Антиниколь

В палате пахло лекарствами, солоноватой резиной и гнилью. Стены сверкали белизной, упаковывая в душную коробку жалкие детские стоны и холодные замечания медиков. Хотя места было достаточно, все будто толпились, мешая друг другу, раздражая и без того непроходящую боль. Коробка душила, губила — до тошноты… Когда в нее вдруг ворвался воздух. — Кейске! — протискиваясь между больными, к кровати с задыхающимся бледным мальчиком подбежал еще один. Почти здоровый, разрумянившийся от волнения и бега. — Акира… — слабо улыбнулся первый, когда парень схватил его руку. — Тебя как сюда пропустили? Мальчик указал движением головы на молодую женщину в проходе. Та стояла, с ужасом и тоской осматривая страдающих детей. — Знаешь, кто это такая? Сестра военного — того, что здесь главный. Она мне все рассказала. Им теперь нужно противоядие, когда всех слабых разом скосило… А ведь через два дня начнется война! — Противоядие? — распробовал на вкус название спасения Кейске. — Именно. — Акира победоносно сжал его руку. — А я и есть это противоядие. Кейске посмотрел на него с надеждой, с восхищением, безоговорочной верой. Будто и не сомневался, что противоядием мог бы быть кто-то другой. — Я больше не сделаю ошибки… — тихо повторил Акира, стараясь улыбнуться. Тут же он почувствовал, как пальцы в его ладони обмякли — глухо вздохнув, Кейске прикрыл глаза. Лихорадочный румянец на скулах сменила желтая бледность — только сейчас Акира заметил, как лицо мальчика высохло. — Эй, Кейске… — Как всегда… — мальчик заглотнул воздух, поморщившись. — Значит скоро таблетки… Акира смотрел на друга и не находил слов. Тут к нему подошла Эмма и чуть тронула за плечо, делая знак, что пора уходить. Облизнув губы, парень успел прошептать: — Я спасу тебя, Кейске… Пальцы в руке Акиры чуть дрогнули. Мальчик даже не стал переспрашивать. На секунду превозмогая жестокую судорогу, он счастливо и тихо ответил: «Спасибо». — Вот ты какой, Антиниколь! — приветливо улыбнулся Мотоми. Акира с трудом сдерживал дрожь в руках, глядя, как врач распаковывает шприц. «Наверняка введет очередную дрянь…». — Я только возьму у тебя кровь на анализ. Расслабься. Парень вздрогнул. Хотя, его мысли не так сложно было читать… — Вот и все, — Мотоми частично заполнил черной кровью небольшую колбу, и частично распределил заветную кровь по маленьким углублениям в пластиковой таблице. — Придется подождать, — с улыбкой обернулся он на Акиру. Тот глядел в одну точку, нервно кусая губы. Мотоми подошел к нему и сцепил запястья наручниками, тянущимися от стены. — Зачем? — мрачно произнес парень. — Извини. Меры предосторожности. Молодой мужчина вновь улыбнулся и вышел из кабинета. Едва дверь закрылась, улыбка сошла с серого, давно не бритого лица. Мотоми достал пачку и выкурил несколько сигарет подряд. Гуидо впервые спускался на самый низкий уровень здания. Прижимая к носу белоснежный платок, зашел в камеру Николя и брезгливо поморщился. Запах немытого тела, медикаментов и крови заполнял застоялый, омерзительный воздух. — Николь? — боязливо окрикнул Гуидо темноту. Постепенно включилась подсветка — мужчина смог разглядеть юношу, прикованного цепями к кровати. «Слава Богу» — мысленно произнес блондин, облегченно вздохнув. Наедине с массовым жестоким убийцей находиться было совсем не спокойно. И как это делала Эмма? — Послезавтра тебя ждет маленькая стычка. — Стычка? — глухо переспросил Николь. Гуидо поперхнулся. «Неважно, насколько чудовищна правда. Главное, вы не должны врать» — когда-то сказала девушка. — Что ж… На нас попытаются напасть наши враги. И на тебя вся надежда. — Я один буду драться? Мужчина задрожал, расслышав в низком голосе угрозу. Как ее воспринимать? Значит ли это, что он не хочет убивать в одиночку, или он не хочет, чтобы ему мешали другие? — Нет. С тобой будут другие тестируемые. — И Акира? «Наверное, это тот 141ый…». — Да, и Акира. Сможешь его защитить? Глаза привыкали к темноте — он увидел, как Николь кивнул. Наступило молчание, и было очень тяжело его нарушать. — Только… ты не должен убивать одного человека… Замешкавшись, блондин стал торопливо искать что-то в кармане. Эта суетливость подействовала на Николя раздражающе. Гуидо мгновенно почувствовал перемену в настроении убийцы. — Вот он, — натянуто улыбаясь, мужчина сделал несколько неуверенных шагов к угрюмому юноше. В руке он протягивал фото, на котором в фас и в профиль был запечатлен красивый молодой брюнет. Николь недоверчиво покосился на карточку и вдруг