и Намджун заметно сглатывает. Их не разделяет сейчас ничего, и Чиминов взгляд разжигает внутри него непонятное чувство.       — Спасибо большое. Что спас меня, — шепчет Намджун, убирая непослушную прядку с Чиминова лица. Он надеется, что Чимин ощущает искренность, бурлящую у него в груди. Потому что он должен знать, что поступил благородно.       — Не за что, — отвечает Чимин, смешно морща нос при очередной улыбке. — Спокойной ночи, босс.              — Спокойной ночи, Чимин.

***

      Они просыпаются от стука в дверь. Это Чонгук: зовёт их на завтрак. В обычное время их бы не тревожили, а просто оставили досыпать, но сейчас остальные заключили, что лучше бы Намджуну с Чимином немного поесть, а потом пусть отдыхают дальше. К тому же, у них на сегодня ещё были запланированы посиделки у костра, и Чимин слишком ждал этого события, чтобы вот так просто его пропускать.       Они решили не говорить о том, что случилось пару часов назад: вместо этого сосредоточились на планах на остаток отпуска, в том числе и грядущей Рождественской вечеринке. Чимин узнаёт, что по масштабам она не меньше, чем была на Хэллоуин. Тематика, правда, совсем другая: никакой дикости и безумства, наоборот — она призвана помочь их посетителям найти свою любовь. Бар будет отделан в мягких бело-золотых тонах, а каждому человеку на входе будет выдаваться браслет, чей цвет будет показывать, ищут они серьёзные отношения в этот вечер или нет. Веточки омелы будут развешаны в определённых местах, а клубные биты будут сменяться медленными романтичными песнями — специально для пар.       — Это… ого, звучит круто, — выдыхает Чимин, слушая, как Хосок пересказывает ему события прошлогодней Рождественской вечеринки. Несмотря на то, что в Хэллоуин он отлично повеселился (минус часть, где ему прилетело по лицу), уже сейчас он ждёт не дождётся вечеринки в честь Рождества в декабре, потому что… ну серьёзно, что может быть лучше, чем новая, только-только зарождающаяся любовь и заново разожжённая старая страсть? Чимин очень надеется, что хотя бы к тому времени ему будет с кем танцевать медленный танец… потому что в то, что такая возможность выдастся вне контекста вечеринки, верится с трудом.       — А вообще, это всё он придумал, — продолжает Хосок, указывая на Намджуна большим пальцем. — Мы волновались, что людям это может показаться скучным, но тема зашла на ура с самого первого года.       — Ого, — едва слышно выдыхает Чимин, удивлённый, что такому человеку, как их босс, могло прийти в голову что-то романтичное. Пока что Намджун демонстрировал лишь то, что искренне презирает саму концепцию «настоящей» любви и не верит в её правдивость, поэтому Чимин удивлён. Приятно удивлён.       — И много людей находят себе пару? — оглядывая гостиную, спрашивает Чимин.       — Видел некоторых, — помолчав немного, отвечает Сокджин, вспоминая, что некоторые даже приходили благодарить их за вечеринку. Большинство, если не все, расставались уже через пару месяцев, но Сокджин тактично опускает этот момент: Чимин выглядит слишком счастливым, чтобы рушить эту его сладкую иллюзию.       — Блин, это так классно…       — Может, в этом году и ты кого-то поцелуешь под веточкой омелы, — подкалывает Тэхён, заговорщицки пихая Чимина локтем. Чимин вспыхивает от одной только мысли о поцелуях под медленную музыку на фоне. Он видел такое лишь в фильмах, и сам факт того, что ему выдастся возможность поучаствовать в подобном мероприятии лично, будоражит, вызывая бабочек в животе.       — А нам… эм, тоже можно участвовать? — спрашивает Чимин, почти заикаясь от отчаянных попыток параллельно согнать предательский румянец с собственных щёк.       — Да, — отвечает Хосок, изо всех сил стараясь не смеяться над ним. — Рождественская вечеринка это время, когда любой, включая нас самих, естественно, может найти свою любовь. Так, а сейчас предлагаю пойти зажечь костёр, — мастерски меняет тему он, справедливо заключая, что если они собираются сидеть у костра этим вечером, то подготавливать всё пора начинать прямо сейчас.       Чимин вскакивает мгновенно, более чем готовый к посиделкам у костра. И к маршмеллоу — вроде так они называются. Чимин их не пробовал, но от Тэхёна слышал про них только хорошее и поэтому предвкушать начал тоже заранее.       Он помогает Чонгуку и Намджуну с розжигом, пока Сокджин приносит на улицу для всех холодное пиво, а Тэхён — огромное ведро маршмеллоу. Диджей, сидя по-турецки на одном из брёвен, собирает плейлист, чтобы задать нужное настроение.       Чимин садится между Намджуном и Тэхёном, раздающим маршмеллоу всем желающим, и довольно выдыхает: от огня веет приятным теплом, а жёлто-золотые блики на лицах его друзей создают почти волшебную атмосферу. Палочка с маршмеллоу, нагретая языками пламени, едва заметно покалывает пальцы.       Чонгук получает от Сокджина одной из таких палочек за какую-то тупую шутку, — его возмущённое выражение лица нужно было видеть. Он швыряется в Сокджина парочкой маршмеллоу в отместку, пока Тэхён не начинает орать, чтобы они не переводили еду. К моменту, когда Чимин обращает внимание на собственный маршмеллоу, тот уже покрывается чёрной коркой. Чимин разочарованно вздыхает, понимая, что придётся жарить заново.       Вдруг у него под носом оказывается идеального карамельного цвета маршмеллоу — это Намджун протягивает ему свою палочку. Чимин осторожно принимает её, вопросительно глядя на владельца бара, — тот улыбается, демонстрируя ямочки.       — За мою спасённую жизнь, — шутливо поясняет Намджун, переводя взгляд обратно на огонь.       — Поверь, твоя жизнь намного ценнее идеально приготовленного маршмеллоу, — со смехом отвечает Чимин, на что Намджун лишь пожимает плечами, но по ямочкам видно — улыбается. Чимин боязливо откусывает часть своего маршмеллоу и удовлетворённо мычит, чувствуя, как сладость заполняет рот.       — Боже… это восхитительно! — незамедлительно делится ощущениями он, чем вызывает дружный смех всех вокруг. — Вау... это просто…       — Тэхён притащил три огромных пачки, так что ешь, не стесняйся, — говорит Намджун, снимая подгоревший маршмеллоу с палочки Чимина.       — Поверить не могу, что всю жизнь был этого лишён, — с набитым ртом наигранно сетует Чимин. — Я буду очень скучать по маршмеллоу, когда мы вернёмся в Сеул.       — Ну, чисто технически, их можно поджарить и на плите. Возможно, это не так весело, как на костре, но на вкус должно быть примерно одинаково, — говорит Намджун, вспоминая, как в прошлом году Тэхён именно так и сделал, в результате чего обожрался маршмеллоу чуть ли не до блевоты.       — Так, не искушай меня. Меня же разнесё…       — Чимин, — мягко обрывает Намджун, замечая, что тот снова завёл шарманку о весе. А всё потому, что какой-то придурок загнобил его настолько, что Чимин ощущает себя некрасивым в нынешнем весе. Чем больше Намджун об этом думает, тем больше его это выводит из себя. Он бы никогда не посмел сказать Чимину что-то подобное. Чимин идеален как он есть.       Так, а вот здесь стоит притормозить. Такими мыслями он делает только хуже.       — Ладно-ладно, — сдаётся Чимин, поднимая руки вверх в знак поражения, прежде чем потянуться за очередным маршмеллоу. — Буду есть сегодня, сколько захочу.       — Вот и отлично.       