Цвета радуги

      — Знаешь, он меня откровенно пугает…       Иваизуми с грохотом опустил кружку на стол и отёр пивные усы. Матсукава повторил за ним, только свои усы убирать не спешил, впрочем, лишившись их уже через мгновение. Прилично подпивший Ханамаки, соблазнительно прогнувшись в спине, без капли стеснения приблизился и слизнул пенку с губы Матсукавы. Коварно гоготнув, он уселся на своё место, весело захрустев чипсами как ни в чём ни бывало.       — Што? — возмущённо пробубнил он с набитым ртом. — Ни к чему эти осуждающие взгляды, Годзилла-чан, будто бы вы с Ойкавой не сосётесь при любом удобном случае.       Иваизуми фыркнул и укоризну из взгляда припрятал куда подальше — что правда, то правда, при любом удобном случае.       Они с Ойкавой встречались уже три месяца и, честно сказать, этот парень просто сводил его с ума. Хаджиме и подумать не мог, что когда-то он сможет вляпаться во что-то подобное. В кого-то подобного. И увязнуть в нём по самые уши.       Ему нравилось в Ойкаве всё, начиная от поразительного нахальства и острого языка, до крошечных ямочек на щеках и по-настоящему опасных, будто лезвия, локтей, которыми он всякий раз дырявил его бока во время совместных ночёвок. Ледяные ступни, наморщенный нос, лютая ненависть к луку, излишняя манерность и крошечные жесты заботы — можно было перечислять и перечислять. По правде сказать, Иваизуми даже не думал, что всё это закрутится и затянется в настолько тугой узел, из которого теперь мало того, что не выпутаться, так ещё и делать этого особо не хотелось.       Все три месяца ситуация была примерно одинаковой, однако, в последнее время что-то стало меняться.       — Так что конкретно вытворяет наш фетишист? — не упустив возможности подначить нового знакомца, усмехнулся Матсукава. После того самого случая в подсобке торгового центра, эти двое всячески пытались подтрунивать над бесящимся Тоору и не менее бесящимся Иваизуми. Разумеется, они оба были в курсе произошедшего. Более того, на третье «свидание» Матсукава и Ханамаки припёрлись с Ойкавой, вынудив его познакомить их с Хаджиме. — Предлагает новые практики? Связывания? Воск? Знаешь, я слышал, что он любит пёсиков…       — Иди ты, — отмахнулся Иваизуми. Он помолчал, хмуро пялясь в свою кружку и негромко произнёс: — Он как-то странно себя ведёт. Может зависнуть на секунду во время разговора, пялится словно бы сквозь меня, а потом вдруг ни с того ни с сего раскраснеется, выскочит из комнаты и возвращается через пару минут, будто и не произошло ничего. Я спрашивал, что это за хрень с ним творится, он молчит, говорит, что всё в норме. Один раз я застукал его у себя на работе, хотя мы с ним договаривались не вмешиваться… В общем, он притащился, и кто-то из сотрудников центра поймал его возле комнаты персонала, где я… — он смущённо отвёл взгляд и нехотя признался. — Я там готовился к работе с детьми, переодевался...       Матсукава и Ханамаки удивлённо переглянулись и, не выдержав, заржали.       — В то са-а-амое? — поиграв бровями, весело спросил Ханамаки. Иваизуми надулся, но кивнул. Эти двое снова загоготали, напрочь игнорируя глухие ругательства Иваизуми. Ханамаки отсмеялся, утёр несуществующие слёзы и сбивчиво затараторил: — Ладно-ладно! Слушай, на самом деле ты многого не знаешь, мой зелёный друг, но так и быть, я открою тебе страшный секрет: до того, как вы с ним трахнулись в первый раз, Ойкава подкатывал к плюшевому одеялу. А до этого заглядывался на Тигрулю из Винни Пуха. Смекаешь куда ветер дует?       Иваизуми наморщился и отчаянно не хотел смекать. Ну, или просто делал вид.       Он догадывался, что могло стрястись с Ойкавой, но как-то не хотелось в это верить. Первый раз был скорее исключением и приятным недоразумением, к тому же они оба не особо стеснялись позже и наслаждались друг другом на полную. Так что Хаджиме даже и подумать не мог, что Ойкаве могло хотеться второго раунда.       — Вообще-то… — начал было Хаджиме.       — Да по любому он хочет, чтобы Годзилла-кун хорошенько его отодрал! Вот тебе и весь секрет, — не выдержав, фыркнул Ханамаки, взмахнув рукой и едва не опрокинув выпивку Матсукавы. — Клянусь тебе, он пусть и делает вид, что нормальный, а сам дрочит ночами на старые плёнки Хонды Иширо.       Иваизуми недоверчиво сморщился. Кажется ему, или это свет такой в баре, но морда у Ханамаки хитрющая донельзя? Нет, наверное, кажется.       — В любом случае, попробовать можно, — мягко потянул Матсукава, обнимая за плечи замурлыкавшего от удовольствия Ханамаки. Он взялся за уцелевшее пиво, большим глотком уделав почти половину кружки. — А то неровен час, что он решится на отчаянные меры и уйдёт от тебя к Тигруле.       Иваизуми фыркнул и отвернулся, решив спрятать за выпивкой свою растерянность, стремительно растворившуюся в постепенно крепнущей решительности.