задумался. — А что будет, если убью? Гуидо дернул фотографию назад и поспешно отошел к дверям. Машина для убийства не должна думать, от нее не должно быть вопросов… Но глаза страшно горели в темноте. — Тогда твоему другу будет плохо, — попытался надавить на жилку страха мужчина. Но его давно не было. — Только посмейте… — Николь привстал на кровати, загремев цепями. — Нет-нет! Я имел ввиду… — Гуидо неестественно засмеялся, фотография выпала из руки. - Акира расстроится, если он умрет. Сказав это, мужчина быстро поднял фото и уже развернулся, чтобы уйти, но железная дверь отворилась сама: на пороге стоял Мотоми. — Так-так-так… — нахмурился доктор, переведя взгляд с ошеломленного лица блондина на портрет в его руке. — А вы что тут делаете? — Забудь, что ты видел, — прошипел Гуидо и удалился из зала. Через две минуты Киривар должен был вновь активировать камеры наблюдения. * * * Акира исполнил свое обещание. К утру следующего дня противоядие было готово — чуть позже, чем приказал Сейширо. Детей, привитых и подлеченных, снова распределили по камерам. Кейске появился в старой, 141-ой камере только ночью. Позади вдоль коридора изредка стонали другие слабые, недалеко похрапывал старый охранник. Акиры на этот момент в помещении не было, мальчику ничего не оставалось, кроме как лечь на койку и попытаться заснуть. И хотя Мотоми и говорил что-то про «ускорившуюся регенерацию», раны давали о себе знать... Когда Акиру привели в камеру, Кейске спал на протяжении уже целого часа. Подойдя ближе, Акира приложил ладонь к его лбу. Горячий. Но раз спит, значит снотворное Мотоми ему все-таки дал… А главное, нервы друга возвращаются в исходное состояние. Умных слов, которыми врач ему все объяснял, парень уже не помнил. Подумать только — завтра начнется эта резня… А ведь тренировок, как таковых, не было уже несколько дней. Акира вздохнул и побрел к своей койке. В преддверии предстоящего боя все сжималось где-то под ложечкой. Затуманенное сознание отказывалось принимать как факт — это, возможно, последняя ночь в его жизни. Неожиданно он услышал, как кто-то позвал его из коридора. Голос прозвучал тихо, как будто испуганно. Потом повторился снова. — Кау? — догадался Акира и метнулся к выходу. — Кау, ты как? Я тебя два дня не видел… Через пару метров желтого просвета коридора, на противоположной стороне к железной решетке прижался светловолосый мальчик. На четвереньках, обхватив тонкими пальцами прутья непреодолимой клетки: — Я и по ночам здесь не бываю… Просто сегодня Гуидо-сан чем-то занят. Акира осекся, расслышав такое откровенное признание, но Кау уже не смущался. — Знаешь… отсюда обязательно надо сбежать… — мальчик грустно улыбнулся. — Когда ударят враги, нельзя будет приближаться к H-зоне. Гуидо-сан говорил, что это в восточном крыле… Он откроет ворота в 10:28. Вы с Кейске обязаны прорваться. — А ты? — вдруг повысил голос 141ый, и тут же затих. В соседней камере протяжно застонал какой-то слабый. Кау отвернулся и едва слышно проговорил: — Мне страшно, Акира… — Боишься попасть к нему в руки? Кау, если мы и сбежим, то все вместе… мы всеми сведениями обязаны только тебе… — Посмотри на меня! — мальчик с горечью придвинулся как можно ближе к свету и задрал одежду. — Посмотри! Два длинных шрама пересекали живот мальчика, один еще бугрился обожженной кожей. — Это только то, что все могут увидеть! Никто не знает, что он еще делает! Акира со злобой вцепился в решетку, оценил расстояние между камерами — будто можно было попытаться спасти мальчика уже сейчас. Взгляд снова задел свежие волдыри на коже… Плечи поникли, глаза опустились. — Но ты сам не унывай, Акира! — Кау склонил голову набок, как в тот день, когда они встретились. — В конце концов, тебе есть, о ком позаботиться… — Видишь ли… я и сам не в форме, — Акира показал синеющие разгибы рук. — Ты бы знал, сколько крови из меня выкачали… Если не сбегу, сделают из меня Николя… Буду тут гнить до конца своих дней. — Здесь никому нельзя оставаться… Они разговаривали громче, позабыв о предосторожностях. Громыхая тяжелыми солдатскими бутсами, к ним зашагал охранник. Встал между камер, зевнув, и приказал идти спать. Подопытные переглянулись и остались на месте — мужчина ударил сапогом по решетке Акиры. Тот огрызнулся и попятился прочь. — Собачонок… — охранник снова зевнул и пошел на свой стул в конце коридора. Шел уже четвертый час ночи, сон наливал тяжестью веки. Может, охранник и был прав, разгоняя детей по койкам… — Мы выберемся