Они проводят ещё пару часов, просто разговаривая обо всём, что приходит в голову. Чимин узнаёт, что Юнги мечтает однажды стать востребованным композитором, и что голос в его демо-треках принадлежит Тэхёну. Слушает байки о том, как Сокджин когда-то был весьма популярным и даже печально известным факбоем, но эта фаза продлилась не более пары месяцев, потому что потом ему стало лень поддерживать образ. Чонгук оказывается довольно хорошим рассказчиком и в красках описывает те времена, когда ему приходилось работать в два раза больше, оттаскивая людей от Сокджина с Намджуном. Чимин смеётся, пытаясь представить, как обычно несерьёзный Сокджин строит из себя крутого парня.       — У Тэхёна, кстати, послужной список тоже ого-го, — переводит стрелки Сокджин, кидая во второго бармена маршмеллоу.       — У меня? Да ни в жизнь! — возмущённо фыркает Тэхён, делая самое невинное выражение лица. Которое сразу же меняется, стоит Хосоку открыть рот.       — Кому ты тут сказки рассказываешь, — закатывает глаза менеджер, с каждой секундой интригуя Чимина всё больше. — Мы даже вели статистику: сколько раз Ким Тэхён получит по лицу за неделю.       — Эй, ну хватит! Это было каких-то три месяца, — старается оправдаться Тэхён, но Хосок не даёт ему и шанса.       — Это длилось не меньше полугода, Тэхён.       — Чел, не закапывай меня, — удручённо бормочет бармен, пока Чимин рядом тщетно пытается сдержать смех.       — Я и не знал, что ты был таким плохишом, — отсмеявшись, пихает Тэхёна в бок он. Тот снова делает такой невинный взгляд, что не знай Чимин правды, подумал бы, что тому не хватает нимба над головой.       — Это был период после очень неудачных отношений, просто фаза…       — Надеюсь, больше таких фаз у тебя не будет, — язвит Юнги, чем вызывает всеобщий хохот.       — Так, пиздюки, — широким зевком прерывает веселье Сокджин. — Я слишком стар для таких долгих посиделок. Я иду спать.       — И я, — соглашается с ним Юнги, вставая. Хосок, как и ожидалось, следует его примеру и, пожелав всем приятных снов, также удаляется. Не проходит и пары секунд, как Тэхён с Чонгуком подрываются, как ужалённые, и бегом несутся в дом вслед за ними, оставляя Намджуна и Чимина у костра в тишине.       Чимин блаженно слушает потрескивание дров в костре ещё целую минуту, прежде чем обратить внимание на сидящего рядом мужчину.       — А ты спать-то не хочешь? — мягко интересуется он, на что Намджун лишь качает головой, желая остаться ровно там, где находится сейчас. Он немного вздремнул днём, и этого было вполне достаточно, чтобы не клевать носом. Ему нравится здесь: рядом с Чимином, наедине. Сидеть у костра и смотреть на причудливо танцующие языки пламени в ночи. — Можно спросить тебя кое о чём? — продолжает Чимин, вдавливая грязь в землю подошвами своих кроссовок.       — Конечно.       — Почему бар?       Намджун поднимает взгляд, удивлённый вопросом, и обнаруживает на себе любопытный взгляд Чиминовых глаз. Щёки Чимина залиты румянцем — от жара костра и возможно, чуть-чуть ещё в этом можно винить принесённое Тэхёном пиво.       — В смысле?       — Ты всегда хотел стать владельцем бара? Он супер и всё такое, но мне просто интересно.       На пару секунд вопрос даже ставит Намджуна в ступор. Бар был неотъемлемой частью его жизни уже столько лет, что он давно перестал задумываться, что послужило толчком для его основания.       — Мне хотелось создать место, где геи могли бы просто хорошо проводить время… не думая обо всём том дерьме, что сопровождает их в обычной жизни, — честно отвечает Намджун и его немного передёргивает от воспоминаний о том, как ему приходилось притворяться натуралом в барах и клубах, куда его притаскивали друзья. Не то чтобы он делал это, потому что стеснялся своей ориентации. Наоборот, он всегда заявлял об этом с гордостью, но делать каминг-аут перед каждым встречным немного… утомляло. Слишком муторно, порой чересчур много драмы, но самое худшее — предрассудки, ослепляющие многих собеседников настолько, что продолжать общение дальше было невозможно.       