***

      Ойкава отпер дверь не глядя, сразу у двери бросив сумку с учебниками и закупленными снэками. Ива-чан должен был зайти к нему через пару дней, они собирались устроить вечер фильмов.       Подумав о Иваизуми, Ойкава нехотя улыбнулся, покачал головой, вытряхивая из неё ватные мысли, и направился в комнату. Он думал сегодня хорошенечко позаниматься, а вечером сбегать к Маки и кое о чём переговорить с ним, но все планы в один момент вылетели в трубу.       Ойкава застыл на пороге и едва не грохнулся на пол.       — Ива-чан?..       В конце комнаты, грозно покачиваясь из стороны в сторону, стояла уже знакомая болотно-зелёная плюшевая Годзилла. Кроваво-красные глазки заинтересованно блеснули при виде человека, зелёные плюшевые лапки дёрнулись, попытавшись не то раскинуться в сторону в жесте приветствия, не то угрожающе царапнуть воздух когтями. Ойкава как зачарованный поплёлся вперёд.       Он подошёл совсем вплотную, накинул руки на плечи — бывают, вообще, у кайдзю плечи? — нашарил край плюшевой головы, подцепил молнию и расстегнул замок, стягивая шипастую голову.       Хаджиме выглядел хмуро. Пялился снизу-вверх, поджимал губы и дышал тяжело — жарко в этой штуке до одури, Ойкава как-то спрашивал.       — Ива-чан, ты чего это вдруг? — улыбнулся Тоору, потянувшись вперед, чтобы мягко клюнуть в щёку Хаджиме.       Иваизуми утёр зелёной лапой пот со лба и нахмурился, уставившись на Ойкаву. Он был практически пунцовым и сам теперь затруднялся ответить из-за чего: от того, что он в костюме, или из-за того, что засранец Дуракава пялится на него как на душевно больного, но всё ещё любимого человека. Собрав все силы в кулак и попытавшись улыбнуться, он всё-таки смог из себя выдавить последнюю попытку «объясниться»:       — Да просто, решил сделать тебе сюрприз.       Ойкава усмехнулся. Его пальцы нервно гладили зелёный плюш, тиская и щипля крошечные волоски на ткани.       — Ну, сюрприз удался, — фыркнул он, касаясь влажной и горячей щеки Иваизуми. — Как ты сюда забрался?       Хаджиме удивлённо вскинул брови и тихо хмыкнул.       — Тебя сейчас только это волнует?       Ойкава заинтересованно оглядел костюм, на секунду прикрыл глаза, припомнив те чувства, которые накрывали его волнительным цунами три месяца назад, когда он впервые увидел это шипастое чудовище, а потом и его обладателя. А ещё он вспомнил, что под костюмом Ива-чан одежды не носил.       Пальцы смяли мягкий ворсистый материал, язычок молнии нашёлся быстро, не сказать бы «по привычке». Ойкава жадно разглядывал как с тихим вжиканьем из-за отворотов ткани появляется сантиметр за сантиметром шикарное тело Хаджиме, до которого ему тут же захотелось дотронуться. В конце-то концов, его это сюрприз или нет?..