вместе, Кау. Надо попытаться, — на прощание произнес Акира, чувствуя все нарастающую слабость. — Только если Гуидо-сан не заберет меня к себе наутро… Наверняка заберет… — комок в горле задушил слова, которых Акира уже не услышал. «Тебе есть, о ком позаботиться» Он прошел вглубь камеры. Прежде чем лечь на свою кровать, оглянулся на Кейске. Тот спал уже на другом боку, лицом к стене, и тихонько сопел. С краю оставалось немного места… «Так теплее, если держаться рядом» Чуть улыбнувшись, парень взял свое одеяло и перешел к койке напарника. Разулся и осторожно лег рядом, укрывая одеялом обоих. Кейске вздрогнул и разом затих. — Акира? — едва слышно спросил он. — Да кто же еще... Оба улыбнулись, как-то расслабившись. Ночь была холоднее, чем тогда — гораздо холоднее. На улице давно завывал октябрьский ветер, и хотя окно в камере забили доской, в щелки по периметру проскальзывал холод. Но он был уже не настолько мучительным. — Мы спасемся. Помнишь, как ты обещал в первый день? — Акира обнял друга вдоль пояса, зарываясь носом в мягкие каштановые волосы. Первый день. Как это было давно! — Я так рад... - Кейске очень волновался - Рад, что узнал тебя именно здесь. Акира засмеялся, щекоча дыханием шею мальчишки: — Да ну? А я бы предпочел другое место. Как минимум, где-то южнее, и где поменьше докторов. Кейске неловко улыбнулся, робко сжимая теплую руку друга. — Конечно, здесь ужасно. Но в мирное время я бы казался тебе таким слабым... Я и есть слабый, — перебил он сам себя, краснея. — Но сейчас... ты меня не презираешь... «Рад, что встретил именно здесь» — в сонной полудреме повторялись как эхо слова в голове. Внутри что-то отпустило, ушло чувство вины. Стало так легко, так просто… А завтра они сбегут, их будет ждать новая жизнь. И Акира искупит грех, что навлек на других опасность. — Ты же не бросишь меня там? Не станешь меня избегать? — спрашивал рядом Кейске, уютно ощущая свою защищенность, всем сердцем желая никогда с ней не расставаться. — Дурак ты… — засыпая, улыбнулся в его макушку Акира. Дубовый резной стол дрогнул от удара кулаком. Массивные скульптуры будто с испугом смотрели в центр комнаты из мрачных углов. — Ты меня ему сдала?! — испепеляющий взгляд Гуидо остановился на смятенном лице девушки. — Нет, клянусь, я ничего… — В городе неспокойно, его жестокие приказы вызывают у людей только негодование. Если просочится информация об экспериментах на несовершеннолетних… Если сбегут, это будет для него крахом, он это знает! А теперь он подготовится к бою, теперь его не застанут врасплох... Эмма отвернулась, закрывая лицо. «Откуда Сейширо узнал о Nikkoren?!». Гуидо в сердцах всплеснул руками: — Я все равно открою ворота. Пусть попробуют вырваться, эти чертовы дети, хотя с обеих сторон на них нацелятся автоматы. Сейширо расстреляет каждого, кто выйдет за зону… — Не надо, пожалуйста! — девушка вскрикнула, открывая лицо с влажными дорожками слез. Гуидо ничего не ответил, набирая номер на телефоне. — Я сказала, ты не позволишь им этого сделать! Ни один не должен сбежать! — Эмма рывком достала из-за пазухи пистолет и нацелила на блондина. Тот с презрением на нее посмотрел. — А мне нужно, чтобы твоего брата в порошок стерли. Я буду им помогать. Я насильно погоню их к границе. Дуло в упор приблизилось ко лбу мужчины, но Гуидо лишь ухмыльнулся. — Ты не сможешь, милочка. Убьешь меня — спасешь Сейширо. — Значит, мы больше не союзники? — процедила Эмма сквозь зубы и бросилась прочь из комнаты. — Посмотрим, кто кого... — огрызнулся Гуидо. На другом конце взяли трубку. — Что, милая? Вы едете сюда? — Мотоми оторвался от микроскопа и потер глаза рукой в белой стерильной перчатке. На часах было семь утра, солнце золотистой зарей показалось на горизонте. Радостный женский голос что-то восторженно щебетал, когда мужчина, наконец, осознал ужас его положения. — Я же не давал вам адреса лаборатории! Ее местоположение скрыто, она… — Какой-то милый джентльмен позвонил и выслал за нами машину. Это твой коллега, у него еще итальянское имя… Сегодня ведь день твоего рождения, мы все хотели сделать сюрприз с самого утра… — Плевать! — Мотоми вскочил с места, едва не уронив стол с приборами. — Разворачивайте машину! — Милый, какие-то проблемы со связью… Извини, что так рано… Тебе привет от Рю-куна… Нам сказали, что мы уже близко… Слушая короткие, леденящие душу гудки, сжимая трубку дрожащей рукой, Мотоми явственно представил лицо блондина. Изуродованное гнусной улыбкой. "Какой теперь ты сделаешь ход?"