Они с Сокджином хотели создать безопасное пространство для геев, ибо на своей шкуре прочувствовали все прелести гетеронормативности. Чуть позже к ним присоединился однокурсник Намджуна, Хосок, и затея начала всё больше приобретать реальные черты. Затем Хосок познакомил Намджуна с диджеем, Юнги, чья цель была найти клуб или бар, где начальство сильно не делало бы ему мозги, после чего Намджун всерьёз начал присматривать помещения для аренды.       Начинать пришлось с малого, и первые пару месяцев все работали чисто «на идею», но они не щадили сил. Тэхён, чьи родители случайно раскрыли его ориентацию, в то время как раз сбежал из дома и стал «подмастерьем» Сокджина. Последним присоединившимся был Чонгук, попавший в бар вскоре после своего совершеннолетия. В конце концов все они стали друг другу ближе, чем семья, и именно это позволило Bulletproof стать реальностью. Для них бар был гораздо большим, чем просто место, где можно напиться и подцепить себе кого-нибудь на одну ночь… Намджун не может поверить, что позволил себе забыть о том, с чего всё началось.        — Вау… это так... благородно, — выдыхает Чимин, явно тронутый его ответом.       — Я бы так не сказал.       — Но ведь это и вправду благородно? Неужели ты не знаешь, как сильно люди ценят Bulletproof?       — Может, и знаю. Он действительно помогает легче найти себе парня или… ну ты понял.       — Но ведь его функция не только в этом, — продолжает Чимин, прокручивая палочку из-под маршмеллоу в руках. — Благодаря тебе, такие люди как я могут быть просто… собой, пусть даже и на одну ночь.       Намджун не находится, что сказать.       — Ого. Отсюда даже звёзды видно, — внезапно восхищённо выдаёт Чимин, задирая голову к кромешно-чёрному небу, усыпанному сияющими всполохами звёзд. До этого момента он и не осознавал, насколько сильно по ним соскучился.       — Да… это одна из причин, почему я построил дом именно здесь, — говорит Намджун, также запрокидывая голову к нему.       — О… правда?       — Да. Люблю смотреть на звёзды, когда в голове много мыслей.       — О… — снова повторяет Чимин, почему-то не в силах представить Намджуна, смотрящего на звёздное небо в попытках привести мысли в порядок. Не то чтобы Чимин думал, что Намджун не способен на какие-то глубокие мысли или переживания, свойственные любому живому человеку. Просто в его голове Намджун не выглядел как кто-то, нуждающийся в подобном. Он ведь всегда такой собранный и знающий, что делать, что Чимин не может не завидовать. По-белому, конечно. — Думаешь о чём-то? — спрашивает Чимин, замечая, что Намджунов взгляд снова стал немного отстранённым.        — …может быть, — отвечает Намджун, поворачиваясь к нему. Чимин смотрит на него, пытаясь понять, о чём могут быть эти мысли. Он хочет помочь Намджуну в ответ (он хоть и спас уже ему жизнь, но всё же…). Намджун всегда знал способ, как поднять ему настроение, так что возможно, они уже достаточно близки для того, чтобы Чимин смог отплатить ему той же монетой.       — Могу я спросить, о чём? Ну то есть, если не хочешь, можешь не отвечать, но иногда, знаешь, просто помогает выговориться, и… — Чимин чуть не подпрыгивает от неожиданности, когда чувствует, как Намджунова рука накрывает его ладонь. Он опускает взгляд и параллельно чувствует, как тонкие Намджуновы пальцы переплетаются с его.       — …босс?       — Посидим так немного.       — …хорошо.       Они сидят, наблюдая за звёздами вместе, и тепла от их переплетённых рук оказывается достаточно, чтобы не думать ни о чём больше.