***

      — Ну что, ты доволен?..       — Ещё бы нет, — сыто облизнувшись, мурлыкнул Ойкава, щекой потеревшись о плечо Иваизуми. Хаджиме счастливо улыбнулся и прижал его к себе. Ойкава задрал голову, взглянув снизу вверх на Ива-чана и лениво пробормотал: — Только я так и не понял, с чего это ты решил опять напялить этот костюм? Что, нахлынули ностальгические воспоминания? Вроде всего ничего прошло…       — М? Разве ты не этого хотел? — удивился Иваизуми. Что-то внутри него опасно затикало, а в голову стали закрадываться подозрения. Не показалась ли ему ухмылка Ханамаки слишком уж коварной, а взгляд Матсукавы слишком хитрым? Да нет, наверняка ему показалось. Или, может быть?.. — Мне казалось, что последнее время ты какой-то сам не свой. Да и тот случай в торговом центре…       — Я уже сказал, что всё нормально, — вдруг вспылил Тоору, залившись румянцем. Он испуганно замер, увидев печальное лицо ничего не понимающего Иваизуми. — Прости, Ива-чан… Я просто не знаю, что мне делать. Последнее время мне стало казаться…       Сердце Хаджиме заледенело и практически замерло, испуганно встрепенувшись. Неужто он сейчас скажет, что им самое время разбежаться?       — Что не так? — холодно спросил Иваизуми.       — А? Да нет, всё «так», — улыбнулся Тоору, нежно погладив Хаджиме по голове, поправляя его встрёпанные волосы. Он тоскливо посмотрел на него, смущённо улыбнувшись. — Просто мне кажется, что всё это приобретает какой-то…       — Ну?       — Ива-чан, ты мне очень нравишься, — скороговоркой выпалил он.       — Как и ты мне, тупица.       — Не очень-то милое признание, — надул губы Ойкава. — Я это к тому, что вроде как всё становится серьёзнее, понимаешь? — Иваизуми удивлённо выгнул брови, слегка приоткрыв рот. Вот, оказывается, в чём дело. — Я много раз думал о том, что будет если мы станем жить вместе. Снимем на двоих квартирку — моей стипендии не хватит, но я мог бы устроиться на работу. Мы бы были рядом постоянно и могли бы…       Он смутился и спрятал лицо в плечо Хаджиме.       — Какой же ты болван, Ойкава, — со вздохом облегчения и с поразительной лёгкостью на сердце, отозвался Иваизуми. Ему пришлось закусить губы и сдержать их хоть так, иначе улыбка грозилась расползтись до ушей. — Я-то думал, что ты хочешь порвать со мной.       Ойкава резко поднялся и щёлкнул Иваизуми по лбу.       — И кто из нас болван, скажи-ка, Ива-чан? — фыркнул он, поджимая губы. — Я позволяю тебе делать с собой то, что не позволял никому. Не это ли?..       — Серьёзные отношения? — улыбнулся Хаджиме. — Мы потом обсудим твоё предложение. А пока, раз уж мы разоткровенничались… — он дьявольски усмехнулся. — Не хочешь рассказать мне про то, как дрочил в кабинке магазина на плюшевого Тигрулю?       Лицо Ойкавы ошарашенно вытянулось, вспыхнуло и пошло стыдными пятнами.       — Ива-чан! Как ты можешь!?       По комнате разнесся весёлый гогот вперемешку со звуками завязавшейся борьбы. Впрочем, он очень быстро стих и вскоре тишину комнаты заполнили звуки удовольствия.       Возле кровати, сверкая кроваво-красными глазами, валялась позабытая плюшевая голова великого монстра.